Что происходит, сэнсэй?

После шести дней упорной работы Конохамару наконец получил свой первый законный выходной в Суне. В этот знаменательный день он проснулся ближе к обеду. Да, много драгоценного времени было потеряно, но он счёл, что это определённо того стоило, когда почувствовал себя отдохнувшим и полностью выспавшимся. Конохамару уже стал потихоньку забывать, как это — вставать во сколько захочется, без будильника. Теперь у него совсем другое расписание, где практически нет свободного времени. После принятия контрастного душа для окончательного пробуждения Конохамару пошёл в местную столовую, где его не очень вежливо развернули обратно. Как оказалось, время завтрака давно прошло, а обед начнут подавать только через два часа. В итоге, голодный и злой на нудных местных Конохамару вернулся к себе. Окинув взглядом небольшой беспорядок в своём временном пристанище, он сразу вспомнил о том, что давно собирался написать письмо Сараде. Конохамару уселся за стол и тут же столкнулся с первой проблемой, а именно — с отсутствием бумаги. Конечно, у него был блокнотик, где он записывал всё, что касалось занятий, но он был довольно тонкий и был нужен для работы. В поисках бумаги Конохамару отправился в академию, но, к его сожалению, дверь была закрыта на большой навесной замок. Он легонько ударил по нему кулаком и подумал про себя, что при таком жёстком графике даже самый заядлый трудоголик не будет работать сверхурочно. Где живут учителя Конохамару не знал. Ещё не успел как следует подружиться с коллегами, да и времени особо не было на разговоры. Не говоря уже о том, что какие-то отношения, кроме рабочих, среди учителей не поощрялись. — Здравствуйте, Конохамару-сэнсэй! — окликнул лихорадочно соображавшего Конохамару один из его учеников. — Забыли, что сегодня выходной? — по-доброму хихикнул паренёк. — Здравствуй, Кай! — сэнсэй с улыбкой поднял вверх руку, приветствуя его. — О, вы, наконец, запомнили моё имя! — искренне порадовался тот. — Да уж, такое себе достижение, — пробормотал Конохамару себе под нос и уже громче добавил, обращаясь к ученику: — Скажи, у тебя случайно нет какой-нибудь ненужной тетрадки? — Ну, вообще-то, у меня все нужные, — Кай задумчиво почесал затылок, — но для вас мне ничего не жалко. Мама мне ещё купит. — А это не сильно обременит твою маму? — забеспокоился Конохамару. Он не был осведомлён о материальном положении своих учеников и переживал, что может спровоцировать излишние траты. — Ну, подумаешь, новую обувку мне не купят, обойдусь. У меня ещё эти ботинки не сносились. А хорошему человеку помочь — это важно. Мальчишка рассуждал совсем как взрослый, что немного удивило Конохамару. Он сразу вспомнил маленького Боруто, который в таком возрасте только и делал, что хулиганил. А о том, чтобы пожертвовать обновкой ради помощи кому-то и речи не было. — Я очень ценю твою готовность помочь, а ещё мне приятно, что ты считаешь меня хорошим человеком, спасибо тебе, — немного смущённо улыбнулся Конохамару. — А разве может тот, кто приехал в чужую страну помогать учить чужих детей, быть плохим человеком? — искренне недоумевал Кай. — Наверное, ты прав, — согласился Конохамару, а про себя подумал: — «А тот, кто под предлогом помощи сбежал от своих проблем, может?» — Я живу тут недалеко, пойдёмте, — призывно махнул рукой Кай, а Конохамару, тряхнув головой в попытке избавиться от неприятных мыслей, зашагал в указанную сторону вслед за мальчиком. — А у нас сегодня экскурсия, — с гордостью сказал Кай несколько минут спустя. — Тебе нравятся экскурсии? — уточнил Конохамару. Он-то сам никогда не любил слушать весь этот скучный бубнёж. — Конечно. Мне нравится узнавать что-то новое об этом мире и о своей деревне, это же так интересно, — заявил Кай таким тоном, будто его спрашивали что-то само собой разумеющееся. — Ты большой молодец! Продолжай в том же духе, и тогда ты точно станешь отличным шиноби! — похвалил его Конохамару, легонько потрепав по голове. Получив в итоге тоненькую тетрадочку, учитель от всего сердца поблагодарил своего ученика и посмотрел на часы, что висели на башне главной площади Суны. До обеда оставался ещё целый час. Этого времени, по подсчётам Конохамару, как раз должно было хватить на написание письма. Он вновь сел за стол, и ручка в нерешительности остановилась в сантиметре от листа в клеточку. *** С тех пор, как они вышли из лаборатории, Сараду не покидало чувство тревоги. И, судя по напряжённому молчанию сокомандников, их тоже обуревало нечто подобное. Сарада активировала шаринган. Очагов чакры стало ещё больше, нежели по пути туда, и они медленно сокращали дистанцию. — Их много, похоже, сражения не избежать, — негромко сказала Сарада, остальные согласно кивнули. Она рукой дотронулась до сумки за спиной, проверяя свитки, и тут же кончиками пальцев почувствовала едва ощутимое движение воздуха. Сарада резко обернулась и оказалась практически лицом к лицу с мужчиной в капюшоне и чёрной тканевой маске от переносицы до подбородка. Сарада отпрянула назад. В тот же миг соперник обрушил на неё град ударов. Ловко увернувшись, она выхватила кунай и, уходя от очередного выпада, поднырнула под рукой нападавшего. Нанести удар по ноге противника не вышло — тот задумку разгадал и успел вовремя отпрыгнуть. Боковым зрением Сарада видела постепенно окружающих их шиноби в точно таких же масках. Боруто и Мицуки сражались где-то позади, но времени обозревать окрестности не было — нужно было сосредоточиться на противнике. Обнажив свой меч, он ринулся на Сараду. Ей ничего не оставалось, кроме как блокировать удар скрещёнными кунаями. Но тут к ней на помощь подоспел Боруто, который в молниеносном прыжке приложил врага ногой по голове. Тот отключился. В следующего шиноби, вставшего на её пути, Сарада запустила заряженные молнией сюрикены. Однако мужчина без труда увернулся, и снаряды с характерным звуком вошли в дерево у него за спиной. Тем временем Боруто рассенганом впечатал в дерево ещё одного охотника за свитками, а во второго, пытавшегося застать его врасплох неожиданной атакой сзади, запустил кунаи со взрывными печатями. Они угодили в дерево, которое в результате взрывов сильно надломилось и вот-вот должно было упасть. Боруто на мгновение замер, увидев, что именно к этому дереву двое неприятелей теснили Сараду. Она была вся сосредоточена на том, чтобы, уворачиваясь от выпадов, улучить момент для резкой и быстрой контратаки. Падающего дерева она в пылу сражения не увидела. Оно, казалось, вот-вот накроет её, погребя под своим тяжёлым плотным стволом. Теневые клоны Боруто в последнюю секунду удержали дерево в сантиметре от головы Сарады и швырнули его в направлении противников. Тем пришлось отступить. Сам же парень, сосредоточившись на поддержании клонов, не заметил, как к нему подкрались ещё двое. В следующее мгновение он уже был по пояс скован техникой земли, а руки выворачивал за спиной очередной неприятель. — Ну что, девчонка, совершим обмен? — прохрипел один из нападавших. — Ты отдаёшь мне свитки, а я отпускаю твоего друга целым и невредимым. Если же заупрямишься… — Усмехнувшись, он прислонил меч к шее Боруто так, чтобы он оставил на ней маленькую ранку, из которой тут же потекли две ярко-красных капли. — Я уже убил немало таких как вы в погоне за куда меньшей наживой. Боруто от злости на самого себя крепко сжал зубы. Сарада посмотрела сначала на одного бандита, затем на другого, судорожно размышляя, что же делать дальше. С одной стороны, безусловно, нельзя подвергать опасности жизнь Боруто, но с другой — так глупо провалить первую миссию тоже не хочется. Совсем. Кинув быстрый взгляд за спины противников, она приободрилась. — Хорошо, — сказала Сарада, медленно приближаясь к бандитам, которые внимательно следили за каждым её движением. Она взяла в руки сумку с ценным грузом и уже было протянула её мужчине с мечом, как вдруг из-под земли показались удлинённые руки Мицуки. Он схватил злоумышленника за щиколотки и со всей силы потащил вниз. Мужчина потерял равновесие и рассёк мечом воздух, а Сарада резким ударом кулака по подбородку завершила атаку. Второй не успел опомниться, как получил болезненный тычок локтем в солнечное сплетение. Затем Сарада одним мощным ударом освободила Боруто из земляного плена. Почва под ногами пошла трещинами, и несколько человек от неожиданности не смогли удержать равновесие. После этого ребята, не дожидаясь возобновления погони, помчались вперёд, в сторону ворот Конохи. Кратчайший путь блокировало ещё двое мужчин. Оставив их на Боруто с Мицуки, Сарада резко ушла вправо, в той стороне шаринган выявил только один очаг чакры. Встретившись с противником, который поджидал её там, она быстро переместилась за спину оппонента при помощи техники подмены и устремилась вперёд. Сарада старалась не думать о том, что всё внимание врага сейчас сосредоточено исключительно на ней, а точнее на её сумке. Она петляла между больших коренастых стволов и время от времени слышала звуки втыкающихся в деревья кунаев. Запыхавшиеся Боруто и Мицуки нагнали её у самых ворот, и они вместе поспешили скрыться за стенами деревни. Взглянув назад, Сарада заметила, как их преследователи перекинулись парой слов, агрессивно размахивая руками, а затем разбежались в разные стороны. Только после этого она облегчённо выдохнула. — Все свитки целы? — спросил Мицуки таким спокойным тоном, будто она просто переносила их с первого этажа на второй. Сарада открыла было рот, чтобы ответить, но её опередил Боруто. — Конечно, все целы, я нисколько не сомневаюсь, это ведь наша Сарада! — с улыбкой сказал он, приобнимая её за плечи. Сай равнодушно выслушал их доклад и принял из рук Сарады драгоценную сумку, из-за содержимого которой ребятам пришлось так несладко. Он помолчал с минуту, а потом холодно бросил: — Поздравляю, вы сдали экзамен. Юные шиноби непонимающе переглянулись. — Что это значит? — резко спросил Боруто, исподлобья уставившись на сидящего в своём кресле начальника. В следующее мгновение дверь кабинета открылась настежь и вовнутрь свободной и даже, можно сказать, расслабленной походкой вошёл высокий мужчина в чёрной маске. В таких же масках были их сегодняшние противники. Сарада при виде его вначале даже на автомате потянулась за кунаем. Но стоило ему только сдвинуть маску вниз, как рука сама безвольно опустилась. Это был один из подчинённых Сая. — Вы молодцы, отлично постарались! Он попытался похлопать Боруто по плечу, но тот увернулся и быстрыми шагами вышел из кабинета. За ним, смерив Сая презрительным взглядом, последовала Сарада. И только практичный Мицуки поинтересовался о том, когда следующая тренировка, попрощался с начальством и лишь затем вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. *** Прошло уже несколько минут, но Конохамару по-прежнему гипнотизировал взглядом девственно чистый листочек тетрадки. «Что писать? Как лучше изложить всё это нагромождение мыслей? — думал он, обхватив руками голову. — Да что там, хотя бы как начать? Дорогая Сарада? Милая Сарада? Не слишком ли фамильярно? У нас с ней не такие отношения, по крайней мере, пока уж точно. Вдруг она это как-то не так воспримет? Просто Сарада? Слишком сухо, как будто просьба выбросить мусор. Привет, Сарада? Как-то легкомысленно и небрежно для серьёзного письма. Здравствуй, Сарада? Так, наверное, лучше всего». Конохамару аккуратно вывел эти два слова на первой строчке листа, тщательно вырисовывая каждую букву. Возможно, дело было даже не столько в том, что он хотел написать красиво, сколько в его подсознательном желании максимально отсрочить сочинение дальнейших строк. Полюбовавшись на результат своих усилий, Конохамару лёг на вытянутые на столе руки. Ему ещё никогда не приходилось писать любовных писем, и он даже представить себе не мог, насколько это непросто. «Такими темпами до обеда я не справлюсь, — забеспокоился Конохамару. — Хотя, у меня же ещё весь день впереди… Итак, что же писать дальше? Прости меня… За что? За то, что сбежал? За то, что наврал? Нет, не то. Она писала, что не хочет причинять мне неудобства своим письмом… Мне было приятно получить от тебя письмо. Пожалуй, сойдёт для начала». Конохамару, обрадованный тем, что дело всё же сдвинулось с мёртвой точки, хоть и ненамного, продолжил писать. «Дальше нужно как-то плавно перейти к своим чувствам. Вот только как? Находясь вдали от родных мест, я часто вспоминаю… свою замечательную работу в Конохе и многочисленные выходные… — Конохамару грустно усмехнулся и продолжил сочинять: — Вспоминаю время, проведённое с тобой». Тут он не соврал — это он тоже вспоминал, просто немного реже. «И жалею, что не сказал тебе о своих чувствах ещё тогда… Нет, это слишком откровенно. И понимаю, что… Чёрт, да я уже ничего не понимаю! — в сердцах воскликнул Конохамару, несильно стукнув ладонью по столу. Затем он шумно выдохнул и продолжил: — Что ты стала для меня гораздо больше, нежели просто ученицей… А-а-а, всё, я есть хочу!» Вполне логично рассудив, что голод не поможет ему в написании письма, а скорее наоборот, Конохамару решил отложить это чрезвычайно важное дело на послеобеденное время. Да и до обозначенного поваром начала обеда оставалось всего десять минут. Бесплатное питание было не особо вкусным, зато очень сытным. Как следует наевшись, Конохамару вернулся к себе и ленивым взглядом осмотрел письменный стол с сиротливо лежавшим на нём зачатком письма. Он несколько раз перечитал написанное и, в целом, остался доволен. Теперь нужно было завершить начатое. Но тут в дверь позвонили. Конохамару, искренне недоумевая, кто бы это мог быть, пошёл открывать, предварительно убрав письмо в ящик стола. На пороге стоял уже знакомый ему мальчишка-посыльный, который неделю назад принёс весточку из Конохи. — Конохамару-сан! У младшего курса академии сегодня экскурсия в Исторический музей, и директор назначил вас их сопровождающим. Начало через полчаса, — скороговоркой выпалил он. — Спасибо за информацию, но разве такие вещи не принято обговаривать заранее? — Конохамару был просто ошарашен тем, что его вот так просто поставили перед фактом, и вопрос этот был адресован, на самом деле, вовсе не посыльному. — Ну, я точно не знаю, — замешкался мальчик, — но, вроде как, учитель, который должен был сопровождать группу, почувствовал себя плохо. Конохамару бы тоже с удовольствием пожаловался на неважное самочувствие, но у него было стойкое ощущение, что директор погнал бы его в этот несчастный музей даже в лихорадочном бреду. Он явно недолюбливал приезжего коллегу, что, впрочем, было взаимно.