Что происходит, сэнсэй?

В течение этих двух недель Сарада со всей так свойственной ей тщательностью перебирала в голове варианты ответа Конохамару на её сумбурные признания. И по ночам размышляла о том, что напишет в следующем послании. Ей очень хотелось, чтобы эта тоненькая ниточка их связи не порвалась, протянувшись на такое большое расстояние. Для себя Сарада решила, что всенепременно продолжит писать сэнсэю, вне зависимости от содержания полученного письма. «И даже если он напишет, что нам никогда не стать парой, — сжав кулачки и сдерживая подступающие слёзы, думала Сарада, — я всё равно буду стараться поддерживать хотя бы просто дружеские отношения и ждать, и надеяться. Может, когда я стану взрослее, он сможет по-другому взглянуть на меня?» Серьёзных миссий у седьмой команды пока не предвиделось. Самым ответственным мероприятием за последние недели стало обеспечение безопасности на фестивале, проходящем в Конохе. Ребята поймали за руку парочку карманников, имевших наглость промышлять в толпе шиноби. А ещё им было поручено охранять звезду праздничного концерта от назойливых фанатов. Боруто это было настолько не по душе, что он не стеснялся повторять свои мысли по десять раз на дню, раздражая тем самым своих товарищей. Мицуки-то, понятное дело, сохранял спокойствие и умиротворённость, по крайней мере, внешне. А вот Сарада то и дело вспыхивала пламенными речами о том, что настоящий шиноби должен иметь терпение и вообще беспрекословно подчиняться начальству, а не обсуждать его приказы на каждом углу. Она и сама была не в восторге от таких заданий, но понимала, что вслух этого произносить не нужно. А то стоит только поддержать своего легкомысленного друга, и можно спровоцировать бунт. А уж этого-то ей точно хотелось сейчас меньше всего. Даже меньше, чем подпирать сцену во время концерта заказчика. Стоя на посту, Сарада размышляла о том, что хокаге должен уметь в нужный момент отринуть все свои чувства ради деревни. Возможно, эта ситуация с Конохамару-сэнсэем дана ей высшими силами, чтобы проверить её, Сарады, стойкость и благоразумие. Этими качествами она не была обделена с самого детства, но сейчас система определённо давала сбой, пусть и не такой глобальный. Впервые в жизни Сарада усомнилась в том, стоят ли абстрактные интересы деревни и собственная репутация того, чтобы жертвовать личной жизнью, а может, и счастьем. Ведь что толку от самой безупречной репутации, если человек при этом несчастен до глубины души? В такое спокойное время, когда речь не шла об опасности для всей деревни или о возможной войне, сделать выбор было непросто. Поздним вечером, после концерта, ознаменовавшего конец фестиваля, седьмую команду в срочном порядке вызвал к себе хокаге. — Там кое-что приключилось на востоке, — без предисловий начал Наруто, как только ребята вошли в его кабинет. — Близ островов, принадлежащих стране Когтя, завёлся какой-то гигантский хищник, который пожрал всю рыбу в округе и несколько лодок с неосторожными рыбаками. Рыбалка — едва ли не единственный их промысел, лишившись его, местные жители голодают. С этим нужно разобраться. Вы отправляетесь туда завтра утром на корабле вместе с посланниками Когтя. — Но почему… — Сарада на мгновение запнулась, будто бы не решаясь спорить с самим хокаге, но всё же, поправив очки, продолжила: — Почему они не попросили помощи у страны Воды? Она ближе, и там тоже много высококлассных шиноби. Наруто нахмурился. — Они считают вполне вероятным, что именно страна Воды спровоцировала появления этого чудовища, чтобы устранить конкурентов в торговле рыбой. — Что за бред! — возмутился Боруто, скрестив руки на груди. — Там живут серьёзные люди, сильные шиноби. Они не опустятся до такого. — Вообще, я тоже так считаю, но… — хокаге вздохнул и развёл руками. — Не могу же я отказать в помощи тем, кто в ней нуждается. Они проделали такой долгий путь до нашей страны. Да и, по большому счёту, какая разница, откуда взялась эта треклятая скотина. Главное, что из-за неё страдают невинные люди. — Мы сделаем всё, что в наших силах, — бодро проговорила Сарада. Правда, после того как они провели на ногах практически весь день, от утренней бодрости остались одни воспоминания. Однако ребята держались так, что со стороны это было практически незаметно. Сарада усиленно считала в уме дни, которые потребуются на выполнение этой миссии. Раз за разом у неё получалось, что в то время, когда должны доставить заветное письмо, она будет где-то на полпути в Коноху. Сохранять спокойное выражение лица становилось всё сложнее, но она по-прежнему справлялась неплохо, только руки немного похолодели. «Как же я узнаю, что мне написал Конохамару-сэнсэй? Вряд ли он пошлёт свой ответ официально через хокаге. Что будет делать посыльный из Суны, если не найдёт адресата? Заберёт письмо обратно? Или, может, отдаст маме? — Сарада никак не могла решить, что для неё в такой ситуации хуже. — Чёртова тварь! Она что, не могла приплыть неделей попозже? Но надо — значит надо. Долг. Ответственность. Или личная жизнь?.. Как я могу думать о таком, когда страдают люди?» — тут же одёрнула себя она. — Отлично, — улыбнулся Наруто. — Сарада, ты за старшего. — Да, — последовал чёткий ответ. И когда ребята уже развернулись к выходу, хокаге вдруг вспомнил: — Да, кстати, к нам только что прибыл посланник из Суны. Конохамару пишет, что у него всё хорошо. — И всё? — на автомате переспросила удивлённая Сарада. Не то чтобы она всерьёз рассчитывала, на какую-то важную информацию из официального письма, скорее, была сбита с толку опережением графика. Сарада ведь была полностью уверена в своих расчётах, ошибки быть не могло. — Ну… — замешкался Наруто, обшаривая стол в поисках письма. — О! Пишет, что процесс обучения идёт по плану. Да, и ещё привет вам передаёт. — Загорает там на солнышке, небось, — фыркнул Боруто. — Прояви хоть немного уважения, — цыкнула на него Сарада. — И вообще, быстро домой спать, а то опять проспишь. — Ладно-ладно, — пробурчал он. Желания спорить с Сарадой, да ещё и при отце у него не было совсем. — Правильно, Сарада, построже там с ним, — одобрительно кивнул Наруто. Боруто же ничего не ответил, а только с негодованием посмотрел сначала на отца, потом на Сараду и удалился с гордо поднятой головой. За ним последовал и Мицуки, который за всё время не проронил ни слова — Боруто отлично справлялся за двоих. Сарада немного замешкалась, соображая, где ей искать генина из Суны. Но тот, можно сказать, нашёл её сам — они столкнулись в коридоре, недалеко от кабинета хокаге. Сарада скользнула взглядом по протектору, и её глаза загорелись каким-то неестественным возбуждением. Бедный мальчишка смотрел на неё испуганными глазами, боясь пошевелиться. Сарада, будто бы не замечая произведённого эффекта, требовательно протянула к нему руку. Посыльный ещё сильнее вжался в стену. Он всё ещё не понимал, чего от него хочет эта странная девушка. — Письмо от Конохамару-сана, — пояснила Сарада и жестом руки велела ему поторопиться. — Но я, — непонимающе промямлил посыльный, — уже отдал его хокаге-сама. — Не это, другое, — категорично заявила Сарада. Она, казалось, не допускала даже мысли, что письмо может быть только одно. — Нет никакого другого, — ответил генин, вжав голову в плечи. Он очень боялся, что девушка агрессивно отреагирует на информацию, которая придётся ей не по душе. Однако она, вопреки ожиданиям, будто бы погасла, сдулась и уставилась невидящим взглядом куда-то себе под ноги. Воспользовавшись её замешательством, мальчишка проскользнул мимо Сарады, которая так и осталась стоять в той же позе и с тем же выражением лица. Он не написал вообще ничего — вот что стало настоящим ударом для неё. Сделал вид, будто и не было её письма. Не счёл нужным ответить? А может, просто не захотел расстраивать своим категоричным отказом? То есть все эти ожидания, волнения, тревоги — всё это было зря? В чувства её привёл хлопок закрывающейся двери кабинета хокаге. Мальчишка побежал жаловаться на неё? Сарада и сама понимала, что повела себя вовсе не как гостеприимный представитель дружественной деревни. «Конохамару-сэнсэй не одобрил бы такого поведения, — с грустью подумала она. — Он сам обязательно сумел бы сдержать эмоции. Может быть, поэтому… Поэтому он не отвечает мне взаимностью? Считает меня недостаточно взрослой, не способной принимать взвешенные решения? А ведь, между прочим, именно так я думаю про Боруто. Но при этом у меня совсем не получается сказать ему честно в лицо, что нам нужно расстаться. В этом, наверное, тоже есть определённая бесхребетность. Может, Конохамару-сэнсэй просто не хочет таких отношений, где придётся жалеть партнёра, врать ему, что любишь, ну или хотя бы недоговаривать, не отрицая этого прямым текстом... А может, он просто любит Моэги-сан?» Эта внезапная догадка ввела Сараду в ступор. Может, она всё это время искала не там? Может, дело вовсе не в её недостатках, а в том, что его сердце занято другой? Тогда шансов почти нет. Всё-таки они с Моэги-сан знакомы с самого детства: вместе росли, набивали шишки и набирались опыта. И теперь она, какая-то малолетняя выскочка-чуунин, хочет разрушить их пару, которая складывалась годами? — Да, я понял. Завтра на рассвете, — донёсся до Сарады громкий голос посыльного, а следом и его шаги. Она поспешила поскорее удалиться, чтобы не подумали, что она ещё и подслушивает. Тем более, что с действительностью это не имело ничего общего — Сарада настолько увлеклась блужданием в лабиринте собственных мыслей, что расслышала только последнюю фразу. Сарада вполне резонно предположила, что речь идёт об отправке ответного послания в Суну, и решительно зашагала к дому, сочиняя на ходу текст своего письма. Однако с каждым шагом её уверенность таяла, как льдинка на палящем солнце. «Действительно ли нужно писать, если человек практически явно дал понять, что не хочет получать от меня писем? Если я для него кто-то вроде надоедливого Боруто, то стоит ли продолжать надоедать? Такими действиями можно ведь убить в нём желание общаться со мной, даже как с другом. Хотя, возможна ли вообще дружба между людьми, один из которых признался другому в любви и получил отказ?» Стоит ли говорить, что в таких раздумьях дорога до дома пролетела незаметно? В пользу того, чтобы незамедлительно лечь спать, не тратя время на всякие глупости, говорили, да что там — практически кричали, ноющая в ногах усталость и необходимость как следует выспаться перед важной миссией. Но, с другой стороны, она так хотела высказать, вернее, выплеснуть на бумагу свои эмоции. И пусть это будет односторонний монолог. Пусть его даже и не прочтут. «Не лучше ли тогда просто завести дневник? — ворчал где-то в глубине сознания её внутренний скептик, на что его сосед, наивный мечтатель, возражал: — А вдруг он просто не получил то письмо? Оно могло завалиться куда-нибудь под шкаф или вообще потеряться по дороге. А вдруг у него столько дел по работе, что он не смог написать? Он, правда, написал, что всё идёт по плану... И вообще, хватит уже сочинять небылицы! Если бы захотел ответить — ответил бы. Хоть два слова». По-прежнему раздираемая сомнениями, Сарада переоделась и легла в кровать. Спать хотелось ужасно, на и без того тяжёлые конечности ещё сильнее давила глыба ответственности. Казалось бы, что может быть проще — просто закрыть глаза, просто провалиться в глубокий спокойный сон, но Сарада понимала, что если она не напишет сейчас, то следующей весточки уж точно можно не ждать. И, зная собственный характер, вполне обоснованно предполагала, что будет жалеть о своей нерешительности до следующего письма, а то и до конца миссии Конохамару-сэнсэя. Да и как спокойно идти на долгую миссию, если в мысли всё время будет врываться ненаписанное письмо? Сарада решительно скинула одеяло на пол и уселась за стол. С лицом безжалостного убийцы она выдрала из блокнотика очередной лист. Ручка заскользила по нему, постепенно разматывая спутанный и завязанный в узлы клубок мыслей.       «Здравствуйте, Конохамару-сэнсэй!       Несмотря на то, что с нашей последней встречи прошло чуть меньше месяца, я уже очень сильно скучаю. Всё это время я ждала ваше письмо. Каждый день, каждую минуту. Мысли о том, что где-то там, далеко, вы пишете мне в ответ коротенькую записочку, помогали мне подниматься вновь и вновь на изматывающих тренировках и стоически переносить скучные миссии.       Я не знаю, по какой причине вы решили, что в этом письме нет необходимости, но, надеюсь, дело не в том, что я вас чем-то обидела или разозлила. А если это всё же так, прошу, простите меня, пожалуйста. Сейчас, когда я не могу ни поговорить с вами лично, ни услышать ваш голос по телефону, для меня очень важно знать, что вы всё ещё помните обо мне. Конечно, этим чёрточкам на бумаге никогда не заменить вашей лучезарной улыбки и ободряющих интонаций, но неопределённость и безразличие ранят сильнее настоящего оружия.       Вы помните тот вечер, когда мы с вами вместе любовались красотой закатного неба? Та упавшая звезда помогла мне осознать своё желание — тогда я хотела всего лишь прийти туда ещё раз вместе с вами. Но, в итоге, звёзды сошлись так, что это может произойти ещё очень нескоро. Скажите, а над Суной такое же красивое небо?       Я буду счастлива получить от вас хотя бы пару слов в знак того, что между нами по-прежнему хорошие отношения.

Ваша преданная ученица Сарада».

Положив письмо в самодельный белый конвертик, Сарада глянула за окно — в сгущающейся темноте тонули редкие глаза фонарей. До рассвета было ещё далеко, но она понимала, что если ляжет сейчас спать, то точно проспит нужное время, и письмо так и останется неотправленным. Она тихонько открыла окно и собиралась уже выбираться наружу, когда вспомнила, что на ней всё ещё надета пижама. «Хороша бы я была, выйдя к посыльному вот так», — хмыкнула про себя Сарада, поспешно натягивая своё любимое красное платье. Всего каких-то пару минут спустя она мягкими неслышными шагами устремилась к воротам Конохи. В растущих неподалёку от них кустах она облюбовала себе наблюдательный пункт. Перед глазами всё расплывалось, веки так и норовили сомкнуться — Сараду беспощадно клонило в сон. Она боролась изо всех сил, но потом усталость всё же победила, и её сморило. Правда, сон длился всего-то около часа, после чего Сарада подскочила как ужаленная, в ужасе подумав, что проспала всё на свете. Она успокоилась только тогда, когда увидела, что солнце пока ещё не собирается подниматься, а значит, и посыльный не должен был проскочить мимо неё. Оставшееся до рассвета время Сарада внимательно всматривалась в горизонт. Она размышляла о том, что настоящий шиноби должен быть в состоянии не спать больше суток, и про себя окрестила эту свою авантюру такой специфической тренировкой на выносливость. И вот наконец лучики солнца начали потихоньку озарять лесной пейзаж, играя бликами на влажной от росы листве. Сарада восторженно засмотрелась на эту красоту, но стоило только послышаться лёгкому шороху со стороны ворот, как она тут же навострила уши и повернулась туда. Звук шагов приближался. Когда посыльный, а это был именно он, подошёл к месту, где пряталась Сарада, она неспешно вышла из укрытия, разминая затёкшие конечности. — Опять ты! — перепугался мальчишка. В его расширенных глазах плескалась тревога и непонимание. Казалось, он вот-вот сорвётся с места и умчит куда-то в сторону родной деревни. Гоняться за ним Сараде уж очень не хотелось, поэтому она постаралась придать своему лицу наиболее дружелюбное выражение. — Спокойно, всё хорошо. — Она подняла вверх руки, демонстрируя свои мирные намерения. — Передай, пожалуйста, это письмо Конохамару-сану. Посыльный осторожно взял протянутый ему конверт и покрутил его в руках, осматривая. — Хорошо, — тихо проговорил он и двинулся в путь. — Спасибо, — прошептала ему вслед Сарада, очень надеясь на то, что письмо благополучно дойдёт до адресата.