Что происходит, сэнсэй?

─ В смысле «Привет, Наруто»? Это ты так к уважаемому господину Седьмому обращаешься? ─ негодовала Сарада. ─ Ну это для тебя он «уважаемый господин Седьмой», а для меня ─ давний друг и старший товарищ, ─ спокойно возразил Конохамару. Он уже успел осознать, что просить помощи Сарады в составлении письма было не самой лучшей идеей, но отказываться уже поздно. Теперь оставалось собрать всю волю в кулак и постараться не разругаться со своей любимой занудой. ─ Знаешь, если я напишу ему «Здравствуйте, уважаемый господин Седьмой», он подумает, что меня похитили злоумышленники и пишут теперь ему от моего имени. Я же не официальный отчёт пишу, а письмо другу. ─ Допустим, ─ чуть притихла Сарада. ─ Что дальше писать будем? ─ Моя миссия проходит… нормально, в пределах допустимого. Сказал и сам скривился от того, насколько официально это прозвучало. ─ Значит, говоришь, отчёт неофициальный? ─ скептически поинтересовалась Сарада. Она наклонилась над ним, практически касаясь грудью плеча, что вообще-то совсем не способствовало ни сосредоточенности, ни ускорению мыслительного процесса, скорее, наоборот — бедный Конохамару продолжал нещадно тупить, а при мысли о том, что подумает Сарада о его умственных способностях, становилось и вовсе не по себе. «Не передумает ли она выходить за меня замуж в свете последних событий? — думал Конохамару вместо того, чтобы размышлять над письмом. — Но она ведь меня не за способности к сочинительству любит. Я надеюсь». ─ Ну ладно, «с миссией я справляюсь хорошо». Так лучше? ─ Строгая помощница вздохнула, но всё же кивнула. ─ Хм… «Сарада ─ молодец, у неё всё отлично получается». ─ На этих словах упоминаемая застенчиво отвела взгляд, и Конохамару было подумал, что придираться она теперь будет меньше, но не тут-то было. Стоило ему только продолжить диктовать: ─ Недавно здесь, в Суне… Как его тут же перебили решительным тоном: ─ Он и так знает, что ты в Суне, это уточнение здесь совершенно не нужно. ─ Она, казалось, настолько увлеклась своей ролью учительницы, что начисто забыла про смущение, которое ещё совсем недавно испытывала при одном только взгляде на бывшего сэнсэя. Сам Конохамару не знал, радоваться ему этому или же ностальгически вздыхать, вспоминая притихшую и внемлющую каждому его слову Сараду. ─ Недавно здесь проходил фестиваль, на котором произошло небольшое происшествие… ─ Произошло происшествие? ─ нахмурилась Сарада, однако, глядя на непонимающий взгляд Конохамару, она поняла, что пояснения неизбежны: ─ Это тавтология. Да и горящий дирижабль, способный унести не один десяток жизней, сложно назвать небольшим происшествием. Лучше написать, например… ─ она задумалась на пару секунд, а затем выдала: ─ Произошла чрезвычайная ситуация. ─ Как скажешь, ─ обрадовался Конохамару, ведь самому придумывать альтернативу не пришлось. ─ И она проявила себя как настоящая куноичи: отважно бросилась… ─ Спасибо, конечно, но, может, не будем уточнять, куда именно я там бросилась? Ведь такое конкретное письмо обязательно прочитают и маме, и Боруто. Мама будет только лишний раз волноваться, а этот придурок может и сюда примчаться разбираться ─ как ты посмел меня в горящий дирижабль запустить. Конохамару в очередной раз подивился дальновидности своей невесты. ─ Эээ, ладно… Тогда, может, так: «И она повела себя смело и отважно, как настоящая куноичи»? ─ Сойдёт, ─ одобрила Сарада. ─ Благодаря её усилиям… ─ Правильнее будет сказать: «Благодаря нашей командной работе», ─ в очередной раз исправила Сарада. ─ Что ты там дальше хотел написать? ─ …угрозу удалось нейтрализовать. ─ Давай лучше «всё закончилось хорошо»? Не так пугающе. ─ Может, лучше ты за меня напишешь? ─ взвыл от постоянных правок Конохамару. Сарада поняла, что немного увлеклась, и замялась. — Извини, — тихо проговорила она и уже чуть уверенней добавила: — Но ты же сам просил помочь. Неловкая пауза повисла в воздухе клубами тумана, будто разделяя влюблённых и отдаляя их друг от друга. Конохамару вообще не представлял, что следует сказать в такой ситуации. После непродолжительного молчания вновь заговорила Сарада: — Ну давай, ты набросай, что ты хотел написать, а я помогу это лучше сформулировать. — Хорошо, — согласился Конохамару и сел обратно на стул, который Сарада притащила из своей комнаты на место сломанного. Она настояла, что к составлению письма нужно приступить в тот же день, не откладывая на завтра, послезавтра и так далее. Мысль о том, что за письмом придут раньше, чем оно будет написано, перечитано и отредактировано, приводила её в суеверный ужас. А вдруг там опять дирижабль какой загорится, и времени десятый раз перепроверить написанное не останется? Конохамару не то, чтобы осуждал такой чересчур ответственный подход, но всё же считал, что неофициальная записка не требует таких почестей. Однако для Сарады похоже не имели значения ни цель, ни длина послания. «Она, наверное, даже элементарное «ужин на столе» по сто раз перечитывать будет, — подумалось Конохамару. — А потом ещё обязательно допишет: «Не забудь помыть руки и разогреть еду на медленном огне». Он невольно хмыкнул, когда представил себе такую ситуацию, забыв, что Сарада стоит в метре от него. — Что? — с подозрением спросила она. — Нет, нет, ничего, — поспешил заверить Конохамару. Сарада нахмурилась, но не стала допытываться. Ему даже на мгновение показалось, что она видит насквозь все его мысли и предположения. Сарада, отвернувшись, чтобы не стоять над душой у Конохамару, принялась разглядывать его жилище. Ей было невдомёк, что так она заставляла его нервничать даже больше, нежели если бы дышала в спину. Конохамару всерьёз опасался, что после экзекуции с письмом ему предстоит заняться ещё и генеральной уборкой под чутким руководством Сарады. И это его не очень-то вдохновляло. Он предпочёл бы какое-нибудь более романтичное времяпрепровождение и вообще втайне надеялся, что написание письма постепенно перейдёт в поцелуи и всё такое, но не тут-то было. После всех этих мучений с письмом ему самому уже ничего не хотелось. Хотелось просто лечь ничком и так и пролежать весь остаток вечера. Но ему удалось-таки собрать всю волю в кулак, дописать черновик и подрагивающими от волнения руками вручить его Сараде. Кажется, любовное послание и то написать было проще. Сарада пробежалась глазами по тексту и спросила: — В смысле, «Спасибо, что прислал мне такую замечательную помощницу»? Он же всё и так знает. Или я для тебя просто помощница? Ты со всеми помощницами так себя ведёшь? — полушутливым тоном наехала на него Сарада. — Нет, конечно, — раздражённо ответил Конохамару, а затем встал наконец из-за стола и сделал то, что хотел сделать весь вечер — обнял Сараду покрепче и прошептал на ушко: — Ты у меня одна единственная и неповторимая, самая любимая девушка. Она прижалась к его груди, а когда он потянулся к ней, чтобы поцеловать, она отстранилась, поднимая повыше этот несчастный листик, который Конохамару уже успел проклясть про себя не один раз, а заодно и себя за опрометчивую просьбу. — Давай сначала допишем, а потом уже всё остальное. А то отвлечёмся, не успеем. Недовольный Конохамару расцепил объятия, отвернулся и спросил: — А как ты предлагаешь написать? — Ну что-то вроде: «Спасибо, что разрешил нам работать вместе». — Хорошо. Действительно, так, наверное, лучше, — согласился Конохамару. — Какая ты у меня умница, так складно сочиняешь. Он улыбнулся и нежно взял Сараду за руку. Она посмотрела на него, чуть смутилась, но руку не убрала — так и продолжила читать, переплетя свои тонкие пальчики с тёплыми, немного огрубевшими пальцами Конохамару. Сарада сделала ещё несколько незначительных правок, и на этом работа над ошибками была окончена. На прощание Сарада наградила Конохамару за страдания нежным поцелуем и пошла в свою комнату. Когда за ней закрылась дверь, он мужественно, не дожидаясь указания Сарады, наметил сделать в комнате уборку. Завтра. Ну или послезавтра. Конохамару ещё точно не решил. Но просить помощи в таких вещах, где любимая способна проявить всё своё занудство, зарёкся уже наверняка. А ещё ему было очень интересно, что же Сарада написала в своём письме, которое она вскользь упомянула сегодня. Как рассказала маме про него и их отношения? Но воспитание не позволяло спросить напрямую. Это всё-таки слишком личное. На следующий день уборка ожидаемо отложилась и, возможно, даже не на завтра. Видимо, без волшебного пинка Сарады и в этом будет не обойтись. «И как ей только удаётся делать всё сразу, не откладывая? ─ задумался Конохамару, лёжа на футоне в своей комнате и мечтательно покачивая ногой в такт мелодии собственных мыслей. ─ Может, со временем и мне передастся эта её сверхспособность? Хм, главное, чтобы ей не передалось моё стремление отложить всё на потом, ─ подумал он и сам рассмеялся таким размышлениям. ─ И всё-таки это желание наверняка произрастает из того, что я просто не хочу чего-то делать, а Сараде это, слава богам, не грозит ни с какой стороны. Она и сама сделает, и ещё и меня подстегнёт. С ней не забалуешь особо». Конохамару не мог сказать наверняка ─ рад ли он этому. Когда в паре два ленивых тюленя ─ это тоже плохо. Но и полениться иногда необходимо, для душевного комфорта и отдыха нервной системы. Осталось только объяснить это Сараде. В их команде за двоих, а то и за троих обычно ленился Боруто, так сказать, выполнял норму необязательности. Так что у остальных просто не было на это времени. «И чего я опять его вспомнил? Если бы отношения у них с Сарадой были идеальными, то она бы на меня даже не посмотрела, ведь так? ─ вздохнул Конохамару. ─ Не устал ещё искать для себя оправдания? Она с тобой. Встречается, ходит на свидания, на которых ты запускаешь её в горящие дирижабли… Боруто наверняка не позволял себе такого… А ещё она приняла моё предложение руки и сердца. Что ещё надо для очищения совести?.. Знать, что она не допускает ошибку по молодости и неопытности, ─ услужливо подсказал внутренний скептик. ─ Что, если она, избавившись от своих юношеских иллюзий, будет упрекать тебя в своём несчастье? Может, хватит уже бояться взять на себя ответственность за Сараду и её счастье? Всего-то нужно сделать её настолько счастливой, чтобы она о своём бывшем парне даже не вспоминала… Хотя это будет сложно, как минимум, из-за того, что они живут в одной деревне и имеют кучу общих знакомых. А мне самому как потом Боруто в глаза смотреть? А его отцу? Это тут хорошо – почти никого из знакомых нет. Может, насовсем в Суне остаться? ─ посетила его трусливая мысль, которая, впрочем, была отвергнута в следующую же секунду: ─ Нет уж. Я и так тут наработался на всю оставшуюся жизнь. А с местным менталитетом и климатом можно вообще ласты склеить раньше времени. Да и Сараде тут не слишком комфортно… Значит, нужно ей этот комфорт создать, раз уж она здесь из-за меня». Он решительно стукнул кулаком об раскрытую ладонь и не менее решительно отправился спать пораньше, чтобы не проспать «любимую работу». На следующий день стараниями Йоро Конохамару поставили на один урок меньше, чтобы он сильно не перенапрягался. Поначалу его радости не было предела, но почти сразу вспомнились вчерашние погрустневшие глаза Сарады после того, как она вернулась с работы одна. Ей ведь и без того тяжело ─ вдали от родной деревни, от друзей и родителей. Поэтому он, Конохамару, должен хотя бы не позволять ей скучать после работы. И именно поэтому по окончании уроков он отправился не домой, а пошёл побродить по Суне в ожидании конца рабочего дня Сарады. Конохамару твёрдо вознамерился встретить её после работы и проводить до общежития. Дальше он предпочитал не загадывать. Планировать всё на десять дней вперёд ─ это прерогатива его невесты, а сам Конохамару больше любил экспромт и спонтанность. Так веселее и интереснее. В общем, праздно шатаясь по улицам без дела он нашёл маленькую уютную кондитерскую. Конохамару решил посетить её позже, уже вместе с Сарадой. Сладости ведь наверняка должны поднять настроение девушке. Побродив ещё немного в задумчивости, Конохамару внезапно осознал, что уроки закончатся уже через несколько минут и, если он не поторопится, его грустная принцесса опять пойдёт с работы одна. Он прибавил шаг и в итоге подошёл к академии ровно в тот момент, когда Сарада собиралась уходить. Увидев Конохамару, она улыбнулась и помахала ему рукой. — Я думала, ты не придёшь, — сказала она и, взяв Конохамару под руку, прижалась щекой к его плечу. — Ну разве я мог не прийти? Тебе ведь не нравится ходить одной. — Конохамару погладил Сараду по голове, задумчиво перебирая пряди волос и заправляя их за ушко. — Не хочу, чтобы ты грустила. После этих слов Сарада ещё сильнее прижалась к любимому и едва слышно проговорила: — Спасибо тебе. Затем Конохамару пригласил её выпить с ним чашечку чая в той самой кофейне, которую обнаружил чуть ранее. Этот визит он, вопреки обыкновению, решил не откладывать в долгий ящик. Сараде там понравилось. Конохамару понял это по её довольной улыбке, освещавшей своим сиянием тесноватое, но уютное помещение. Он бы наверняка заревновал, увидев её так широко и искренне улыбающейся в компании того же Кэтсу. Возможно, это из-за их сходства с Боруто. Конохамару даже время от времени наблюдал за начинающим учителем чуть внимательнее, чем это было нужно по работе. Однако Кэтсу интереса к Сараде не проявлял. Бессменным объектом его симпатии была Нори, из-за которой он, собственно, и подался в учителя. Пока они с Сарадой беседовали о всяких мелочах, в голову Конохамару вдруг пришла мысль, что он за всё время, проведённое вместе, так и не удосужился расспросить любимую о том, как она жила в Конохе после его поспешного отъезда. А ведь Шикадай говорил, что у их команды была какая-то опасная миссия... Быть может, дело было именно в команде? В том, что Конохамару, осознанно или нет, старался избегать всяческих упоминаний о Боруто. Но давно уже пора было взять себя в руки и перестать так нервничать. Ведь уже через несколько месяцев Боруто в их жизни станет намного больше. И не только Боруто. В Конохе ведь гораздо больше симпатичных молодых людей, нежели в Суне. А Сарада очень милая и привлекательная девушка. Если ревновать ко всем сразу, никаких нервов не хватит. Раньше он никогда не замечал за собой такого собственнического подхода. Погружённый в свои мысли, Конохамару вздохнул, а Сарада напряглась и посмотрела на него немного удивлённо, не понимая, чем вызвана такая перемена настроения. ─ Прости, задумался, ─ тут же с улыбкой отреагировал Конохамару и полушутя добавил: ─ Ты у меня такая очаровательная, что я даже не знаю, как переживу восхищённые взгляды всех мужчин Конохи, направленные на тебя. Сарада в ответ заливисто рассмеялась. ─ А что, пусть смотрят. Молча. А если позволят себе что-то, кроме кроткого взгляда, пусть пеняют на себя. ─ Она с силой стукнула кулаком по ладони и злодейски сверкнула глазами, в которых отразилась вся глубина адской бездны. У Конохамару сразу резко пропало всякое желание перечить любимой в грядущей семейной жизни. Сарада же тем временем быстро приобрела самый невинный вид и с нежной улыбкой на устах продолжила: ─ Не волнуйся, твоя невеста сумеет за себя постоять в случае чего. ─ Да я, это… не сомневаюсь, ─ заикаясь проговорил Конохамару. Тут к ним, активно покашливая, подошёл хозяин заведения. Оглядевшись, парочка внезапно обнаружила, что в кафешке они остались одни ─ последние засидевшиеся посетители. Да и время было уже довольно позднее. Вернее сказать, по меркам Конохи ─ довольно позднее, а для Суны так и вообще неприлично глубокая ночь. Все приличные жители в такое время не то что по кафешкам не сидят, а уже десятый сон видят, лёжа в собственных кроватях. Пришлось спешно заканчивать разговоры, расплачиваться и перемещаться за пределы этого гостеприимного места. Они вышли в тягучую, обволакивающую своей непроглядностью темноту ночной Суны. Сарада восторженно вдохнула прохладный воздух. — Неужели мы так сильно засиделись? — удивилась она. Её голос, такой живой и звонкий, разрезал всеобъемлющую тишину, которая плотным одеялом укутывала деревню и давила на плечи её невольных пленников. — Нет, не настолько, — шёпотом поспешил успокоить её Конохамару. Он, в отличие от Сарады, чувствовал себя немного неловко, нарушая привычную для этого места тишину. — Просто здесь принято очень рано ложиться спать. В этот момент за их спинами погас последний оплот света, и влюблённые оказались полностью во власти тьмы, глядящей на них пустыми глазницами окон. Конохамару посильнее сжал ладошку Сарады, однако она нисколько не испугалась, а лишь вдохновенно проговорила: — Тишина как на кладбище. По её интонации Конохамару понял, что такая атмосфера его спутницу более чем устраивает. А вот у него самого мурашки табуном промчались по спине от таких сравнений. Суна ему и вправду время от времени напоминала кладбище. Кладбище здравого смысла и логики. И не только ночью. Да и сейчас ему было не страшно — ну не может же взрослый шиноби, джоунин бояться темноты? — скорее, неприятно. Ночь будто протягивала по улицам свои липкие щупальца, намереваясь утащить зазевавшихся путников в свои недра и переварить их полностью, не оставляя даже воспоминаний. Сарада, казалось, была далека от подобных мыслей. Она отважно рассекала темноту уверенными шагами, увлекая за собой зазевавшегося Конохамару. И темнота отступала перед её напористой походкой. Так в скором времени они дошли до ставшего уже почти родным общежития. Ночью оно выглядело устрашающим, будто огромный заброшенный склеп. Внезапно сильный порыв ветра растрепал волосы ночных странников, облака расступились, обнажая свинцовое небо, покрытое алмазной россыпью звёзд. Их будто бы кто-то старательно раскидывал по небосклону, специально чтобы созвездия маяками указывали путь заблудшим и воодушевляли отчаявшихся. Пока Сарада, затаив дыхание, наблюдала небесные узоры в попытках отыскать среди них привычные глазу, Конохамару подхватил её на руки и в один прыжок оказался на крыше здания. В тот вечер не было ни упрёков в безответственности, ни сокрушений о сбитом режиме, только биение двух влюблённых сердец и звёзды, ставшие единственными свидетелями долгого чувственного поцелуя, переполняющего ощущением вожделенной свободы.