Перекрёсток

      А он ведь никогда раньше не был в её комнате. Это осознание пришло сразу, как только он переступил порог, и больно ткнуло под рёбра. Вот тебе и год плюс три месяца отношений — Реджи даже не предполагал, что Бетти, вязавшаяся у него исключительно с дотошной классической музыкой, слушает джазовую группу «Jackie and Roy». Во всяком случае над кроватью висел плакат с изображением её участников. Старый, с ободранным краем, потёртый. Где она вообще взяла его?       Чёрно-белый плакат совсем не вписывался в эту милую розовую комнату. Бетти рассказывала, что ночует тут только по выходным — в остальные дни она живет у своей подруги, квартира которой в пяти шагах от института.       Фотографии с выпускного бала на полочке рядом с наградами: золотая медаль, кубок, статуэтки, грамоты. Заваленная подушками кровать, трюмо с подсветкой, книжный шкаф, комод, пуфик в углу. Всё как на красивой картинке в Интернете. На такие обычно ведутся простаки, которым охота сделать для своей капризной дочурки комнату принцессы.       Реджи не понимал, зачем он сюда поднялся. Внизу сейчас его мать утешала миссис Купер, которая мило предложила им заглянуть к ним на «чай», а на самом деле на не очень приятную беседу, которая сопровождалась слезами и горькими восклицаниями хозяйки. Он держал путь в ванную комнату, а зашёл сюда. Что тут получится найти? Глупо надеяться, что зацепку, которая поможет ему понять, где Элизабет.       Мантла поймал себя на мысли, что постоянно называет девушку полным именем, хотя прекрасно помнил, что она просила его звать её просто Бетти. — Лиззи, в крайнем случае, — говорила она. — Но только не Элизабет.       В мыслях она навсегда осталась для него Элизабет, а на слуху девушка просто потеряла своё имя. Реджи обращался к ней на «ты», а позже и эти две буквы ушли. За спиной — «она» или «дочка мистера Купера».       Реджи и Бетти стали парой после выпускного бала, когда закончилась вечеринка, и все расходились по домам, а тут полил дождь. Бетти вместе со своими подружками, прикрыв голову маленькими сумочками, громко цокали каблуками по асфальту, пытались бежать, громко хохоча и визжа. А Реджи, которого ждал шофёр, побежал за ними.       Нагнав их, он вытащил Бетти из их группки и, помедлив буквально секунду, поцеловал девушку. На сегодняшний момент это был самый романтический поступок в его жизни.       Разумеется, миссис Мантла не оценила его, каким образом она узнала об этом одному Богу известно, но зато более менее одобрила выбор сына: женщина всегда желала сыну умную тихоню, которой Бетти и являлась. А бесподобные оценки в аттестате Купер окончательно убедили её.       И Реджи любил Элизабет. Правда, не так пылко и страстно, как в фильмах, а по светски: подавал руку, не водил на шумные вечеринки, не предлагал выпить, а читал ей или беседовал на различные разрешенные темы.       Он видел, что девушка не против таких отношений, ей даже нравилось, что её не целовали каждые пять минут. Элизабет никогда не смотрела в сторону клубов, ей больше приходились по душе посиделки с Реджи, хотя иногда они и были скучными.       Их отношения длились год и три месяца, в этом плане Элизабет никогда не задумывалась о цифрах, а вот Реджи считал, но только почему-то за всё это время нежное звучание имени «Бетти» не прижилось на его губах. Он называл её так очень редко. — Реджи?       Шерил возникла в дверях, сложив руки на груди. Она медленно окинула Реджи взглядом, ядовитым и полным неприязни — и не скажешь, что пару часов назад они обнимались в полицейском участке, утешая друг друга. — Что ты здесь делаешь? — Зашёл просто.       Шерил, вздохнув, опустилась на край кровати, не теряя идеальную осанку. Несколько минут она смотрела в одну точку на стене, барабаня пальцами по коленке. Задумчиво кусая губы.       Стоит быть честной, то, что они с Бетти миловались на всех семейных праздниках, выставляли совместные фотографии в социальные сети, посылали друг другу кучу сердечек в сообщениях, не делало их близкими людьми. Они, скорее всего, были пародией на настоящую дружбу.       Горькость потери отозвалась в Шерил, как нечто отдаленное. Будто это не имеет к ней никакого отношения, а произошло с кем-то другим. И это не она увидела имя Бетти в газете под страшным заголовком. — Знаешь, она практически никогда не говорила о тебе, — Шерил вяло попыталась завязать разговор. — Только пару раз упоминала, что идет с тобой гулять. — Она никогда не любила распространяться на эту тему, — сухо ответил Реджи, понимая, что совсем не может вспомнить тепло Шерил, когда та прижалась к нему в участке. Без этого тепла Блоссом стала просто ещё одной стервятницей в её же клане. — Ну да, — задумчиво протянули в ответ.       Реджи наугад вытащил книгу из шкафа. Учебник французского — языка любви. Вторая книга оказалась пособием для изучения грамматики французского. — Она учила французский? — Не знаю, — Шерил дёрнула плечиками и встала. — Предлагаю тебе не рыться в её вещах. Не наводи беспорядок, она его не любит. — Как будто тебе известно, что ей нравится, — огрызнулся Реджи, ставя книги обратно. — Не стоит со мной ругаться.       На удивление, Шерил казалась абсолютно спокойной. Может, она даже и была такой. Её совсем могла не тронуть эта трагедия, ведь Шерил никогда не отличалась особой чувствительностью, а имела лишь её отблески. — Так ты что-то хотел здесь? — Нет, просто смотрел. — В таком случае проваливай отсюда. Ни Элис, ни Полли не оценят твоего копания в её вещах. Тебя не приглашали сюда. Вали, — медленно отчеканила девушка.       Какую цель она преследовала? В глубине сознания терзалась мысль, что ей тоже хочется осмотреть вещи Бетти. Возможно, так ей удастся прибиться к общей трагедии. И тогда она перестанет выглядеть какой-то отчужденной, отверженной, пустой и бесчувственной. Шерил никогда и ни за кого не переживала. Даже за себя, даже в самые трудные ситуации. Ей было всё равно. И девушка до жути хотела это исправить.       Оставшись одна, Шерил торопливо перебрала стопки тетрадей, вглядываясь в знакомый почерк, пытаясь заставить себя тосковать. Опробовала крема для рук, чтобы вспомнить касание нежной кожи Бетти и пустить слёзы.       Книги — дурацкие учебники по французскому с милыми розовыми закладочками внутри. Шерил дотронулась до каждого корешка, пытаясь понять, зачем будущему медику французский, когда все термины медицины записаны на латыни.       Жалкая кучка одежды — всё остальное Бетти перевезла в квартиру подруги — и не одна вещь не имеет запаха девушки: лаванды или яблочного пирога, или старых книжных страниц, или её духами.       Осознание не проклевывалось. Чувство, что весь кошмар произошёл в соседнем доме, только усиливалось. Шерил вздохнула — никогда не получится научиться чувствовать что-то, кроме ярости, которая иногда захлестывала девушку.       Внизу задвигали стулья, видимо, непрошенные гости уходили. Шерил решила дождаться миссис Купер: она была уверена, что та зайдёт сюда, поэтому опустилась на кровать, смяв покрывало.

***

      Предположения Шерил оправдались: как только за Мантлами хлопнула дверь, миссис Купер взлетела вверх по лестнице и замерла на пороге комнаты. На её лице застыла гримаса: открытый рот, сузившиеся глаза. Вероятно, она хотела закричать, и видимо, это было бы слово «доченька» или «милая Бетти», а может «Элизабет», и упасть на кровать, зарыться лицом в подушку, смять в кулаке одеяло и лежать так, долго и скуля, жалуясь на несправедливость жизни. Но Элис увидела Шерил — холодную, со слишком прямой осанкой, и сложенными руками на коленях.       Блоссом приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но так и не произнесла ни слова. Она просто не знала, что сказать женщина, у которой похитили дочь, а, возможно, уже и убили, не чувствуя при этом даже каплю сострадания.       Элис вытерла тыльной стороной ладони слёзы и криво улыбнулась: она всегда старалась сохранить хоть капельку самообладания. — Шерил, разве ты не должна быть дома? — Где мистер Купер?       Между ними повисло гнетущее молчание. Такого никогда раньше не бывало с ними: Элис любила Шерил, а девушка с уважением и восхищением относилась к миссис Купер. И их вопросы, на этот раз сказанные самым ледяным тоном, раньше не сталкивались в воздухе и не оставались без ответов. — Он не вернулся домой из участка, — Шерил говорила медленно, растягивая слова. — Где он?       Элис прислонилась к косяку двери, сложив руки на груди. Стоит ли говорить, что Гарольд умчался в бар выпить, чтобы «заглушить», как он выразился, горе? — Шерил, тебе пора домой. Сейчас нам всем лучше побыть в одиночестве и отдохнуть, прийти в себя. День выдался тяжёлым.       Шерил поднялась. Словно исполнительница главной роли под скрытыми камерами, она подошла к Элис и, легонько приобняв женщину сказала, как обычно говорят заученные слова: — Все будет хорошо. Бетти найдут.       Вряд ли ей поверили.       На её удивление, на улице Шерил в машине ждали Кевин и Джози, по-прежнему зареванная. Видимо, им было что обсудить, спросить и, может быть, рассказать.       В кармане завибрировал телефон. Шерил, выгнув бровь, посмотрела на экран, на котором значилось уведомление Twitter. — Мило, — едко прокомментировала девушка, глядя на ник человека, только что подписавшегося на неё.       Реджи Мантла. Видимо, ему тоже есть о чём поговорить.