***
— Бэкхён, если ты сейчас же не уйдешь от зеркала — я разобью все зеркала, в которые ты успел посмотреться за последние 15 минут. — Ты что, разобьёшь все зеркала в школе? Бэкхён говорит это будто вскользь, продолжая поправлять воротник своей новой белоснежной рубашки. Когда он увидел её в магазине — решил, что будет напяливать только по особому случаю. Поэтому именно сегодня он напялил её. А значит — сегодня особый случай. Особый. Лопоухий такой. С кривоватыми ногами. ДА. — Бэкхён! Чанёль кричит через весь коридор. Чонин плетется рядом с ним, зевая. А потом, заметив Кенсу — сразу же делает невозмутимый вид, смеётся и шутливо бьёт по плечу, ничего не понимающего Чанёля, который смотрит на него, как на придурка. — Я не в себе. Чанёль кивает и они останавливаются около Бэкхёна и Кенсу. Бён тут же приветливо улыбается, а потом резко меняется в лице. — Какого хера на первый урок не пришли, идиоты? Вы хотите, чтобы вас классный руководитель ушатал? Чанёля всегда поражала такая смена милого и нежного Бэкхёна на мужественного Бэкхёна, который может надрать зад кому угодно. Вежливого Бэкхёна на Бэкхёна, который матерится так, что уши вянут, когда они режутся в игры или смотрят боевики. Спокойного Бэкхёна на Бэкхёна, у которого шило в одном месте и ни один человек не остановит. — Лопоухий, ты чего так уставился на меня? Чанёль резко отмирает и прочищает горло. А потом он обращает внимание на Кенсу. Который стоит и смотрит в пол. А Чонин вот… наоборот, смотрит только на него. — Нинииии, — Дженни подходит и вешается на плечо Чонина. Откровенно вешается. Слишком. — Мне нужна твоя помощь. Кай немного отвлекается и поворачивается к девушке. В этот момент Чанёль переключает внимание на Кенсу, который смотрит на девушку так, будто… Чанёль только сейчас понял, что яйцам реально не жить. Они с Бэкхеном переглядываются и одновременно вздыхают. — Нини, хотела спросить у тебя про мотоциклы… я доклад на эту тему делаю и подумала, что именно ты и сможешь мне помочь. Она улыбается и гладит плечо Чонина, пока Кенсу мысленно четвертует её. Она кокетливо поправляет причёску, пока Кенсу представляет, как побреет её налысо. Она просто стоит рядом, а Кенсу уже знает, что ей не жить. Но Чонин поворачивается к Кенсу и замечает его взгляд. — Божечки… Его шёпот слышат все. Он тут же отходит от Дженни и убирает её руки. — Джен, у меня сейчас нет на это времени. Найди что-нибудь в интернете. К Чанёлю обратись… — К Чанёлю обращаться буду только я. Бэкхён резко смотрит на Чонина и тот сглатывает, переводя взгляд, полный мольбы, на Чанёля. Тот переводит взгляд на Бэкхёна, который сверлит взглядом Чонина, пока тот смотрит на Чанёля, который переводит взгляд на Кенсу, который сверлит взглядом Дженни, которая… вообще похоже не понимает, что здесь происходит и куда она попала. — Вы какие-то… странные. — Тебе лучше уйти. Кенсу произносит это и все резко поворачиваются к нему. — И почему же я должна уходить? Я пришла к Нини. Все поворачиваются к Дженни. Бэкхён даже прикрывает рот рукой, понимая, что Дженни грозит глобальный пиздец, если она не уйдёт сейчас же. — Он пёс что ли? Нини? — А что тебя не устраивает? Что я могу его так называть, а ты нет? Кенсу поворачивается к Чонину, который стоит… и… в общем — бледный он. Прям как мел. — Нини. — Что, Кенсу? Чонин сразу же отзывается. А потом осознает, как Кенсу его назвал и… улыбается. — Идите вы к чёрту. Царство радужных какое-то! Она разворачивается и уходит. Кенсу вздыхает. Все вздыхают. Мир вздыхает. — А почему радужных? Сехун подошёл как раз под конец и услышал только последнюю реплику Дженни. А когда он немного подумал — тут же ударил себя по лбу. — Точно. Понятно. — Что тебе понятно? Бэкхён поворачивается к нему. — Что вы все пидарасы. Я ушёл. Сехун успевает уйти, но как только все осознают, что он сказал — тут же бегут за ним и останавливаются только тогда, когда Ким Минсок, собственной персоной, возникает перед Сехуном. А за ним просто останавливаются и все остальные. — Чего разбегались? Делать нечего? — Да нам просто захотелось побегать. Спортом занимаемся. Минсок оглядывает Сехуна. И изгибает бровь. — То, что ты выиграл вчера — ничего не значит. Я дал тебе шанс. Это просто стечение обстоятельств. Сехун усмехается. — Руководитель Ким, не пытайтесь оправдать свой проигрыш. Примите поражение с честью. — Это был только разогрев. Вот увидишь. — Я в вас не сомневаюсь. Минсок ещё раз оглядывает Сехуна и уходит. — Да уж. Чонин смотрит вслед Киму. — Всё равно я не проиграю. Это не мой стиль. — Согласен. Ты ж непобедим. Чанёль хлопает Сехуна по плечу. А потом Сехун пытается свалить по тихому, но Бэкхён хватает его за ухо и они дружно начинают шутливо его бить, пока не звенит звонок, вынуждая их всех пойти на урок. Математики. — Ребята, сегодня первые минут 10 от урока будет классный час. Так сказал ваш классный руководитель. — А вот и я. Сехун закатывает глаза. Бэкхён с Чанёлем переглядываются и кривят лица. Кенсу сидит с непроницаемым лицом. А Чонин смотрит на Кенсу, пытаясь понять — о чём тот думает. — Хотел поговорить с вами о том, что у нашего класса есть возможность поехать на отдых. Ваш выпускной не за горами. И учебное управление предложило нам съездить на море. Но! — только все взбудоражились — Общий балл должен составлять не менее 80 по каждому предмету. И это ещё нормальный балл. В некоторых школах ставят вообще отметку 90. Все вздохнули и поняли, что это… считай… невозможно. И никуда они не поедут. — Осталось несколько месяцев. Они не успеют подготовиться. — Ты так сомневаешься в учениках? — Я уверен в них. Просто… было бы больше времени. Я знаю, что общий балл у этого класса практически по всем предметам от 70 и выше. Там можно поднять уровень. Причём легко, но Сюмин… — Ким посмотрел на него и Чондэ понял, что назвал его прозвищем… ещё со школы, поэтому он прочистил горло и продолжил, — Руководитель Ким, по математике у них всё плохо. И… — Если они не справятся — я вас уволю. Весь класс удивлённо посмотрел на Минсока. — Что? Ты серьёзно? — Более чем. Так что класс — он повернулся к ученикам — Постарайтесь. Ради своего любимого учителя. Минсок развернулся и вышел из кабинета, направляясь в свой кабинет. Но Чондэ пошёл за ним. Его пробрала злость. Он нагнал Минсока и развернул его к себе за плечо. — Ты рехнулся? — Эй, не злись, котик. — Прикрой свои уста, мерзавец! Минсок хихикнул и это окончательно вывело Чондэ из себя. — Ты придурок, ясно? — Эй, Чондэ, я знаю, что они тебя очень любят. И поверь, они смогут набрать эти баллы. Я уверен в них даже больше, чем ты. Чондэ с удивлением посмотрел на Минсока и поджал губы. — А теперь иди и веди урок. Чондэ хотел что-нибудь ещё сказать, но Минсок уже отошёл на приличное расстояние. Как же бесит его этот… Ким Минсок. Чтоб его!***
(Taemin - 혼잣말 Monologue - ОБЯЗАТЕЛЬНО)
Сехун пришёл домой поздно. Сегодня он снова не хотел приходить, потому что ему казалось, что он всё рушит. Что делает только хуже. Ему всегда хотелось быть ближе к Чунмёну. Но сейчас… он не знает, как себя вести. Чунмён был в кабинете. Там горел свет. Но Сехун не осмелился пойти туда. Да и не надо было. Чунмён вышел сам. Позже. Когда Сехун принял душ, перекусил и устало плюхнулся на диван, включая телевизор, чтобы хоть немного расслабиться. Чунмён сел рядом и убрал звук телевизора. В его руках были какие-то бумаги. Сердце Сехуна пропустило удар. Он посмотрел на Чунмёна. — Сехун, мне нужно тебе кое-что сказать. Кое-что важное. — Ты бледный. С тобой всё в порядке? Ты себя нормально чувствуешь? Чунмён лишь кивнул и судорожно вздохнул. — Сехун, я не знал, как тебе сказать. Но я понимаю, что рано или поздно… — Что это за бумаги? Сехун сглатывает. И Чунмён протягивает эти самые бумаги брату. Сехун осторожно забирает их и смотрит на первую страницу. Надпись гласит.«Заявление об усыновлении»
— Это что? Сехун в недоумении смотрит на Чунмена, который даже не мог посмотреть на него сейчас. Его руки сжимали края растянутого свитера. Он действительно был бледным. Его трясло. Потому что… — Что это? Чунмён вздрагивает от повышенного тона Сехуна и первая слеза скатывается по щеке. Сехун снова смотрит на бумаги и начинает молча пролистывать страницы.«Усыновление ребёнка. Имя: О Сехун.»
Сехун до хруста сжимает кулаки, пытаясь совладать со своими эмоциями. Он разбит, кажется. Он кажется… совершенно точно разбит. Слёзы Чунмёна капают на пол. Сехун ещё раз просматривает бумаги. Убеждаясь в том, что он… — Я чужак в вашей семье, да? — Не говори так. Сехун, пожалуйста, не говори так… — А что я должен сказать? Почему ты не рассказал мне?! Сехун встаёт и Сухо вслед за ним делает тоже самое, вставая напротив. — Ты заставил меня страдать всё это время. Почему ты не рассказал мне, Сухо??!!??! — Прости меня. Пожалуйста, прости. Я… не знал, как… Да и родители запретили. — Но почему? — Я не знаю… они сказали лишь то, что… ты ни при каких обстоятельствах не должен знать. Что так будет лучше. Сехун видел, как Чунмена трясет, как он пытается зацепиться руками хоть за что-то, но цепляется лишь за края футболки Сехуна. — Так мы не братья? Чунмён поднимает на него взгляд. Впервые за этот разговор. Сехун смотрит в его глаза и внутри… такая пустота. У него ведь получается… нет семьи. Ни одного родного человека. А Чунмён стоит… смотрит на него и… — Прости меня. Пожалуйста, прости. — И что же будет дальше, Сухо? — Мы сможем это пережить. — А если не сможем? Чунмён сглатывает. — Ты для меня — всё. Понял, Сехун? Сехун убирает руки Чунмёна и отходит на два шага назад. — Что ты сделал, Чунмён? Чунмён внимательно смотрит на Сехуна. — Что ты сейчас сделал? Сехун не знает, почему Сухо именно сейчас решил всё это рассказать, но причина явно есть. Сухо не знает, что теперь будет. Да и думать об этом он совершенно не хочет, но… сердце подсказывает, что он делает всё правильно. Сехун, не дожидаясь ответа, уходит в свою комнату, закрывая дверь на замок. Так и не услышав вслед тихое и отчаянное:— Я дал нам шанс...