Те самые губы.
Минсок целовал по-настоящему. По-взрослому. С напором. И Чондэ просто потерялся. Он лишь через минуту понял, что происходит в данный момент. Но Минсок сам отстранился и отошёл на шаг назад. Чондэ проморгался, посмотрел на мужчину, затем дотронулся до губ и полностью осознал, что произошло. — Ты… ты зачем… — Подумай о моих чувствах. Если ты не понял — я хочу забрать тебя в другую страну, узаконить наши отношения и жить счастливо. Я настроен серьёзно. — Минсок разворачивается и собирается уйти, оборачиваясь всего лишь на мгновение, чтобы сказать: — Подумай об этом. Он уходит, а Чондэ так и не успевает ничего сказать. Он вообще не понял, что случилось. Точнее он понял, но слова Минсока… Что значит — забрать в другую страну и узаконить отношения? Чондэ хотел найти девушку, жениться и воспитывать сынишку или дочурку. А лучше — сразу двоих. И в его планах не было Минсока. И уж тем более в его планах не было процесса становления геем. Чондэ вернулся к своему столу, мельком взглянув на дверь в кабинет Кима. Он смотрел в экран компьютера совершенно бессмысленно примерно полчаса. В его голове не было никаких мыслей. А потом он подумал о произошедшем снова и рука сама потянулась к губам. Чондэ хотел найти себе девушку, жениться на ней и воспитывать их детей. Но думает он почему-то о том, что произошло на крыше. И о том, что губы Минсока были прямо на его губах.Те самые губы.
***
Сехун пришёл на урок нехотя. Он ещё и первый. Чунмён был тихим утром и Сехун ушёл, ничего не сказав. Они могли поехать вместе. Ведь урок именно у Чунмёна, который, кстати, был уверен, что Сехун не придёт, но тот пришёл. Сел за свою парту, но даже не посмотрел в его сторону. Оставалось ещё пять минут до начала и Чунмён отвернулся к доске, чтобы написать дату и тему. В этот момент Сехун и взглянул на него. Раздражающий свитер, раздражающие очки, раздражающее всё. Сехун сам не понимал, почему злился. — Сех, ты чего такой задумчивый? Чонин садится за свою парту и дотрагивается до руки друга. Сехун пожал плечами. — Не знаю. Просто… — Ладно. Лезть не буду. Захочешь — сам расскажешь. Сехун кивнул и благодарно посмотрел на парня, в очередной раз думая о том, что Чонин — как никто другой чувствует его настроение. Но он никогда не настаивал. Он никогда не требовал рассказать что-то. Он просто ждал, когда Сехун сам расскажет. Зачастую — так и бывало. — А ты почему такой серьезный? Кай чешет затылок и неловко улыбается. — С Кенсу всё как-то сложно. Давай после уроков поболтаем? Сехун кивает. Звенит звонок. Они приветствуют учителя и Сехун даже встаёт. В этот раз. Чунмён не упускает это из виду. Поправляет очки и оглядывает всех. — Садитесь. Сехун плюхается на место и задумывается, пока Чунмён что-то говорит. Он не слушает. Но видит, как дрожат руки, выглядывающие из длинных рукавов. Слышит, как сбивается дыхание и тишину, когда Чунмён сильно нервничает и не может совладать с собой. Сехун замечает каждую мелочь, но думает об одном. Его усыновили. Вчера он думал об этом, лёжа на кровати и смотря в потолок. Не было ни слёз, ни эмоций, ничего. Просто апатия. Они были настоящей семьёй. Любящие родители. Прекрасные братья. Родители никогда не давали усомниться в том, что он именно их сын. Сехун не знает, что произошло с ним, но он ничего не чувствует насчёт того, что они с Чунмёном не братья. Вчера он сначала разозлился. Но потом… просто пустота. Он не знает, что дальше делать. Банально. Просто не знает. Он Чунмёна никому отдавать не хочет. Но и рядом больно находиться. Как ни крути — всё сложно. Сехун даже думает пожить отдельно. Чтобы всё обдумать и понять. Уже даже знает, где. Урок заканчивается. Сехуна Чунмён не трогал и вопросов ему не задавал. Поэтому он вышел из кабинета и спокойно пошёл на следующие уроки. Чонин пошёл за ним. Тут же присоединились Чанёль с Бэкхёном, рядом с которым плёлся Кенсу. — Чанёль. Пак даже вздрогнул и посмотрел на Бэкхёна. Который с любопытством смотрел на него. — Хочу шмот. — И? — Что и? Бэкхён закатил глаза. — Пошли со мной. Чанёль тут же улыбнулся и кивнул. Бэкхён усмехнулся, но по-доброму. — Слушайте, а пойдем завтра в кафе? Чанёль тут же закивал на вопрос Бэкхёна и все остальные тоже поддержали эту идею. А после — пошли на уроки, с успехом отсидели их и разошлись по своим делам. Чанёль с Бэкхеном за шмотом. Кенсу пошёл домой. Хотя Чонин и хотел подольше провести в его обществе времени, даже если так — не общаясь и не смотря друг на друга — но понимал, что сегодня он хочет побыть с другом сильнее. Ему есть что рассказать. Сначала они поели, затем просто шлялись по рынку и когда время приблизилось к вечеру и на небе появились первые звёзды — друзья пришли в любимое место и сели на лавочку, подняв головы, чтобы посмотреть на полную луну. Она освещала всё вокруг своим светом. И это делало атмосферу какой-то более... доверительной. — Начинай. Чонин посмотрел на Сехуна и вздохнул, думая, что сказать. — Кенсу… он… у него есть чувства ко мне, но он сам от меня отдаляется. Ты и сам видишь. — Вы такие сложные. — Согласен. — Чонин снова вздыхает — Я не понимаю, почему он такой. Я же не плохой. Да я всё ради него сделаю. Жизнь отдам. А он… Сехун улыбается. — Ты чего улыбаешься? — Просто ты… такой ребёнок ещё, Нини. — Эй… — Чонин улыбается — И не называй меня так! Я просто впечатлительный и излишне чувствительный. Сехун даже смеётся пару секунд. А потом понимает кое-что. И спешит поделиться этим с Чонином. — И это делает тебя лучше любого человека. Например, меня… — Почему? Чонин, задавая этот вопрос, уже чувствовал, что Сехун хочет что-то сказать. — Потому что я хотел бы чувствовать хоть что-то. — Что случилось, Сех? Сехун вздохнул и снова посмотрел на небо, сложив руки на коленях. — Я люблю своего брата. Чонин ожидал услышать чего угодно, но не этого. Он мог предположить, но и это не было закреплено чем-то действительно дельным. Фактов не было. Но… — Вчера я узнал, что мы не братья. Теперь Чонин просто не знал, что сказать. Потому что он был в шоке. Как Сехун вообще мог так хорошо держаться, когда такое происходит?!?!?!? Кай бы уже давно сошёл с ума. Это же ужасное давление. И нервы. Сердце Чонина было неспокойно. Его будто облили ледяной водой. — Сех… ты… — Был усыновлён в грудном возрасте. — Вот это… — Пиздец. — Сехун поворачивается к Каю и улыбается. Совсем легко. И как-то грустно. — Я знаю. Чонин ещё несколько секунд смотрит на друга и вроде начинает приходить в себя. Он собирается с мыслями. — Что теперь будешь делать? — Немного поживу в другом месте. Чтобы всё обдумать и понять, что делать дальше. Сейчас… не могу я думать нормально. В голове то пустота, то мыслей столько, что она начинает взрываться. — Чонин вздыхает — Мне просто нужно подумать. Сехун прикрывает глаза и откидывается на спинку лавочки. — Сех, всё будет в порядке. — Иногда кажется, что не будет. — Но я уверен, что будет. После плохих ночей — всегда наступает рассвет. — Сехун открывает глаза и смотрит на друга — Всё будет в порядке. Я обещаю. Чонин улыбается. Широко и лучезарно. Как всегда это делал. И Сехуну стало легче. Просто даже от этой улыбки Чонина. Он вздохнул и улыбнулся в ответ. — Значит так и будет. Чонин со спокойной душой вздохнул. — И насчет Кенсу. — Кай посмотрел на друга — Поговори с ним. Запритесь где-нибудь, чтобы он не сбежал и расставьте все точки над i. — Ты думаешь, так будет правильно? — Я уверен в этом. Решите всё. Не хочу, чтобы тебе было плохо из-за этого всего. Чонин улыбнулся ещё шире и окончательно расслабился. Они разошлись по домам. Каждый в своих мыслях. Но обоим стало легче. Немного.Бэкхён заливисто смеялся над шутками Чанёля, когда после похода по магазинам — уставшие парни сидели в кафе и ужинали. Чондэ всё также продолжал думать о том поцелуе, с ужасом осознавая, что и не оттолкнул бы, наверное. Минсок пил в одиночестве, сидя в баре на какой-то улице, не думая ни о чём. Чонин думал о друге, мысленно желая, чтобы у него всё было хорошо, а затем начал разрабатывать план о захвате сердца Кенсу. А тот самый Кенсу смотрел в потолок своей тёмной комнатушки и ему ничего не хотелось, кроме как исчезнуть. Сехун собрал вещи и тихо ушёл, оставив короткую записку. А Чунмён прямо сейчас читал эту записку. Где чёрным по белому было написано:
«После плохих ночей — всегда наступает рассвет»