Контракт

***

      Шли дни, зима полностью вступила в свои права. Сутками валил снег, держались морозы, из-за чего окрестности Лестрейндж-хауса укрылись белым покрывалом. В поместье кипела жизнь. Ксенофилиус Лавгуд шел на поправку. Да, до полного выздоровления было еще очень далеко, но зато мужчина перестал напоминать живой труп. Он два дня пролежал в бессознательном состоянии, бредил, звал дочь и умершую жену. К счастью, опытные целители вырвали его из лап смерти.       Мистер Лавгуд пришел в себя поздним вечером, когда большинство обитателей особняка уже находились в постелях, и сразу же начал звать дочь. Полумне моментально сообщили радостную новость. Взяв книгу о фантастических тварях, она в спешке отправилась проведать отца.       Ксенофилиус был слаб, поэтому молчал, и девушка, усевшись в кресло возле постели больного, начала читать ему о фениксах. Каждое предложение давалось с огромным трудом. Хотелось, подобно маленькой девочке, рассказать отцу о своей печальной участи, обнять его и разрыдаться. Вот только те далекие времена давно прошли. Луна изменилась: перестала проявлять отрицательные чувства и эмоции, всеми силами стремилась к душевному равновесию, спокойствию и стабильности. И у нее получалось. За ясный острый ум, выдержку и хладнокровие в некоторых вопросах шляпа отправила ее на факультет Ровены. Ведь именно эти качества основательница ценила в людях.       И тем не менее Полумна не сразу обрела душевный покой. В детстве она, как и любой ребенок, плакала по пустякам, так как любила, чтобы ее жалели и успокаивали. Все изменилось в один миг. Погибла ее мать, погибла у нее на глазах. Девушка никогда не забудет этот ужасный день, он останется в памяти до скончания времен, до последнего ее вздоха.       Луна дочитала до конца, но по какой-то причине боялась закрыть книгу, боялась посмотреть отцу в глаза. Почему-то ей казалось, что он назовет ее предательницей. Полумна грустно усмехнулась. Она давно ей стала. Предала свои идеалы, бросила все в пламя, низвергла в пропасть. Это страшное открытие грызло изнутри, раз за разом лишая ее душевного спокойствия. Ах, если бы она могла возродиться из пепла, как феникс, если бы обладала подобной способностью…       — Где мы? — раздался хриплый шепот, вырывая Луну из тяжких раздумий. Переборов себя, она все же посмотрела на ослабленного отца.       — В Лестрейндж-хаусе, — запинаясь, проговорила девушка, моля Мерлина, чтобы он ее не расслышал. Ксенофилиус, приподнявшись на локтях, обессиленно откинулся на мягкие подушки.       — Что?! — оторопел он.       — Папа, ты умирал, но, к нашему счастью, министр решил тебе помочь, — собравшись с силами, начала говорить Луна, наблюдая за отцом и ожидая его реакции.       — Что он захотел взамен? — охрипшим и слабым голосом спросил мистер Лавгуд.       — Он попросил моей руки, — ответила девушка. — Я согласилась, — добавила она так же тихо.       — Нет, не может этого быть, нет! — как в бреду, начал повторять Ксенофилиус. — Я с ним поговорю, он не может, нет!       — Папа, ничего не изменить. — Полумна встала с кресла и пересела на кровать, чтобы взять руки отца в свои. — Я уже подписала контракт, ничего не исправить.       — Зачем ты это сделала? Он же тебя уничтожит, раздавит! — начал возмущаться Ксенофилиус, глядя на своего единственного ребенка с болью и сожалением. Он не смог ее уберечь, не сумел, и теперь его ангел во власти дьявола!       — Папа, я спасала тебя, ты бы умер, если бы сэр Лестрейндж не помог, но теперь ты будешь жить… — прошептала Луна, обняв отца.       «Жить и ненавидеть себя», — подумал Ксенофилиус с сожалением, обнимая дочь в ответ. Он закрыл глаза — грудь сдавил стальной обруч. Стало тяжело дышать. Мужчина был сломлен этой новостью. Лучше бы он умер той ночью, а не обрек свое единственное дитя на этот ад.       24 декабря 1998 года. Лестрейндж-хаус       Жизнь текла своим чередом. К Рождеству Ксенофилиус окреп достаточно, чтобы после Нового года отправиться на лечение в одну из лучших клиник во Франции. Мужчина все еще лежал в постели, поскольку его позвоночник был поврежден. За ним тщательно следили целители, а роль сиделки выполняла Андромеда, проживающая в имении вместе с Лавгудами. Странно, что Рудольфус не выставил ее за дверь.       Полумна, глядя на то, как Меда заботится о ее отце и, замечая их вдвоем, желала им добра. Было бы хорошо, если бы они нашли друг в друге утешение. Конечно, миссис Тонкс понадобится время, чтобы ее тоска по погибшему супругу угасла, но все же… Жизнь должна продолжаться вопреки всему. Сама Луна редко выходила из комнаты, в основном для того, чтобы навестить отца. Она всячески пыталась отвлечься, ища утешение в книгах, которые доставляли в имение по приказу Рудольфуса. Девушка знала, что после Нового года ее вместе с отцом вышлют во Францию. Ксенофилиусу нужна была квалифицированная помощь специалистов, а Луне требовалось время, чтобы прийти в себя после кровавой войны. Также ей должны были нанять учителей: как-никак образование в Хогвартсе она не завершила. Ко всему прочему, ей придется стать женой Рудольфуса Лестрейнджа — второго после Повелителя человека в стране. А это большая ответственность, и если она где-то допустит ошибку — бури не миновать.       Именно об этом думала девушка, сидя ранним вечером на диванчике перед камином с книгой по зельеварению в руках. Она до сих пор до конца не осознавала, что все происходящее вокруг — правда. Весь ее мир перевернулся с ног на голову, все изменилось, стало неправильным, непривычным. Было страшно понимать и принимать эти перемены. А еще хуже становилось, когда она думала о будущем муже. Нет, Луна не считала, что внешность в людях главное, главным для нее была душа. Однако к такому удару судьбы она готова не была.       Лестрейндж слыл завидным женихом, отличался приятной внешностью и, наверное, в юности был красавцем, только вот красота —всего лишь маска, за которой может скрываться самый настоящий урод. Так оно и оказалось. Рудольфус был чудовищем, темным магом, который убивал и пытал людей, как и его жена.       «Бывшая жена», — мысленно поправила себя Луна. Интересно, почему они развелись? Тридцать лет брака — немалый срок, неужели надоели друг другу? Хотя, если подумать, чистокровные союзы нередко заключались не по любви, а по расчету. Наверное, так было и в случае леди Беллатрикс и Рудольфуса. Эх, если бы Полумна только знала, что причина кроется в другом…       Она потерла глаза, которые начали болеть от долгого чтения при недостаточном освещении. Пусть неудобно, но только так можно было отвлечься от тяжелых мрачных дум о свадьбе и будущем. В душе росла уверенность, что жизнь ее отныне кончена, и ничто не сможет ее воскресить. Ничто и никто.       Внезапно с хлопком в комнате появился эльф. Это было крайне неожиданно, и девушка, едва не уронив книгу, уставилась на него с испугом.       — Сэр Лестрейндж ожидает вас в своем кабинете, — проинформировал домовик и, поклонившись, исчез. Полумна отложила книгу и встала с диванчика, после чего подошла к шкафу. Вытащив оттуда первое попавшееся платье черного цвета без корсета, она быстро переоделась и, собрав волосы в низкий хвост, отправилась в кабинет Рудольфуса, в котором не была уже больше трех недель. Зачем он ее позвал? Что будет?       Остановившись перед дубовой дверью, девушка чуть помедлила, собираясь с мыслями. Так она стояла минуты две-три, пока не решилась потянуть за ручку и пересечь порог комнаты.       В помещении царил идеальный порядок, тускло горели свечи, парящие под самым потолком. В ходе прошлого своего визита Луна не слишком хорошо изучила интерьер, но теперь времени на это было достаточно. Она просто не хотела смотреть на хозяина апартаментов, который стоял перед белым камином и смотрел на огонь, держа в руке бокал вина. Девушка подметила, что на этот раз Лестрейндж был облачен не в привычные одежды Пожирателя Смерти, а в темно-зеленый сюртук с серебристой вышивкой на рукавах, черные брюки и тяжелую бархатную мантию. Темно-рыжие волосы были стянуты в низкий хвост черной лентой.       — Добрый вечер, мисс Лавгуд, — проговорил Лестрейндж, посмотрев на вошедшую гостью, неловко замершую недалеко от входа. Она чувствовала липкий страх, глядя на этого человека, который сейчас был спокоен и расслаблен. Министр проследовал к письменному столу, на котором лежал большой букет красных роз, взял его и, подойдя, протянул невесте. Луна замерла, окаменев: больше всего на свете она желала провалиться сквозь землю, очнуться от этого страшного сна. — Прошу, примите.       Девушка плохо слушающимися руками взяла букет и пустым взглядом посмотрела на цветы. Раньше она бы непременно восхитилась их красотой, но не сейчас. Лестрейндж тем временем вытащил из кармана синий футляр и, осторожно открыв его, показал содержимое. Им оказалось украшение: серебряный браслет с крупными сапфирами.       Полумна удивленно взглянула на мужчину и не смогла подобрать слов, будто ее лишили голоса заклинанием.       — Это вам, — проговорил Лестрейндж, чуть заметно улыбнувшись. — Подарок на помолвку, — добавил он, осторожно вынимая украшение. Камни блестели и переливались в свете огня. Браслет был очень красивым. Рудольфус поставил футляр на небольшой кофейный столик и подошел к невесте. — Позволь надеть, — обратился он к девушке. Та неловко кивнула. Лестрейндж молча взял ее левую руку и надел браслет, якобы случайно касаясь нежной кожи запястья. Луна вздрогнула от этого прикосновения, и почему-то по спине пробежали мурашки, а сердце ускорило ритм. Подняв голову, она посмотрела в лицо министру, который, кажется, ожидал ее реакции.       — Спасибо, — наконец выдавила Луна, хоть ей и стало дурно. Ощущение, будто ее пытаются купить, как вещь, игрушку, не покидало.       — Нравится? — спросил Лестрейндж, беря девушку за руку и глядя на свой подарок. Та неловко кивнула. Почему-то было неуютно рядом с ним, она физически ощущала его силу, его могущество, и рядом становилось трудно дышать. — Отлично, — довольно протянул министр. — В таком случае даю вам полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и переодеться в одно из новых платьев, которые висят у вас в шкафу.       — Это к чему? — настороженно спросила Луна, глядя в глаза будущему мужу. Тот улыбнулся.       — Я приглашаю вас в имение на ужин, — ответил Лестрейндж. — Заодно познакомлю со своей семьей, — со снисходительной улыбкой добавил он, наслаждаясь произведенным эффектом. Девушка побледнела и посмотрела на него с неверием. Не может быть, нет, не сейчас. Она же совсем к этому не готова. Она и Рудольфуса-то с трудом выносит, не говоря уже о его семье. Представить все это было сложно. Перед глазами тут же возникли образы жестоких и кровожадных темных магов, облаченных во все черное, сидящих за столом, на котором лежит обезображенный труп ребенка. Вот до чего могут довести нервы!       Лестрейндж, очевидно, прочитал ее мысли и тихо рассмеялся, повергая в еще больший шок. Он смеялся до слез в уголках глаз. Луна же с удивлением наблюдала за происходящим: ей всегда казалось, что такие, как он, не могут испытывать положительных эмоций. Смех Рудольфуса оборвался так же быстро, как и начался, и волшебник вмиг стал серьезным.       — Не верьте газетным столбцам, мисс Лавгуд, не все мы чудовища, — проговорил он с расстановкой и минутой позже добавил: — Уверяю вас, вечер пройдет чудесно. У вас полчаса на сборы, время пошло. Вызовите эльфа, он поможет с корсетом.       Полумна развернулась и зашагала прочь из комнаты на негнущихся ногах. Она была бледна и взволнованна, отчего судорожно прижимала к груди букет роз, вдыхая сладкий аромат. Интересно, откуда он их взял? Луна тут же одернула себя от этой мысли: это не должно ее волновать. Войдя в комнату, она захлопнула дверь и на мгновение прикрыла глаза, борясь с подступающей дурнотой. Вот почему она не отказалась? Испугалась, глупышка, испугалась.       Отправляться куда-либо с малознакомым мужчиной не хотелось вовсе, особенно, если этот мужчина — Рудольфус Сильвий Лестрейндж, один из сильнейших Пожирателей Смерти. Луна разжала руки, и цветы упали на пол. Перешагнув через них, она прошла к туалетному столику, заставленному всякими баночками и прочей косметической ерундой, к которой за три недели пребывания в особняке даже не притронулась. Девушка взяла новенький флакончик духов и, открыв его, вдохнула аромат. Пахло чем-то нежным и невесомым, угадывался запах цветов.       На столике находилось еще несколько флаконов. Луна лишь взглянула на них и поджала губы. Она никогда к ним не притронется, и к косметике, стоящей целое состояние, тоже. Никогда. Складывалось впечатление, что Лестрейндж пытается купить ее украшениями, подарками и красивыми нарядами. Вот только ей это было безразлично.       Рудольфус на удивление быстро понял, что невесту материальные блага особо не интересуют, что она не из той категории женщин, которые гонятся за красотой, поэтому, оценив ситуацию, зашел с другой стороны. Помня, что его избранница — студентка факультета Ровены, он начал присылать через домовиков и охрану разные книги. Старинные фолианты не смогли оставить девушку равнодушной, и если платья, украшения и косметику она успешно игнорировала, то книги эту участь, увы, разделить не смогли. Луна читала книги по зельеварению, нумерологии и рунам с упоением: они сумели разнообразить ее досуг и не давали сойти с ума от страшной реальности.       Девушка со стуком поставила духи на место и после этого вызвала домовика, хлопнув в ладоши два раза. Эльф в одно мгновение явился на зов.       — Помоги мне уложить волосы, — ровным голосом произнесла Полумна, понимая, что выхода у нее нет. Лучше принять предложение будущего мужа, иначе он может разозлиться. Ко всему прочему свадьбы ей точно не избежать, поэтому все равно придется привыкать к новой семье — уж лучше это сделать до заключения брака. Она села в мягкое кресло, чтобы эльф мог дотянуться до волос, и посмотрела на свое отражение в зеркале затравленным, потерянным взглядом. До сих пор хотелось проснуться. Все вокруг — это кошмарный сон, который обязательно закончится и не вернется назад. Она должна проснуться. Должна.       Полумна с детской наивностью верила, что вот-вот очнется у себя в кровати, в Хогвартсе, где и должна сейчас быть. Она надеялась, что, поднявшись, увидит своих соседок по комнате, которые в суровой реальности мертвы. Мэгган была магглорожденной и погибла в битве, поскольку выступила против Пожирателей, а Люси завалило камнями. До сих пор, закрывая глаза, она представляла их обезображенные тела с остекленевшими глазами. Видит Мерлин, она не злилась бы на них, если бы они вдруг оказались живы. Не обижалась бы, если бы они называли ее Сумасшедшей Полоумной Лавгуд, если бы прятали одежду и обувь. Но увы. Реальность была слишком жестока. Большая часть ее друзей теперь мертва. Мертва, потому что она поверила в Гарри Поттера, и он, проиграв, утянул их всех за собой. От тяжелых дум Луну отвлек эльф, который за каких-то пять минут с помощью волшебства и расчески уложил волнистые светлые волосы в красивую объемную косу, да еще и украсил ее крупными жемчужинами.       — Спасибо, — поблагодарила девушка слугу, и тот поморщился, словно лимон съел.       Необходимо было переодеться в какое-нибудь платье. Подойдя к шкафу, Луна отворила его и вытащила оттуда первый попавшийся наряд. Он был ярко-желтого цвета. Она никогда не стремилась хорошо выглядеть, а события последних месяцев напрочь убили все то женственное, что когда-либо было в душе. Все-таки физический труд наложил на нее свои отпечатки.       Уже через десять минут Полумна была полностью готова к ужину. Желтое платье неплохо на ней сидело, и корсет с лентами и шнуровкой выгодно подчеркивал талию. Декольте было совсем небольшим, что не могло не радовать. Девушка отправилась в кабинет Рудольфуса, переступив через букет роз на полу. Она не собиралась его поднимать — будь ее воля, она даже не вышла бы из этой комнаты.       Лестрейндж не сразу заметил, что Луна переступила порог комнаты: он читал газету, изредка хмурясь. Перевернув страницу, мужчина наконец взглянул на невесту.       — Вы прекрасны, — заключил он для приличия. — Пора отправляться, ужин в шесть. — Лестрейндж поднялся с кресла, в котором располагался до этого, и подошел к Луне. Даже не глядя на девушку, он взял ее за локоть и, крутанувшись на каблуках ботинок, аппарировал.       Уже через мгновение они стояли перед двустворчатыми дверями, украшенными золотистыми змеями. Рудольфус с важным видом поправил сюртук, пригладил чуть растрепавшиеся волосы и, посмотрев на невесту с улыбкой, толкнул двери. Те бесшумно отворились, пропуская их в просторное помещение, оформленное в темно-синих тонах. Мужчина подал Луне руку, и они плавно вошли в большую столовую. В центре находился стол, за которым сидели волшебники в вечерних нарядах. До прихода главы рода они о чем-то увлеченно беседовали, но, едва заметив Рудольфуса, замолчали.       — Добро пожаловать в Лестрейндж-холл, — на ломаном английском проговорила миловидная шатенка с волнистыми волосами до плеч и встала со своего места.       Она была в бежевом платье, которое никак не скрывало ее деликатного положения, а наоборот только подчеркивало. Сидящая напротив рыжеволосая красивая ведьма в мужском костюме энтузиазма родственницы не разделяла. Шарлотта — это была именно она — сузила зеленые глаза и с вызовом посмотрела на отца, который был абсолютно спокоен. Луна почувствовала дурноту, когда увидела во главе стола Беллатрикс в темно-бордовое платье. Женщина растянула алые губы в улыбке.       — Приветствую, Рудольфус, — кивнула она, склонив голову на бок.       — День добрый, господа, — проговорил Рудольфус, посмотрев на Рабастана Лестрейнджа, которого Луна узнала сразу же, и неизвестного молодого мужчину, похожего на младшего Лестрейнджа. Напротив них сидела темноволосая волшебница с синими глазами. — Я собрал вас сегодня, чтобы познакомить со своей избранницей, — продолжил Рудольфус, подходя вместе с бледной Полумной к столу. Он бесшумно отодвинул стул, позволяя ей сесть, после этого занял свободное место рядом. Таким образом, Луна оказалась напротив брата будущего мужа, между женихом и синеглазой ведьмой.       — Мы очень рады этому, — ответила беременная девушка, коверкая на свой лад слова.       Полумна даже не взглянула на нее. Она безучастно сидела на стуле и смотрела прямо перед собой на огонек свечи. В голове был какой-то бардак. Эти люди были неприятны ей, если учесть, что руки у них по локоть в крови. Еще больше вопросов вызывала Беллатрикс, сидящая во главе стола, и то, что Рудольфус не занял место с другого конца. Оно пустовало, как и стул по правую руку от него.       — Где Повелитель и Сигнус? — спросил Рудольфус.       — Они заняты, внеочередное заседание, — ответила Беллатрикс, пристально наблюдая за Луной. То же самое делала и Шарлотта, которая, кажется, была раздражена до крайности.       — Полумна, — обратился к ней Лестрейндж. — Позволь представить тебе членов моей маленькой, но очень дружной семьи. Беллатрикс ты уже знаешь. Она мой лучший друг, моя названая сестра. — Он посмотрел на бывшую жену, которая ответила ему странной теплой улыбкой. — Рабастан, мой младший брат и сущее проклятье на мою седую голову. — Братья обменялись веселыми взглядами.       — Рад нашему знакомству, мисс Лавгуд. Если Руди обидит вас, дайте знать, я сделаю ему замечание, — улыбнулся сорокапятилетний мужчина, подмигнув смутившейся девушке. — Ко всему прочему, мы все восхищены вашей смелостью. — На последнем слове Шарлотта едва слышно прошептала: «Или глупостью». — Принять предложение моего брата…       — Не волнуйся, он через пять минут уймется, — тихо шепнула Луне черноволосая ведьма.       — Напротив него расположилась прекрасная Эми, супруга моего братца, — представил сэр Лестрейндж свою невестку. Амелия была чуть младше супруга и в свои сорок лет не теряла былой красоты, поблескивая выразительным взглядом.       — Асентус, мой любимый племянник. — Рудольфус кивнул молодому мужчине, сидящему рядом с Рабастаном. Очевидно, он был его отцом. Асентус Лестрейндж равнодушно посмотрел на Полумну: взгляд у него был какой-то неприятный, изучающий. Синие глаза смотрели слишком цепко.       — Шарлотту ты уже знаешь, — улыбнулся дочери Рудольфус. Та лишь сухо поджала губы. — Будет неплохо, если вы подружитесь, — добавил он.       Но не тут-то было. Шарлотта отложила столовые приборы, которые до этого судорожно сжимала в руках так, что тонкие пальцы побледнели, и резко встала из-за стола. Она наградила отца прямо-таки звериным взглядом, после чего шумно отодвинула стул и молча ушла прочь. Уже в дверях она лицом к лицу столкнулась с черноволосым красивым мужчиной, облаченным в темные одеяния. Поклонившись ему, девушка удалилась. Рудольфус осекся на полуслове и, взглянув на бывшую жену, закатил глаза, словно показывая, что чего-то подобного и ожидал от дочери.       — Меня зовут Лаура, — тихо шепнула шатенка Луне на ухо и мило улыбнулась, отчего на ее румяных щеках появились очаровательные ямочки.       Черноволосый мужчина тем временем чинно прошел к Беллатрикс. Та отодвинула стул, вставая из-за стола. Он взял ее руку и оставил на тыльной стороне ладони короткий поцелуй.       — Добро пожаловать, Сигнус, ты едва не опоздал, — как-то ласково изрекла ведьма, глядя на бледное лицо. Тот растянул губы в усмешке и окинул волшебников, сидящих за столом, равнодушным взглядом ледяных серых глаз. Полумна поежилась, когда его взор на одно мгновение остановился на ней. Создавалось впечатление, что все находящиеся в столовой люди изучают ее.       — Прошу меня простить, матушка, — смиренно ответил Сигнус, и Луна вздрогнула от его бархатного голоса. Этот маг — сын Беллатрикс?! Быть не может. Однако сходство между ними было воистину феноменальным, отличался только цвет глаз. — Заседание затянулось…       — Повелитель прибудет? — спросила Беллатрикс.       — К сожалению, Милорд занят государственными делами, — ответил Сигнус. Его мать только покачала головой.       — Присаживайтесь, — почтительно улыбнулся ему Рудольфус. Молодой человек занял свободное место. Таким образом, стул во главе стола продолжил пустовать.       Начинался самый безумный ужин в жизни Полумны Лавгуд. Она запомнит его на всю жизнь.