Контракт

***

      Особняк Рудольфуса Лестрейнджа в Париже ничуть не уступал Лестрейндж-хаусу. Он был таким же просторным, большим и величественным, но пышный интерьер имения не нравился Луне так же, как и классическая мрачность Лестрейндж-холла и строгость Лестрейндж-хауса. Убранство комнат отличалось роскошью, а ей больше были по душе простота и изящество. Но несомненным плюсом выступало то, что поместье, оформленное в светлых тонах, не нагнетало тоску и обреченность. Для Луны это являлось основным критерием, поскольку она и без того начинала страдать от апатии, готовой вот-вот перейти в навязчивую депрессию с суицидальными мыслями.       Покои девушки были просторными и светлыми, в них находилась большая кровать с резными столбиками и шелковым бежевым пологом. И если в Хогвартсе полог выступал вынужденной мерой — защищал от холода с помощью специальных рунных формул, — то здесь служил лишь украшением. Помимо кровати в комнате стояли письменный стол и шкаф с книгами. Под гардероб было выделено отдельное небольшое помещение. А одна только ванная чего стоила! Такая же помпезная, как и все остальное. Единственное, что особенно нравилось Луне в новой обители — это расписные куполообразные потолки. На них были изображены ангелы, пегасы и древнегреческие боги — узнать их труда не составило. Лучше всего получился сидящий на золотом троне Зевс, на облаке и с молнией в руке. Он был запечатлен в столовой, где периодически собирались обитатели дома.       Обычно Полумна завтракала, обедала и ужинала в своих покоях, не желая лишний раз пересекаться с женихом. Она до сих пор не могла поверить, что все происходящее — правда, и отчаянно желала проснуться у себя дома, чтобы на кухне хозяйничал любимый отец… Но ее мечтам не суждено было сбыться.       Рудольфус, как и обещал, нанял лучших специалистов, которые на следующий день сразу же приступили к лечению Ксенофилиуса. Теперь в его комнате всегда пахло лекарствами, а рядом суетились лучшие из лучших светила медицины мира волшебников. Луна, глядя на то, как к отцу постепенно возвращаются силы, понимала, что ее жертва не напрасна. И это самое главное.       К счастью, сам хозяин появлялся в имении редко, в основном для того, чтобы поспать. Девушка не интересовалась тем, где пропадал Лестрейндж: в конце концов, он — взрослый мужчина и сам понимал, что ему необходимо. К тому же пересекаться лишний раз не очень хотелось. Луна знала, что он несколько раз выступал на заседаниях магов и даже был на аудиенции у Министра магии Франции. О каждом своем успехе Рудольфус докладывал Повелителю, а еще отправлял письма бывшей супруге и брату. О чем они были, Луна не знала. Наверняка он просто волновался за своих близких, если учесть, что за главу рода остался Рабастан.       Ей тоже было не до слез и истерик. На следующий день после прибытия для Луны наняли целый штат специалистов: от учителя этикета до преподавателя по танцам. Девушка обучалась буквально всему, начиная историей магии и заканчивая уроками вышивки. Вся ее жизнь отныне напоминала своеобразный механизм: подъем в семь, умывание, завтрак в восемь тридцать… А после начинались бесконечные уроки. Между ними лишь небольшие перерывы, во время которых она пыталась улизнуть от назойливого внимания. Напрасно. Учителя никогда не оставляли ее ни на минуту. Придирок была масса: то цвет платья не такой, то взгляд в какую-либо сторону неправильный, и не дай Мерлин на уроке этикета заметят, что она перепутала ложку для десерта с ложкой для сахара!       Бывали моменты, когда у Луны создавалось впечатление, что ей суждено стать женой короля: уж больно сильно с ней носились. После уроков — прогулка по небольшому саду, прилегающему к поместью, далее — зельеварение и нумерология. Иногда она откровенно не понимала, зачем все это нужно. Почему-то раньше казалось, что быть чистокровной просто и легко: у тебя много денег, есть власть… Но оказалось, все не так приятно. Чистота крови — это не власть и деньги, а в первую очередь безупречное воспитание, полное, всестороннее образование и самое главное — спокойствие, только спокойствие. Никто и никогда не должен знать твоих истинных чувств. Никто и никогда. После выматывающих тренировок ее наконец оставляли в покое. В такие минуты она шла в покои отца, садилась рядом на кровать, брала его за руку и о чем-то говорила. Потому что иначе можно было сойти с ума.       Мистер Лавгуд всегда терпеливо слушал дочь, несмотря на то, что иногда она несла откровенную чушь про неведомых зверушек. Он никогда не перебивал ее, никогда не пытался задавать каверзные вопросы. А еще они никогда не обсуждали Рудольфуса, так как понимали, что находятся в ловушке. На Луне — контракт, закрепленный магией и кровью, а здоровье Ксенофилиуса целиком и полностью в его власти. Сбежать от подобного расклада, увы, было нельзя.       Спустя неделю после прибытия в Париж Рудольфус сообщил невесте чудесную весть: они вместе идут на прием в Министерство магии Франции. Разумеется, это не было приглашением, и мнение Луны касательно мероприятия никто учитывать не собирался. Он просто поставил ее перед фактом и велел заказать платье у модного дизайнера. Девушка подчинилась, решив хоть как-то отвлечься. Наряд обошелся в кругленькую сумму, но зато она вдоволь поэкспериментировала с фасоном и цветом и, сама того не подозревая, создала красивое выходное платье, к раздражению Лестрейнджа, способное привлечь внимание мужской половины гостей.       Луна сидела перед зеркалом и флегматично наблюдала за тем, как эльф укладывает ее волосы. Она уже была облачена в серебряное платье, по подолу расшитое бесцветным бисером. Его треугольный вырез открывал спину, а орнамент на поясе только подчеркивал девичью хрупкость.       Домовик закрепил украшение из жемчуга и принялся наносить макияж. Когда все приготовления были завершены, Луна понуро посмотрела на свое отражение и позволила добавить на щеки румяна, чтобы избежать схожести с мертвецом. После этого она встала из-за стола и поправила платье: оно сидело хорошо, и в целом работа ее устраивала. Взяв со спинки кресла серебряную полупрозрачную мантию, девушка накинула ее на открытые плечи и направилась в гостиную, где ждал Лестрейндж. Они должны были отправиться в Министерство через каминную сеть.       Неизвестно, о чем говорили Ксенофилиус и Рудольфус до ее прибытия, но, едва Луна пересекла порог комнаты, как первый принялся сосредоточенно разглядывать узор обоев, а второй машинально перевернул страницу газеты. Вид у обоих был воинственный. Луна с подозрением посмотрела на отца: как бы он не сказал чего-нибудь лишнего. Его волнение могло привести к фатальным последствиям, если Рудольфус выйдет из себя.       Ксенофилиус взглянул на дочь и потерял дар речи: настолько красива она была, настолько сильно напоминала Пандору в день их свадьбы.       — Ты задержалась на две минуты, — вместо комплимента заявил Рудольфус, поднимаясь из кресла и небрежно откладывая газету на журнальный столик. Лавгуду захотелось проклясть этого ублюдка — так сильно чесались руки. Жаль, что во время войны подобной возможности не представилось. Внезапно он вспомнил, как Тонкс однажды обмолвилась, что ранила того на операции «Семь Поттеров». Досадно, что не убила. Это произошло, кажется, в совсем другой жизни, к тому же Лестрейндж совершенно не походил на покалеченного инвалида.       — Держите свои мысли при себе, мистер Лавгуд, — проговорил Рудольфус, опасно сузив зеленые глаза. — Нам пора, Полумна.        Он как ни в чем не бывало подошел к камину, убрал взмахом палочки решетку и выжидающе уставился на невесту. Та, на прощание натянуто улыбнувшись отцу, сделала шаг вперед. Рудольфус подал ей руку, помогая зайти в камин, после чего вошел в него сам, взял горсть летучего пороха и четко изрек: «Министерство магии Франции». Взметнулось зеленое пламя, и в следующий миг комната исчезла. Вместо нее перед глазами предстало просторное светлое помещение.       Рудольфус вышел первым, после чего протянул ладонь Луне. Оказавшись за пределами камина, она моментально одернула руку, но тут же мысленно поругала себя. Надо же так проколоться! Внезапно Рудольфус вытащил волшебную палочку, и это заставило ее побледнеть. Почему-то показалось, что сейчас он приложит ее каким-нибудь изощренным проклятием, но ничего подобного не случилось. Лестрейндж, наблюдая за искорками страха в глазах спутницы, одним взмахом очистил ее платье и свой костюм от сажи, а затем убрал палочку в чехол на поясе и снова подал руку. У Луны не оставалось иного выбора, как принять ее: она все еще плохо знала правила чистокровных, поэтому боялась совершить ошибку. Быть невестой Министра магии на деле оказалось не так-то просто.       Они двинулись в сторону лестницы, ведущей вниз, в зал. Девушка с любопытством рассматривала обстановку — больше всего восхищал белый стеклянный потолок, на котором были изображены созвездия и фигуры.       — Министерство магии Франции младше нашего. Оно было основано в 1790 году, — внезапно заговорил Рудольфус, вырывая Луну из задумчивости. Она кивнула, будучи не в силах что-либо ответить. В его присутствии сложно было и пару слов связать — настолько сильным был страх.       — Вам не стоит меня бояться, я вас не обижу, слово Лестрейнджа, — успокаивающе произнес Рудольфус, сжав ее ладонь. Луна с трудом нашла в себе силы кивнуть. Тем временем они подошли к винтовой лестнице, по которой в бальный зал спускались именитые гости. Возле нее стоял красивый светловолосый мужчина, облаченный в коричневый костюм-тройку.       — Здравствуйте, месье, — поклонился он. — Добро пожаловать в Министерство магии. Как вас представить?        Говорил он на французском, и Луна понимала его через слово, так как имела о языке довольно смутные представления, складывающиеся исключительно из разговоров с Флер и Лаурой. Лестрейндж что-то проговорил в ответ, после чего их представили гостям. Они спустились в бальный зал. Там в пестрых нарядах кружились в танце пары, и кругом был слышен смех барышень. Юноши, отведав хорошего вина, оказывали знаки внимания девушкам, почтенные сэры и чиновники, стоя группами, обсуждали какие-то важные реформы и нововведения.       — Да, Франция уже не та, — равнодушно заключил Рудольфус, кажется, только для того, чтобы не молчать. — Публики все меньше, гости все проще.       — А раньше? — спросила Луна. Рудольфус удовлетворенно ухмыльнулся, радуясь, что удалось привести ее в чувства.       — Раньше… — хмыкнул он. — Раньше были только избранные. Те, кто влиятелен, богат и умен, те, кто хоть как-то прославился.       Едва они спустились по лестнице, как к ним подошел представительный мужчина преклонных лет. Его седые волосы были зачесаны назад, он подслеповато щурился, оглядывая прибывших. Рядом смиренно стояла темноволосая ведьма в красном платье, на вид лет двадцати пяти.       — Добрый день, дражайший родственник, — поприветствовал мужчину Рудольфус. Луна удивленно взглянула на него. Родственник? Мерлин, да сколько этих Лестрейнджей на свете?! И со всеми ними ей жить… Ответом послужил каркающий смех старика.       — Какая очаровательная леди. Все мысли как на ладони, — криво улыбнулся он. Полумна побледнела. Да, пора бы привыкнуть, что в ее голове копаются все, кому не лень. — Значит, слухи о твоей женитьбе правдивы? — Старик близоруко прищурился. — Я уж думал, что меня разыгрывают… — Дайте угадаю, Рабастан проболтался? — спросил Рудольфус, вглядываясь в его лицо. В ответ последовала очередная улыбка. — Вот же… Язык как помело, ничего утаить не может.       — Полно злиться, Рудольфус, когда ты собирался сообщить мне эту новость?       — Сегодня и собирался, — скривился Лестрейндж. Он, кажется, сам был не рад этой встрече, о чем и без слов говорил его красноречивый взгляд. Да и вообще выглядел он как-то странно, словно искал способ сбежать от внимания старика.       — Неужели ты нас друг другу не представишь?       Рудольфус поджал губы. Ему не нравилась перспектива расшаркиваться перед полоумным стариком, у которого была весьма дурная слава.       — Позвольте представить вам, дорогой родственник, мою невесту — Полумну Пандору Лавгуд. — Луна неуклюже сделала реверанс, как ее и учили.       — Корвус Лестрейндж Четвертый, — поклонился старик, но тут же схватился за спину.       Черноволосая ведьма мигом подошла к нему вплотную, желая придержать под руку. Но Корвус отверг помощь, распрямившись самостоятельно. Лестрейнджи переглянулись. — Моя любимая жена — Элис.        Элис поклонилась. Полумна с изумлением уставилась на нее, но тут же отвела взгляд в сторону: разглядывать людей невежливо. Тем не менее фраза Корвуса произвела на нее неизгладимое впечатление.       — Приятно познакомиться, — сдержанно кивнул Рудольфус. Если он и был удивлен, то блестяще скрывал свои эмоции благодаря большому опыту светского лицемерия. Корвус усмехнулся.       — Что-то твоя избранница слишком молчалива, уж не под Империусом ли? — Он вытащил пенсне и приложил его к глазу.       — Что вы, сэр, она со мной исключительно по своей воле, вам ли не знать, — улыбнулся уголками губ Рудольфус. — Прошу нас простить, но мне нужно побеседовать с господином Энрайсом.       Корвус кивнул с задумчивым видом, а затем поинтересовался: — Как вы смотрите на то, чтобы посетить званый ужин в моем имении?       — С превеликой радостью, дядя, — склонив голову чуть влево, ответил Рудольфус.       — Вечер пятницы вас устроит?       — Разумеется, — кивнул он, увлекая невесту прочь.       — Это ваш дядя? — спросила Луна, когда они отошли на достаточное расстояние.       — Можно и так сказать, — уклончиво изрек Лестрейндж, потерев предплечье левой руки. — Мой прадед Рудольфус и Корвус были братьями-близнецами. Рудольфу повезло, он родился на пять минут раньше и стал наследником титула. Корвус же отличился дурным нравом и сбежал во Францию от гнева отца. Подумать только, он снова женился, — неверяще пробормотал Лестрейндж. — Девчонка младше него больше чем на сто лет, а я думал, что мне уже поздно.       На этом беседа о странном родственнике была завершена, и больше в этот вечер они к ней не возвращались. Луне показалось, что Рудольфус всеми силами избегает внимания Корвуса. Впрочем, скоро она поняла, почему.       Они подошли к господину Энрайсу. Им оказался широкоплечий мужчина с темно-русыми волосами и голубыми глазами. Ему было около пятидесяти лет, не меньше, но, несмотря на возраст, он до сих пор находился в самом расцвете сил. Рудольфус познакомил Луну со старым товарищем, с которым, как объяснил позже, изучал юриспруденцию в молодости. Оказалось, что во времена Первой Магической Войны Лестрейндж царствовал в мире политики, а его свирепая жена правила на поле битвы.       Мужчины начали беседу о денежных активах и продаже ценных артефактов. Настолько долгую и нудную, что большинство волшебников, стоящих поблизости, поспешили убраться подальше. Луна хорошо их понимала, так как находилась в самом эпицентре. Видит Мерлин, раньше она думала, что рассказы профессора Бинса отвратительно скучны, но теперь осознала, как сильно ошибалась. Энрайс говорил много, тихо и не меняя интонации. К тому же смотрел, кажется, и вовсе сквозь собеседника, в то время как его губы продолжали шевелиться, выдавая информацию без лишних эмоций. Полумна поражалась выдержке Рудольфуса. Он слушал с такой вежливой ухмылкой, что можно было подумать, будто ему действительно интересно. В какой-то момент он все-таки пришел в себя и, взглянув на невесту, кивнул в сторону столика с десертами. Девушка поняла все без лишних слов и поспешила удалиться. Отойдя подальше, она потерла виски, осознавая, что мигрень обеспечена.       Полумна взяла кусочек торта и уже занесла над ним вилку, как вдруг в нее кто-то врезался. Часть десерта оказалась на пиджаке неизвестного. Она подняла голову и замерла: перед ней стоял Рольф Саламандер собственной персоной — внук известного магозоолога, обещавший соответствовать своему родственнику.       — Здравствуйте, — одновременно протянули молодые люди, таращась друг на друга во все глаза. Луна видела его в последний раз два года назад на конференции в Варшаве, когда вместе с отцом находилась в составе делегатов. Рольф был высоким и стройным, с золотисто-русыми волосами, торчащими в разные стороны, большими светло-карими глазами и впалыми щеками, на которых во время улыбки появлялись милые ямочки.       Луна восхищалась им еще в школе. Когда она поступила на первый курс, он учился на седьмом. Видит Мерлин, добрее человека она не знала. Даже гриффиндорцы не могли похвастаться его смелостью, когда он лечил магических зверушек в Запретном Лесу. В то время до нее доходили только слухи. Стоит ли говорить, что такой талантливый волшебник сразу произвел на юную девочку неизгладимое впечатление?        Полумна отвела взгляд в сторону, чувствуя, как ее щеки розовеют от его цепкого взгляда.       — Простите, я испачкала ваш пиджак, — пробормотала она, вытаскивая волшебную палочку и убирая безобразное пятно крема с дорогой бежевой ткани.       — Не за что, — пробормотал Рольф, но тут же исправился: — То есть, спасибо. Вы англичанка? Я вас, кажется, помню…       — Я вас тоже. Меня зовут Полумна Лавгуд, — представилась Луна, бестолково улыбаясь. Успокаивало только то, что Рольф выглядел не менее глупо. Он хотел представиться в ответ, но так и замер, продолжая таращиться.       — Как вам прием? — придерживаясь официального тона, наконец выдавил из себя он.       — Прекрасно. Вы будете выступать на конференции?       — Именно ради этого я в Париже, — отозвался Саламандер. — А вы какими судьбами здесь?       Полумна устремила свой взгляд в сторону Рудольфуса, продолжающего вести диалог с Энрайсом, и тяжело вздохнула:       — Я здесь по личным обстоятельствам.