куколка

Юнги слышит посторонние звуки словно из-под толщи воды. Он стонет слишком громко в тишине от боли, сдавливающей виски, и даже не пытается разлепить глаза, ему это сейчас кажется не то, что невыполнимым — нереальным. Постепенно он приходит в сознание, но лежит по-прежнему с закрытыми глазами. Руки крепко сдавливает что-то теплое, и Мин чувствует, как саднит кожа. На уровне бедер он чувствует давление. Последнее, что всплывает в его памяти — хриплый голос и хлопок, дальше была тьма. — Ты решил поиграть с новой куколкой, тигренок? — слышит Юнги тихий голос откуда-то со стороны, а после чувствует легкое дуновение воздуха, словно кто-то очень резко мотнул головой. — Он такой страшненький, — ответил другой голос. Юнги почувствовал пальцы на своих щеках. — Зачем он нам нужен? Я не хочу видеть его в нашем доме. — Успокойся, — чуть строже ответил мужчина. Раздался стук каблуков по паркету. Тэхен, сидевший у незнакомой куколки на бедрах, низко над ним склонился, внимательно рассматривая несовершенное лицо. Под скулой расплылся синяк, под глазами ужасные мешки, кожа бледная, нос заостренный, грязные от крови и пыли волосы небрежно спадают на лоб. Тэхен хмыкнул и поджал губы. Ему не нравится эта куколка. Тэхен хочет ее сломать пополам и выкинуть, но Чимин ласково поглаживает его по затылку, плавно переходя на позвоночник. Он знает, что его дикая пантера не терпит чужих в доме, но с этим ему придется смириться. Не пойдет против воли своего господина. Неожиданно Юнги распахнул глаза и дернулся от неожиданности. В буквально полутора сантиметрах было чужое лицо, которое он видел впервые в жизни. Юнги попытался отстраниться, но даже двинуться не смог — Тэхен с противной ухмылкой надавил ладонями на его грудь, прижимая к постели. Ким склонил голову вбок и провел кончиком языка по вишневым губам, внимательно рассматривая переливающийся спектр эмоций на лице куколки — от растерянности до ужаса. — Я хочу поиграть с ним, — обворожительно улыбнулся Тэхен и слегка отстранился, удобнее усаживаясь на бедрах Юнги. — Позвольте мне, господин, — Ким посмотрел на Чимина, как ребенок, выпрашивающий сладкое, на родителя. Юнги сглотнул вязкую слюну и перевел взгляд на того, кто стоял позади незнакомого парня. Горло перехватил страх. Юнги лежит, прикованный к кровати в незнакомом доме, на его бедрах сидит незнакомый ему парень, а Пак Чимин смотрит на него своими черными омутами и Юнги не понимает, что творится. Его начала бить мелкая дрожь. Он неверяще смотрел на Чимина несколько секунд, а после сглотнул вязкую слюну. Затекшие пальцы начали дрожать. — Что… что происходит?! — прохрипел Юнги, дернув руками. Металлические наручники противно лязгнули. Юнги с ужасом перевел взгляд на них и закричал: — Отпустите меня! — Такой смешной, — рассмеялся Тэхен, прикрывая губы ладонью. Он посмотрел на Чимина и ласково улыбнулся. — С ним будет весело играть. Ну, пожалуйста! — надул губы Ким, как маленький ребенок. Обычно Чимин позволял ему делать с игрушками все, что в голову придет, но эта… Нет, такого Пак не может позволить ни себе, ни ему. — Нет, — словно гром среди ясного неба. Дергающийся Мин застыл, а Тэхен плотно сжал губы в тонкую полоску. — Ты можешь взять любую куколку с полки, но эта — моя, — Чимин говорит каждое слово так, словно вбивает его в сознание не только Тэхена, но и Юнги, у которого в глазах от страха скопились слезы. — Что? — прошипел Тэхен, стискивая длинные пальцы в кулаки. Чимин перевел на него недовольный взгляд. Обычно за таким следует наказание, но сейчас Тэхену плевать. Его ревность не просто грызет, она его сжирает. Тэхен бесится, едва сдерживаясь, чтобы не сломать шею этой кукле прямо здесь, при Паке, и пусть Тэхен потом даже из дома выйти не сможет, ему все равно. Чимин своим взглядом пригвождает к месту и буквально кричит: «Тронь — сломаю руку». Тэхен зол от того, что какой-то оборванец, толком ничего не сделав, расположил к себе его господина. — Не заставляй меня повторять дважды, — грубо ответил Чимин. Тэхен стиснул зубы до боли и кинул в куклу испепеляющий взгляд, а после резко поднялся с его бедер. Он развязал шелковый пояс на халате и скинул к ногам, переступил через него и начал торопливо одеваться. Чимин ухмыльнулся и сложил руки на груди, не без удовольствия наблюдая за ним и, кажется, совсем позабыв про Юнги, который судорожно думал, что ему делать. Щиколотки сдавливали точно такие же наручники, больно впиваясь в выступающую косточку. Тэхен накинул на плечи бежевый кардиган и направился к выходу из комнаты. — Куда ты собрался? — с легким смешком спросил Чимин и двинулся за ним. Тэхен его проигнорировал, почти бегом спускаясь по лестнице. Меньше всего сейчас ему хотелось видеть Чимина вместе с этой… Ким поджал губы от злости и впился пальцами в ремешок сумки. Он схватился за ручку двери, но его грубо схватили за локоть, припечатывая спиной к двери. Тэхен без страха впился взглядом в глаза Пака, с явным трудом сдерживаясь, чтобы не дать своей злости выход. — Я спросил, куда ты идешь, — спокойно, но с явной угрозой повторил Чимин. — С каких пор ты свой сучий характер в руках удержать не можешь? — Пак склонил голову, медленно скользя пальцами по его груди вверх и крепко сжимая шею. Тэхен даже не шелохнулся. — Ты хочешь вывести меня из себя, малыш? — Я иду гулять, — прошипел сквозь зубы Тэхен, не отводя взгляда от его глаз. — А ты развлекайся со своей новой малышкой. Чимин ухмыльнулся дьявольски и сжал пальцами тэхенов подбородок. Тэхен его своим неповиновением и дерзостью выбешивает до скрипа зубов. Он прямо сейчас бы зубами впился в эту манящую плоть, содрал бы кожу, испил кровь и каждую косточку обглодал, но лишь наклоняется и поцеловать хочет, а Тэхен резко голову в сторону отворачивает и губы сжимает. Не позволил себя поцеловать. Чимин грубее сдавил его шею, оторвал от двери и вновь со всей силы впечатал в нее. Тэхен больно ударился и прокусил щеку до металлического привкуса во рту, но не пискнул. Тэхен знает, что крики боли доставляют Паку удовольствие, и не позволит себе его удовлетворить. Чимин хмыкнул и отступил. Тэхен глубоко вдохнул недостающий кислород и тут же вновь нацепил маску ледяного безразличия. — Ты разозлил меня, малыш, — холодно сказал Чимин. — Иди, погуляй, пока твои сексуальные ножки еще способны двигаться. Тэхен одернул выбившуюся рубашку и кинул в Пака надменный взгляд, а после надел красный берет и покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Чимин унизил его своим отношением к новой игрушке. Он не позволил делать с ней то, что разбалованный Тэхен захочет, будто под свою защиту его взял. Тэхена это выбешивает и злит. Он готов полмира сжечь в адском котле, только бы желание убить эту куклу утихомирить. Чимин — это как играть в русскую рулетку, где только один пустой камор, а все остальные заполнены пулями. По счастливой случайности, каждый раз, когда Тэхен нажимал на курок, звучал лишь глухой хлопок. Но сегодня, кажется, он получил в свое сердце первую пулю. У него мелко подрагивают руки. Сейчас бы разбить что-то, сломать, сжечь, чтобы успокоиться, но под рукой, точно назло, совсем ничего. Только телефон, который Ким сжимает в руке. Решение к нему приходит как-то спонтанно. Он не думает, что делает и чем это обернется, просто снимает блокировку телефона и открывает контакты, где в самом конце находит «Ч.Ч». Зачем ему нужен был его номер — Тэхен не знает, но как хорошо, что он все-таки сохранился. Капли дождя срываются на экран, а может, слезы злости. Тэхен ненавидит это. Ненавидит, когда его не выпущенная злость становится слезами, только каждый раз ничего с этим поделать не может. Он резко вытер слезы рукавом кардигана и нажал «вызов», ожидая целую вечность, на самом деле — всего три секунды. — Да? — хриплым ото сна голосом сказал Чонгук. — Забери меня, — попросил Тэхен без всяких объяснений. — Заберу, — ответил Чонгук, и на том конце послышались гудки. Юнги дернул руками еще раз, в глубине души надеясь на что-то, но наручники лишь лязгнули и сильнее впились в кровоточащую кожу запястий. Он готов был выть от безысходности и страха. Еще страшнее стало, когда после недолгой перебранки послышались шаги, явно направляющиеся в его сторону. Юнги начало трясти от паники, в голове все мысли смешались в какой-то безумный отравляющий коктейль, по венам вмиг разнесся адреналин и дикий, жуткий страх. Он был похож на звереныша, которого загнали в угол. Юнги думает, чем оглушить этого сумасшедшего, а после обессиленно скулит — он себя никак защитить не может. Дверь в комнату снова отворилась, и зашел Пак Чимин, закатывающий на своей рубашке антрацитового цвета рукава. — Прости его, — сказал Чимин и подошел к кровати, присаживаясь рядом с Юнги. Мин задержал дыхание. — Он не всегда такой грубый, просто ты для него пока совсем новая игрушка, — улыбнулся уголком губ Чимин и провел большим пальцем по подбородку Мина к губам. — Т… ты… пожалуйста, — дрожащим голосом прошептал Юнги. — Отпусти меня, и я ничего не скажу полиции. Я… я… — Ты, ты, — холодно рассмеялся Чимин. — Если ты будешь очень послушной куколкой, я тебя обязательно отпущу, — ласково прошептал Пак ему на ухо и оставил поцелуй на хрящике, вызывая рой ледяных мурашек. — Обязательно отпущу, — улыбнулся он. — На тот свет. — Ты больной! — закричал Юнги, дернувшись в сторону. Он пытается лягнуть Пака, но лишь сильнее раззадоривает его и вызывает смех. — Знаю, — кивнул Чимин. — И оттого, что сам это понимаю, становится еще страшнее, верно? — на его губах появилась злая, маниакальная улыбка. Он склонил голову вбок, взглядом скользя по телу Мина, скрытому под грязной одеждой. — Ведь кто может быть опаснее психа, который понимает, что болен? — Пожалуйста, отпустите меня, — у Юнги голос дрожит, а слезы застилают взгляд. — Сначала тебя нужно искупать, — улыбнулся Чимин. Юнги впадает в ступор. Он не то, что пошевелиться, он даже вдох сделать не в состоянии. Чимин аккуратно отцепляет наручники от спинки кровати, — Юнги затекших рук совсем не чувствует, — после просовывает одну руку Мину под спину, вторую — под колени и поднимает с постели. Как Пак и думал, он совсем легкий. Но гораздо интереснее было увидеть то, что скрыто под этой униформой официанта. Юнги боится даже шелохнуться, пока его несут в ванную. Чимин открыл дверь ногой. Ванна уже была наполнена. Вода приятно пахла маслами, а по поверхности плавали лепестки кровавых роз. На бортике стояли два наполненных бокала шампанского. Из установленных колонок доносилась тихая музыка. Чимин поставил Юнги перед ванной. Тот чуть не упал из-за дрожащих коленей и страха. Его сейчас убьют? Изнасилуют? Первая слеза побежала по щеке, но Чимин поймал ее большим пальцем. — Тш-ш, не нужно плакать, — тихо сказал он и присел на бортик ванны. — Я всего лишь хочу, чтобы ты был чистым. Я не трону тебя и не сделаю больно. Юнги сглотнул, прикидывая в голове, что первое он мог бы схватить, чтобы ударить мужчину по голове и оглушить. Лучшим вариантом были колонки, но они прикреплены к стене, и достать их у Юнги просто нет возможности. Второй вариант — бутылка шампанского на тумбе у зеркала, но Чимин перехватит его быстрее, чем он успеет сделать хоть шаг в ее направлении. Наручники на руках и ногах сейчас для него как кандалы. — Давай, — мягко сказал Пак и начал расстегивать пуговицы на его рубашке. Юнги дернулся в сторону, но Чимин крепко схватил его за локоть. — Нет, постой спокойно. Ты же не хочешь окончательно разозлить меня? Тэхен и так постарался, — процедил Чимин сквозь зубы и впился в напуганного Юнги взглядом. — Вот видишь, какой умница. Тебе нечего бояться, если будешь слушаться. Ты понял меня? Юнги рассеянно кивнул. Да, он понял. Он должен принять эти правила, если хочет выбраться отсюда живым. Юнги совсем затихает и вслушивается в каждый шорох. Он абстрагируется от мысли, что стоит совершенно голый перед незнакомым мужчиной и не пытается прикрыться. Пусть смотрит, если это усыпит его бдительность. Чимин провел кончиком языка по губам, внимательно разглядывая его тело. Такой худой, что кости натягивают бледную кожу. И это не та худоба, которая у Тэхена, здесь она другая. Тэхен не ест специально, а Юнги — вынужденно, и это видно. Кое-где на его бархатной коже синяки. Чимин положил ладони на его талию и провел вверх, упиваясь мягкостью его кожи. Ее хотелось касаться языком, слизывать сладость, ласкать своими руками и наносить новые синяки. Чимин чувствует легкое возбуждение, когда представляет, как обмотает атласного цвета повязку вокруг его шеи и начнет душить. Он молчал очень долго, под микроскопом разглядывая каждый участок его тела, а после кивнул и поднялся с бортика ванны. — Давай, я помогу тебе, — хрипло сказал он. Юнги аккуратно взял протянутую ладонь и присел на край ванны, перебрасывая ноги, скованные наручниками, в воду. Наручники противно скрипнули о дно ванны. В местах, где металл протер кожу, горячая вода сильно щипала, заставляя Юнги прикусывать губу. Чимин погладил его по выступающему позвоночнику и помог полностью залезть в ванну. Юнги замер, уставившись на водную гладь. Лепесток розы медленно проплыл мимо него. — Какой запах тебе больше нравится? — спросил Чимин, склонив голову вбок. Юнги обнял себя за колени и исподлобья глянул на бокалы с шампанским. Чимин заметил его взгляд и ухмыльнулся. — Можешь выпить. Чимин наклонился, чтобы собрать вещи с пола, а Юнги захлестнул страх. Это его шанс на что бы то ни было, и это все, что у него сейчас есть. Юнги схватил бокал и резко разбил его о бортик ванной, подскочив на месте и направив осколок в сторону Пака. Чимин спокойно сложил его вещи и положил на умывальник, а после улыбнулся и сложил руки на груди. — Что ты делаешь? — со смешком спросил Чимин. — Угрожаешь мне? — Только тронь меня, — дрожащим голосом прошептал Юнги, а по щеке побежала слеза и с громким «бульк» упала в воду. — Я тебя убью, — тише добавил он. Чимин долго смотрел на него, а после внезапно и очень громко рассмеялся. Юнги начало трясти. Осколок впился в ладонь. Кровь медленно стекала к пальцам, а оттуда падала в воду. Пусть Юнги умрет, но он умрет сражаясь, а не смиренно склоняя голову. Чимин сделал шаг к ванне, Юнги прижался спиной к холодному кафелю. «Идиот», проносится в голове. «Идиот, идиот, идиот». Сам себе могилу вырыл, в гроб лег и гвозди с молотком в его руки дал. Что он может сделать, скованный, мокрый и с каким-то огрызком в руке? Чимин, видимо, думал так же и откровенно над ним насмехался. Юнги хочется кричать во все горло. Для Юнги уже все кончено. И все, что ему остается — тихо ронять слезы, смотря широко открытыми глазами в лицо своей смерти. От нее пахнет дорогими духами и совсем немного — алкоголем. Улыбка ее не обезображена, она красива, даже несколько искренняя. Юнги так и стоит с вытянутой рукой, пока она к нему подкрадывается. Жизнь — это бесконечная борьба, в которой рано или поздно побеждает Смерть. — Ты поранился, — сказал Чимин, аккуратно обхватывая его запястье. Он протянул ладонь. — Отдай мне это. Твою руку нужно продезинфицировать. Юнги перевел взгляд на свою окровавленную ладонь. Хотел этого сумасшедшего напугать, а в итоге стоит и плачет, дожидаясь своей безболезненной в лучшем случае смерти. Мин разжал пальцы, и стекло выпало Паку на ладонь. Чимин улыбнулся уголком губ и шепнул: — Умница. Такой послушный. Он отложил осколок на край ванны и вновь усадил Юнги в воду, которая стала бледно-розовой от крови. Юнги показалось, что он заледенел. Ему дышать трудно и моргает с трудом. А Чимин выключил музыку и принялся насвистывать незамысловатую мелодию. Он взял мягкую мочалку и выдавил на нее гель для душа, принявшись мыть тело Юнги. Мин сидел на коленях, пока Чимин тер его спину, плечи, руки. — Будешь пахнуть, как вкусная конфетка, — прошептал Чимин ему на ухо. Во рту резко пересохло. — Я конфеты не люблю, но тебя сожру, — Юнги кожей чувствует эту ухмылку, от которой кровь в жилах стынет. — Давай теперь помоем твои чудесные волосы, — ласково сказал Пак, намыливая волосы и мягко их массируя. — Видишь, как все хорошо, когда ты не скалишь свои зубки. Теперь давай смоем шампунь. Чимин крепко сжал его волосы в кулаке и резко опустил головой под воду. Юнги от неожиданности вскрикнул, набирая в рот мыльной воды. Он начал барахтаться, пытаясь оттолкнуться ладонями от дна ванны, а Чимин с улыбкой смотрел, как Юнги захлебывается. Он резко вытащил его из-под воды. Юнги закашлялся, отплевывая воду, и начал глубоко хватать недостающий кислород. Но Чимин снова опустил его под воду. Для Юнги прошла целая вечность, в которой он боролся за свою жизнь, пытаясь вынырнуть и захватить ртом хотя бы немного воздуха. Но на деле прошла только минута. Чимин с удовольствием наблюдал за его попытками. На губах появилась плотоядная улыбка. Внезапно хватка на волосах пропала, и Юнги вынырнул, хватаясь пальцами за бортики ванны и судорожно кашляя. Чимин ухмыльнулся. У Юнги драло глотку, жгло легкие и слезы в уголках глаз скопились. Тонкая ниточка слюны потекла с уголка губ. Юнги жадно дышал, крепко сжимая пальцами бортики. Хоть он и стоял на коленях, ему показалось, что он вот-вот упадет. Вода перелилась через края ванны и растеклась по кафельному полу. Чимин погладил его по волосам и схватил их, оттягивая его голову назад. — Если ты еще раз оскалишь свои чудесные зубки, я наживо их выдерну, — холодно сказал Чимин. Юнги задрожал, но взгляда от его глаз не отвел. — Ты понял меня? — спросил Пак. Юнги покрепче сжал пальцами бортики ванны, смотря в глаза, заполненные густой тьмой. Ему страшно так, что еще минута, и он умрет. Но если так, плевать. Он не дрогнет. Пусть избивает, топит, пусть делает что угодно. Одна сторона Мина во всю глотку орет: «Я понял, умоляю, не трогай меня», а вторая ее грубо затыкает и выигрывает. Юнги собрал всю свою последнюю силу воли в кулак и плюнул в лицо Пака, сразу же получая сильный удар по лицу. Юнги не удержался и упал в воду. Кровь брызнула из носа, толстой змеей стекая к разбитой губе. — Шлюха, — прорычал Пак, вытирая чужую слюну с щеки рукавом рубашки. — Молись своему Богу о легкой смерти, — прорычал мужчина и за волосы вытянул Юнги из ванной. Юнги вцепился пальцами в его запястья, стеная от боли и что есть сил вырываясь, но тот словно и не замечал. Волочил его по полу, как тряпичную куклу. Юнги показалось, что сейчас он выдерет из его головы кусок этих волос вместе с мясом. У Чимина по венам вмиг разлетелся гнев. Он с трудом сдерживался, чтобы не убить шлюху прямо сейчас, но понимал — рано. Он еще недостаточно насладился его криками и болью в глазах. Пак толкнул дверь своего кабинета. — Непослушные куклы должны быть наказаны, — ухмыльнулся мужчина и бросил Мина, как невесомую игрушку, к стене с холодной батареей. Он отцепил наручник от одной руки и прицепил его к батарее. Юнги согнулся пополам, дрожа от холода и боли. По полу бродил сквозняк. Чимин сжал пальцами его щеки до боли, заставляя смотреть на себя. — Шлюха. — По… шел ты, — выдавил из себя Юнги, забивая последний гвоздь в свой гроб. Чимин ухмыльнулся и поднялся на ноги. — Никогда не видел таких самоубийц, как ты, — со злым смешком сказал Пак. Пальцы подрагивали от желания свернуть эту красивую шею. — Но тем интереснее. Посидишь без воды, подумаешь над своим поведением, а когда я приду, мы поговорим еще раз. В твоих интересах облизать мои туфли и очень хорошо попросить прощения. Вместо ответа Юнги вновь плюнул ему под ноги. Чимин рассмеялся и кивнул. — Я не дам тебе умереть безболезненно, маленькая тварь. — Гори в аду, ебаный психопат, — прохрипел Юнги. — Отлично, — облизнул губу Чимин. — Там и встретимся. Чимин вышел из кабинета. Щелкнул замок, и Юнги остался один. В холоде и темноте.

•

Тэхен открыл дверь остановившейся перед ним машины и без раздумий сел в салон. Чонгук выглядел странно без костюма. Растрепанные волосы, косуха, под ней черная футболка, обтягивающая каждую крепкую мышцу, кожаные перчатки без пальцев, которые скрипят от прикосновения к рулю, протертые на коленях черные джинсы, которые заправлены в массивные берцы. Чонгук ничего не спросил, перекатывая во рту сигарету, и вырулил на дорогу. Медленно сгущались сумерки. Тэхен откинулся на спинку сидения и распахнул окно, впуская в салон холодный воздух. — Ты слишком легко одет, — хрипло сказал Чонгук и затушил сигарету в пепельнице. — А от тебя пахнет женскими духами, — огрызнулся Тэхен, с упреком посмотрев на мужчину. Чон ухмыльнулся и краем глаза глянул на Тэхена. Тот хмыкнул и отвернулся, впитывая в себя огненные краски ночного города. — Не думал же ты, что я собираюсь ждать тебя? — вздернул бровь Чонгук и покрепче сжал руль, лавируя между медленно плетущимися машинами. Люди торопятся домой, для них ночь — время, когда жизнь останавливается. Но для таких, как Чонгук и Тэхен, все только начинается. Жизнь только-только начинает набирать обороты. Тэхен поджал губы недовольно и сдвинул брови к переносице. Нет, вообще-то не думал. У Чонгука таких, как Тэхен, хоть отбавляй, но все равно зудит где-то неприятно. «Сука» — думает Тэхен, но вслух ничего не говорит. От Чонгука сейчас хочется держаться как можно дальше и как можно ближе. — Куда мы едем? — спросил Тэхен. — Не знаю, — ответил Чонгук и нажал на кнопку, закрывая окна. Тэхен начал дрожать. — Куда захочешь. Хоть на край света, хоть в Ад. Тэхен резко подался к нему, схватил за шею и вгрызся в прохладные губы с привкусом сигарет голодным котенком. Чонгук вплел пальцы в его мягкие волосы и крепко сжал, скрипя искусственной кожей перчаток. Тэхен простонал в его губы от одного представления, как он этими руками сжимает его шею. Возбуждение пронеслось волной по телу вместе с адреналином. Тэхен почувствовал, как сам зашел в клетку зверя, закрыл ее на ключ и выкинул. Чонгук целует голодно и больно, прикусывая губы до багровых капель, а после слизывая их, точно животное. Тэхен отстранился на миг, чтобы глотнуть воздуха, и шепнул: — Мы можем разбиться. — А ты боишься умереть? — ухмыльнулся в ответ Чонгук, вдавливая педаль газа в пол и вновь впиваясь в его губы жадно. Терзать эти сладкие губки оказалось даже лучше, чем Чонгук себе представлял. Его губы с привкусом крови, словно вино, и пусть Чонгук вино не любит, но это выпьет с жадностью. Все. До последней капли. Тэхен пробежался ловкими пальчиками по его груди, шумно выдыхая, когда почувствовал подушечками кубики пресса. Во рту скопилась слюна от желания облизать их. Тэхен не думает о том, что сделает с ним Чимин, если когда узнает. Сейчас Тэхен ни о чем, кроме Чонгука, не думает. Ким отстранился и облизал губы, вновь усаживаясь на свое место. Чонгук не удивился бы, если бы он прямо сейчас начал вылизывать свои ладони, как самый настоящий кот. Чон ухмыльнулся, достал из пачки новую сигарету и вновь отвернулся к дороге. — Что тебе нужно от меня, Тэхен? — огонек зажигалки вспыхнул в темноте и потух. Тэхен снял кардиган, оставаясь в одной полупрозрачной блузке. — Помоги мне, — поджал губы Ким. — Чем? — Забери у Чимина новую куклу, — Чонгук рассмеялся и кинул взгляд на Тэхена. — Разве я смею трогать то, что принадлежит Пак Чимину? — Чего ты хочешь взамен? — спросил Тэхен и сжал губы, внимательно смотря на Чона. — Тебя. Тэхен бархатно рассмеялся. Чонгук слышит его искренний смех впервые и чувствует, что разлюбить его теперь — задача непосильная. Но на смех не реагирует. Пусть смеется, если находит это смешным. Отсмеявшись, Ким коснулся указательным пальцем уголка глаз, вытирая теплую слезинку. — Я не продаюсь, — улыбнулся уголком губ Тэхен, разглядывая Чонгука. — Но ты можешь получить куколку. — Чем она тебе не понравилась? — Особенная, — хмыкнул Тэхен. Говорить об этом неприятно. — Вот оно что, — ухмыльнулся Чонгук. — Ревность. В его глазах зародилось что-то темное. Темнее обычного. Тэхен это увидел даже в отблеске фар. Ким хмыкнул и сложил руки на груди. Он свою ревность скрывать не собирается и Чонгуку врать тоже. Он хочет избавиться от игрушки, и готов заплатить за это любую цену. — Хорошо, — внезапно сказал Чонгук. — Что ты хочешь взамен? — повторил Тэхен, но Чонгук ничего не ответил. Только улыбнулся уголком губ. Шорох колес по асфальту успокаивал. Тэхен расслабленно откинулся на спинку и завел руки за голову, устремив взгляд на серпантин. Чонгук умело управляет своей машиной, та ластится под него послушным зверьком. Тэхен думает, что наедине друг с другом им хорошо, но и себя лишним не чувствует. Будто так и должно быть. А после смотрит на свое запястье, но и оно пустое, голое. Сердце трепещет. Может, от удовольствия удачной сделки, а может, от того, что журавлиное крыло его слегка касается. Тэхен не знает. Чонгук резко затормозил, разворачивая машину на шестьдесят градусов. Тэхен глянул на него, а после открыл дверь и вышел из машины. Он даже не постарался скрыть восхищенный вздох, когда увидел открывшийся с такой высоты вид. Здесь небо сливалось с бушующим морем. Тэхен подошел ближе к крутому обрыву. Огни города сливались со звездами. Не было границы между небом и землей, он словно находился в бесконечно холодном космосе. Тэхен вдохнул полной грудью соленый воздух. Пахло морем и дождем. Сильный ветер трепал его волосы и тонкую блузу, пробираясь под нее. Но холода Тэхен не чувствовал. Чонгук поставил бутылку шампанского на капот и слегка ухмыльнулся, наблюдая за Тэхеном. Тот раскинул руки в стороны, словно на кресте распятый. Чонгук медленно подошел к нему, обвивая талию крепкими руками и прижимая к себе, согревая своим теплом. Чонгук зарылся носом в его волосы и вдохнул полной грудью. Тэхен… даже на холоде пахнет теплом. Пахнет домом. Чонгук чувствует себя так, будто с долгой войны вернулся, а тут его ждет он. Чон думает о том, что хочет увидеть его улыбку, но тот, наверное, искренне улыбаться не умеет, не приучен. — Здесь очень красиво, — тихо сказал Тэхен. — Там, где я жил, было много звезд, — сказал Чонгук ему на ухо, пряча свой шепот даже от ветра. — Там был виден Млечный Путь и созвездия. Тэхен выдохнул и поднял голову вверх, будто стараясь разглядеть те самые созвездия. В городе их не сыщешь. Днем небо там серое, ночью — красное. Звезды можно увидеть, только если закинуть в рот овальную таблетку. Чонгук начал покрывать мелкими поцелуями его песочную шею, кусая грубо и зализывая укусы. Тэхен сбито дышит, ведет длинными пальцами по его руке и медленно сгорает в разведенном специально для него адском огне. — Ты весь дрожишь, — сказал Чонгук, снял свою куртку и накинул ее на плечи Кима. — Ты со всеми, кого хочешь трахнуть, так обращаешься? — слегка ухмыляется Тэхен и оглядывается на Чона. — Тех, кого я хочу трахнуть, я беру и трахаю. Тэхен чувствует, как сжимается что-то обугленное внутри. Ким покачал головой, прогоняя прочь это странное чувство, и подошел к машине, залез на капот и откинулся спиной на лобовое стекло. Куртка приятно пахнет Чонгуком. Тэхен устремил взгляд вверх, на звезды. Машина слегка осела под весом Чонгука, который сел рядом, облокотившись локтями о колени. Он протянул Тэхену открытую бутылку шампанского, тот молча принял ее и сделал несколько больших глотков. Он посмотрел на Чонгука, Чонгук посмотрел на него в ответ. Тэхен для него особенный, но Чонгук об этом никогда вслух не скажет. Чон отвернулся, устремляя свой взгляд на огни города. — Посмотрим, до чего дойдет эта игра, — тихо сказал Тэхен. — Посмотрим, — кивнул Чонгук. — Это игра, которой нет конца. — Кто-то в конце концов одержит победу. А я проигрывать не люблю. — А я лучше умру, чем проиграю, — хмыкнул Чон. Тэхен улыбнулся уголком губ. — Так что эта игра может дойти до могилы. «До моей или твоей».