Золотой жемчуг

Утром я проснулась на час раньше, чем обычно, ведь мне крайне необходимо было увидеть Эрвина до его отъезда в столицу. Но как до него добраться? Я уже несколько раз пожалела о том, что не спросила Зои о комнате, в которой он живет. Станет ли он подниматься в кабинет сегодня? Неизвестно, хоть и вполне вероятно. Тогда где мне его вылавливать? В коридоре среди комнат? Или среди кабинетов? Вопросов, как обычно, было больше, чем ответов. Так и не найдя ни одного, я наспех надела на себя форму, вышла из комнаты и застопорилась у двери. А дальше что? Голова была словно каменной ото сна, и никак не хотела принимать решение. Я несколько минут промешкалась у двери, но, в конце концов, направилась к другому крылу штаба, туда, где находились офицерские кабинеты, в том числе, и кабинет командора. Дойдя до нужной двери, я мельком ее осмотрела. Не похоже, что Эрвин открывал свою пещеру со вчерашнего дня. Хотя есть один способ проверить… До дрожи неприятный способ. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я оглянулась вокруг себя и прислушалась к потенциально приближающимся шагам. Тишина, в коридоре никого. Что ж. Я опустилась на колени перед дверью, оперлась ладонями о пол и заглянула в тонкую щелку между ними. Оставленной мной записки определенно точно там не было. Это значит, что Эрвин уже наверняка разыскивает меня или, по крайней мере, знает о том, что нужен мне. Черт, кто-то идет сюда. Будет неприятно, если застанут меня, новичка-офицера, на карачках под дверью кабинета командора. Я стала подниматься на ноги и, как только достигла того уровня, когда глаза начинают смотреть параллельно полу, из-за поворота вышел Эрвин Смит собственной персоной. — Доброе утро, командор, — я моментально выпрямилась до конца, отдала честь и протараторила приветствие, прежде, чем он успел что-то сказать первым. — Доброе утро, Корделия, — буднично ответил Эрвин. — Чем это ты тут занимаешься? — Жду тебя, — мой кулак все еще был прижат к груди. — Вовсе необязательно для этого сидеть под дверью, — в его тоне послышалась усмешка, — но хорошо, что ты пришла сама. Тебе было необходимо что-то обсудить? До завтрака еще достаточно времени, — Эрвин ключом отпер кабинет. Мысленно я поблагодарила все сущее за то, что он подумал, что я просто сидела. — Прошу прощения. Эрвин сел за свой стол и жестом пригласил меня расположиться на диване. Устроившись, я заглянула в глаза командора и уверенно начала: — Я хотела поговорить с тобой о капитане Леви. Я столкнулась с ним уже несколько раз, и от встречи к встрече мы только ссоримся все сильнее. Верно, что тренировки моего отряда возложены на него? — В частности, да. Тебе известно, что Леви — сильнейший солдат корпуса, а твой отряд пока что сильно уступает даже рядовым. И что ты имеешь ввиду под «ссоримся все сильнее»? В манере смотреть прямо в глаза собеседнику мы с Эрвином были похожи. В моем случае это сродни инстинкту, привычке, выработанной еще в отрочестве, когда нельзя было терять бдительность ни на секунду. На душе становится намного спокойнее, когда я четко вижу все, что происходит вокруг меня, особенно во время разговора и, тем более, конфликта. Мне не известны причины Эрвина для такого поведения, но то, как внимателен он был, внушало в подсознание какое-то доверие. Скорее всего, это его профессиональная привычка, ведь командор всегда должен выглядеть авторитетно. — Вчера вечером я пришла в его кабинет, как он и просил еще при тебе, и застала капитана спящим в кресле за столом. Я разбудила его… Он не сразу до конца пришел в себя, все еще был погружен в мысли. Надо было мне еще тогда оставить его, но я на свою голову этого не сделала. В итоге мы едва не подрались из-за его грубых провокаций, хоть без рукоприкладства все равно не обошлось с обеих сторон. Если так и продолжится, кто-нибудь из нас точно прикончит другого, — мне нелегко было все это рассказывать, я делала короткие паузы, все-таки это проблемы личных взаимоотношений, но раз уж я решила рассказать, то остается только постараться не утаить ничего важного. — Не похоже на Леви, — выслушав меня, усомнился Эрвин, — без серьезной причины он не станет выпускать эмоции из узды. Ты точно не могла чем-то его задеть? — Готова поклясться. Я не обращалась с ним хуже, чем он со мной, только пыталась защитить себя. — Каким образом? — Ну, знаешь ли… словесно… почти всегда. Да, я сорвалась первой, но на моем месте любой бы не сдержался. — А стоило бы. Ты так обозлилась на него, но, видимо, вы не такие уж и разные, как ты думаешь, — Эрвин откинулся на спинку стула и немного расслабился. — Почему это? — вот уж на кого мне хотелось бы быть похожей меньше всего, так это на Леви. — Хоть кто-нибудь из вас уступил другому, чтобы не доводить дело до скандала? Вы оба — просто своенравные упрямцы, пусть и каждый в своей манере. — А ты не лезешь за словом в карман, — я недовольно прищурила глаза и свела брови к переносице. — Вот видишь, — тут же парировал Смит и подчеркнул тем самым то, как быстро я начала отпираться. — Что ты хочешь мне доказать, Эрвин? — Что Леви не враг тебе. Ты можешь любить его или ненавидеть, но придерживаться рабочих отношений, раз уж вы находитесь в одной лодке. — Ему это скажи. Я не должна нести ответственность за нас обоих. — Сейчас я разговариваю с тобой и надеюсь на твое благоразумие, — бескомпромиссно заключил он. — Я даже не знаю, почему капитан так остро на меня реагирует, при том, что хладнокровен при обычных условиях, — не сдавалась я. — Вы были знакомы раньше? — последовал неожиданный вопрос командора. — Такого человека я бы не забыла, — мое лицо скривилось в кислой улыбке, — поэтому нет. Эрвин замолчал, но не отвел взгляда от моих глаз. Следующие его слова задели меня за живое. — Леви — сложный человек со сложным прошлым. Он уважает силу и презирает слабость. Возможно, против тебя его настроила ваша первая встреча два дня назад, тогда ты выглядела очень… неуверенно. Вместе с тем, он скорее игнорировал бы тебя, чем ругался и спорил. Я все-таки думаю, что между вами произошло то, чего даже ты могла не заметить или осознать. Эрвин считает меня слабой? Да, я сильно переживаю из-за перевода в разведку, но разве не каждый боится за свою жизнь? Разве это говорит обо мне как о слабачке? Черт, ведь Леви говорил мне об этом почти прямым текстом, заявлял о том, что я «жалкая», но я из-за злости и страха не воспринимала его слова всерьез. Слабая… слабая… — Не у него одного среди нас сложное прошлое. Но придушить мне хочется почему-то только его, — я начала злиться, но толком не поняла на кого: на Эрвина, на Леви или на себя саму. — Ты тоже там был, почему ты на меня не взъелся? — Все люди разные, Корделия, — чем серьезнее был мой тон, тем мягче становился тон командора, — я несу ответственность как за тебя, так и за людей, которые от тебя зависят. Я могу испытывать что угодно, но тем вечером все равно не отреагировал бы иначе. Интересно, а что конкретно он понимает под «рабочими отношениями»? Для него это явно нечто немного более близкое, чем нейтралитет, по крайней мере, со мной. Его мельчайшие жесты, взгляды, тон голоса внушали сомнения в неоспоримости этого нейтралитета. Но, как бы там ни было, я еще больше прониклась к нему уважением, осознавая, что его слова — совсем не пустой звук. — Прости… — впервые с начала разговора я отвела взгляд, — погорячилась. — Я не хочу, чтобы вашей работе мешали междоусобицы. Я назначу для вас другого наставника, если ты хочешь, но прошу тебя, не усугубляй отношения с Леви, ваши дрязги в итоге могут стоить кому-то жизни. Подумай только об одном: сейчас ты не хочешь иметь дела с ним, но никто не будет спрашивать тебя, захочешь ли ты иметь дело с титаном, когда придет время. Тебе придется и все. «Слабая, слабая…» — все вертелось у меня в голове. Я зажмурилась и прикрыла уши ладонями, пытаясь не слышать эту угнетающую мысль. Эрвин прав, если я не могу сработаться с капитаном, что уж говорить о победе над чудовищем. — Ты в порядке? — В полном… — внутри себя я приняла решение и убрала руки от головы, — нам не нужен другой наставник. Я справлюсь с Леви так же, как справлялась с любой проблемой до этого. Слабая, говоришь? Еще чего! — на последней фразе я невольно повысила голос. В глазах Эрвина я увидела одобрение и какое-то удовлетворение, что ли. Неужели он это и хотел от меня услышать? — Ах ты, хитрый манипулятор, — игриво прищурилась я, понимая, что он специально надавил на мою гордость, сначала сравнивая меня с Леви, а потом обличая мою неуверенность. Пожалуй, этой неуверенностью я уж точно отличаюсь от капитана, хоть и не горжусь своим недавним поведением. — Иначе я бы не служил во главе подразделения, — в тон мне ответил Эрвин. — Раз у тебя больше нет претензий, мне пора разобраться с претензиями из столицы. Командор поднялся со стула и направился к двери, я поспешила за ним следом. Он открыл мне дверь, но я, выйдя за порог, не спешила уходить. — Спасибо, Эрвин, — поблагодарила я, положив перед этим руку на деревянный косяк. — Спасибо за то, что пытаешься воспитать из меня человека. Я ценю это. — Я знаю, — негромко ответил командор, — и рассчитываю, что к моему возвращению вы утрясете свои проблемы. — Обещаю, что постараюсь. — Хорошо. Как же близко он находится, всего в паре десятков сантиметров. И теперь это был отнюдь не Эрвин-командор… скорее, Эрвин-мужчина. Безумно привлекательный мужчина, стоит отметить. Я одновременно была немного смущена и уверена в себе. Он будто стал совсем другим, стоило ему подойти ближе, чем на двухметровое расстояние, которого мы обычно придерживались. В его голубых глазах я могла увидеть то, чего никогда не заметила бы на расстоянии. Ха, интересно, интересно… Рабочие отношения, говоришь? Ну-ну… — Удачи, — попыталась сказать я, но голос не послушался меня, и получилось так, что я произнесла это одними губами. — Тебе она тоже пригодится, — Эрвин все же понял меня и еще немного приблизился. Мое тело слегка напряглось в ожидании, но он только коротко похлопал меня по плечу. Я, почувствовав некоторое облегчение, улыбнулась ему на прощание и направилась к лестницам, при этом до последнего не отводя взгляд. Еще несколько минут назад я была уверена, что командор просто хороший человек и лидер. Но теперь до меня дошло, что думать так было с моей стороны слишком наивно. Опыт прошлого не обманет меня, и я всегда так или иначе увижу, когда мужчина меня хочет, как бы ловко он это ни скрывал. Надо же, ни единое слово в разговоре не выдало его, лишь небольшие мелочи меня потревожили, и только когда я сама нарушила его личное пространство, смогла заметить его желания. Он не отстранился от меня, не отвел взгляда, но почему? Рассчитывал, что я ничего не пойму? Или, наоборот, хотел этого? Да уж, что пьяница в трактире, что уважаемый член общества, никакой разницы, когда дело доходит до женщин. Хотя, чего еще можно ожидать, запирая молодых и здоровых людей разного пола в одном штабе. Однако ничто не умаляет того, что Эрвин делает для своих людей и, в частности, для меня, какими бы ни были его мотивы. Он ведь мог не заморачиваться встречей со мной, мог просто на просто приказать работать так, как было изначально велено, но вместо этого уделил мне время и внимание. Это слишком извилистый способ затащить в постель, значит, помимо всего прочего, им двигало еще и желание помочь мне, как своей подчиненной. Надеюсь, когда-нибудь я смогу отплатить ему, чтобы его старания сполна окупились, смогу перестать быть размазней, вечно нуждающейся в помощи. Перед завтраком я еще успела вернуться в свою комнату и окончательно привести себя в достойный вид: собрать волосы, надеть плащ и сапоги. Если вчера я могла себе позволить прийти на ужин во второй половине времени, отведенного для него, то сейчас надо было успеть позавтракать как можно быстрее, на сегодня я запланировала очень много работы. Как минимум, нужно закончить с чертежами, а еще и тренировка с Леви… От мысли о нем, я закатила глаза и понадеялась, что хоть на этот раз она состоится. — Майор? Вы рано сегодня, — Виктор уже сторожил место за столом, хотя в запасе было еще почти полчаса. — Доброе утро, Виктор. Да, у меня еще была пара дел, которые я хотела согласовать с командором. А ты здесь почему так рано? — Жду Талию, она всегда ковыряется по сто лет. Очень сильно сомневаюсь, что они договорились прийти одновременно, Виктор наверняка один встал пораньше, чтобы впоследствии им вдвоем не пришлось толкаться в поисках свободного места. — Понятно, — как же мило он на нее ворчит, я не смогла сдержать улыбки. — Что? — Виктор недовольно выгнул бровь. — Ничего. Ты молодец, что так заботишься о ней, особенно сейчас. — Честно говоря, это как будто бесполезно. Ведет себя так, словно всю жизнь здесь прожила. — Ты же знаешь ее, ты и сам не ожидал бы другого. Но это не значит, что ты ей не нужен. Вам повезло в том, что вы есть друг и друга. — Майор, а можно вопрос? — получив короткий кивок, Виктор продолжил. — Как вы справляетесь с переводом одна? Мне кажется, я бы просто свалил отсюда, если бы не Талия. Уж лучше посидеть в тюрьме несколько лет, чем быть сожранным заживо. — Аккуратнее с такими заявлениями, в таких местах и у стен есть уши, — предупредила я. — Но не думай, что у меня не возникало похожих мыслей. Тем не менее, я хватаюсь за вас точно так же, как ты хватаешься за Талию. Вы — смысл моей жизни, и я до сих пор здесь только ради вас. Я отдам за тебя жизнь, если потребуется, как и за Талию, словно вы мои родные дети. Кроме того, я уже завела пару друзей в корпусе, так что все в порядке. Что-то меня занесло с сентиментальными откровениями. — М-да… Лучше найдите себе мужчину, — съехидничал Виктор. — Сколько вам лет? 22? Пора, пора бы, майор. А то маетесь чепухой, как принцесса-белоручка из книжки. Меня что, эта тема до конца дня преследовать будет? — Виктор! — ощетинилась я. — Припаси свои колкости для кого-нибудь другого, понятно? — Вы же сами сказали, что я вам как сын, — искры смеха так и преумножались в его зеленых глазах. — Тогда и наказать я могу тебя как сына, мой дорогой. Ты же помнишь, кто платит тебе за работу? Того и гляди, останешься без карманных денег за неподчинение, — я решила выбить клин клином, и это неплохо сработало. — Простите, простите, — юноша пошел на попятную, все еще посмеиваясь. — Больше не буду. — Вот уж посмотрим, парень. — Хорошо, — Виктор ощутимо замялся. — Спасибо, майор. — За что? — Просто так. Я в первый раз за два года услышала от Виктора благодарность. От удивления мои брови поползли вверх, и вместе с этим в груди разлилось сладкое тепло. — Это моя работа, — улыбнулась я. К самому началу завтрака, минута в минуту, к нам присоединилась Талия, пребывающая в прекрасном расположении духа. Собственно, как и обычно. Единственное, что омрачило идиллию, это гречневая каша с отварной морковью, тонко нарезанной и смешанной и крупой. Мерзость, ненавижу вареную морковь. Но делать нечего, гораздо хуже ходить голодной до наступления обеда. Тем более, гречу я просто обожаю. Должно быть, странно выглядело со стороны то, как я давилась, силой запихивая в себя еду. Ладно, вместе они не так уж плохо сочетаются, и в определенном смысле, даже дополняют друг друга. Быстро поев, мы, наконец, поднялись в лабораторию. Стоило мне взять в руки карандаш, в голову тут же стали лезть мысли о предстоящем вечере. Я не имела ни малейшего представления о том, как вести себя с капитаном Леви так, чтобы опять не наброситься на него. Эрвин предположил, что я каким-то образом умудрилась наступить капитану на хвост. Может, напрямую спросить его? Или я сделаю только хуже? Или лучше просто наступить себе на горло и сохранять хладнокровие, что бы он ни сказал? Ох, как же сложно, опять миллион вопросов. Из-за постепенно нарастающей тревоги я весь день я не могла нормально заниматься работой. Виктор закончил со своей частью уже к трем часам, Талия — немногим позже, а я же не сделала даже половины к шести вечера. Я объяснила ребятам, что мы с капитаном вчера «договорились» перенести начало тренировок на сегодня и условилась встретиться в коридоре в назначенное время. В последний час работы, когда я осталась одна в кабинете, я то и дело поглядывала на часы в томительном и пугающем ожидании. Черт с ним, наплевать. Если я не успокоюсь, то точно не преуспею. Ровно в шесть я поднялась в свою комнату, достала непочатую бутылку крепкого алкоголя и сделала глоток прямо из горла. Ух, немного получше. Быстро убрав бутылку на место, я надела чистую рубашку, короткую куртку вместо плаща и стала ковыряться с приводом, затягивая на себе его ремни. Руки не слушались меня, несмотря на то, что я безбожно опаздывала, но кое-как я справилась. Через 10 минут я впопыхах добежала до кабинета Леви, возле которого меня уже ждали. — Прошу прощения, я задержалась, — наспех выдала я, тут же стуча в нужную мне дверь. — Да, — послышалось изнутри. — Опаздываешь, — Леви даже не оторвался от бумаг, когда мы вошли. — Прошу прощения, капитан, — я ударила правым кулаком стороной мизинца о сердце и спрятала левую за поясницей, отдавая тем самым честь. На сухие, деловые ответы он точно не сможет возразить, поэтому я решила разговаривать с ним как майор с капитаном. Леви резко вскинул на меня глаза. Ха, он этого не ожидал. Хотя, взгляд его не отражал эмоций, трудно было сказать, чего он ожидал, а чего — нет. — Я так понимаю, ты уже знаешь, зачем вы здесь. У нас есть время до темноты, на тренировочном поле нас ждут другие, — Леви встал из-за стола и всем своим видом показал, что нам всем пора выйти. Всю дорогу мы шли в молчании, даже Виктор и Талия только тяжело и непонимающе поглядывали то на меня, то друг на друга. Капитан одним своим присутствием заставлял чувствовать себя ужасно некомфортно рядом с ним, хоть я и не подавала вида. Но что-то в нем поменялось со вчерашнего дня, теперь он не проявлял ко мне ни малейшего интереса, а еще днем назад крыл оскорблениями почем зря. Да уж, чужая душа — потемки. Если, конечно, у Леви она в принципе имеется. Хотя, все оказалось проще, чем я думала, могла бы и не накручивать себя весь день, а нормально работать. Тренировочное поле представляло собой небольшой редкий лес, находящийся немного поодаль от основного корпуса штаба, а среди деревьев были спрятаны деревянные макеты титанов с плотной ватной подушкой на шее, которую и надо было рассечь лезвиями. У основания одного из них стояло еще четыре человека, имен которых я не знала. — Капитан Леви, майор Корделия! Наконец-то вы тут, — издалека прокричал мужчина средних лет с забавной щербинкой меж передних зубов. — Да, — подойдя, ответил Леви. — Вы готовы? — Ждали только вас. После того, как мы представились друг другу и обменялись прочими любезностями, солдаты исчезли среди деревьев, чтобы управлять движениями макетов, а Таддеус, мужчина с щербинкой, остался рядом, раздавая указания. Леви только иногда поправлял его, говоря, как будет лучше на его «скромный» взгляд. Мда, и зачем он тогда вообще тут нужен, раз не собирается активно участвовать. — Корделия, вы первая, — скомандовал Таддеус. — Да. Впервые за четыре года я выпустила захваты привода из его корпуса и, стоило им вцепиться в одно из деревьев, я выпустила немного газа из баллона. Мое тело моментально взлетело на несколько метров в воздух, но среагировало удивительно быстро. Несколько секунд, резкий толчок от дерева, решительный взмах клинками — и подушка на шее чучела лишилась крупного куска. Получилось! Я оттолкнулась ногой о деревянный корпус «титана», снова зацепилась за одно из деревьев и благополучно приземлилась на ноги. Ух, я даже не ожидала, что выйдет настолько гладко. Тяжело дыша, я посмотрела на Леви. — Нормально для начала, — проговорил он, — но ты все равно делаешь ошибки. Посмотри на себя, ты уже устала от лишних движений. И зачем ты оттолкнулась от титана, если он не умер, ты запросто станешь закуской. Я бы на твоем месте не был так уверен в себе. — Да, капитан, — мое дыхание постепенно приходило в норму. В течение тренировки я ни разу не позволила себе разозлиться на Леви, он не слышал от меня ничего, кроме «да, капитан», да и сам он был слишком занят для откровенного подстрекательства. Наблюдая за ним, я окончательно убедилась в том, что он действительно потерял ко мне всякий интерес. Мне же было любопытно, какие выводы он сделал, раз пришел к этому, но я все равно была невероятно рада и не могла не признавать этого. Хорошо, что у меня больше не возникнет проблем с Леви, одной головной болью станет меньше. Мои ребята тоже неплохо справлялись, но ровно до того момента, когда на пути Виктора из-за дерева неожиданно не выпало одно из чучел. Он успел среагировать и увернуться, но один из тросов привода зацепился за острый край макета и из-за скорости тяги Виктор неудачно приземлился, едва не ударившись головой о землю. — Как ты? Не ранен? — Талия мгновенно очутилась рядом с ним, помогая подняться. — Нормально, — сквозь боль прошипел юноша. — Что-то с рукой. — Что-то с рукой?! У тебя два пальца сломаны! — Я сказал, что все нормально. Не стеклянный, заживет. — Ничего не знаю! Надо отвести тебя в лазарет. Талия взяла его под руку и зашагала в сторону выхода из леса, но Виктор хоть и смог встать, но первый же шаг свалил его на колени. — Я помогу, — до этого я просто следила за действиями девушки, но теперь вмешалась сама, — надеюсь, нога у тебя не сильно пострадала. Вместе мы вышли из леса, где Виктора тут же подхватил Таддеус и вместе с Талией скрылся в направлении штаба, перед этим громко позвав оставшихся неглубоко в лесу троих солдат. — На сегодня все, — скомандовал Леви. — Возвращаемся. — Да, капитан, — хором ответили я и те трое, что вышли к нам. Я еле пережила обратную дорогу до штаба, а вернее, дорогу от казарм, где свернули солдаты, оставив меня и капитана наедине. Звенящая тишина так и просилась быть разрушенной, но я просто шла рядом с ним, не решаясь что-либо сказать. — В следующий раз думай головой, — вдруг заговорил Леви, когда мы уже приблизились к воротам основного здания. — Что? — я словно очнулась ото сна. — Если хочешь жить. Вот так комментарий. Я ничего не ответила, и до комнат мы снова шли в тишине. Лишь у самой двери я позвала его. — Леви. Он тоже остановился у своей двери и перевел на меня безучастный взгляд. Я посмотрела в его глаза, пытаясь хоть что-нибудь прочесть. Безуспешно. Даже презрения нет. Почему же он так быстро изменился? Может, Эрвин успел что-то ему сказать? Не знаю. Спросить его? Или стоит подождать? Мои вопросы могут легко разрушить даже то, что есть сейчас, а меня отношения вооруженного нейтралитета более, чем устраивают на настоящий момент. Тогда я быстро кивнула ему, вложив в этот жест и прощание на сегодня, и какую-никакую благодарность за помощь, после чего сразу же скрылась внутри своей комнаты. Как же я устала! Я стянула с себя тяжелый привод, сняла такие излишки одежды, как куртка, сапоги, защитные вставки на ремнях, оставшись только в штанах и рубашке. Желудок просил еды, но ноги совсем не хотели куда-то идти. Может, ну его, этот ужин? Тем более, что уже почти восемь часов, скоро он закончится. Я упала на кровать лицом вниз не в состоянии больше пошевелиться. Так я пролежала бог знает сколько времени до того, как заснула в беспамятстве. Кто-то постучал в мою дверь, но я, кажется, даже не обратила на это внимания, а еще стремительнее провалилась в блаженный сон. Все — завтра.