Золотой жемчуг

— Взаимно, — он посмотрел на меня в ожидании моих следующих слов. — Я принесла отчеты за последние две недели, — ноги в наглую прошагали вглубь кабинета без приглашения и остановились только тогда, когда вплотную приблизились к массивному столу командора. — Сложи их в эту стопку, — Эрвин взглядом показал нужное направление. Весь стол был завален бесчисленным множеством макулатуры, которая накопилась за время отъезда Смита, а кипа с отчетами офицеров, куда и мне необходимо было сложить свои, высотой превышала сантиметров десять. — Смотрю, долгое отсутствие чревато последствиями, — я оперлась на столешницу, слегка касаясь ее подушечками пальцев. — Я был к этому готов, документы скапливаются каждый раз после командировок, — Эрвин, наконец, установил четкий зрительный контакт. — В таком случае, я могу оставить вас наедине. — Я должен буду посвятить им еще несколько дней. Ничего страшного, если несколько минут я посвящу кому-то более… живому, — ухмыльнулся командор, — ты можешь присесть на диван. — Ханжи сказала мне, что поездка выдалась более, чем плодотворной, — устраиваясь поудобнее, я задала тон. — И, разумеется, весь штаб об этом в курсе, — он откинулся на спинку стула и сложил руки внизу живота. — Не удивлюсь, — хихикнула я, — Однако сегодня мы виделись очень недолго, она буквально залетела и вылетела из мастерской. — Не знал, что вы успели подружиться. — Она хорошая девушка, и общаться с ней очень легко. — Рад это слышать, — Эрвин удовлетворенно улыбнулся, — не все так считают. Я прекрасно понимаю, кого он подразумевает под этим своим «не все». Вот этой темы я как раз хотела бы избежать. — А ты как бы оценил итоги поездки? Как там поживают местные толстосумы? — я сразу же увела разговор в сторону. Эрвин заметно поменялся в лице, дружелюбная полуулыбка исчезла без следа. — То, что мне самому пришлось ехать в столицу, уже о многом говорит, Корделия. В последнее время финансирование нашего подразделения сокращается все больше и больше, и этот промежуточный успех запросто может стать последним. Ханжи, конечно, несказанно рада, но это не значит, что она ничего не осознает. — Понимаю… Но из ситуации ведь есть выход? Не может быть, чтобы его не было. — Есть несколько замыслов, но каждый из них подразумевает серьезные риски. Не обессудь, но пока я не могу рассказать тебе о них. — Да, ничего страшного. Уверена, что солдаты поддержат тебя в любом случае, — я сделала небольшую паузу, — и… если тебе будет нужна лично моя помощь, только попроси. — Приму к сведению. И подчеркну, что ты сказала это по доброй воле, — он искал в моих глазах отклик только что сказанному. — Разумеется, — я ответила совершенно искренне. В кабинете повисла какая-то теплая тишина. Я не чувствовала себя неловко рядом с Эрвином, наоборот, я совсем его не стеснялась, мне хотелось узнать его немного лучше, хотелось, чтобы он тоже меня узнал, хотелось чувствовать еще больше доверия между нами. — Ты больше не переживаешь из-за своего появления здесь? Логично. Особенно на фоне моего резвого обещания выполнить любую просьбу. — Ну, как бы тебе сказать, — я старалась корректно и лаконично выразить свою мысль, — мне есть ради чего оставаться тут. — А если Виктор или Талия погибнут? — Это был нескромный вопрос, — моя бровь невольно выгнулась, выражая недовольство. — Мне важно это знать, — настаивал Эрвин. — Ты не доверяешь мне? — Хочу доверять, — командор поставил локти на стол, — Все зависит от тебя. Его пристальный взгляд прожигал меня насквозь. Он будто бы уже знал, что я ему скажу, читал меня, как раскрытую книгу. Я должна сказать правду, так или иначе. — Я буду верна слову, что бы ни произошло, — в глаза ему сказала я. — Мы служим в Разведкорпусе совсем недолго, но я успела познакомиться со множеством людей, которые уж точно заслуживают гораздо лучшего, чем возможной участи за стенами. — И ты умрешь за них, если потребуется? Умрешь за наше дело? — Эрвин продолжал наседать н меня. — Нет. Я сделаю так, чтобы не умер никто. Мой мир больше не ограничивается Виктором и Талией. Теперь в нем есть Таддеус, Ханжи, сам Эрвин, в конце концов. И даже Леви, будь он проклят. Я не готова проливать свою кровь ради цели существования Разведкорпуса, но я сделаю все ради людей, служащих в нем. Именно они и есть — высшая ценность. — Жизнь устроена совсем не так, как ты думаешь, Делия, — он впервые назвал мое имя в сокращенном варианте, — что бы ты ни сделала, солдаты будут уходить, и ты не сможешь спасти всех. — С теми, кто нуждается во мне, я буду до самого конца. Но не собираюсь умирать раньше времени. — Хорошо, — его, судя по всему, устроила моя позиция, — ты быстро меняешься. — Я была растеряна, когда узнала о переводе сюда, но не была другой. Просто сейчас… все наладилось, — я благодарно улыбнулась ему, — спасибо, это во многом твоя заслуга. Эрвин улыбнулся в ответ и снова расслабился. — Ты уже закончила с делами на сегодня? — вдруг спросил он. — В целом, да, — я с любопытством поглядела на него, задавая немой вопрос о том, зачем ему это знать, — но после ужина я планирую вернуться в кабинет и доработать еще кое-что. — Понятно, — он чуть-чуть склонил голову на бок, — до него осталось больше часа, останься здесь, если хочешь. Я не ослышалась? Все точно так, как я поняла? Он предлагает мне остаться до ужина вместе с ним? — Эмм… да, с удовольствием, — я действительно была совсем не против. Остаток времени до наступления семи часов вечера мы больше не затрагивали серьезных тем, он только ощутимо напрягся, когда я спросила его о том, что Ханжи хочет передать мне за ужином, но сказал только, что я узнаю все от нее. Мы рассказали друг другу еще немного о себе, о том, как оказались в армии, обсудили все то, что происходило с каждым из нас в последнее время. Оказалось, что и его семью не обошла серьезная драма. Отца Эрвина до смерти запытали полицейские за неугодные власти слова, которые он говорил только своему сыну. Но, к сожалению, тот был еще слишком мал, чтобы понимать то, что некоторые вещи следует держать в тайне. Кажется, командор уже не винит себя в произошедшем, но именно то несчастье подтолкнуло его к поступлению в кадетский корпус. Он не рассказал мне деталей, но слова его отца как-то были связаны с тайной происхождения стен, и, судя по всему, они были близки к истине, раз Военная полиция убила его за них. Это объясняет рвение Эрвина выяснить все, за что погиб его отец. Он спросил и о моих отношениях с Леви. Мне стыдно за то, что в прошлый раз я прибежала жаловаться командору после ссоры, поэтому теперь я не рассказала ему о сегодняшнем инциденте, равно как и о своих догадках касательно возможной встречи с Леви много лет назад. Это наше с ним дело, и пока он не переломал мне кости, таковым и останется. — Ханжи уже ждет меня, — ровно в семь я поднялась с дивана с намерением уйти, ведь я планировала посидеть с Эрвином всего несколько минут, а получилось так, что они растянулись на полтора часа. — Можешь идти, — отозвался он. — Чем ты займешься сейчас? — спросила я на пути к двери. — Странный вопрос. Все ответы лежат стопками на столе. Я жеманно закатила глаза и усмехнулась, когда уже открыла дверь. — Меня ждет то же самое после ужина. Так что удачи нам обоим. — Увидимся позже, — кивнул мне Эрвин. — Увидимся. Я нехотя вышла в коридор, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Да, я должна была уйти, но я совсем этого не хотела. Мне нравится командор, несмотря на то, что он старше меня почти на десять лет, и я очень комфортно ощущаю себя в общении с ним. К тому же, я знаю, что и он не равнодушен ко мне… — Опять ворон считаешь, — как нельзя некстати Леви проходил мимо. — А ты не завидуй, сыч, — с насмешкой фыркнула я, отлипла от массивной двери и понеслась в направлении столовой. Мое настроение ему не испортить, пусть пыжится сколько угодно. Хотя, не думаю, что он будет специально это делать, не тот стиль. Отдаляясь от него, я только услышала, как он недовольно цокнул и как-то меня обозвал. Что-то в этом мире не меняется, м-да уж. На ужин сегодня подавали тушеные в томатной пасте овощи и отварные куриные яйца. Ханжи отдала мне несколько мешочков с мятой, шиповником, ромашкой и другими травами, которые привезла из деревни, и принялась заговаривать мне зубы какой-то ерундой, например, о том, что сегодня она впервые за несколько недель выспится и не будет работать вечером, ну, и что-то еще подобное. Но мои мысли не покидало то, что она на самом деле собиралась мне сказать, помимо всей этой чепухи. Сегодня днем я не придала значения ее прощальной фразе, но Эрвин довольно странно отреагировал, когда я спросила его об этом. Как это все связано со мной? Почему Ханжи не скажет сразу? — Это точно и есть самое важное из того, что ты хотела мне сказать? — выслушав ее, я решила прямо спросить о волнующей меня вещи. Девушка пытливо посмотрела на меня исподлобья, одновременно залезая рукой в карман своего плаща. — Алистер Бальф, — выдала она. — Что? — Тебе знакомо это имя? — Впервые слышу, — я нахмурилась в безуспешной попытке вспомнить. — Тогда будь готова к большим сюрпризам, — из кармана она достала бумажный конверт со взломанной печатью, — это письмо для тебя. — Ты читала его? — Из соображений безопасности, — развела реками Зои. — Этот Алистер знал, что представители Разведкорпуса будут в столице, знал, когда, знал, как мы выглядим, да еще и попросил передать тебе «письмо личного характера». Хм-м… Да, это подозрительно. — Я ничего не имею против, Ханжи, — я взяла конверт из ее рук и внимательно рассмотрела, — по крайней мере, будет с кем обсудить «большие сюрпризы». Письмо было упаковано в красивую и, бесспорно, дорогую бумагу, на ощупь она была словно бархат. Кому это из столичной знати я могу быть нужна? Сургучная печать была сломана пополам, но на ней хорошо можно было разглядеть украшенную тонкими узорами букву «Б». На лицевой же стороне конверта красовалась ровная надпись черными чернилами: «Госпоже Корделии Бальф». — Бальф? — я удивленно вылупилась на Ханжи. — Открой, — отрезала она. — Как со мной связан Алистер? — Открой, — она продолжала настаивать. Что ж, ничего не остается. Я достала из конверта лист бумаги, развернула его и начала читать. По мере того, как мои глаза бежали по строчкам все дальше и дальше, я все больше впадала в неподдельное потрясение. «Моей милой дочери Корделии. Я искренне надеюсь, что Алистер справился со своей задачей и ты, моя прекрасная любимица, все же читаешь это письмо. Тебе пишет твой папа, но ты, должно быть, совсем меня не помнишь. Ты была такой крошкой, когда твоя мама увезла тебя! Уверен, что сейчас ты превратилась в настоящую принцессу, нисколько не сомневаюсь в этом, моя звезда. Ты даже не представляешь, как я счастлив найти тебя спустя столько лет! Ни на день я не забывал о тебе и надеялся встретить, и вот, этот час близок, как никогда. К сожалению, сейчас я несколько болен и в скором времени встречусь с твоей мамой в другом месте, поэтому не могу сам приехать в штаб Разведкорпуса, чтобы увидеть тебя. Я был бы бесконечно счастлив встретиться с тобой в нашем доме в Митре и познакомить тебя с твоей семьей. Алистер — твой старший единокровный брат, и вы двое — единственные мои дети, оставшиеся в живых. Надеюсь, что вы поладите и вместе будете нести наше имя в будущее. С любовью и трепетом, Дирк Бальф, Папа» — Это еще что за херня?! Это какая-то шутка? — я вскочила на ноги и одним выражением лица потребовала у Зои объяснений. — Успокойся, Делия, — попыталась она унять мои эмоции, — я предупредила, что это будет неожиданно. — У меня нет родителей! Этот мужик несет какую-то чушь! — в гневе я смяла письмо в руке. — Ты сама говорила, что не знаешь, жив ли твой отец. Кроме того, ты родилась в Гермине, а это за внутренней стеной, как и Митра. Если хочешь, мы можем поднять информацию о нем, чтобы узнать наверняка… — Даже если так! Я не была ему нужна! Зачем ему незаконный выродок?! При живом-то сыне! — Да заткнись ты и не капай на мозги, — я почувствовала пинок в заднюю часть колена и давление на плечо сильной руки, подкашивающее ноги и заставляющее сесть на место. Сбитая с толку, я с возмущением и растерянностью проводила взглядом Леви на его пути до места рядом с Ханжи. Только сейчас мне удалось заметить косые взгляды тех, кто сидит по соседству. — Твое какое дело? — злобно, но сдержанно, чтобы не привлечь еще больше внимания, выругалась я. — Мое — никакое. Но своим визгом ты раздражаешь не только меня, — с невозмутимым видом Леви принялся за еду. — Зачем ты сюда сел вообще? — Ты заняла мое место, — он даже бровью не повел. В голове образовалась неимоверная каша из-за потрясения и негодования, я только бросила скомканный клочок бумаги на стол и одной ладонью прикрыла левую половину лица. Черт с ним… Пусть сидит… — Проклятье, — из легких вырвался тяжелый вздох, — прочти. — Как кусок дерьма, засыпанный сахаром, — из-под полузакрытых век я устало взглянула на Леви, читающего мое письмо. Я всецело была согласна с ним. Слишком слащаво, слишком лестно, чтобы быть правдой. Мы не виделись семнадцать лет, Бальф, верно, очень сильно заблуждается в своих представлениях о моем характере. Он прекрасно знает, что я служу в армии, и должен осознавать, что определение «принцесса» гораздо больше подошло бы его законной дочурке-аристократке, строящей глазки отставным офицерам и почитывающей на досуге любовные романы. Может, такое подхалимство — это часть этикета высших святейшеств? Поди разбери, но это точно не искренняя радость. И почему он объявился именно тогда, когда стало устраиваться мое положение в обществе? Записи обо мне появились еще во время моего обучения в кадетском корпусе, он мог еще тогда дать знать о том, что жив и ждет меня. — Ты прав, — я убрала руки от лица, — я не поеду в Митру к этому старикану. Пусть помирает, мне все равно. — Но Делия! — вмешалась Ханжи, — ты ведь и шанса ему не даешь. Твой отец послал передать письмо собственного сына вместо слуги, чтобы показать серьезность своих намерений. — Я не хочу давать шансов человеку, для которого я — всего лишь ошибка. — Он скоро умрет, если верить его словам. Вдруг он просто хочет извиниться? — Пусть хоть в жопу себе засунет свои извинения! — от переизбытка эмоций у меня пересохло в горле, и я нервно сделала большой глоток чая прежде, чем продолжить. — Мне ничего от него не нужно, ровно, как и от его сынка. — Но почему? — Зои вскинула брови. — Ты ведь читала письмо, так? — я выхватила бумагу из рук Леви, игнорируя его недовольный взгляд. — А тебе не показалось странным то, как он демонстрирует свою «любовь»? Я бы и не выразилась лучше, чем «дерьмо с сахаром». Ложь и блеф, укрытые красивыми словами… Я много слышала таких слов за свою жизнь. — Поэтому я и предлагаю тебе хоть поискать о нем в архивах. Это ни к чему не обязывает тебя, но зато ты будешь уверена в своем решении. Да, Леви? — она явно ждала того, что он поддакнет ей. — У тебя большие проблемы, Айзен. Если будешь вести себя неправильно, то наживешь влиятельных врагов, — у него, естественно, было свое мнение. — Эй, вы! Кто-нибудь здесь слышит голос разума? — схватилась за голову Ханжи. — Письмо адресовано Корделии Бальф, — продолжил он, — фамилию тебе присвоили без твоего ведома, и не думай, что дальше будет по-другому. Они настроены серьезно и наверняка уже выстроили план. Откажешься от правил игры — даже Эрвин не защитит тебя от виселицы. — С чего ты все это взял? — скептически спросила я. — Я знаю этих людей, — последовал короткий ответ. — О, неужели? — И тебе хорошо бы знать. Единственный выход для тебя — победить Бальфа и его сына на их территории. Не хватало мне неприятностей. Едва мои проблемы отошли на второй план, жизнь подбрасывает еще и еще. Только сегодня днем я поругалась с Леви, и вот, за ужином, он сидит напротив меня и раздает советы. Что у него вообще в голове творится? Откуда он знает Бальфов? — Зачем? — я пыталась разглядеть в его глазах ответы, — зачем ты разговариваешь со мной об этом? Разве ты не ненавидишь меня? — Нет. Чтобы заслужить ненависть, нужно быть кем-то посерьезнее такой невзрачной вороны. Но ты — одна из нас, я не дам тебе так бездарно подохнуть, как ты это можешь. — П-ф. Ну, понятно, — я не сдержала усмешки. Ничего личного, как я и думала. Для меня не сюрприз то, что Леви крайне низкого обо мне мнения, но вкупе с желанием помочь с моей «семейкой» его презрение выглядело даже как-то неправдоподобно. Обычно в трудных ситуациях я прислушиваюсь только к себе и поступаю всегда по-своему, но я никогда прежде не сталкивалась со знатью. И Леви, и Ханжи были правы каждый в определенной степени, думаю, я должна учесть их мнения на этот раз. — У нас всех на сегодня запланировано немало дел, — я отодвинула от себя посуду и встала из-за стола, — я обязательно подумаю, как мне поступить… И спасибо вам обоим. Ханжи выглядела очень озабоченно, обдумывая то, что сказал Леви и, кажется, отчасти соглашаясь с ним. — Не за что, Делия, — она отвлеклась от размышлений, — поговори об этом с Эрвином. Если проблема зайдет далеко, именно ему придется ее решать вместе с тобой, а не нам. Мы можем только дать совет. — Хорошо, — я улыбнулась ей на прощание, бросила короткий взгляд на Леви и, унеся посуду, направилась к своему кабинету, где меня ожидали остатки работы. Лично мне хотелось просто избавиться от письма отца и забыть о нем, как о страшном сне. Я не испытываю к отцу абсолютно ничего, он — никто для меня, и наглость требовать моего присоединения к семейству не на шутку меня разозлила. Ханжи считает, что нужно осторожно подобраться к сути, предварительно разузнав все, что возможно о роде Бальф и о моих родственниках из него. Это действительно может сложить в мой рукав несколько козырей. Однако, в конце концов, может, отец не такой уж плохой человек, и козыри мне не потребуются, я не могу этого знать наверняка. Леви же гораздо более категоричен, предлагая вступить с Бальфами в какую-то теневую конфронтацию. Почему он решил, что они уже отвели для меня определенную роль? Единственный довод, который он привел, ограничился четырьмя словами «я знаю этих людей». Ну, я не исключаю этой возможности, ведь, в конце концов, Леви уже давно служит в Разведкорпусе. Неужели отец и правда хочет втянуть меня в большую игру знати? Если это так, что каким образом мне искать время на войну с отцом и братом? У меня слишком много обязанностей на службе, я занята по 14 часов в сутки, и, более того, рано или поздно командор назначит дату экспедиции за стены, к которой надо тщательно подготовиться. Что же мне делать? Как поступить? Я просидела в кабинете за работой почти до полуночи, но уже после десяти буквально переступала через себя, лишь бы не упасть головой на столешницу от усталости. Не помню точно, во сколько, но во время очередной короткой паузы я, казалось, на секунду легла на свои предплечья, сложив их на стол. После этого я в какой-то момент посреди ночи ловила мимолетные обрывки сознания, даже почти не просыпаясь и не осознавая того, что уснула далеко не в своей постели. Я только запомнила, что в кабинете был человек… кто-то… тот, кто снял мой плащ с крючка у входа, который я прибила в один из первых дней, накинул на мои плечи и сразу ушел. Только проснувшись рано утром я поняла, что, скорее всего, это была Ханжи, когда увидела на столе перед собой расправленное письмо от Дирка Бальфа, которое я забыла в столовой. Вот ведь, как меня угораздило оставить там такую важную вещь? Хорошо, что Ханжи там была и принесла его мне. Но почему посреди ночи? У нее же не было планов оставаться допоздна. Или были? Ладно, не важно. Сейчас полчетвертого утра, и у меня еще есть пара часов, чтобы провести их в своей комнате на мягкой подушке, и я даже не хочу вспоминать о событиях вчерашнего дня, пока сегодняшний полноценно не наступит.