Золотой жемчуг

— А ты ожидала другой реакции, заявляясь сюда почти раздетой? — он смотрел прямо в мои глаза, одновременно расстегивая верхнюю пуговицу на своей рубашке. Уже второй раз он прицепился к моему ночному платью. Да, оно довольно открытое, но каждый ведь выбирает для себя максимально удобную домашнюю одежду, а я не могу спать в длинных и закрытых сорочках, мне просто напросто становится жарко. И потом, мой образ жизни не предлагает мне случаев надеть на себя что-то красивое и женственное, а жизнь без капризов — это не жизнь. Поэтому, когда в одном из магазинов мне на глаза попалось белое шифоновое платьице на тонких бретельках, слегка стянутое под грудью кружевной лентой, я не смогла устоять. — Откровенно говоря, реакции я не ждала вообще, — я слегка склонила голову вбок, — кто меня постоянно оскорбляет и затыкает? Уж не ты ли? — Тебя и без того с каждым днем становится все больше и больше, — прошипел он, прищуривая глаза. — Разве это плохо? — я что-то совсем не поняла, почему он начал из-за этого злиться, — Сколько раз мы с тобой сцепились? Мы вообще хоть когда-нибудь разговаривали, как разговаривают нормальные товарищи? Я совсем не против быть к тебе ближе, это избавило бы нас обоих от множества проблем. — Однажды для тебя это может выйти боком. Это что значит, интересно? Если я не буду придерживаться расстояния, он просто меня изнасилует, так что ли? — Угрожаешь мне? — почувствовав опасность, я по старой привычке вцепилась в него взглядом, почти не моргая, и собрала конечности поближе к телу. — Иначе ты не понимаешь. — Ты нравишься мне, Леви. Не разрушай это только потому, что у тебя член стоит. По непонятной мне причине я совсем не боялась его, в глубине души верила в то, что такими словами он просто отпугивает меня от себя. Но зачем? Я ведь права, подружись мы с ним, таких ситуаций, как сейчас больше не повторится. Или не права? — Нравлюсь? — выплюнул он так, словно я оскорбила его, — да что ты можешь знать обо мне? — Так расскажи! — я резко соскочила с места и сделала шаг к нему. — Расскажи мне! Лучше я узнаю все от тебя, чем от Алистера, который, между прочим, копает под тебя. Я еще не была уверена на счет своей последней фразы, но она все-таки подействовала на Леви в качестве аргумента, и он моментально изменился в лице. — Откуда тебе известно? — Горничная проболталась, — я села обратно в кресло. — Мы с ней… нашли общий язык. — Это в ее дела ты полезла сегодня? — Если бы я этого не сделала, она уже была бы мертва. — Я должен знать, что произошло, — услышав о смерти, Леви подозрительно глянул на меня исподлобья. — Я обещала ей никому не рассказывать лишний раз, — решительно отрезала я. — Такова цена вопроса. И не уводи тему в сторону, капитан. — Ты, кажется, не понимаешь, в какой мы находимся ситуации, — он немного повысил голос и сжал ладони в кулаках. — Любая тайна может оказаться последней для нас обоих. — Эта не принесет нам вреда, я обещаю! — Я не доверяю твоим обещаниям. Говори по-хорошему, пока я не выбил ее из тебя. До встречи с этим ослом я никогда даже мысли бы не допустила о том, что на меня подействуют угрозы применения физической силы. Не раз мужчины пытались претворить их в жизнь, но я никогда не оказывалась слабее, особенно после поступления в кадетский корпус. Да и сейчас я могу закричать в любой момент, но кто знает, что может произойти потом. Как минимум, у нашедших нас возникнет парочка вопросов. — Любая тайна, говоришь? Хорошо. Тогда и ты расскажешь мне обо всем, что я тебя спрошу. — Идет. — Славно. Тогда ты первый. — Что случилось с горничной? — последовал ожидаемый первый вопрос. — Она беременна. Хотела избавиться от ребенка при помощи какого-то крючка. Я шла к тебе, наткнулась на нее всю зареванную и решила выяснить, в чем дело. Мне повезло вовремя ее остановить и посоветовать травы, которые спровоцируют выкидыш. Это, конечно, тоже может навредить здоровью, но не так, как тот варварский способ. — То есть она видела тебя в таком виде вне твоей комнаты? — Леви недоверчиво склонил голову вперед. — Я сказала ей, что заметила неладное, когда она переодевала меня, и по доброте душевной последовала за ней, — мне оставалось только пожать плечами. — И потом, ее тайна куда серьезнее моей, она не выдаст меня, если не хочет неприятностей. — Кто отец ее ребенка? — Не знаю. Да и какая разница? Кто-нибудь из прислуги или просто из знакомых. — Ясно. Откуда ты знаешь, что те травы помогут ей? — все свои вопросы он задавал сухо и быстро, словно готовил их заранее. — Из откровенного разговора ты делаешь чертов допрос, — возмутилась я. — Ты сама на это согласилась, — одна его бровь удивленно поползла вверх, — отвечай. — Я тебе это еще припомню, капитан, — после секундной паузы проговорила я сквозь зубы. Но уговор есть уговор. — Мне было 15, когда я сама вытравила из себя зародившуюся жизнь. После смерти моей мамы я еще некоторое время путешествовала одна, пытаясь самостоятельно обеспечить себя тем, что умела. А умела я петь и играть на нескольких инструментах. Ты в общих чертах знаешь о моем прошлом, рассказывать об этом снова нет смысла. Собственно, тогда я влюбилась в одного молодого солдата из Шиганшины и, оставшись без присмотра матери, быстро согласилась лечь с ним в постель. Ну, последствия не заставили себя ждать, и я предприняла меры после первой же задержки крови. Мне было очень жаль так поступать, но даже в том возрасте собственную жизнь я ценила куда больше жизни нежеланного ребенка. Солдата, кстати, звали Рэндолл Хоу, он служил в Гарнизоне и, насколько я знаю, погиб три года назад, защищая город, когда титан-колосс пробил его ворота, — ненадолго я прервалась, после чего игриво и саркастически продолжила. — Занимательная история, не правда ли? Это ты и хотел услышать? Могу еще углубиться и рассказать, как закончились мои отношения с этим Хоу. — Хватит, — по ходу истории Леви становился все мрачнее, и к концу смотрел на меня почти ненавидящим взглядом, — Противно слушать подробности твоей продажной жизни солдафоньей подстилки. — Только правда, капитан, — усмехнулась я, нисколько не удивленная его острой и грубой реакцией, — или ты ожидал, что я окажусь девственницей специально для тебя? — Моим ожиданиям уже некуда падать, шваль. — Пф, то же мне. Раз мне можно умереть в бою наравне с любым мужчиной, значит, и спать я могу, с кем захочу, как и любой мужчина. Ты сам вчера в деревне, небось, посещал определенное заведение, а то что-то я не слышала о том, чтобы в штабе мужчинам было, куда пристроиться. — Корделия… — он задумчиво произнес мое имя, растянуто, пробуя на вкус. — Я не встречал женщин, таких, как ты. Строптивых, пустоголовых и истеричных шлюх. Что в тебе есть такого… — его голос перешел на низкий пугающий полушепот, — что заставляет меня так хотеть тебя. — Спроси сам себя, — внутри меня зародилось неприятное опасение от таких его резких заявлений, отдающееся кислым послевкусием на кончике языка. — Я делал это сотню раз. — Ха, хочешь, чтобы я сейчас стала себя расхваливать? — ну что за абсурд, у него точно не все дома. Леви, сидя на кровати, облокотился о свои колени, подаваясь тем самым немного вперед. Его раскаленные глаза снова в наглую прошлись вдоль моего тела, отбивая у меня всякое желание дальше ехидничать и дерзить. Они смотрели на меня и с желанием, и с отвращением, словно Леви ненавидит то, что чувствует, но ничего не может с этим поделать. Он и правда в замешательстве. Я никогда не видела его таким. Раньше он мог злиться, кричать на меня, однажды на тренировке по его милости я получила деревянным тренировочным ножом прямо в глаз, да так, что он чуть не вылетел с противоположной стороны черепа. Естественно, на деле все было не так страшно, но воспоминания все равно удались весьма и весьма яркими. Сейчас же капитан был похож на волка, идущего в метели по следу своей добычи. Жуть, как меня вообще угораздило попасть в эту ситуацию? Как я могла не заметить…? И что мне делать сейчас, коль уж так вышло? Да чтоб этот Леви горел в адском пекле! Я вообще не хочу иметь дела с его нездоровой психикой, кто его вообще воспитал таким?! Мы не можем позволить себе поднимать шум, я не сомневаюсь в том, что он понимает это и отпустит меня, если я постараюсь сбежать. Но даже при таком раскладе мы неизбежно вернемся к этой же точке позднее, и сейчас можно только гадать, чем все закончится. Я не люблю необдуманные риски, но сейчас нелепые последствия, лежащие на одной чаше весов, уравновешиваются решением проблемы раз и навсегда. Леви — честный человек, дорожащий своими товарищами, можно попытаться надавить на это. Я встала со своего места, решительным шагом приблизилась к нему почти в плотную и взяла его лицо в свои руки, заставляя тем самым смотреть только на меня. Одной ногой я осталась стоять на полу, а коленом другой оперлась о кровать прямо между его ног, специально плотно прижимаясь к известному месту. Левая рука плавно прошлась по его щеке и замерла на подбородке. — Чего же ты ждешь тогда, а, сволочь? — я приблизилась к его лицу так близко, что буквально шептала в его губы, и ему оставалось бы сделать мельчайшее движение, чтобы дотянуться до моих. — Да, мне прекрасно известно, что я красива, и у меня было больше мужчин, чем извилин в твоей башке. Хочешь меня? Я прямо здесь, перед тобой. Нужно быть тупой до святости, чтобы не понимать, что ты загоняешь меня в угол, поэтому сегодня только тебе решать, где я проведу эту ночь. Но, быть может, ты все-таки хоть на секунду перестанешь думать жопой? Какими могут быть последствия твоего выбора? Буду ли и дальше смотреть в твои глаза также, как сейчас? Как считаешь, не захочу ли я, ну, допустим, нахрен тебя убить? Не донесу ли я на тебя, а? Знаешь, это даже лучше. С удовольствием плюну в твою рожу, когда приду навестить тебя в тюрьме. Судя по выражению его лица и сбивчивому дыханию, он ожидал от меня чего угодно, но не этого. С минуту ни он, ни я не сдвигались с места, так и разглядывая отражения в зрачках друг друга и рвано дыша в рот. Но если я старалась терпеливо ждать и сохранять относительное спокойствие, то он менялся буквально каждое мгновение, принимая решение не только для сегодняшнего дня, но и для всех будущих. Замершее время снова обрело ритм, когда его рука медленно потянулась к моему телу. Ладонью он прикоснулся к боку прямо рядом с грудью и провел по всей его длине вниз до середины бедра, где заканчивается платье, мучительным и тягучим движением. Сознание отреагировало сразу, как только он коснулся меня, оно кричало мне о том, что мне не удалось на него повлиять, что я напрасно тут распиналась и угрожала, но все равно я оставалась неподвижна. — Иди к себе, — донесся до моих ушей тяжелый хрип, щекочущий губы. — Что? — наконец оцепенение спало, и я ровно встала у края кровати на обе ноги, выпрямившись. — Я сам зайду через час. Теперь твоя очередь задавать вопросы. Трудно в такой момент было поверить своим ушам. Я чувствовала себя каким-то запретным плодом, который Леви попробовал, но все же не съел, выбрав разумное между разумным и желаемым. Но моя выходка увенчалась успехом, и мне стало интересно, что же подействовало на него. Совесть? Угрозы? Должно быть, и то, и другое. В подчинении капитана находится четыре человека, и я знаю, как он с ними обращается. Скажем, достаточно уважительно, на сколько он способен. Пусть со мной он и груб, но я тоже — часть его окружения, и уже совсем скоро мы можем оказаться в ситуации, когда наши жизни будут зависеть друг от друга. Что до угроз, Леви прекрасно знает, что я не бросаю слов на ветер. Однако, откровенно говоря, мне очень хочется верить, что не они стали главной причиной его выбора. — Буду ждать, — кивнула я и быстро выбежала за дверь. Идя по темному коридору к своей комнате, я все также шарахалась каждой тени или звука, заглядывала за каждый угол в попытке остаться незамеченной. Все-таки отправлять меня к себе, а потом самому еще ходить туда и обратно, было не самой блестящей идеей капитана. Но нам обоим определенно нужно было остыть на расстоянии друг от друга, и я уверена в нем и его осмотрительности. От греха подальше я переоделась в форму сразу же, как только оказалась в безопасности. Не хватало мне, чтобы у этого озабоченного снова поехала кукушка. Это я-то «строптивая, пустоголовая и истеричная»? Такими словами он мог бы в точности описать сам себя. Примечательно, что я ни разу не видела его беспокойным в общении с другими людьми. Всегда обособлен, холоден и беспристрастен. Я, в свою очередь, тоже становлюсь совсем другой, когда разговариваю с ним. Словно каждый из нас то ли снимает, то ли надевает маску, когда видит другого, я не знаю. Раньше я не задумывалась о его родственниках, о его прошлом, о том, что сделало его самим собой, но теперь так много хочу у него спросить. И почему именно я? Сначала мы махали кулаками друг на друга почем зря, после все немного поутихло, а теперь… В мире полно других женщин сильнее, красивее, покладистее меня, так что именно его привлекло? Есть у меня парочка догадок, но лучше я обращусь к первоисточнику. Весь час, что был у меня на раздумья, я провела на кровати, раскинув свои конечности по разные ее стороны и разглядывая мелкую лепнину на потолке. Сложно было осознать свои собственные чувства и мысли по поводу произошедшего. Я была удивлена и немного напугана, когда Леви сказал, что хочет мое тело, несмотря на то, что догадалась об этом по его взгляду, и попросту не знала, что сказать ему и как себя повести, чтобы в итоге не подставиться. Напрасно я начала подначивать его в начале разговора, возможно, это и разгорячило его эмоции. Однако я была полна решимости, когда сама предложила ему себя, и ожидала любые последствия. Карты оказались разложены в мою пользу, и теперь я была невероятно довольна собой. Поставить перед ним четкий ультиматум оказалось правильным решением, и теперь он больше не станет поднимать эту тему сам, если не захочет пошатнуть товарищеское доверие. Характерное царапание двери дало мне понять, что Леви стоит прямо за ней. Я молча впустила его и снова заперлась. — Как ты? — усаживаясь в центр кровати, спросила я. — Нормально. Больше не повторится, — искренне и твердо он посмотрел в мои глаза. Я не ждала от него извинений или раскаяния, осознания им сложившейся ситуации было вполне достаточно. — Присядь, если хочешь. Леви не стал садиться, а только сложил руки в карманы и прислонился к стене спиной напротив меня. — Что ты хочешь узнать? — Расскажи о своем прошлом. Где ты вырос, и кто твои родители? — я решила начать с самого начала. — Я родился в подземном городе и не покидал его до вступления в Разведкорпус. Моя мать была проституткой, а отец — одним из ее клиентов. Она умерла в 829 году, и на несколько лет я оказался под опекой одного из ее знакомых, Кенни. Спустя время он исчез, и я не знаю, жив он или нет. Мне было известно, что жизнь Леви отличалась определенной суровостью, которая воспитала его таким, какой он есть, но то, что он родом из подземного города, где царит преступность и нищета, я и не подозревала. На его руках уже есть кровь, я не сомневаюсь в этом. В том городе победишь либо ты, либо тебя, и там не место детям. О чем думала его мать, решив оставить ребенка? — У тебя есть фамилия или второе имя? — если есть, то я никогда не слышала его. — Нет. Просто Леви, — ожидаемо, что от прошлого у него осталось только это. — Сколько тебе лет? Вопросы появлялись в голове сами собой, и я поняла, что не знаю о нем ровным счетом ничего. — 24 года. — Понятно, — эта информация нужна была мне не более, чем для справки, и я задала следующий вопрос. — Как ты попал в армию? Выходец из подземного города имеет очень сомнительные шансы на возможность поступить в кадетский корпус. — Меня и двух моих друзей завербовал лично Эрвин еще до того, как получил звание командора. Служба в обмен на амнистию от совершенных преступлений. — И как это произошло? — Разведчики оказались сильнее, когда преследовали нас после нашей очередной вылазки. Эрвин мог сдать нас полиции, но вместо этого он предложил сделку. И я согласился. Тем более, что его жизнь уже была нам заказана одним из криминальных авторитетов. — Заказана? — В обмен на разрешение жить на поверхности. — Я смотрю, миссия была провалена с треском. С каждым сказанным словом история жизни Леви казалась мне все более сложной и интересной. Я внимательно слушала рассказ, и в некоторой степени сочувствовала ему о выпавшей ему доле. При таком раскладе даже удивительно, что он сумел сохранить в себе черты нравственности и морали. — Я сделал неправильный выбор и поплатился за это жизнями своих друзей. Эрвин перехитрил всех, включая меня и его заказчика. Он дал мне понять важные вещи, и теперь я последую за ним, куда бы он ни пошел. — Не очень-то исчерпывающе, — ухмыльнулась я, — но если ты считаешь, что этого мне знать достаточно, то так оно и есть. Вероятно, те двое были единственными его близкими, я не стану тормошить человеческие чувства больше, чем он сам позволит мне. Это больно — вспоминать ушедших слишком рано… Пусть Леви не показывает мне этого, но он не может оставаться безразличным внутри себя. — Еще вопросы? — Леви достал руки из карманов и скрестил их возле груди. — Да, — самое время спросить его о волнующей меня теме. — Ты встречал меня раньше? Он отреагировал на этот вопрос беспокойно и раздраженно, об этом говорили выражение его лица и сверлящий взгляд. — Встречал, — несмотря ни на что, он говорил все так же хладнокровно. — Я дважды спускалась в подземный город ради работы, это было семь лет назад… — Все правильно, я видел твое выступление, — перебил он. — Годы тебя не украсили. Как я и думала, его ожидания просто не сошлись с реальностью, но что же изменилось сейчас, сегодня? Надеюсь, я никогда не узнаю ответ на этот вопрос, и мы больше никогда не вернемся к теме настолько интимных взаимоотношений. — Спасибо, — я тепло ему улыбнулась, давая понять, что больше не стану ковыряться в его душе, — это все, что мне хотелось узнать. — Теперь твой брат не сможет тебя удивить, можешь не переживать, — бросил он и направился к двери, не намереваясь оставаться ни на секунду дольше положенного. — И больше не вздумай манипулировать мной, женщина. — Это была вынужденная мера, капитан, — когда эти слова донеслись до него, он уже было положил ладонь на ручку, но успел оглянуться. — Чтобы ты сделал, если бы я была неопытной и дрожащей размазней? Все бы закончилось иначе, и явно не я вышла бы победителем. Он отвернулся лицом к двери, и последним, что я услышала перед тем, как он скрылся во тьме коридора было: — Будь ты такой, я бы даже не взглянул на тебя.