***
Руадан надеялся, что наследного принца они будут впредь видеть редко и издалека. Извинениям этого мальчишки он не верил ни на грош, будучи убежденным, что держать соответствующее лицо особ королевской крови учат с пелёнок, и если принцу захотелось сделать красивый жест, то это его дело. Леонар, правда, склонялся к тому, чтобы поверить в искренность хотя бы тех извинений, но Гверн тоже был против. Слишком дорого им обошёлся его проступок. Но то, зачем его вызвал командир дворцовой стражи в первый же день, как их выперли из лазарета, оказалось худшим из возможных кошмаров: ему предстояло сопровождать принца в его прогулке за пределы дворца. Этот гаденыш сделал вывод и отпросился! Срань. Но на лице стража ни одна мысль не отразилась ни пока он выслушивал приказ, ни пока шел до дверей покоев мелкого тирана. Долго ждать не довелось: Клианс вышел ему навстречу. Видимо, по привычке – один из дворца он явно уходил в тот раз не впервые. Замер. Узнал. Склонил голову, обозначая то ли приветствие, то ли нежелание смотреть в глаза. Молча направился в сторону выхода. Руадан последовал за ним на шаг позади. Повисшее между ними напряжение можно было ножом резать. На улице было не очень холодно, но медленно падал крупный снег. Принц замер на крыльце, осматриваясь, а потом уверенно пошел к воротам. Спрашивать, куда они идут, Руадан считал бессмысленным и ненужным – он тут всего лишь как необходимая деталь гардероба. Да и так понятно было, что в город. Вопрос «Что он там забыл?» остался незаданным даже самому себе, поскольку Клианс свернул по направлению к кладбищу. Тропа была очищена от снега только к склепу королей, и принц уверенно, но все же медленно пошёл по ней. Замер на полпути. Обернулся на своего стража. Что он искал у него: одобрения, понимания или вопроса? — Как ваше имя? — просил Клианс раньше, чем страж решил для себя, что будет молча делать вид, что не заметил. — Зачем вам? — по правилам нужно было всего лишь ответить, а не спрашивать в ответ, но тут никого не было, чтобы поправить его. — Я ведь не ошибся, что вы один из тех, кого из-за меня наказали? — сомнения в голосе принца не звучало, и Руадан коротко кивнул. — Тогда не рано ли вас вернули на службу? — Как обычно, — ответ прозвучал бесстрастно, но Его Высочество резко опустил взгляд. Молчание затянулось. Снег укрывал их вместе с холодными камнями надгробий, делая похожими на них. Клианс медленно пошёл к склепу, больше не оглядываясь. На снегу рядом с входом виднелись свежие следы, и Руадан в несколько шагов обогнал принца. Что бы он о нём ни думал сейчас, а защищать должен. Но Клианс и сам помедлил в замешательстве. Мгновение тишины нарушилось шагами: из-за угла вышел молодой мужчина и мальчик лет десяти какой-то совершенно кукольной внешности. В глазах мальчика вспыхнула радость при виде Клианса, да и сам принц дернулся вперед, но в этот миг мужчина неуловимо быстрым движением достал нож и приставил его к шее своего юного спутника, прижав к себе свободной рукой. — Рад встрече, Ваше Высочество, — он усмехнулся. Пшенично-светлые волосы, серые с болотистым оттенком глаза. Руадан имел неплохую память на лица и был уверен, что видел эти тонкие правильные черты у кого-то из гостей дворца. Правда, очень давно. Тогда он не был угрозой. Сейчас – тоже. Во всяком случае, не принцу. — Отпустите его, — голос Клианса стал металлически строгим, но мужчина лишь поморщился. — Отпущу, но при одном условии, — тут он посмотрел на Руадана и прохладно улыбнулся. — Вы его замените. Теперь глаза мальчика отражали неверие и ужас, а от последних слов расширились до предела. — Нет-нет, я не собираюсь брать вас в заложники. Мне вы живым не нужны совершенно. — И кто же вам позволит навредить наследному принцу? — Руадан положил руку на рукоять меча. — А я и не буду ему вредить. Это сделаете вы, — тонкие губы изломила усмешка. — У вас ведь достаточно поводов ненавидеть отпрыска нашей любимой всеми королевы, — в голосе мужчины сквозила ненависть. — Никто не удивится, что страж воспользовался уединённостью места и сделал, наконец, то, о чём так долго мечтал. Или же умрёт этот мальчик. Впрочем, сомневаюсь, что его жизнь стоит хоть что-то. Такого Руадан не ожидал и непростительно опешил, не сводя глаз с клинка возле беззащитной шеи ребёнка, чьего имени он даже не знал. — Камиль… — тихо сорвалось за его спиной. — Да, так вполне может быть справедливо, — Клианс обошел стражника и стал перед ним. В серых глазах юного принца мрачно светилась решимость. А в голубых глазах Камиля стояли слёзы. — Если вы знаете более достойного претендента на трон, пусть для меня всё закончится здесь и сейчас, — Клианс скользнул взглядом по угрожавшему Камилю мужчине и посмотрел в глаза того, перед кем был действительно виноват. — Быть может, он сможет защитить от казни за убийство наследника того, кто его совершил. Или того, кого назначат, если совершивший сможет уйти. — Нет! Не надо! — Камиль дернулся в руках своего пленителя, но оказался слишком слаб, чтобы вырваться – только оцарапался об острие ножа. Мужчина держал крепко, но в его глазах расплескалась растерянность. Руадан медленно перевел взгляд с принца на него и вновь на принца. Клианс был совершенно уверен в том, что говорил. Мальчик десяти лет. Сын королевы Анны. — Так за вами никого нет? Вы просто кучка обиженной знати, которая решила убиться о королеву Валлоны, прихватив с собой её сына? — то, что это был мятеж, стражник догадался, но что настолько бестолковый – оказалось для него неприятным открытием. — Главное, уничтожить чужих на троне Валлоны, — мятежник сжал зубы, возвращая себе прежнее настроение. — И обрушить её в безвластие? В грызню за трон? И это в случае успеха, — Руадан медленно потянул из ножен меч. — Ублюдок королевы всё равно должен умереть, — теперь уже дрогнула рука, державшая нож. — Может, и ублюдок, но Валлона – такая же моя родина, как ваша, — Клианс сделал шаг вперед. — И если вы не знаете, кто будет ею править после моей смерти, то ради чего жертвовать хоть кем-то? — голос принца звенел негодованием. — Если вы все собираетесь погибнуть, то ради чего? — Мы не собираемся гибнуть, — сквозь зубы произнес мужчина. — Мы собираемся убивать. — Отпусти его, — меч Руадана тускло блеснул, покидая ножны. — Я сделаю то, что ты хочешь. Видимо, лучше в этой стране не станет, раз даже те, кто её любят, предпочитают лишь усугублять. Мятежник ошеломленно отпустил Камиля, глядя, как стражник направляет меч на наследного принца. Словно не верил в то, что у него получится заставить. Камиль птицей рванулся вперед, закрывая собой Клианса. Слов у него не хватало, глаза застилали слезы, но позволить вот так убить – не мог. Острие меча взметнулось. Руадан сделал уверенный шаг. И остановил удар у шеи замершего мятежника.Угроза
28 сентября 2019 г. в 13:27
Валентин бесцельно шёл по коридору. Дитрих уехал четыре дня назад, а в полученном задании он не продвинулся ни на шаг. Клианс был внимательным и исполнительным учеником, но совершенно нечитаемым человеком. Ребёнком этого мальчика называть было трудно. Быть может, всему виной потеря старого учителя, умножившаяся на неприязнь к Дитриху. Последнее Валентин не смог бы доказать, ведь Клианс ни разу себя не выдал, а сложившееся впечатление можно было объяснить исключительно интуицией.
Хуже того: он не знал, как исполнить главное поручение, поскольку мальчик ничего не ел на занятиях, кроме того единственного куска пирога после ночи наказания, но тогда сам Валентин не додумался начать использовать яд. Думать, когда и как это лучше делать теперь, было больно.
Внезапно его догнали лёгкие шаги, и через миг он оказался заключённым в объятия.
— Друга Его Величества так редко можно застать в одиночестве, — голос шута был наполнен притворным сожалением. — Ой, только какому Величеству он теперь друг?
Объятия исчезли, и раньше, чем оцепеневший Валентин обернулся, шут скрылся за одной из дверей.
По закону Валлоны Клианс был королём. Анна нарушала закон, но всем было проще молчать и соглашаться. Проще и безопаснее. Шут ударил по больному месту: выбрать между Дитрихом и Клиансом было невозможно. Или на самом деле Валентина волновало исключительно спокойствие собственной совести? Он не впервые выполняет приказы своего короля и прекрасно знает, как именно Дитрих пришёл к власти. Объединить три северные страны давно стало мечтой молодого правителя Монта, и Валентин не видел в этом ничего плохого. Даже если ради этого нужно убить десятилетнего мальчика.
Боль где-то глубоко в груди стала невыносимой, и Валентин стремительно вышел в засыпанный снегом сад.
Холода он не чувствовал. Только удивительно мягкую тишину, которую, казалось, можно было потрогать руками. На узкой сейчас тропинке виднелись небольшие следы явно женских сапожек и легкий след скользившего по снегу платья. Не вполне отдавая себе отчет, зачем, Валентин шёл по следу, пока не дошел до спрятанного в деревянный ящик фонтана. Рядом с ним стояла девушка в скромном плаще, лишь по краю капюшона отороченном мехом, и просто платье в сдержанном темно-зеленом цвете. Её по-лисьему рыжие волосы тяжелыми прядями спускались к талии, ярко выделяясь на фоне темного плаща. Валентин впервые видел её во дворце и не решился окликнуть, но она сама обернулась к нему.
— Здравствуйте, — улыбка и изящный придворный поклон выдали в ней человека, знакомого с этикетом. — Ой, зачем же вы совсем раздетый в сад вышли! Холодно, ещё и снег вот-вот пойдёт!
Во всём её облике и голосе было столько беспокойства, что Валентин понял – его она тоже видела впервые.
— Доброго вам дня, — он улыбнулся почти искренне. — Я не планировал гулять, но и холода пока не чувствую, поэтому не стоит беспокоиться. И можете звать меня Валентин.
Почему решил опустить все титулы и представиться только именем, Валентин и сам не знал. Или боялся признаться себе, что ему понравилось быть неузнанным.
— Меня можете звать Луна, — девушка светло улыбнулась. — С тех пор, как перестала прислуживать Его Высочеству, я редко бываю во дворце и многих уже не знаю.
— Меня взяли новым учителем Его Высочества, поэтому знаком далеко не со всеми обитателями замка, — и ведь лжи в этих словах, можно сказать, что и не было.
— Юлиус бы прекрасным учителем и достойным человеком, — улыбка Луны стала печальной. — Уверена, что и вы такой же.
Единственная надежда Валентина осталась на то, что внезапную бледность его собеседница спишет на холод, если заметит. С Юлиусом он раньше виделся, но близко не общался – не по статусу. А назвать себя достойным человеком не получалось.
— Вы очень добры, — обронил он, почти не задумываясь над ответом. — Быть может, вы сможете рассказать мне о Его Высочестве? Он прекрасный ученик, но я всё ещё знаю о нём слишком мало.
Луна задумалась и перевела взгляд на укрытую снегом ветку.
— Я знала его совсем ребёнком. Тихим, но любознательным. Ему с самого начала хотелось понимать природу вещей, вникать в самую суть. Но подружиться с ним у меня не получилось.
— Потому что он – принц? — Валентин почувствовал тень отчаяния: если даже в раннем детстве с Клиансом было так сложно сблизиться, то теперь это можно назвать невозможным.
Девушка ответила не сразу.
— Наверное, вы правы, — сейчас в её тоне легко было заметить неуверенность.
Складывалось ощущение, что Луна просто согласилась с его словами, стараясь скрыть за ними куда более широкую гамму чувств. Невыносимо захотелось узнать правду, и Валентин рискнул озвучить одно из самых дерзких предположений:
— Вы опасаетесь Её Величество Анну?
Луна проткнула его нечитаемым взглядом. Видимо, он угадал, но не полностью.
— Странно было бы не опасаться её, ведь все и всё в замке в её власти, — слова падали, как льдинки в мягкий снег, и Валентин, наконец, осознал, насколько успел замёрзнуть. — Вы, как учитель, должно быть, получили рекомендации, чему стоит обучать наследника престола. Думаю, вы и сами понимаете, что не стоит их нарушать.
— Понимаю и благодарю вас, — он опустил взгляд, чтобы скрыть замешательство: ему самому ничего подобного не предписывали, но кто знает, какими приказами королевы были скованываллонцы в отношении Клианса.
— Не стоит, — Луна изобразил улыбку, и Валентину снова показалось, что она хотела сказать что-то ещё, но не стала этого делать. — Вы совсем замёрзли, да и мне пора.
Она обошла его и направилась к выходу из сада, но не в сторону дворца.
— До встречи, — обронил Валентин, понимая, что может никогда её больше не увидеть.
Луна не обернулась и ничего не ответила. Возможно, она тоже не верила во вторую встречу и не хотела пустых слов. Пустых или грустных, как «прощайте».
Когда Валентин вернулся в тепло дворца, его тело охватила тянущая боль – слишком долго он пробыл на улице. Единственным, что могло помочь ему согреться, была тренировка с оружием. Когда-то это первым понял Дитрих. Валентин имел странные отношения с холодом, не впервые выходя без теплой одежды на прогулку. В детстве его затаскивали в тепло родители, позже – учителя. А потом и Дитрих, тогда ещё не принц, а просто третий в очереди на трон. Именно он понял, что горячая ванна и питье, теплая одежда и всевозможные растирания действовали слишком медленно. А вот влить в Валентниа бокал вина и потащить тренироваться на мечах – оказалось куда более действенным способом его согреть.
Теперь Валентин решил поступить так же. Вино нашлось на кухне, его даже подогрели для важного гостя. Выпив и переодевшись для тренировки, он направился в зал, но только открыв дверь понял, что Маркус и Клианс ещё не закончили.
— Извините, я зайду позже, — сказал он, приложив усилие, чтобы голос звучал твердо.
— Если вы просто потренироваться, то не помешаете, — ответил Маркус, сдержанно склонив голову перед человеком, что был выше него по статусу.
— Благодарю. Ваше Высочество, — Валентин в свою очередь поклонился Клиансу и прошёл в зал, закрыв за собой дверь.
Тренировался он исключительно со своим мечом, который Дитрих подарил ему на шестнадцатилетие. Легкий одноручник за прошедшие годы стал продолжением руки, и тренировка напоминала танец.
Клианс, полностью подчинявшийся решениям Маркуса в стенах зала, лишь проводил своего нового учителя взглядом, не прекращая выполнять упражнения. Но стоило Валентину перекинуть меч в левую руку, принц замер от неожиданности – в движениях учителя ничего не изменилось, левой рукой он владел мечом не хуже, чем правой. Только сейчас Клианс вспомнил, что писал Валентин так же – какой рукой взял перо, такой и писал, часто меняя по несколько раз за занятие.
— У вас скоро так же будет получаться, — улыбнулся Маркус, заметив его взгляд.
— Скоро – это через сколько лет? — вздохнул Клианс, который, хоть и выбрал парные клинки, с левой рукой совладать не мог до сих пор.
— Кто знает, возможно, даже через пять, — Маркус оценивающе посмотрел на Валентина.
— Не нужно меня успокаивать, — Клианс нахмурился.
— Я вас не успокаиваю. И могу это доказать, если ваш учитель согласится, — мечник пожал плечами.
— Согласится на что?
— На учебный поединок с вами, — Маркус говорил совершенно серьезно, и Валентин едва не выронил меч.
— Если Его Высочество пожелает, то соглашусь, — он внимательно посмотрел на Клианса.
— Пожелаю, — в глазах принца полыхнул азарт.
— Одноручным мечом, левой рукой, — заключил Маркус. — Тренировочным оружием.
Клианс впервые сражался с кем-то, кроме Маркуса. Его изумило, что у Валентина был боевой меч, который ему пришлось сменить на тренировочный.
Левой рукой. Когда принц брался за выбранные им парные клинки, то больше пользовался правой рукой, но теперь так не получится.
— Готовы? — спросил Маркус и, получил одновременный кивок, скомандовал: — начали!
Клианс помедлил, но Валентин явно не собирался нападать первым. Поэтому принц атаковал. Сейчас его подстегивало осознание, что он должен показать всё, на что способен, чему научил его Маркус. Показать чужаку. Врагу ли? Мягкий учитель оказался не так прост – не многие из тех, кто выбрал науки, так хорошо владели оружием. Наверное, рядом с Дитрихом более слабый просто не выжил бы. Эта мысль была новой и неожиданной, но тут Клианс осознал, что теряет преимущество атаковавшего.
Маркус молча наблюдал за поединком и видел, что Валентин осторожничает не из страха. Этот молодой человек воспринимал Клианс, как соперника, на полном серьезе. Смутной тенью в чувствах проскользнуло уважение к нему, но мужчина предпочёл его не заметить. Да, он давно, нет, всегда предвзято относился к жителям Монта. И чем ближе они были к королевской семье, тем больших бед от них он ждал. Без Дитриха рядом Валентин поначалу казался потерянным, но сейчас от этого впечатления не осталось и следа. В глазах Клианса азарт сменился восторгом. Десятилетний мальчик справлялся с вполне опытным взрослым, который относился к нему, как к равному. Равному. В этом бою были только Клианс и Валентин. Без оглядки на то, кто чей сын и из какого народа.
Внезапно Валентин о чём-то задумался, и мальчик воспользовался этим для победы. Выбить меч он не смог, но положение его клинка указывало на то, что его соперник уже, по меньшей мере, серьезно ранен. Клианс изумленно переводил взгляд с Маркуса на Валентина, до конца не веря в случившееся.
— Я ведь обещал доказать вам, — Маркус тепло улыбнулся. — Хороший бой. И прекрасный урок того, чего может стоить неуместная задумчивость.
Валентин прозрачно улыбнулся и поклонился Клиансу.
— Проиграть вам – честь для меня, Ваше Высочество, — мягко произнес он и вернул меч в стойку. — Жду вас завтра. Мне ещё есть, что рассказать вам.
Он легко кивнул Маркусу и покинул зал.
Вернувшись к себе, Валентин приказал приготовить для него ванную, и устало опустился на край кровати в спальне. В глазах Клианса во время поединка он увидел то, что искал с того дня, как получил приказ Дитриха – зацепку, чтобы понять, что ему нужно. И дать это. Выходило, что принцу нужна была смелость в отношении к нему без оглядки на его мать. И что-то ещё, едва уловимое, но – Валентин чувствовал это – очень важное.
Возня слуг в ванной комнате вызвала раздражение, но если он их прогонит – останется без горячей воды. Он подошёл к своим вещам и достал ящичек с набором небольших склянок. В большинстве из них были лекарства. Каждое из которых при неверном употреблении становилось ядом. Дитрих полагался на них, как ни на что другое. Теперь же он уехал, оставив их в Валлоне вместе с тем, кто никогда не ошибётся. Безумец. Зимой он рискует слишком многим. Всё ради своей цели.
Тонкие пальцы Валентина коснулись небольшого флакона из темно-зеленого стекла. У этого яда не было лекарственных свойств. Как и противоядия. Если добавлять его по капле раз в неделю, он постепенно вызовет недомогание, уложит несчастного в постель и к концу второго месяца окончательно убьёт. Никто не поймёт, что случилось на самом деле: людям свойственно болеть и умирать.
Он может позволить себе не бояться королевы Анны. И постепенно дать Клиансу желаемое – дружбу, которой у него никогда не было. Стать для него старшим братом, поверять ему свои секреты и выслушивать его. Да. Честность – то неуловимое, что было нужно этому мальчику. Честность.
Валентин резко закрыл ящик и спрятал его обратно. Ванна была готова, нужно привести себя в порядок перед ужином.