***
День рождения наследного принца в Валлоне всегда отмечали скромно. В столице не было народных гуляний, да люди и не стремились веселиться. Но королевский бал проходил всегда, и получить на него приглашение могли лишь избранные. Даже из тех, кто не был отлучён от двора. Поэтому Жан Прюнельерский не верил в подлинность полученной бумаги до последнего, и только нежелание вызвать гнев королевы подвигло его взять Камиля, чьё имя было указано особо, и прийти во дворец. Мысли теснились в голове, сбивая одна другую: что случилось, что его решили вернуть ко двору? Возможно ли, что королева узнала о его утрате и сменила гнев на милость? Или это новый способ поиздеваться над неугодным аристократом? Ответы можно было получить лишь в освещённом сотнями огней зале. Камиль молчал. Он честно рассказал отцу обстоятельства знакомства с Его Высочеством и сейчас совершенно не представлял себе, как вести себя с принцем при его матери. Оставалась надежда, что приглашение было ошибкой, но она рухнула в тот момент, когда их легко пропустили во дворец. Жан успел отвыкнуть от блистательного общества двора и с изумлением осознал,что в наполнявшей дворец роскоши ему слишком тесно и душно. И бесконечно одиноко. Мари погибла, Дени уехал в Шантьё тоже не иначе, как на гибель. А ему нужно было жить дальше и вырастить детей. Бал был в самом разгаре, но граф не отклонился от указанного времени ни на минуту. Никто и не упрекнул его в опоздании, но распорядитель сам повёл их через зал к трону Её Величества Анны. «Королева что-то задумала…» – билась в голове единственная оставшаяся мысль, пока он шёл под прицельными взглядами других гостей. Принц Клианс стоял у трона королевы и скользил по залу невидящим взглядом. От него веяло пустотой. И Жан невольно отвёл взгляд. Вдруг музыка смолкла. Королева поднялась и лёгким касанием вытолкнула принца вперёд. — Мой сын и наследник, — её звонкий голос разнёсся по залу, — с твоим появлением на свет Валлона вступила в новую эпоху. Так пусть же и сейчас случится то, чего никогда ещё не было в этой стране. Она сделала длинную паузу, а Жан успел заметить, как отвела взгляд гостившая у сестры вдовствующая королева Монта. — Ради тебя я решила обласкать тех, к кому жизнь оказалась несправедливо жестока. Пусть знают все, что отныне не будет человека ближе к принцу, чем сын достойного графа Жана Прюнельерского. Этот мальчик получит жизнь и образование,равные королевским. И ничто не изменит этого! Торжественный тон королевы подхватил кто-то из её ближайшего окружения, и зал наполнился возгласами: «Слава Её Величеству!» В этот ослепительно яркий и оглушающий миг Жан понял, что потерял сына. Он посмотрел на принца, но увидел только непроницаемую маску со стеклянным взглядом. Что-то заставило его склониться перед королевой в знак принятия того, что она считала великой милостью. Как сквозь толщу воды он слышал слова распорядителя о том, что ему можно будет попрощаться с Камилем в отдельной комнате, а потом ему сообщат, какие вещи нужно будет передать во дворец. И шёл он, не видя перед собой почти ничего, кроме прямой спины в чёрном камзоле. Тишина комнаты обрушилась, подобно ливню, и по счастью их оставили одних. — Что это значит, отец? — тихо и отчаянно прозвучал голос Камиля. Жан опустился перед ним на одно колено и заглянул в глаза. — Боюсь, что королева решила взять одну из традиций воспитания знатных юношей в Монте, — собственный голос не слушался, и мужчина подумал, что лучше ему было хуже знать историю и обычаи других стран. — Теперь ты действительно разделишь жизнь принца. Но наказания будут только твои. — Мы сможем видеться? — так тихо, что Жан скорее угадал вопрос, чем услышал. — Я не знаю, — он вздохнул. — Насколько мне известно, в Монте это возможно, просто оставлять принца такому человеку надолго нельзя. Но как решит королева с тобой, сказать не сможет наперёд никто. Тем более – я. Камиль обречённо закрыл глаза и обнял отца. — Люблю вас… — выдохнул он и отстранился только тогда, когда открылась дверь, и распорядитель сообщил, что юный господин может занять своё место подле Его Высочества. — И я люблю тебя, Камиль, и Николь тоже, — прошептал Жан, отпуская сына. Камиль на миг замер в дверях, но обернуться сил у него не хватило. Из того, что сказал распорядитель после того, как пояснил графу необходимые формальности, выходило, что на бал Жан вернуться, конечно, может, но предпочтительнее будет, если он уйдёт. Длить прощание у всех на глазах не хотелось, поэтому лучше было уйти. — Я позабочусь о Камиле, — Жан даже не услышал, как к нему подошёл молодой человек, но сумел не вздрогнуть от звука его тихого голоса. — Кто вы и зачем говорите мне это? — недоверие вспыхнуло неожиданно ярко, ведь на самом деле он знал, кто перед ним. — Тот, кто занимает место, доставшееся вашему сыну, при короле Монта. Мне есть, что рассказать ему. И возможность прикрыть. — Что вам до нас? — Понимание и участие вас устроит? — Благодарю, — Жан склонил голову, с удивлением осознавая, что стало спокойнее.***
— Королева продолжает извращаться, — выдал Гверн сразу, как за ним закрылась дверь спальни принца. Камиль обернулся и настороженно посмотрел на него, а Клианс тихо прыснул в кулак, на глазах расслабляясь. — Зато больше не придётся ходить по холоду на кладбище, — он взял Камиля за руку, отвлекая от созерцания стражника. — Я постараюсь не подставлять нас всех, но не могу обещать, что мать не найдёт, к чему прицепиться. А всё, что говорится в этой комнате, в ней и остаётся, так что не бойся быть собой. — У меня в голове не укладывается, — Камиль закрыл глаза. — Не надейся – не исчезнем, — по-своему разгадал его жест Гверн, чем снова вызвал улыбку принца. А ведь ещё не так давно казалось, что этот мальчик совершенно не умеет улыбаться искренне. — Мне тоже страшно до одури, но мы тут уже не первый день, как ввязались, поэтому я рад, что ты со мной, — Клианс заглянул в глаза того, кто вполне готов был погибнуть, только бы уберечь его от меча Руадана. — Ты ведь со мной? — С нашей второй встречи, — Камиль тоже, наконец, улыбнулся. — Кто ещё? Кому можно верить? — Всем моим личным стражам. Гверн, — принц указал на вольготно опёршегося на стену молодого человека. — Его сейчас сменит Леонар, а завтра утром Руадан, с которым ты уже виделся. Есть ещё Фернан, но его ко мне пока не приставили, и я не хотел бы торопить события. В дверь тихо постучали как-то снизу. Гверн усмехнулся, но открыл. — А вот не надо было всё сразу в одни руки брать, — хмыкнул он, пропуская в комнату Валентина с подносом и закрывая за ним дверь. — Пока я ходил бы два раза туда-сюда – остыло бы, — Валентин легонько улыбнулся. — К тому же, я знал, что ты рядом с дверью и впустишь. Он прошёл в комнату и поставил на стол поднос с четырьмя чашками, большим кувшином ягодного отвара с травами и вазочкой со сладостями. Болезнь давно оставила принца, но теперь Валентин сам заботился о том, чтобы на ночь мальчик пил укрепляющие травы. Да и всем остальным они были не лишними. — Валентину тоже можно доверять, — Клианс взял первую из наполненных учителем чашек и подал Камилю. — Я буду учить вас вместе с Его Высочеством общим наукам, и отдельно – поясню тонкости вашего нового положения. Не беспокойтесь, то, что я буду это делать, согласовано с королевой. — Вы хорошо знаете то, чего в Валлоне раньше не было? Помню, отец говорил, что вы – один из приближённых Его Величества Дитриха, — Камиль нахмурился, обнимая ладонями горячую чашку. — Не просто один из, — Валентин едва уловимо улыбнулся. — Такой же, как он теперь? — даже Гверн понизил голос. Улыбка Валентина стала более явной, и стражник подумал, что в Монте у всех мозги свёрнуты не в ту сторону. Ещё в день их знакомства, когда речь шла о том, что Валентин был навязан Дитриху с детства, Гверн почувствовал отвращение к подобной искусственной дружбе, которую и дружбой тошно называть. — Я ведь правильно понимаю, что теперь не только мы будем получать, если что-то с принцем не так пойдёт? — Вы будете получать только в том случае, если с принцем что-то случится извне, как не справившиеся с охраной, — негромко ответил Валентин. — А вот за всё, в чём провинится перед королевой сам принц, будет наказан Камиль. Эти слова прозвучали настолько обыденно и одновременно безжалостно, что Клианс невольно сделал поспешный глоток и зажмурился, обжёгшись. — Осторожнее, Ваше Высочество, — тихо вздохнул Валентин. — Я не успел сказать, что знаю и то, как можно избегать наказания не только лично вашей покорностью и осторожностью. — Ага, а ещё и твоим статусом подданного другого короля, — Гверн выразительно фыркнул. — Согласен, на первых порах такое сработает, но что дальше? Сомневаюсь, что королева затеяла всё это именно сейчас для того, чтобы годами дожидаться оплошности сына. — Да, в случае с Её Величеством Анной ты прав. В Монте это способ выявить характер того, кому по положению уготована главенствующая роль. Классически есть два варианта развития событий: получение абсолютной покорности – лишь бы невинный не страдал, или твёрдость, позволяющая игнорировать чужую боль ради достижения поставленных целей. Но есть и третий, — Валентин отпил из своей чашки, собираясь с мыслями. — Сразу скажу, что в моих рассуждениях – чистая теория. Те, кто в Монте пошли по этому пути, ничем не отличались внешне от двух других вариантов, поэтому не могу с уверенностью сказать, что видел живой пример. — Звучит не слишком правдоподобно, — стражник усмехнулся, но взгляд его оставался серьёзным. — Для Монта – да. Но в Валлоне дружба ещё может существовать открыто. Хоть и не в вашем случае, Клианс. Вам я предлагаю игру. Но без абсолютного доверия её нет смысла даже начинать. — Предлагаете нам скрывать нашу дружбу и таким образом лавировать между покорностью и безразличием? — Клианс посмотрел на своего учителя. — И доверие в таком случае требуется в первую очередь от меня, — подал голос Камиль. — Верить как в то, что Клианс не делает необдуманных глупостей, так и в то, что его реакция на наказание – единственно возможная в данной ситуации. — Вы верно меня поняли, — Валентин улыбнулся, но в улыбке этой Гверн не заметил и тени веселия. И прекрасно понимал причину – мальчишки в своём возрасте уже понимали цену искренности и пользу лицедейства в том положении, в котором оказались. Ох, и рано же им пришлось взрослеть. — Думаю, пока у вас есть целых несколько дней, чтобы всё как следует обдумать и принять решение. Королева в любом случае должна увериться, что вы расслабились и не ждёте её шагов. Поэтому сейчас можно оставить тяжёлые мысли, — тот, кто когда-то воспринимался не иначе, как тенью Дитриха, поднялся и долил всем ещё отвара, заодно подвинув ближе к детям сладкое. Поздний после бала вечер подошёл к концу с приходом Леонара. Ему тоже досталось немного вкусностей, но очень скоро Гверн и Валентин собрали посуду и покинули покои принца, пожелав всем оставшимся доброй ночи. — Интересно, что ждёт того, кто предал своего короля, несмотря на многолетнюю выучку? — тихо спросил Гверн в пустом коридоре по пути к кухне. — Зависит от короля, — Валентин зачем-то улыбнулся, но стражник заметил, как побелели от напряжения его пальцы, державшие поднос.