***
Темнота не была кромешной, но для Эльре она полнилась смутными образами былого и тенями безрадостного будущего. Очень похоже было на сон во время тяжёлой болезни. Хотелось, чтобы это было всего лишь сном. Он попробовал коснуться неприятно отдающего болью затылка, но руки оказались связанными. Сомнения рассеялись, как пыль от дуновения ветра: верно служившие отцу люди погибли, его мать отпустили намеренно, а сам он – лишь инструмент для влияния на его отца. В подвал без окон свет проникал через щели в полу расположенной над ним комнаты. Было сыро, холодно и очень хотелось пить, но никто из похитителей не вспоминал про пленника. Гадать, что его ждёт, Эльре не хотел. Исход казался очевидным – его убьют в любом случае. Хотел бы он перед смертью узнать, что отец пошёл ради него на предательство? От этой мысли к горлу подкатил комок невнятных, но однозначно болезненных чувств вместе с обычной тошнотой. Сверху, из комнаты, раздались голоса – отказ. Эльре невесело улыбнулся открывшемуся с гулким стуком крышки об пол люку. — Сразу насмерть – это несерьёзно, — чей-то грубый с насмешливыми нотками голос приблизился к дыре в полу. — Сила Монта должна быть видна. Как и то, что сопротивляться бесполезно. — На куски его, что ли? — пренебрежительно фыркнули чуть дальше. — Вчерашний день! Вот раскалённым железом послание написать – это да, надолго запомнят. — Сам и будешь писать, раз умеешь, — кто-то третий гнусно заржал. — А я и не отказываюсь, — в подвал спустилась деревянная лестница, и Эльре невольно сжался – не на мёртвом же будут писать… Но спуститься никто не успел – в дверь с силой постучали. Тот, кто предложил писать послание и, видимо, был главарём, пошёл спрашивать «какую срань сюда принесло». Сомнительно было, что здесь кого-то ещё ждали. Вероятно, это просто случайный путник, которого теперь, скорее всего, закопают в ближайшем лесу. Ответа с той стороны разобрать не удалось, но стучавшего впустили в дом. — Чёт не похож ты на доверенное лицо короля Монта, — протянул кто-то недалеко от оставшегося открытым люка. — А надо было, чтобы во мне любая дворняга в Шантьё опознала чужого? — вкрадчиво поинтересовался незнакомый голос, от которого у Эльре всё похолодело внутри. — Нет, ну… — То-то же. Вы хорошо поработали над устранением охраны Железной Руки. Теперь он напуган и беззащитен, как ягнёнок, — продолжил говорить вновь пришедший. — И его можно брать голыми руками. — Так мы хотели на его щенке послание ему писать, — неуверенно хмыкнул тот, кто подал эту идею. Было похоже, что доверенное лицо короля Монта наводит жуть и на тех, кто служил ему. — Остроумно,конечно, но Монту нужны люди из знати Шантьё. Вальбер уже показал, что безнадёжен – его вы уничтожите сегодня ночью прямо в его особняке. Вместе со всеми, кого встретите. — У нас закончился яд, — уже куда серьёзнее бросил главарь. — Того, что осталось на клинках – хватит, — отрезал холодный голос. — Ему некого выставить на защиту, кроме запуганной до полусмерти охраны. К тому же, вы постучите в ворота с просьбой о помощи. Постарайтесь, чтобы вам в ней не отказали. Пусть его смерть послужит вожаку этого сброда, который и народом называть тошно, предупреждением. — Это подходит, сделаем. А со щенком что? — Им я сам займусь, — вновь холод, не суливший ничего хорошего. По лестнице спустился высокий мужчина в невзрачно тёмном плаще. От него веяло властью. И ненавистью. Эльре вжался в угол, где лежал, но бежать было некуда. Чужак приблизился и поставил на пол небольшую масляную лампу,чтобы лучше разглядеть пленника. — Ну здравствуй, — лицо его было наполовину скрыто тканью, оставляя на виду холодные, почти чёрные в сумраке глаза. Капюшон плаща он не откинул, и тени зловеще дорисовывали его черты. — Думаю, ты уже понял, что папаша тебя бросил. Паршивый, видать, ты наследник в его глазах. Голос стал каким-то другим. Он не пугал больше, а обволакивал. Ещё мгновение назад Эльре переживал за судьбу отца больше, чем за свою собственную, а теперь готов был согласиться с тем, что его бросили. Осознав это, юноша зажмурился. И услышал тихий мягкий смех. — Знаю, это нелегко принять. Слова о любви из уст родителей самые сладкие и желанные. Слушая их, гораздо легче поверить, что и действия продиктованы любовью. Но так ли это на самом деле? Эльре молчал. Слова незнакомца слишком хорошо укладывались на все сомнения, что он чувствовал в своей жизни. — Уверен, ты можешь даже назвать имя того, кого хотели бы видеть на твоём месте, — скрытая тканью улыбка отчётливо слышалась в голосе того, кто знал так много. Возможно, Монт действительно слишком силён, чтобы противостоять ему, и стать его союзником – лучший выход из возможных. — Можешь не говорить, мы оба знаем, что я прав. В этом, как и в том, что ты бы очень хотел защитить себя сам, не дать пленить. Юноша вздрогнул так сильно, что это не мог скрыть даже полумрак подвала. — Но никто не уделил тебе достаточно терпения при обучении, — продолжил литься вкрадчивый, понимающий голос. — Мне просто не дано… — Ерунда. Тебе просто нужно больше времени. Что-то в груди Эльре болезненно оборвалось, и он обречённо закрыл глаза. — Не обещаю, что научу тебя сам, но найти учителя в Монте не составит труда. Пойдём со мной, Эльре. Я покажу тебе новую жизнь. Из-под густых ресниц мальчишки потекли слёзы. Быть сильным и на своём месте – мечта, которая может сбыться. Риол будет лучшим наследником… Мысль о брате стегнула раскалённым прутом. Не будет. Младшего убьют вместе с отцом сегодня ночью. И мать. И всех, кто остался им верен. — Хорошо, я с вами, — Эльре посмотрел в тёмные глаза человека, который даст ему силу отомстить за родных, сколько бы правды ни было в рассуждениях о том, что он, Эльре, им не нужен. — Я знал, что не ошибся в тебе. Блеснуло лезвие ножа – верёвки перестали стягивать руки и ноги. Эльре сел, растирая запястья и изо всех сил стараясь сдержать позорный стон. Чужак протянул ему небольшую флягу. В ней оказалось крепкое вино, благодаря которому стало теплее, но сознание заметно помутилось почти мгновенно. — Часть дороги тебе придётся ехать с завязанными глазами, но на первом же привале я сниму повязку. Времени у них явно не было.Мужчина завязал ему глаза такой же тканью, как сам скрывал лицо, и вздёрнул на давно онемевшие ноги. Из подвала он выволок Эльре, можно сказать, на себе. — Он принадлежит Монту. Готовьтесь уничтожить Железную Руку, — бросил он тем, кто оставался в доме, вместе с громко звякнувшим мешочком с монетами. Эльре ещё слышал одобрительный гул, когда его втаскивали на рослую лошадь, но как только посланник Монта оказался в седле сам, лошадь прянула скорым галопом, унося их невесть куда от этого места.***
В какой момент скачки Эльре лишился чувств, он вспомнить не мог, но когда сознание начало возвращаться, его окутал невыносимо знакомый аромат дома. Мягкая постель пахла травами, с которыми мать всегда её хранила, откуда-то сбоку… нет, от камина, где он всегда был в его спальне, тянуло дубовыми поленьями, которые отец считал лучшими и всегда придерживал на зиму в большом количестве. Неуловимо – ему это могло только сниться, не иначе – чувствовался аромат старых книг, наполнявших массивный книжный шкаф. Эльре боялся открыть глаза и увидеть комнату придорожного трактира или, ещё хуже, просто темноту очередного подвала вместо комнаты в родном доме, которого больше не существует. Рядом послышалось движение, и чья-то тонкая прохладная рука коснулась его лба. Она пахла незнакомыми травами и ничем не походила на руку человека, который увозил его в Монт. Не вынеся неизвестности, Эльре открыл глаза и едва не вскрикнул. Он был в своей спальне, серый свет позднего пасмурного утра проникал сквозь небольшое окно, наполовину скрытое занавесью. А рядом с ним стоял человек, чьё лицо и голова были скрыты мягкой тканью, оставляя на виду красивые глаза, тёмные в полумраке, но отдававшие спокойной синевой. — Доброе утро, Эльре, — голос незнакомца звучал ласково и мягко. — Как ты себя чувствуешь? Эльре молчал. Он не знал, как правильно ответить, только во все глаза смотрел на человека в явно не местной одежде, который тем временем подошёл к окну и открыл его полностью, пропуская в комнату больше света. — Тебя сильно ударили по голове – уже не болит? — поинтересовался незнакомец, вернувшись к кровати. — Как я сюда попал? — наконец нашёл в себе силы спросить Эльре. — Меня везли в Монт, а это место должны были уничтожить… — Вижу, голова тебя не беспокоит, — в тоне проглянула невидимая глазу улыбка, и юноша, как решил для себя Эльре, разглядев при свете, вышел из комнаты. И уже через несколько мгновений в спальню зашли – почти вбежали – живые и невредимые родители. Эльре сорвался с кровати и был пойман отцом на полдороге в осторожные, но крепкие объятия. Слёзы полились вместе со сбивчивыми извинениями, что хоть на миг, но поверил чужаку в том, что они нашли способ от него, Эльре, избавиться; что решил выжить и мстить, ударив однажды в спину – этому отец его никогда не учил. А потом мать обняла их обоих, и поток слов оборвался. Совсем скоро кто-то несмело обнял Эльре со спины. Он обернулся и радостно рассмеялся, обнимая в ответ любимого младшего брата. В рассказ о принце Аль’Фиора, приехавшего в тот роковой вечер и предложившего помощь, сложно было поверить, если бы Эльре сейчас не был в родном доме вместе со своими родными. Когда Вальбер замолчал, в двери постучали. — Входите, Каллисто, — откликнулся он. Вошёл тот самый юноша со скрытым лицом. В его глазах светилась мягкая улыбка. — Я приготовил для Эльре отвар, придающий сил, — Каллисто подошёл к кровати, на которой все и разместились, и подал Эльре кружку горячего приятно пахнувшего напитка. — Хотя необходимости поесть это не отменяет. Эльре с благодарностью принял кружку, но отвести взгляд от лекаря южного принца не мог. — Неужели вы никогда не открываете лицо при посторонних? — тихо спросил он и, получив утвердительный ответ, набрался духу на неожиданный даже для него вопрос: — А что нужно, чтобы перестать быть посторонним? В выразительных глазах Каллисто полыхнуло изумление. — Почему вы спрашиваете? — Хочу увидеть лицо того, кто смог меня вытащить, — тихо признался Эльре. — Так это легко, — улыбка в голосе и взгляде. — Айлерт не служит Его Высочеству и потому не скрывает лицо. За завтраком вы увидитесь.***
Рене сидел у постели Элиаса и вглядывался в его бледное, но спокойное лицо. Снова маленькая царапина могла оказаться смертельной. Аэрнес предупредил о том, что на клинках тех, кто придёт ночью убивать Вальбера и его семью, мог остаться яд, из-за которого и погибли лучшие в охране в тот вечер, когда похитили Эльре. Стрелу спасло то, что в неё попали не с первого раза и из самострела. Видимо, на стрелы яда пожалели, и теперь девушка постепенно приходила в себя под присмотром сведущей в лечении Салме. Стычка у ворот была жаркой – численный перевес оказался на стороне нападавших, хоть и был небольшим. Кого-то взять живым и допросить хотели, но не смогли. Элиаса задели в последний момент. Это не спасло его противника от гибели, но и сам вэри быстро начал терять сознание. На этот раз не пришлось драться с драконом за слезу, но она не помогла. Аэрнес предполагал, что состав яда могли изменить, раз от него гибли гораздо быстрее. Если бы доставшееся Элиасу не было полустёртыми остатками, то они не успели бы его спасти. Каллисто по наитию выбрал из своего запаса засушенный цветок и добавил в противоядие, как подозревал Рене, с изрядной долей своей силы. Теперь Элиас просто спал. От полученной царапины на руке остался только светлый шрам, но первое предупреждение все они получили: в Монте сохранили и доработали тот самый яд, из-за которого покойный король Валлоны Артур всеми силами желал избежать войны с этой страной. Сквозь серую пелену туч пробился единственный лучик солнца и коснулся теплом щеки Элиаса. Уже не тот мальчишка, которого Рене впервые встретил в столице Вердэна, но всё ещё слишком молод, чтобы уйти из жизни. Чувство, что мог не допустить этого ранения, вновь тисками сжало сердце. — Ты выглядишь так, словно я уже умер, — тихий голос отдавал улыбкой. У Каллисто получилось. — Знаешь, у тебя были все шансы, — улыбка у Рене получилось несколько кривая. — Я ни одним не воспользовался, — Элиас подмигнул и даже приподнялся на локте. — Только есть хочется как-то слишком сильно. — О, это особенно порадует Каллисто. Сейчас принесу. Нам обещали оставить часть завтрака. Рене поднялся, но медлил уйти, потому что Элиас вдруг посерьёзнел. — Прости, я надеялся, что не стану тебе обузой в этом походе, но в первой же стычке подставился… — Ничего ты не обуза, — мечник присел на край кровати и обнял своего самого первого ученика. — Главное, что жив. И мы теперь ещё лучше понимаем силу врага и наши возможности ей противостоять. Можно сказать, что на тебя пала трудная участь разведчика, — он улыбнулся, не спеша отпускать. Элиас осторожно выдохнул и свободной рукой обнял в ответ. Когда они, позавтракав, вышли в каминный зал, все уже были там. Эльре и Элиас оказались похожи – оба бледные, но несдающиеся. Впрочем, вэри успешно скрывал свою бледность за одеянием Аль’Фиора, поэтому сходство это заметил сейчас только Рене. — Эй, вы двое! — Эмиль демонстративно не смотрел на них, но к кому обращается – было понятно и так. — Не смейте помереть тут. Вернёмся домой – каждый мне должен поединок. А то один учил, второй учился, а Каллисто танцуй вокруг до утра, чтобы на тот свет не пустить. — А если ещё раз такое случится? — изобразил непонимание Элиас. — Вот сколько раз случится, столько поединков и должны будете, — дракон сложил руки на груди, посматривая на то, как в изумлении вытянулись лица хозяев дома. — Это ко всем относится? — подал голос Клиамин, стараясь скрыть улыбку. — В вашем случае, Высочество, окажутся должны оба телохранителя. Вдвое больше. — Ваше Высочество, не обрекайте нас на это, — жалобно посмотрел на Клиамина Мансур. — Пожалуйста. Вальбер Железная Рука слушал эту перепалку своих гостей и чувствовал, как исчезает скопившийся в нём комок тревоги. Эти люди делали то, что в Шантьё считали невозможным или почти таковым, но здесь и сейчас они были живые, близкие и понятные, какие бы тайны ни хранили.***
— Айлерт, — голос Эльре дрогнул от волнения, но он не сдался. — Вы сказали мне очень много неправды, чтобы походить на человека короля Монта. Или это всё до последнего слова была ложь? — Многое, — Аэрнес кивнул, внимательно рассматривая старшего сына Вальбера, который попросил у него разговор наедине. — Но не всё. — То, что меня можно научить сражаться – это правда? — Правда. Как и то, что я не могу тебя учить. Главное, не сдавайся и продолжай тренироваться. Однажды найдётся учитель, который поможет тебе в этом. — Спасибо, — лицо Эльре осветила улыбка, и он порывисто обнял своего спасителя. Не догадываясь, что перед мысленным взором того предстал в смутном видении совсем другой, гораздо младше самого Эльре, мальчик.