***
— Ваше Величество, — Аэрнес смотрел на королеву Валлоны так, как, пожалуй, не позволяли себе смотреть подданные, но сейчас они были одни в её покоях, и только она была мерилом дозволенного. — Вы задали мне вопрос, может ли ваше тело ещё давать жизнь. И мой ответ – да. Вы вольны также спросить, почему этого не происходит. И тут я спрошу первым: насколько честный ответ вам нужен? — Опасаетесь за свою жизнь в том случае, если мне не понравится? — Анна усмехнулась уголком губ, подкрашенных ярко-алым. — Не без этого, хотя жизнь странника могла оборваться не единожды. — Что ж, никто из придворных лекарей на этот вопрос мне ответа не дал. Я готова выслушать ваш и сохранить жизнь вам и вашей дочери, каким бы он ни был. — Вы проницательны, Ваше Величество – своя жизнь интересует меня в гораздо меньшей степени, чем её. — У неё голос, что словно льётся с небес. Даже у меня не поднимется рука заставить её замолчать навеки. Так каков же ваш ответ? — Вы не хотите этого. Не любите того, кто может вложить эту жизнь в ваше тело, и не полюбите родившееся дитя, — он смотрел в тёмные глаза Анны и видел в них отражение своей правоты. — Что ж, я буду с вами предельно откровенна. Мужа я тоже не любила, но сына ему родила. Как же так вышло, если вы правы? — Разве вы не желали подарить королю наследника? — Аэрнес позволил себе лёгкое удивление в тоне. — Пусть это желание имеет мало общего с любовью, но, думаю, вы слукавите, если скажете, что его не было. — Эдвин любит меня, в отличие от покойного супруга. Неужели, если уж мы говорим о настолько незримом понятии, как желания, его любви недостаточно? Тогда как чуть более одиннадцати лет назад оказалось достаточно всего лишь моего желания родить наследника чужой стране. — Есть ещё такое нематериальное, как вы выразились, понятие, как закон. — Да, — Анна скривилась, — Клианс законный наследник. — Поэтому, если говорить о вашем человеческом счастье, то оно, возможно, должно быть за пределами королевского престола, которому сейчас крайне мешает. — Вот сейчас вы и вправду говорите вещи, за которые вас можно казнить без суда. Но я помню, что дала слово. — За что же меня можно казнить? Я лишь говорю то, что вижу, а вовсе не предлагаю вам бросить страну и скрыться в счастливой безвестности. К тому же, вы не любите человека, готового разделить с вами такую судьбу. Хотя именно он привёл меня во дворец, в надежде, что я смогу вам помочь. Королева аккуратно закусила нижнюю губу, о чём-то задумавшись. — Думаю, ему не понравится то, что вы не смогли помочь. Оставайтесь во дворце до весны, приходите ко мне. Мы будем говорить ему, что успех лечения возможен ко времени пробуждения природы. Она поднялась из своего кресла, подошла к тут же последовавшему её примеру мужчине и поцеловала его. — Кто знает – может к тому времени лечение действительно принесёт плод, — шепнула, едва отстранившись. — Вас не смущает, что у меня взрослая дочь? — Разве что придаёт остроты, — по губам Анны зазмеилась лукавая улыбка. Аэрнес обнял королеву Валлоны за талию и понял, что без труда сможет править этой страной.Ложь
6 мая 2021 г. в 19:06
День для Клианса начался необычно: к привычному времени слуги принесли завтрак в его покои, передав распоряжение Её Величества к общему столу не выходить и строго ограничиться своими покоями, учебной комнатой и тренировочным залом. Ещё не ушедший Леонар и сам изумился такому повороту. Обычно Валентин умудрялся избавить принца от семейного завтрака, а тут о нём ни слова. И когда Руадан пришёл его сменить, первым поинтересовался, не знает ли друг, что успело случиться.
— Казначей где-то нашёл странствующего целителя – об этом весь замок шепчется, — ответил Руадан. — Судя по всему, наша королева решила обласкать этого несчастного перед смертью.
— Разве она нездорова? — Клианс поднял взгляд на стражника.
— Да кто ж знает… ещё поговаривают, что у целителя этого дочка красивая и с лютней за плечом. А больше кто ж скажет.
Принц поймал себя на мысли, что здоровья своей матери вовсе не желал, и даже если она скрывает какой-то недуг, предпочёл бы, чтобы целитель этот оказался неумелым. От этого стало не по себе, и он посмотрел в окно, за которым медленно сыпал снег.
— Но есть и действительно плохая новость. Гверн вернулся в нашу комнату едва не полчаса назад, — Руадан дождался, пока Клианс вновь на него посмотрит, и продолжил: — Ночь он провёл у Валентина, которому вчера вечером стало плохо. Он не вдавался в подробности – времени на это не было, но сказал, что сегодня он не сможет учить вас, Ваше Высочество.
Клианс уверенно поднялся, и стражник жестом остановил его.
— Мы не сомневались, что вы захотите его увидеть, но этого нельзя. Нам нужно сделать вид, будто с Валентином всё в порядке. Я уже видел в коридорах шута – он появляется то тут, то там, и так отменно несёт всевозможную дичь, что слуги и стража даже прошедшее по коридорам войско не заметят, не то, что одного учителя.
— Придётся заниматься самим так, будто бы мы с ним, — медленно проговорил Клианс и закусил губу.
— И не пытаться его увидеть до самого вечера, когда большинству уже всё равно, кто куда ходит и что делает, — вздохнул Камиль.
— Верно, — Руадан кивнул.
— Что ж, будьте осторожны, Ваше Высочество, — Леонар легко поклонился, обменялся с другом улыбками и, пожелав всем хорошего дня, покинул комнату.
Завтракать принцу резко расхотелось, но нельзя было вызвать подозрение, поэтому он отважно впихивал в себя еду, едва замечая её вкус. Прямо как за семейным завтраком. Будто и не у себя в покоях в окружении друзей. Камиль тоже ел медленно, задумавшись явно о чём-то неприятном.
— А ведь Валентин всё равно должен будет вернуться в Монт, — наконец выговорил он то, о чём думал.
— Почему ты об этом сейчас? — Клианс против воли напрягся ещё больше.
— Потому что чувствую, что привязался к нему. А ведь знакомы мы меньше месяца.
Принц отложил вилку, излишне громко стукнув ей о край тарелки. Он помнил об этом, когда присматривался к Валентину в начале, но чем больше времени они проводили вместе, чем более открытым становилось их общение за пределами учебной комнаты и более дерзкие велись разговоры, тем реже он об этом вспоминал. Валентин служит Дитриху и должен будет вернуться к нему тотчас, как король позовёт его. И в этой мысли Клианса волновало вовсе не то, каким будет новый учитель, а то, что именно Валентина больше не будет рядом. Разговор он продолжать не стал.
В учебной комнате с помощью Руадана и всегда остававшихся там книг мальчики повторяли пройденное и даже пытались смотреть что-то новое. Они изо всех сил скрывали охватившую их тревогу друг от друга и даже от самих себя, но когда пришло время занятия с Маркусом, опытный воин без труда заметил, что его юные подопечные в раздрае. Камиль-то раньше не учился искусству боя и явно был не расположен к нему, но даже Клианс сегодня ошибался на ровном месте.
— Хватит на сегодня, — мужчина резким жестом и командой остановил тренировку.
— Не хватит, — вспыхнул Клианс, крепче сжимая рукояти своих парных мечей.
— Ваше Высочество, мы уже говорили: в этом зале мои команды не обсуждаются, — говорил Маркус мягко, но мальчик от этих слов потупился и напрягся. — Вы не в порядке сегодня. Оба. И дело тут не в успехах и неуспехах.
— Маркус, правда, всё хорошо, — принц посмотрел учителю в глаза, смягчив тон как смог. Он уже давно верил этому человеку, ведь между ними прозвучала клятва, но ведь Валентина они не должны выдать даже ему.
Мечник невесело усмехнулся.
— Не пытайтесь меня купить на ясный взгляд. Пожалуйста. Впрочем, раньше вы так не делали, значит, случилось что-то очень серьёзное.
Камиль низко опустил голову и, заметив это, Маркус понял, что угадал.
— От тренировки не будет пользы, когда вы в разладе сами с собой. Да, у Камиля явно не получится так, как у вас, и мне нужно подумать, чему его учить, чтобы он мог защитить себя и вас в крайнем случае. Но дело сейчас не в этом, — он присел, оказываясь ниже роста мальчиков. — Я не могу позволить вам дальнейшую работу с оружием.
— Маркус, я ведь с ними с самого утра – Его Величество говорит правду, — вмешался Руадан.
И в следующий миг в него летел короткий нож, который Маркус одним точным движением извлёк из ножен у себя на поясе. Стражник поймал его сложенными ладонями за клинок на уровне своей шеи.
— Прекрасно, что-то ты помнишь из того, чему я тебя учил, — мечник усмехнулся, посмотрев на Руадана. — Но помалкивать я тебя учил тоже, а это ценное знание ты явно где-то потерял.
Стражник подошёл и, преклонив колено, вернул Маркусу нож. Клианс даже не думал раньше, что Руадан может быть настолько смущён.
— Значит, вы все пытаетесь от меня что-то скрыть. Интересно, за кого вы меня принимаете?
В ответ воцарилась тишина.
— Вы одновременно и не можете мне лгать, и не хотите сказать правду. Дайте угадаю: что-то случилось с вашим учителем? Раньше вы часто упоминали его, а сегодня что-то помалкиваете.
Обычно бледные щёки Камиля вспыхнули ярко-красным, и Маркус беззвучно рассмеялся.
— Да… — он вздохнул, — в науке скрытности вам ещё предстоит долго и упорно достигать совершенства.
— Мне казалось, вам не очень нравится Валентин, — осторожно проговорил Клианс. — Вы никогда этого не высказывали… может быть, мне просто почудилось.
— Не стану скрывать, мне не нравилась возникающая у вас привязанность, — спокойно ответил Маркус. — Но с Валентином у меня разговор был, мы друг друга поняли, и враждебности я к нему не испытываю. Хоть мне по-прежнему не нравится то, что вы привязались к человеку, который скоро вас покинет по долгу службы.
— Я… — в этот миг Клианс понял, что действительно привязался, просто, в отличие от Камиля, не хотел себе в этом признаваться. — Мы не виделись с ним сегодня. Гверн передал через Руадана, что Валентину стало плохо, но это нужно скрыть. Поэтому мы делаем вид, что всё хорошо. А Её Величество сегодня занята, и предпочла даже со мной за завтраком не видеться.
— И что там именно случилось, никто из вас не знает? — Маркус посмотрел на Руадана, и тот кивком подтвердил эти слова. — Я могу зайти к нему под предлогом нашей общей работы над вашим обучением. Потом найду, как передать то, что узнаю. А сейчас заканчиваем тренировку в общем ключе, чтобы вы от волнения не покалечились ненароком.
Когда Маркус дошёл до нужной комнаты, он помедлил, но не стал стучать – просто тихо открыл дверь, входя в прохладный полумрак. Камин в комнате только разожгли, и не успел мужчина сориентироваться в обстановке, как перед ним возник человек, преграждая путь. Глаза привыкли к слабому свету, и он узнал шута Её Величества Анабель. Он стоял, вытянувшись в струнку, но не проронил ни звука.
— Его Высочество беспокоится, но я могу войти сюда, не вызывая лишних подозрений, а он – нет, — спокойно произнёс Маркус, глядя в тёмные глаза человека перед собой. — Что с ним? — он кивнул шуту за спину.
— Спит, — коротко прозвучало в ответ.
— Он умудрился заболеть, или это что-то другое?
— Заболеть. У него сложные отношения с холодом.
Этот ответ очень сильно походил на правду, но почему-то Маркус не верил. А ещё шут сейчас не был похож на сумасшедшего, каким его все считали.
— Если ему нездоровилось, думаю, Её Величество Анна отрядила бы лекаря и приказала мне провести сегодня две тренировки. Да и сейчас, — Маркус замолчал и прислушался. — Его дыхания почти не слышно. При болезнях, вызванных холодом, всё обычно иначе.
Он сделал небольшой шаг вперёд, и шут вскинул руки в попытке остановить, чем только подтвердил худшие опасения.
— Что он с собой сделал? — очень тихо и крайне внятно спросил мечник, поймав шута за запястья и без труда улавливая лёгкую дрожь. — Он уже случайно чуть не напоролся на мой меч.
Глаза шута широко распахнулись. В них плескался такой ужас, что Маркус подумал, что вот теперь точно до безумия недолго.
— Успокойся, я всё знаю. И про задание. И про то, что он его не выполнил. Правда, он собирался жить и помогать Клиансу так долго, как сможет. Вижу, что-то пошло не так.
— Он… — шут беспомощно опустил отпущенные Маркусом руки и отошёл в сторону, открывая путь к той части комнаты, где стояла кровать. — Он хотел подарить Клиансу противоядие.
Маркус замер и прикрыл глаза рукой, осознавая услышанное.
— На себе решил пробовать?
— Да… но целитель, которого вчера вечером привели во дворец, успел помочь и сказал, что Валентин будет жить. Только проспит долго.
— Что ж, вы правы – такого Клиансу лучше пока не знать, — мечник дошёл до кровати и тихо отвёл полог.
Валентин безмятежно спал и выглядел сейчас совсем юным, хоть и бледным. Дышал он очень тихо, но мерно.
— Я скажу Клиансу то, что вы мне. Где-то Валентин успел переохладиться, теперь выздоравливает и отдыхает. Венценосных особ беспокоить не посчитал нужным, надеясь быстро восстановиться.
— Спасибо вам. Вы ведь не должны…
— Я не желаю ему зла, но мало чем могу помочь, — Маркус склонил голову в знак прощания и покинул комнату.