***
Клианс думал, что увидится с братом на тренировке с оружием, но это оказалось не так. Ариэль предупредил, что теперь его ждёт на одно занятие больше и проходить оно будет в его покоях, однако так и не сказал, какое именно. Поэтому, когда в дверь постучали, против воли поднялся, выдавая своё волнение. Придворное приветствие – и принц узнал голос брата. Лютню в его руках он ожидал увидеть в последнюю очередь. — Знание и боевые навыки безусловно необходимы, но есть и то, что на первый взгляд бесполезно, хотя на самом деле имеет скрытую силу, — Рене, или лучше было думать Мелан, открыл лицо и устроился на свободный стул, небрежным движением пальцев пробежав по струнам. — Меня никогда не обучали музыке, — в который раз за прошедшие дни изумился Клианс и подошёл ближе, невесомо коснувшись инструмента. — Значит, сейчас и начнём. В трудные минуты она очень поддерживает. Даже если смертельная опасность совсем близко. Взгляды старшего и младшего принцев встретились, и Клианса охватило чувство, что он знал этого человека всю жизнь. На робкую просьбу сыграть что-нибудь Рене ответил лёгкой улыбкой, и из-под его пальцев полилась мелодия. В ней было одновременно нечто родное – и бесконечно далёкое. Мягкий голос вплёлся в неё, словно пение соловья в шум листвы под дуновением ветра. И на мгновение Клиансу привиделся синий-синий простор, вздымающийся волнами, льющийся со всех сторон одновременно солнечный свет, и почудился солоноватый привкус на губах. Глубоко вздохнуть принц смог лишь тогда, когда последние отзвуки песни растаяли в полумраке комнаты. — Ты видел то, о чём пел? — сейчас он вовсе не помнил о дворцовых приличиях. — Видел, — мягко улыбнулся Рене. — Я пел о море у южных берегов. — Однажды я тоже увижу его, — пообещал себе Клианс. Рене вновь улыбнулся – он сделает всё, чтобы это сбылось. А пока научит тому, что умеет сам.***
Гостевые покои Её Величества Анабель в королевском дворце Валлоны были достойны королевы. Светлые стены и мебель, узор на которых перекликался, множество красивых ненужностей, демонстрирующих лишь талант мастеров, жарко растопленный камин. На небольшом столике со стеклянной столешницей стоял серебряный кувшин и кубки для вина. Королева отослала даже шута и сама наполнила оба кубка. Немного помедлила и отошла к мягкому креслу. Казалось, что она не знала, с чего начать разговор, на который сама же и пригласила. Наконец Анабель опустилась в кресло и жестом указала Клиамину на второе. — Если вы думаете, что я не знаю, что сказать, то так и есть, — бледные губы женщины сложились в улыбку, но веселия в ней не было ничуть. — Мне знакомо состояние, когда хочется сказать слишком многое, чтобы подобрать верные слова, — Клиамин улыбнулся мягко и искренне. Вдовствующая королева Монта не вызывала того неприятного трепета, который приходилось испытывать рядом с Анной. Она казалась потухшей, и Клиамин не мог быть к ней строг. — Хуже, когда вовремя не можешь решиться на действия, — Анабель прикрыла глаза. — Ведь я по-своему любила тех, кого вы искали. Только они об этом так и не узнали. Но хоть когда-то надо перестать бояться, не так ли? — она вновь посмотрела на принца. — Разве вы боитесь меня? — в тоне Клиамина слышалось удивление. — Отчасти. Но не так, как можно подумать. Когда я смотрю на вас, то вспоминаю Алелию и Эдриана, и то, что не смогла им помочь. Не смогла даже приблизиться настолько, чтобы между нами зародилась хоть бы тень дружбы. Боялась отца, сестёр и мнения двора, — королева горько усмехнулась. — За ту неделю, что вы здесь, не прошло и дня, чтобы я не пожалела о том, чего когда-то не сделала. — Не всегда страх необоснован. Если ваш отец был настолько непримирим, что не нашёл иного наказания, кроме казни, вы могли лишь навлечь беду и на себя. — Даже тем, что взяла бы на воспитание их сына? — Анабель посмотрела в тёмные глаза своего собеседника. — Вполне возможно, — Клиамин качнул головой. — Только вот с высоты прожитых лет я вижу, что беда меня не миновала, — королева пригубила вино. Наследник Аль’Фиора последовал её примеру, не желая нарушать тонкий момент откровения. — Мой сын – самый успешный правитель из тех, кого помнит недавняя история. И самый жестокий. Порой решения, который он принимает, бесчеловечны, но ещё с ранних лет сказать ему что-то против мог только его отец. Несмотря на спокойный нрав, мой супруг был жёстким человеком, и до поры сдерживал Дитриха. И эту преграду Дитрих устранил. — Вы допускаете… — Клиамин понизил голос. — Я уверена. Впрочем, уверилась я в этом тоже гораздо позже, чем могла бы что-то изменить, — Анабель вновь сделала небольшой глоток из кубка. — То, что я вам это рассказываю, является попыткой успеть хоть раз в жизни: Монт должен Аль’Фиору, но берегитесь моего сына. Он не любит быть должным.***
Короткий тихий стук в дверь был едва отличим от завывавшего за окном ветра: на столицу Валлоны обрушилась метель. Дать позволение войти Рене не успел.В комнату проскользнул Валентин, поспешно закрыв за собой дверь. — Простите, я предпочёл, чтобы меня не видели здесь, — временный учитель Клианса виновато улыбнулся, но естественной эта улыбка не выглядела. При нём Рене не скрывал лицо с того дня, как открылся брату и тем, кто ему верен. Сейчас, однако, Валентин не выглядел таким спокойным, как был раньше. Да и время для визита было позднее – за час до полуночи. — Что настолько важное и тайное привело вас ко мне? — Рене поднялся навстречу, но только чтобы пригласить гостя присесть на кровати – так можно было не повышать голос при разговоре. — Наверное, правильнее было бы говорить с Его Высочеством Клиамином, но, думаю, ему стоит отдохнуть после визита Её Величества Анабель, — изогнутые в улыбку губы Валентина совершенно не вязались с его напряжённой осанкой и тщательно контролируемым голосом. — А у меня другого времени может уже не быть. — Я готов выслушать вас и передать всё Клиамину, — Рене спокойно посмотрел в глаза Валентину и заметил, что тот едва не отвёл взгляд. — По правде сказать, мне до сих пор трудно уложить в голову вашу истинную личность, но по необъяснимой причине мне легче признаться вам. Хотя в общих чертах правду знает Маркус. Пусть он и допустил роковую ошибку выбора, но он – человек, способный, по крайней мере, на сострадание. — Вам легко признаться, но вы всё равно тянете время. Что ж за тайна настолько давит? — То, что Дитрих будет действовать в Валлоне в последнюю очередь – ложь, — голос Валентина не дрогнул. — Различаются методы. В Шантьё он действует через своих людей достаточно открыто, чтобы даже за купленными наёмниками просматривались его рука и замысел. Но Шантьё – слишком разрозненная страна, чтобы действовать иначе. Тогда как в Валлоне от него не ждут беды. Не те, кто остались при дворе. Также он прекрасно знает закон престолонаследования Валлоны и то, что именно Клианс – законный король уже сейчас. Именно он должен умереть первым. Точнее, умирать прямо сейчас от медленного яда, — Валентин надломлено усмехнулся и продолжил раньше, чем Рене успел что-то сказать: — но я не выполнил приказ. Более того, избавился от ядов. На этот раз Валентин смотрел прямо в глаза Рене, возможно, ожидая увидеть там ненависть и отвращение. Но Бастард напротив – почувствовал уважение к этому человеку. — Вы должны были втереться в доверие к Клиансу и медленно убивать его, чтобы следующий визит Дитриха пришёлся на прощание и похороны скончавшегося от болезни наследника, — додумать несказанное оказалось легко. — Но случилось непредвиденное – вы полюбили моего брата по-настоящему. — Так и есть. О том, что я его предал, Дитрих узнает только здесь. Какое-то время ему понадобится, чтобы убедиться, что яда, на который он рассчитывал, больше нет, и разобраться со мной. Действовать открыто он вряд ли станет, а придумать новый план и отыскать исполнителя потребует довольно продолжительного времени, в которое Клианс будет в безопасности. — Скажите, Валентин, — медленно проговорил Рене. — Если из-за вашего предательства Клианс в безопасности, а Клиамин открыто говорил вам, что в Шантьё мы выбрали сторону правителя и собираемся сделать всё возможное, чтобы помешать Дитриху захватить весь Север и замахнуться на Юг, то что заставило вас признаться мне? Судя по вашим словам, себя вы уже окончательно решили принести в жертву, чтобы оттянуть время. Улыбка Валентина стала более живой. — Вы проницательны. Я не собирался просить помощи для себя, — он прикрыл глаза. Хотелось бы просить за Арлена, но хоть они были и разными, а всё же братьями. Ибольше не чувствовал за собой права решать за брата его судьбу. Принц-бастард молчал, ожидая продолжения. Он сделал вывод из сказанных слов, но увидеть сердце того, кто явно не раз убивал ради своего короля, но решил предать его в самый ответственный момент, не мог. — Когда Дитрих давал мне это задание, он произнёс слова, которыми сломил моё сопротивление тогда. Принимая окончательное решение, я отбросил их, но не забыл, — Валентин говорил медленно, тщательно подбирая слова, словно боялся быть непонятым. — Дитрих боится, что если он не успеет убить Клианса первым, то погибнет сам. Именно здесь, в Валлоне. — Мог ли он просто надавить на вас? То, с чем мы столкнулись в Шантьё, говорит о нём, как о достаточно жестоком и беспринципном человеке. — Такой он и есть, — Валентин попытался вздохнуть, но получилось неглубоко и как-то отрывисто. — Но я знаю его полных семнадцать лет. Пусть он использовал эти слова, чтобы надавить на меня, но это правда. Он выбрал нападение, как лучшую защиту. — Сейчас вы открыли, возможно, главную и единственную слабость своего короля, — Рене так же аккуратно подбирал правильные слова. — Для того, чтобы умолять, — в мгновение Валентин соскользнул на одно колено и низко склонил голову. — Пусть он ошибётся. Пусть сохранённая жизнь Клианса не станет смертью Дитриха. Я не смею попросить обещание – это слишком безумно. И отдаю себе отчёт, насколько он опасен. И… — он задохнулся от захлестнувших чувств. — За семь лет на Юге я видел достаточно примирений, чтобы понимать важность вашей просьбы, Валентин, — Рене опустился рядом и положил руки на плечи того, кто сейчас растерял всё своё видимое спокойствие. — Уверен, Клиамин тоже. Но и вы правы – обещания тут неуместны. — Тогда я отважусь на ещё одну просьбу, — Валентин не поднял взгляд, но Рене чувствовал, что он немного расслабился. — Попрощайтесь вместо меня с Клиансом. Ему я эту правду открыть не могу. — Обещаю. В полной тишине они поднялись, Валентин не сразу, но вернул на лицо обычное несколько бесстрастное выражение и, поклонившись, как подобает перед особами королевской крови, вышел в полутёмный коридор. Рене медленно подошёл к окну, отвёл в сторону тяжёлую занавесь и долго смотрел на белые вихри в ночной темноте, но видел то Уистена, то Мелана. И отчётливо понимал, что снова не в силах спасти чужую жизнь.