***
Королева Валлоны едва ли обращала внимание на происходящее. В том, что Дитрих решит все свои проблемы без её участия, она не сомневалась ни на миг, а вот отрываться от так неожиданно обрушившегося на неё удовольствия не хотелось совершенно. Когда она первой поцеловала человека, приведённого во дворец Эдвином в качестве целителя, было просто любопытно завладеть его вниманием. Но даже тогда он был для неё слишком притягательным. Что-то было во всём его облике такое, чего она никогда не видела в своём окружении. Он покорился ей без труда, но и близко не ощущалось той собачьей преданности казначея. Он не спорил с ней, но она чувствовала в себе готовность его услышать. Ради неё он забыл своё прошлое — и это кружило голову. — Знаешь, о такой красивой женщине, как ты, не должны ходить такие отвратительные слухи, — сладкая нега ещё не отпустила её до конца, но почему-то легко было поверить, что он прав. — Чернь завидует, вот и распускает, — она провела по его руке и мысленно хмыкнула — всегда успевал одеться к её пробуждению. — Не без этого. Но даже за такой краткий срок во дворце мне удалось заметить, что ты неосторожно выбираешь окружение. Прикрываясь твоим именем, творят то, что отлично питает эти слухи. Анна нахмурилась, пытаясь понять, о чём речь, но безуспешно. — Ты хочешь мне помочь стать любимой народом? — Я мог бы многое сделать, чтобы это было так. — Мог бы? Что мешает? — она посмотрела в его глаза, что сейчас казались совершенно чёрными. — Место рядом с тобой — лучшее, что у меня было, но только у тебя есть власть карать и миловать, возвращать доброе имя и свободу, и лишать всего этого тех, кто порочит тебя. — Порочит меня… — в голосе королевы слышались сомнения. — Слово королевы — закон, но разве не является долгом тех, кто действует от её имени, хранить это имя в кристальной чистоте, а не подогревать ненависть бессмысленной жестокостью? — Гасить гнев королевы для тебя тоже часть долга верноподданного? — Именно, звезда моя. Куда легче потакать собственной жестокости, чтобы однажды сказать, что во всём виновата одна лишь королева. — Змеи подколодные, — красивые губы Анны скривились, а выдох прозвучал подобно шипению. — У тебя будет власть. Все они будут ползать у наших ног, а народ узнает правду. Королева победоносно улыбнулась –пусть Айлерт очистит её окружение, пусть все её жестокости лягут на плечи исполнителей. А со временем она определится, кто станет её наследником. Восторг предвкушения обратился долгим поцелуем. Уже за ужином, на котором, наконец, собрались все венценосные особы трёх стран, было объявлено, что отныне у правителя Валлоны есть Единственный Советник, чья власть ограничивается лишь словом самого правителя, если он посчитает то нужным. И имя ему Айлерт.***
Зайдя в свои покои, Дитрих рассчитывал расспросить Валентина о человеке, которого представили Айлертом. Явно ведь не первый день он во дворце. Но Валентин снова уснул, и будить его король почему-то не хотел. Медленно опустившись в кресло у камина, Дитрих впервые почувствовал, насколько на самом деле устал. Дорога от столицы до столицы и летом была небыстрой, а зимой удлинялась на несколько дней из-за необходимости пережидать непредсказуемую непогоду. В минувший свой приезд он пробыл в Валлоне меньше недели, обнаружил наилучшие условия для исполнения своих планов и отправился в обратный путь, давая время на осуществление. Неполный месяц в Монте, где на отдых была только ночь, и то не вся — жёсткое повиновение требовало сил не только от тех, кто должен был повиноваться. Дитрих невольно усмехнулся — он задумался об этом только сейчас, когда нанесённая своей рукой рана, даже несмотря на лучшее лечение из возможных, сама по себе выматывала, а события снова не располагали к отдыху. В последнюю жестокую метель они попали на подъезде к столице и едва не пропустили место, где всегда останавливались на ночь. Очередная политическая внезапность от королевы Валлоны ощущалась пощёчиной. На первый взгляд просто досадной, но предсказать последствия было слишком сложно сейчас. Возможно, впервые в жизни Дитрих почувствовал непреодолимое желание запереться в своих покоях на ближайший год и ни во что не вникать. Но он пообещал, что выберет мир вместо войны. Уже выбрал. Значит, нужно понять, поможет или помешает ему этот советник. Словно ответом на его мысли в комнату зашёл Каллисто. Он бегло осмотрел Валентина, не разбудив, а потом позвал за собой. Его Высочество Клиамин хотел бы обсудить сложившуюся ситуацию в дружеской обстановке. Лекарь явно повторил слова своего принца, и Дитрих снова поймал себя на том, что удивлён тому, как именно южане подбирают слова. С Клиамином Дитрих и знаком-то толком не был. Впрочем, уже был ему должен за Каллисто. Что вкладывают люди с мягким выговором в слово «дружеский», предстояло проверить на себе. В покоях принца Клиамина царил уютный полумрак, и звучала тихая музыка. Только по ней Дитрих заметил притаившуюся в ничем не освещённом уголке Ирмели. Что-то внутри дрогнуло, но из-под её тонких пальцев лилась простая переливчатая мелодия, а сама девушка прикрыла глаза и легонько улыбалась. В креслах у камина расположились, к удивлению короля, Клианс, за спиной которого стоял страж и второй мальчик, имя которого Дитрих не запомнил, но отметил, что Анна решила перенять одну из традиций Монта, и советник. Клиамин устроился на кушетке, но поднялся навстречу. С ним было два его телохранителя, отличать которых можно было лишь по разнице в росте, и Дитрих порадовался, что позвал Виктора с собой, пусть даже прекрасно мог постоять за себя и сам. Каллисто тоже остался, отойдя к окну ближе к Ирмели. — Рад, что вы приняли моё приглашение, — наследник Аль’Фиора улыбнулся. От этой улыбки чувствовалась некоторая напряжённость, но она не была в полной мере вымученной или намертво заученной. — Её Величество Анна удивила вас, как мне показалось. Он жестом предложил расположиться рядом с собой. — Вы наблюдательны, — Дитрих предпочёл выжидать, пока его собеседник сам выдаст свои намерения, и без опасений занял предложенное место. — Но я хочу, чтобы вы знали: среди присутствующих здесь нет ваших врагов, — принц смотрел прямо, в его тёмных глазах играли отблески пламени ближайшей свечи. — Я не сомневаюсь лично в вас, да и не считаю разумным искать врагов на севере, имея при себе лишь небольшой отряд, — улыбка короля Монта была тщательно выверена. — Верю брату, — он посмотрел в глаза Клианса, убедился, что мальчик действительно способен не отвести глаз, и перевёл взгляд на советника. — Но ничего не знаю о том, кто получил почти неограниченную власть в Валлоне. — Моему благоразумию вы льстите, — Клиамин на мгновение прикрыл глаза, и улыбка стала совсем живой. — Я попал в Валлону через Шантьё и имел достаточно встреч с последствиями ваших приказов. То, что я вам не враг — понял только здесь и совсем недавно. Дитрих чувствовал, что это была чистая правда. Та, которую ни один из здравомыслящих даже просто знатных людей Монта не стал бы говорить. Неужели этот южанин был ещё более безумен, чем все привыкли считать Арлена? Клиамин немного помолчал и, не дождавшись ответа, продолжил: — И всё же, нам важно знать, что мы с вами действительно можем быть союзниками. — Союзниками, — король словно перекатил на языке знакомое слово. — Значит, вы видите и врага, против которого возможен такой союз. Или предоставляете мне выбор между тем, чтобы заключить союз или всё-таки стать врагом для вас. — Последнего мне бы отчаянно не хотелось, поэтому… — Клиамин оглянулся на Каллисто и коротко кивнул ему. Целитель приблизился к свету и открыл ладонь. На ней лежали два флакона, которые Дитрих не перепутал бы ни с чем. По спине пробежал холод, и даже музыка Ирмели перестала успокаивать. Валентин отдал яды… и ничего об этом не сказал даже сейчас, когда они снова оказались на одной стороне. — Вижу, вы узнали, — в тихом голосе целителя слышалась печаль. — И поняли, что если бы мы хотели вашей смерти, то вы уже были бы мертвы. Дитрих услышал, как Виктор положил руку на рукоять меча, но жестом остановил его. — Чего же вы хотите сейчас? — в тоне короля появился металл. — Я обещал лекарство для Валентина. Мне удалось закончить, — Каллисто прямо посмотрел в глаза Дитриха, — превращать в лекарство оба яда. Одно из них подходит для нынешнего случая, и для вас в том числе. Второе, как некогда убивающий почти мгновенно яд, может помочь тогда, когда не поможет ничто иное, если рана смертельна. Не исцелит бесследно — мы не в сказке, — он улыбнулся, — но даст время на исцеление. — Вы хотите моего доверия, — медленно выговорил Дитрих, — но мне нелегко его проявить. — Понимаю, — целитель подошёл к небольшому столику и наполнил пустой кубок водой из кувшина. — Ваш человек может сам убедиться, что это простая вода. Виктор, не дожидаясь приказа, взял из руки Каллисто кубок и сделал небольшой глоток. — Да, Ваше Величество, это обычная вода, — он вернул кубок, а Дитрих почувствовал, что не хотел терять этого человека. Особенно сейчас. Каллисто капнул три капли из флакона в воду. — Вы ведь знаете, как скоро и как именно умирают от того яда, что был здесь когда-то. Он не спрашивал, но король кивнул, внимательно наблюдая за тем, как целитель подал кубок советнику. Заметил, как дёрнулась бровь мужчины, принявшего напиток, а по губам пробежала усмешка. Но он спокойно выпил содержимое кубка и вернул его Каллисто. Повисла дрожащая ожиданием тишина. — Нет, Ваше Величество, это больше не яд, — нарушил её советник. — И теперь, надеюсь, вы убедились, что я вам тоже не враг. — Что ж, — Дитрих постарался выдохнуть как можно незаметнее, — мне импонирует в вас уже то, что вы не стали оправдываться на словах. Он снова начал слышать мягкий перелив незнакомой мелодии, и всё труднее было сопротивляться усталости — хотелось поверить. Каллисто вновь приблизился к нему и протянул оба флакона. — Используйте аккуратно — не знаю, когда мне представится случай повторить этот состав, — он явно улыбался, и отсвет этой улыбки отражался в его глазах. — Теперь я дважды должник, — признал Дитрих, взяв флаконы. — Нет, я разделил получившееся количество поровну, — качнул головой целитель и посмотрел на своего принца. — Мне кажется, это может помочь при Кошмаре Пустыни. То, как загорелись счастливым неверием глаза Клиамина, заставило короля отвлечься от своего долга и спросить, что такое этот Кошмар Пустыни. — После меня в Аль’Фиоре никто не заболел этой болезнью, но мы не считаем, что эта беда оставила нас навсегда. Поверьте, Дитрих, она ужасна, — по лицу принца пробежала тень. — Заразившийся ею перестаёт чувствовать боль, но постепенно сгнивает заживо. — После вас? — Меня спас Каллисто, вы сами видите, что у него дар, но способа излечить болезнь быстро найти не удалось. В том числе и потому, что невозможно проверить. Если получившееся из яда лекарство поможет тогда, когда к кому-то снова придёт эта беда, то будет спасена жизнь и исцелён древний страх. Поэтому нет, за это вы не должны. — И всё же, — Дитриху оказалось непросто подбирать слова, — вы вовсе не обязаны были отпустить Каллисто помогать мне. — Тогда я попрошу вашего доверия, Дитрих, — Клиамин посмотрел в глаза, а его губы едва уловимо дрогнули в намёке на улыбку. — У вас тоже дар, Ваше Высочество. Отныне мы союзники, а недоверие тут губительно, — что-то внутри отпустило, и получилось сделать глубокий вдох. Король Монта принял решение.