Bird's cage

      Название выглядит знакомо, правда? Хотя, думаю, сейчас в вашей голове перемешались все те случаи, когда вам удавалось видеть синдром, названный в честь какого-то человека или ситуации. И вполне вероятно, что со стокгольмским синдромом вы встречались гораздо чаще, чем со всеми остальными. Взять хотя бы детективные истории. Наверняка ведь хоть один раз должно найтись расследование, в котором небольшую роль будет играть этот синдром. Синдром жертвы. В этот раз мы поговорим не о какой-нибудь там зависимости, от которой просто нереально избавиться без специалистов. Можно сказать, что в этот раз будет «болезнь», которую человек создаёт для себя сам. Всё зависит от того, в каких ситуациях он побывал.       Думаю, вам легче будет рассказать на примере, чем объяснить вот так сходу. Представим, что в вашем классе есть две подружки, которые всегда вместе. Вместе приходят на занятия, пытаются тайком от учителя сесть вместе. Постоянно болтают на общие темы, сбегают с уроков. Всё время ходят вместе максимально близко и делают друг другу мелкие подарки. И всё было бы отлично в этой прекрасной дружбе, но… С одной из девочек вы знакомы очень хорошо. Представим, что с ней вы учились с самого начала обучения, а вторая подтянулась только через несколько лет. И иногда, когда второй нет рядом, первая начинает рассказывать вам про их «чудесные» отношения. Что у неё нет своего мнения, что приходится постоянно делать то, что она не хочет. Из-за этого происходят постоянные конфликты. Ссоры, которые не заметит разве что слепой или глухонемой. И несмотря на все эти разногласия и тайную ненависть со стороны первой… Они всё равно продолжают на следующий день вместе общаться. Какую бы гадость ей не сделали, она продолжил с ней общаться, а вам рассказывать, насколько ей тяжело из-за этой девочки. Как она страдает и «больше не может терпеть».       Улавливаете суть? При стокгольмском синдроме из себя всегда строят жертву, даже когда решение этой проблемы лежит под носом. Казалось бы, достаточно одного слова, чтобы решить все свои проблемы, печали и страдания. Но таким людям просто нравится, когда их жалеют. Им нравится просить особого внимания, чтобы их чаще выслушивали и пытались помочь решить проблему. Вы можете хоть сотню раз сказать: «Так просто уйди от неё.» Но она не уйдёт. Придумает себе какое-нибудь оправдание, но на следующий день вы всё равно увидите эту «жертву» вместе с предполагаемым «тираном».       Печально, что чистосердечное общество часто помогает этому синдрому развиваться. Стоит один раз пожалеть, а там может прийти и ещё десять. А в скором времени этому человеку понравится быть жертвой. Что вокруг него столько внимания… Но вы не позволяйте такого. Жалейте только тогда, когда положение действительно безвыходное. А когда ответ решения лежит прямо перед носом… Лучше ударьте человека головой об стол, чтобы он точно это увидел. В противном случае просто не лезьте в их проблемы. Делаю вам этакий совет. 05. 18. 16:48 — Эй, прекрати! Мы же договорились, что бить будем не сильно! — кричал один из мальчиков, держа в руке палку, очищенную ножом. На меч походить она точно не могла, но в руках сорванца выглядела довольно устрашающе. — а у меня из-за тебя синяк остался! Ну и как мне это объяснять родителям? Они же меня прибьют! — Если они из-за такой мелочи готовы тебя убить, то нахера вообще растили тебя все эти десять лет? — второй парень с более большой по размерам палкой стоял в нескольких метрах от первого. В его зубах была соломинка, которую он уже со всех сторон разгрыз, но идти искать новую было «в лом». — скажи, что по дороге упал. Чё сразу такой шум разводить?       Не успели парни начать кричать друг на друга, как народ, с которым они играли не так давно с улыбкой на лице, начал подходить ближе. Все желали выяснить, что это вдруг заставило их игру прерваться на самом интересном. И их как-то не волновало то, что сейчас они находятся под окнами больницы. Подумаешь, что там кому-то в эту минуту может быть нужен покой. Сначала нужно разобраться со своими тёрками, а потом уже всё остальное. — Я согласился играть с вами в «войнушку», потому что вы сказали, что драться будем только шуточно. А ты ударил меня прямо выше локтя! Не очень это похоже на то, что я как-то мог упасть «случайно», — он как будто бы размусоливал ситуацию для детей, которые встали вокруг парней в некое подобия кружка. Очень неровного кружка. — Ну да, и что? Я тебе сказал, что ударить вполне могу и не обещал, что наша «ненаглядная принцесса» вернётся домой без единой царапинки, — тут же предъявил второй. Его выражение лица так и говорило, что он совершенно не чувствовал вины за своей спиной. Ударил, да и пусть. Не велика беда. — ты же видел, что на нас постоянно синяки и царапины после игры. Я так думаю, что ты сам себе поставил условие, которое запрещает нам тебя бить.       Интересная ситуация. А ведь так и не поймёшь, кто из них прав. Вроде бы первому мальчику и стоило держать себя в курсе о том, что в подобного рода играх мелкая драка буквально часть правил. Что играть в нечто подобное всё-таки может быть опасно, раз родители ему наказали, что б пришёл он «без единой царапинки». С другой стороны, второму мальчику следовало бы проявить хоть немного понимания. Включить понимание того, с кем он сейчас играет, и пойти навстречу этому человеку, чтобы оба получили удовольствие, а не то, что вышло в итоге. — Неужели детские разборки тебе настолько стали интересными? — просмотр «кино» прервал Даст, который тоже подошёл к открытому окну. Найтмер же немного сдвинулся вбок, чтобы Пыльный мог вместе с ним упереться руками в подоконник. — Не то чтобы. Просто я давно не видел, как какая-то шпана решает свои проблемы прям на улице, не стесняясь окружающих, — он немного удивился, когда увидел в руках Лонели пачку сигарет. А на немой вопрос о совместном покуривании Найт покачал головой. — прости, но тебе не повезло. Я завязал. — Я по привычке предложил, — оправдался Пыльный, одной рукой будто что-то отталкивая. Но потом он достал зажигалку и приложил одну из сигарет к губам. — мы с Хоррором иногда в школе курили у меня в комнате. В тот момент я радовался, что к нам учителя не ходят, чтобы проверять чистоту в комнатах. — Ну да, а то вам бы пришёл конец раньше, чем мы бы вообще придумали план сбежать, — ухмыльнулся Кошмар, продолжая смотреть на парней внизу. Первый так и продолжал кричать на второго, пытаясь что-то доказать. Тот же монотонными словами отнекивался от всего, что ему предъявляли, выставляя всё так, что тот сам виноват в том, что решил влиться в их компанию. — а ты почему один? — Киллер утащил Хоррора с собой в библиотеку, — кратко ответил он. Первая порция дыма прошла не очень удачно, довольно сильно опаляя лёгкие. Но сильной неприязни он не показал. — он же у нас местный исследователь. Вот и прошёлся по этой деревушке и возле местной школы нашёл маленькую библиотеку. Могу тебя проводить, если хочешь. — Шоу досмотрю и можно будет идти, — глядя на Даста, Найтмер мог подумать, будто курить он себя заставляет насильно. Как будто делает он это чисто из принципа. Но спрашивать об этом он не видел смысла.       А это самое «шоу» постепенно становилось всё менее интересным. Обычные детские разборки, которые ничем не закончатся. Идти они могут хоть до полуночи, пока не придёт кто-нибудь из взрослых. И это не обязательно может быть кто-то из родителей. Например, в этот раз проблему разрешила медсестра. Не самыми добрыми словами она объяснила, что играть на территории больницы не самая лучшая идея, а потом зашла обратно с чувством выполненного долга. Парни всё же решили перенести свою ссору немного в другое место. И в этот раз Кошмар не мог предположить, куда они могли пойти, поэтому… Дождавшись, когда Лонели закончит со своей сигаретой, оба пошли в сторону того места, где по идее должны быть Хоррор с Киллером.       Стоит ли сказать, что состояние Блейка заметно улучшилось? Да, приходится ходить с посторонней помощью, но уже болит не так сильно, как в первый день. Ну, это если судить по словам самого разноволосого. А вот врач, который взялся за лечение Киллера, удивлён факту, что за такое короткое время он смог ходить. Может и с костылями, (правда, использует он только один костыль), но это всё-таки физическая нагрузка для больных конечностей. Можно также отметить, что условия их проживания в больнице несколько изменились. Теперь они остаются там до тех пор, пока Киллер полностью не вылечится. Слишком уж у заведующей сердечко беспокоится, когда к ней приходит мысль, что ей придётся отпустить больного ребёнка.       А не успели Даст с Найтмером зайти в библиотеку, как тут же услышали чей-то звонкий смех. Чуть позже уже было понятно, что это было два человека. И на немой вопрос Трия о том, почему никто не реагирует на то, что в библиотеке кто-то шумит, Пыльный жестом показал, что библиотекарь ушёл на перерыв. А может и не на перерыв. Понятно было только то, что место было пустое. — Чего ржёте? — спросил Найтмер, когда подошёл близко. Одна из книг была небрежно кинута на стол. Блейк сидел на кресле, придерживая в руках «помощника» для передвижения. А Хоррор согнулся пополам, придерживаясь за живот. Если у Киллера приступ смеха прошёл быстро, то у Слашера он никак не хотел прекращаться. — Мы нашли одну книжку, довольно забавную, — разъяснил Киллер. — вроде бы она должна пугать, но ему почему-то стало смешно. Ну, а мне стало смешно с того, как смешно ему, — неловко улыбнулся он. Ужас тем временем встал прямо, уже приходя в порядок. — Короче, — начал Слашер. — я оказывается ещё нихера не больной, — этого высказывания никто не понял. По взгляду было всё понятно. Поэтому он ненадолго замолчал, чтобы придумать, как всё можно объяснить понятнее. — оказывается есть такой феномен, который в простонародье называется «Вендиго». Это что-то вроде духа, который вселяется в человека, если он позволит себе от голода начать есть мясо себе подобного. Этот человек теряет свою личность, становясь монстром, который продолжает питаться людьми. И убить этого человека нельзя. Только сжечь его вместе с духом, который захватил тело. А если этот чувак сам признается, что сожрал кого-нибудь, то его посадят на правильную диету, чтобы этого «монстра» из организма вывести, — рассказывал он, практически читая с книги. Но более лёгким текстом.       После такого Даста тоже пробило на небольшой смешок. Ему было смешно от всей этой ироничности. Хоррор ведь сам по себе не «дикий» и вполне может себя контролировать, если приложит усилия. Даже в самых сложных ситуациях, как это было тогда, когда Фреш решил «поиграть» на его чувствах каннибала. И то против него принимают меры в разы серьёзнее, чем против этих «Вендиго». К ним идут два выбора: либо убить, либо садить на диету. А если всё равно не помогает, то снова вариант с убийством. В случае с Хоррором тут идут долгие годы лечения, возможная изоляция и так далее. Врачи что только не придумают, чтобы Ужас не приносил всем вред своим естеством. — Теперь я понимаю, почему тебе было так смешно, — сказал Лонели, беря эту книжку в руки. — «Вендиго», да? Всё звучало бы не так иронично, если бы вторым названием антропофагии было что-то связанное с этими тварями. Но это не так, — глянув на Хоррора ещё раз, он заметил намёк на грустную улыбку. Видеть это было не очень приятно. Да и вообще, всегда неприятно видеть, как грустит тот, кто всегда был на позитиве и заставлял других улыбаться. Сразу хочется поднять ему настроение. Но ты просто не знаешь как, ведь видеть подобную картину просто за гранью реальности. — Похоже, что без нас вам скучно не было, — закатил глаза Кошмар, садясь рядом с Киллером за стол. Его взгляд был прикован к его ноге, на которой штанина была поднята до колена. Благодаря этому Найтмер мог лишний раз себе напомнить о травме, которую Блейк получил из-за него. Но тому как будто бы всё равно на это.       Со дня той ссоры Киллер не поднимал темы разговора насчёт их чувств. Из-за этого Трию было сложно понять, что он чувствует. Хотя, что он может чувствовать? После тех слов, что любовь — это всё «херня», и что он разочаровался в младшем из-за признания в любви. Это могло сделать не просто больно. Ребёнок, который всегда искал любви, может получить травму. Начать себя загонять, ведь все его попытки полюбить кого-то и дарить любовь в ответ были тщетны. Но как-нибудь поговорить об этом Трию просто как-то неловко. Даже по-своему страшно. Поэтому ему остаётся просто смотреть, пытаясь всеми силами залечить рану, которую ему нанёс.       А для Киллера подобное и правда было травмой. Только показать этого ему не хотелось. Он просто начинал переживать, что сделал что-то плохое. Скорее можно сказать, что он корил себя за свою прямолинейность. Да, вот так вот взял и рассказал всё о своих чувствах без тени сомнения. А в ответ на это получил гору негативных эмоций… Будь они сейчас в школе, то он мог бы прямо сейчас залезть к Коллору на кровать, чтобы получить заветную порцию объятий и поддержки. Киллер мог признать, что просить поддержки у Найтмера ему тоже стало страшно. Если раньше он его спокойно мог обнять, то с каждым новым днём, проведённым вместе, ему это было делать всё тяжелее. И это даже не из-за смущения. На самом деле он и сам не понимал точной причины для этого.       Печально, что эти двое просто не могут обсудить общую проблему из-за того же общего страха. — Здесь достаточно много историй, которых не было в библиотеке школы, — ответил Блейк. — ты тоже сюда приходи почаще. Вдруг сможешь найти что-нибудь интересное.       После этого парни провели остаток вечера в этом месте. Они могли бы всё также шутить и говорить на только им понятные темы, если бы постепенно не начали подходить новые посетители. Правда, они быстро друг за другом сменялись. Пришёл также библиотекарь, из-за которого больше нельзя было что-то бурно обсуждать, иначе на них бы наехали с обвинениями в том, что они слишком шумят и всем мешают.       Говоря про их отношения с местными жителями. Поскольку «за старшего» у них был Хоррор, то ничего серьёзного не происходило. Взрослые воспринимают их за обычных подростков, а со временем все уже и позабыли о том, что появились они буквально из чащи леса. Сельские дети иногда, видя их, пытаются позвать поиграть вместе. Но под правильным предлогом им удаётся вежливо отказаться от такого предложения, при этом не объявив «войну». Так что, контакт с большинством людей восстановлен, секрет удалось скрыть, ещё и в выигрыше остаться.       «Было бы лучше, если бы все наши «болячки» остались за пределами школы, — подумал Ужас. — хотя, наверное, я слишком многое прошу от этой жизни. Достаточно и того, что у нас есть дом. Нормальный дом. В который можно теперь вернуться, » — улыбка так и не хотела сползать с лица, когда на ночь кто-то из них погружался в мысли об этом. Можно было бы рассказывать про их безграничное счастье очень долго, но…