***
Паруса галеона «Месть императрицы» вздымались под попутным ветром, его окружали чайки со всех сторон, бесцеремонно они ходили по палубе, обходя спящих пиратов, после вчерашней пьянки в трюме. Спал даже капитан в носовой части корабля, облокотившись на борт. Где-то над судном летал попугай, который своими криками старался изо всех сил разбудить лоцмана, но все было безуспешно. Тогда Моргнал стремительно полетел вниз, еле успев притормозить перед деревянным покрытием пола, он вальяжно прошелся мимо матросов, остановившись напротив капитана, тихо подкрался как можно ближе к его уху. — Якор-рь мне в зад! Кор-рабль на гор-р-ризонте!!! — заорал он во всю глотку, чуть не сорвав свой хриплый и звонкий голос. — Всем приготовиться к бою! — Кисе резко вскочил, испугавшись крика возбужденного попугая. Команда быстро подскочила и схватила в руки шпаги, едва раскрывая глаза, щурясь от яркого солнечного света. Они еле стояли на ногах, ведь такой резкий подъем не предвещал ничего хорошего, да и попугай орал что-то про корабль. Квартирмейстер лениво зевнул и потянулся, подходя к мачте, запрокинув голову вверх. — Вакамацу! — крикнул Имаёши, но в ответ последовала глухая тишина, — да чтоб тебя, Вакамацу, черт тебя дери, какой корабль на горизонте?! От последних слов лоцман подпрыгнул и стал высматривать то, о чем все говорят, но не обнаружив ничего, он схватился за канат и резво спустился по нему, громко ступив на палубу. Коске вытянулся во весь рост перед квартирмейстером и, отдав честь, начал отчитываться. — Никаких кораблей на горизонте не обнаружено! — Черт бы побрал эту птицу! — крикнул Имаёши, направляясь в носовую часть корабля к паническому попугаю, который наяривал круги, громко шлепая своими культяпками, — капитан, ложная тревога от этого пернатого! — Да я уже вижу, — прошипел Кисе и резко дернулся вниз, чтобы поймать звонкого бунтаря, — иди сюда, глупая птица! — Я убью этого мелкого гада… — прорычал Имаёши и принялся стрелять в попугая. Попугай взмыл в воздух, команда всячески пыталась поймать бедолагу, который то и дело едва успевал уворачиваться от ловких рук пиратов. Они настолько увлеклись поимкой этого несчастного, что не замечали ни звуков волн, ни ветра, ни чаек, которые бездумно прикрикивали, будто поддерживая попугая и предупреждая о приближающейся опасности быть пойманным. — Ты-ы пожале-е-ешь об э-этом, — эхом раздалось с острова и все пираты застыли на месте, стараясь разглядеть того, кто так громогласно говорил. — Твоя-я су-удьба предре-еше-ена-а, жа-алкий пира-ат! — вслед за первым, раздалось второе эхо, от которого все птицы, обитавшие на острове, с дикими воплями разлетелись в разные стороны. От неожиданного громкого рёва Моргнал врезался в мачту со всего маха и плашмя упал на палубу, медленно поднимаясь и мотая своей маленькой головкой, расправил крылья, проверяя целы они или нет. Своими глазами-бусинками посмотрел на матросов и прошлепал к штурвалу, удобно устраиваясь на перилах. Команда переглянулась между собой, по лицу капитана скользнула капля пота, и он невольно сглотнул. Нога подкосилась, и он бы упал, если бы не вовремя подставленное плечо юнги. Оглядев корабль, Кисе заметил, что пираты были напряжены и обеспокоены. Пираты не спеша собралась в центре палубы в ожидании дальнейших указаний, взглянули на капитана, который старался рассмотреть какого пирата, упомянули эти голоса. Квартирмейстер окликнул его, но этого Кисе не услышал, лишь повторно сглотнул подступающий ком. Сейчас он чувствовал, что угрожает опасность тому, кем дорожит. Понемногу им овладевала жажда пролития крови. — Отдать якорь, — злостно прошипел Рёта. — Отдать якор-рь! Отдать я-якор-рь! — проорала птица, облетая всю команду, опасаясь быть схваченной. — Но, капитан… — тихо начал говорить Тецуя, замечая, как Кисе встал на обе ноги и выпрямился. — Пришвартоваться к этому острову, — Рёта не слышал ничего, кроме своего желания, в его глазах сверкал холодный жёлтый огонь мести. Квартирмейстер посмотрел на него и сразу понял — сейчас что-то не так с этим юнцом, но приказ есть приказ.***
Аомине тихо подошел к пещере с троллями и, заметив, что те спят, подкрался, и взял лежащие неподалеку от них шпаги. На всю пещеру раздавался грохот от храпа. Осмотрев вблизи размеры этих великанов, он понял — шпаги будут маловаты и они служат им, чтобы поковыряться в зубах. Тогда, пират заприметил огромную дубину, которая с одного конца была узкой, а на другом широкой, и как раз для этих двух чудищ. Он двигался быстро и аккуратно, стащив одну из них, Дайки скрылся в кустах с палицей, которая по размерам была с половину его роста. Немного отдышавшись после проделанной работы, Аомине заметил, что перед ним появился маленький жучок, походивший на светлячка. — Ты выполнил условие? — тихо прожурчала букашка. — Ещё нет, — выдохнул он и продолжил, — но часть работы выполнена, я нашел то, чем можно сражаться с троллями. Светлячок пропал так же незаметно, как и предстал перед глазами Аомине. Взяв в руки дубину, пират отошел подальше от поляны и начал тренироваться с таким непривычно тяжелым для него оружием. Дайки то и дело замахивался ей, рассекая воздух, подпрыгивал и издавал тихие хрипы. С каждым выпадом совершенствуя свой навык, привыкая к дубине, раз за разом прыжки были выше, каждое движение оттачивалось, как драгоценный металл. На некоторое время Дайки выпустил из рук палицу, чтобы изменить направление, резким движением оттолкнулся от твердой поверхности и, схватив палицу, громко ударил по рядом стоявшей пальме. Дребезжание от столкновения оружия и древесного растения мелкой дробью раздалось в руках, отчего пират невольно прошипел, но отпускать не стал. Приземлившись на мягкую траву, он услышал звук отрывающихся плодов и отскочил назад, не выпуская дубину. «Ещё немного и овладею» промелькнуло в голове Аомине и он вновь принялся делать выпады. С силой отталкиваясь от земли и близлежащих пальм и камней, что позволяли прыгать выше. Наконец, спустя долгое время тренировок, его взору открылись верхушки пальм, и пират начал маневрировать в воздухе, постоянно меняя свое местоположение, как будто ему подвластен полет, но из-за тяжелой палицы, что он стащил у троллей, капитан не мог долго находится над растениями. Тогда, он начал вспоминать ближний бой, которому учил его старый пройдоха* Зонг Ласт. Резко замахиваясь, Дайки выбрасывал в воздух то ногу, то руку, представляя своего противника. Но тренировки не могут продолжаться долго, силы стоит поберечь для предстоящего боя с троллями. Тяжело выдохнув, Аомине остановился и отдышался медленными выдохами, как и учил его первый капитан. Поставив дубину возле пальмы, он присел рядом, закрывая глаза. По загорелому телу струился каплями пот, пират жадно глотал горячий воздух, медленно выдыхая. Да, всё как учил Зонг: правую резко вперед, под ребра сопернику, затем ногой в то же место, левый локоть в висок, оглушая противника, затем снова правую вперед отключая его. — Малыш, ты такой прыткий! — говорил пират, обращаясь к мальцу, которого недавно взял к себе на борт. — Просто делаю то, что нравится, — резво отзывался Аомине, сверкая улыбкой. — Ближний бой дается не всем, — начал произносить Зонг, смотря на мальчишку, как на своего сына, — а тем, кому дается, становятся совершенно неуправляемыми, если видят кровь… — Что это значит? — Дайки редко понимал, что говорит пират своими заковыристыми, как ему казалось, словечками. — Они впадают в безумие, — грозным басом произнёс капитан, всматриваясь в синие, как море, глаза Аомине, — сохранять грань между сознанием и безумием, вот что важно, сынок. — Это как? — мальчик изогнул бровь и обидчиво надул губы. — Когда-нибудь, ты повстречаешь такого пирата, который будет безумствовать в ближнем бою, — Зонг тяжело выдохнул и посмотрел на горизонт, — тогда ты вспомнишь мои слова… Если, конечно, в череде сражений не позабудешь о них. Но предупреждаю, — продолжил Ласт, — к безумию ведет не жажда крови… — А что тогда? — Да не перебивай же ты меня! — Шутливо выругался капитан и завершил свою фразу, — жажда мести за близких. Воспоминание, которое Аомине хранил изо дня в день, которое вспоминал в сражениях и перед сном. Он всегда дословно хранил сказанные слова старого пройдохи, но ни разу не показывал виду, что помнит об этом. Немудрено, что капитан Зонг считал его глупым мальчишкой. Глупым, но отважным и честным пиратом. «Значит Шого не заметил ту грань, которую пересек, но что же за месть тогда?» Аомине тяжело вздохнул, отгоняя свои воспоминания, которые наводили тоску о славном пирате, научившим его многому. Раскрыв глаза и собравшись с духом, он поднялся на ноги, взял в руку дубину и двинулся в сторону пещеры. Из-за кустов начали выглядывать светлячки, которые при дневном свете казались не более, чем обычными букашками да жучками. Они волнительно зажужжали, складывая свои маленькие лапки на животики, выжидая битву. Остановившись на середине поляны, Дайки огляделся вокруг и, не заметив присутствия Хайзаки, сжал в руке палицу как можно крепче. — Эй, вы, тролли, — крикнул Аомине, чуть ли не срывая голос, — вылезайте из своей пещеры! Послышались глухие звуки шевеления и какого-то кряхтения, перед пиратом появились два огромных чудища, имеющие пару глаз на двоих. Нервно сглотнув, капитан понял, что отступать уже некуда, а условия договора выполнять надо. — Это еще-е кто-о, бра-ат? — обратился один из них к другому. — Не зна-аю-ю, капита-ан сказал все-ех убива-ать кто прибли-и-изится к пеще-ере, — произнёс второй и принял боевую стойку. «Проклятие на мою душу…» Один из троллей двинулся вперед и с оглушающим грохотом ударил по месту, с которого едва успел отскочить Аомине. Вслед за первым начал врываться в бой и второй, но его дубина оказалась в руках капитана, недолго думая, тот схватился за пальму и обломил её у самой земли, корнями замахиваясь в человека. Дайки успел увернуться и от этого удара. Но лучшая защита — это нападение, таков был девиз парня во всех сражениях. Он побежал в сторону ближайшей пальмы, подпрыгнул и ухватился за ствол легким движением отталкиваясь от неё, Аомине оказался рядом с лицом первого тролля и, сильно замахнувшись, врезал палицей прямо в глаз. Тролль неистово зарычал, и второй, подхватив злость от такой дерзости маленького человечишки, захотел схватить Дайки, пока тот не приземлился. Заприметив приближающуюся огромную руку, капитан резко повернулся в воздухе, что позволило ему оказаться на земле до того, как ладонь дотянется до его тела. С этими великанами пирату пришлось попотеть, чтобы в первые минуты не отправиться на тот свет. Аомине начал маневрировать и быстро атаковать по ногам этих чудищ, сбивая и роняя каждый раз, как они поднимались. В конечном счете, капитан, сильно размахнувшись, повредил одну ногу тролля, и тот начал прихрамывать. Дайки медленно отводил их от пещеры, что закрывала их тенью и прятала от солнечного света. Лучи попадали им в глаз, и они не могли долго не моргать, что позволяло пирату с каждым разом удивлять их всё больше. Он маневрировал в воздухе, замахивался дубиной, ударяя ей по ногам. Рухнув, оба тролля взвыли чуть ли не оглушающим рёвом. — Ты-ы пожале-е-ешь об э-этом. — Твоя-я су-удьба предре-еше-ена-а, жа-алкий пира-ат! — Кто еще пожалеет, — усмехнулся Аомине и его губы искривились в ядовитой ухмылке, какую любил делать Имаёши, — негоже таким громилам обижать маленьких. Последнюю фразу капитан закончил в воздухе, наскакивая на одного, и тяжелым ударом сорвал небольшой рог со лба первого тролля. Приземлившись, Дайки услышал тяжелое дыхание, словно рассвирепевшего зверя, оглянувшись, он увидел перед собой поднимающееся чудовище, глаз которого заполняла кровь, его ноздри вздымались, губы кривились и морда принимала ужасающую гримасу. Тролль поднял обе руки вверх и сжал их вместе, образуя огромного размера кулак, замахнувшись, он ударил по месту, откуда едва успел отпрыгнуть парень, там появилась огромная впадина. Грохот, раздавшийся после этого, заставил всех животных бежать в самую глушь острова. Земля немного содрогалась, от возникшей ямы поползли глубокие трещины, создавая еще бóльшую проблему для соперника. Второй тролль тоже начал действовать и старался всеми силами попасть своей дубиной по постоянно прыгающему пирату, который ловко обходил каждый удар. Наконец, Аомине надоело такое «веселье», перепрыгивать через появившиеся щели становилось труднее, и он решил, что пора избавиться хотя бы от одного чудища. Разбежавшись, капитан вбежал до самой макушки пальмы и оттолкнулся от неё, пролетая над головой рассвирепевшей громадины, он поднял палицу над головой и резко ударил по голове тролля. Тот что-то прохрипел и из его пасти с ужасной вонью выплеснулась кровь, попадая на лицо и рубаху пирата. Приземлившись, Дайки немного отдышался, а затем, поверженное существо замертво упало, сотрясая землю. — Тебе-е коне-ец, — прорычал второй тролль, смотря на его павшего в бою брата. Аомине сглотнул, понимая, что сил осталось немного, и вряд ли он сможет также ловко расправиться со вторым. Набрав воздуха в легкие, капитан покрепче схватил дубину в своих руках и, шумно выдохнув, ринулся вперед, нанося удары по коленям второго чудища. Бить пришлось сильно, до крови, иначе толку не было. Красная жидкость хлестала в разные стороны, впитываясь в одежду и короткие волосы пирата, струйками стекала по его лицу и телу. Существо пыталось руками достать до человека, но слишком мешало большое брюхо, ему оставалось лишь яростно рычать и размахивать руками. Остановившись в ожидании, что сейчас тролль рухнет, Дайки отвлекся, он заметил, как над ним появляется громадная тень. Парень отскочил в сторону, но дубина тролля задела его плечо, разодрав рубаху и кожу с мышцами, почти до кости. Аомине закричал от боли, рука немела с каждой минутой всё больше, но сдайся он сейчас, не имело смысла давать обещание. Он проскользнул меж ног у громилы, подбегая ко второму и вырывая у того клык из пасти. — Да ка-ак ты смее-е-ешь, пога-анец, — прорычал тролль и свирепо бросил в него свою дубину. Капитан из последних сил отскакивал и уворачивался от смертоносных ударов, он уже не был таким ловким, как раньше. В последний раз, Дайки, тяжело вздохнув, сказал себе под нос: «была или не была». Вновь разбежался и как будто взлетел на пальму, быстро отталкиваясь от неё, замахнувшись клыком, что забрал у поверженного, вонзил его прямо в висок тролля. Тот покачнулся и с грохотом упал на землю. Тяжело дыша, Аомине слез с врага и сел рядом с камнем, внимательно рассматривая огромные туши. Все его мышцы гудели, по телу стекала кровь и раздавалась ужасной вонью в округе. — Всё, — тяжело выдохнул Аомине закрывая глаза и проваливаясь в сон.***
— Что за зловония такие, — прошипел Имаёши, закрывая нос. Кисе не обращал внимания, лишь молча двинулся в сторону отвратительного запаха, который, кажется, уже стоял в горле и одурманивал разум. Им двигала какая-то непонятная жажда мести и сражения. — Капитан, мы тут останемся, — прокричал Вакамацу вслед уходящему юноше, но тот ничего не ответил. Он шел, словно, чем-то завороженный. Рёту окружали пальмы, небольшие кустарники с яркими ягодами и звери, которые шли рядом и даже не пытались как-то отстраниться или напасть, хотя диким свиньям следовало бы это сделать, впрочем, как и парочке ягуаров и крокодилов. Пройдя еще немного, вонь усилилась, и блондин вышел на поляну, которая покрывалась большими лужами крови. Его взору предстали два огромных туловища, вокруг которых виднелись глубокие трещины в земле, несколько ям. «Тролли. Никак иначе, выглядят в точности, как описывала мне мать.» Он осматривал каждую часть доступную его глазам, обходя вокруг. Неподалеку от первого громилы лежал и второй, из его головы торчал огромный клык, и в мыслях пронеслось: «а это не такой…» Присмотревшись внимательно к первому чудищу, Кисе заметил, что один его клык отсутствует, как и рог. Из-за спины послышалось тихое рычание, обернувшись, блондин заметил, как второй шевелит пальцами. Рёта застыл, когда тот вытянулся во весь рост, схватил свою дубину и замахнулся на него. Он ловко отпрыгнул и избежал удара, достал мушкет, припрятанный в жилете и сделал несколько выстрелов, один пришелся в глаз, а остальные пять пронзили сердце этого существа. Тролль упал замертво и что-то неразборчивое пробубнил. Кисе убрал оружие, разглядывая вновь приближающихся животных и насекомых, которые, казалось, шли к одной цели. Повернувшись к месту, где сходились пути птиц и зверей, он увидел человека, окровавленного с ног до головы, по его лицу стекали струйки красной тягучей жидкости, рукав был разодран, виднелась глубокая и опасная для жизни рана. Присев перед ним, блондин аккуратно потормошил пирата. — Эй, — прикрикнул парень, обращаясь к неизвестному ему человеку, — эй, ты живой? — Ки-исе… черт бы побрал меня, — бубнил во сне человек, словно что-то вспоминая, — если помру здесь, то хотя бы воздуху признаюсь, — лениво проговаривал он, и юноша понял, что перед ним не неизвестный пират, — кажется, Лекула* сыграла со мной злую шутку… — перед блондином находился никто иной, как капитан, — влюбился я в тебя… как мальчишка, эта чертовка знает, чьи жизни переплетать воедино… — К-капитан… — едва сдерживая слёзы, произнес Рёта, — вы живы… — А? — Аомине с трудом разлепил слипшиеся глаза и увидел перед собой светлую голову, которая словно отражала лучи солнца, — конечно, я жив! — Вы только проснулись или… — он заметно замялся и на его щеках появился заметный румянец. — Проснулся, и, если ты заболел, лечить некому, кроме рома, — холодно произнёс Дайки, стараясь собраться с силами и подняться, но его попытка оказалась тщетной. — Хватайтесь, я помогу… капитан, — шепотом произнёс Кисе возле самого уха пирата. Нехотя Аомине принял помощь, после битвы с этими жуткими монстрами он слишком устал. Дайки закинул руку на шею юноши и, облокотившись почти всем весом, принялся медленно двигать ногами, помогая дотащить его хотя бы до моря, чтобы смыть эту ужасную вонь и кровь. Возле шлюпки сидели Вакамацу и Имаёши с парой матросов, обсуждая зловоние, которое раздавалось по всему побережью. Они всматривались в гущу острова, стараясь разглядеть их юного капитана, но с каждым шорохом, доносившимся из-за кустов, выглядывало какое-нибудь животное. Вот и в этот раз квартирмейстер и лоцман услышали шуршание листвы, но решили не оборачиваться. Сидели на берегу как ни в чем не бывало и смотрели то на корабль, то на напуганных чем-то матросов… напуганных? Парни резко подскочили и, обернувшись, заприметили две мужские фигуры. Одна из них была с золотистыми волосами, Имаёши с точностью мог сказать, что это Кисе. А вот второй, которого тащил их юнец был полностью в крови, за ней невозможно было понять кто это, свой или чужой. Пираты молча наблюдали за тем, как юноша подвел к воде крепкого телосложения парня, который принялся смывать с себя алые следы жидкости. Вода вокруг окрашивалась в темно-красный оттенок, а у человека появлялись уже до боли знакомые пиратам черты. Иссиня темные волосы, загорелая кожа, на которой виднелись шрамы сквозь рубаху. — Капитан Аомине?! — хором воскликнули пираты, не веря своим глазам. — А кто еще может быть, — едва проговорил он, оборачиваясь на мужчин, — хватит с вас радости в мое отсутствие. — Мы не… мы… Капитан! — мямлили мужчины, как будто искали его по всем морям. — Не хныкать, как бабы! — рявкнул Аомине, и ребята в очередной раз убедились в том, что это действительно их капитан. Тщательно умывшись, Дайки приподнялся, не без помощи Кисе, повернувшись лицом к острову и лоцману с квартирмейстером, он грозно произнёс, — на этом острове Хайзаки… — Какие указания, капитан? — проговорил не своим голосом, охваченный жаждой Рёта. — Доставить меня на судно «Месть императрицы», — начал произносить Дайки, слегка порыкивая, — вооружить и вернуть обратно. Я найду этого гада.