Во имя высоких целей

      Следующие несколько дней Китана провела в лихорадочном нетерпении, которое с немалым трудом скрывала под маской обычной сосредоточенности. Нужно было придумать подходящий повод для того, чтобы продержать Драмина вне его личных покоев достаточно долгое время, а до того ничем не выдать себя. Китана изо всех сил старалась вести себя с Драмином как прежде, и, кажется, ей это удавалось, хотя в каждом его слове она видела двусмысленность или недосказанность, предполагавшую под собой нечто, о чем ей следовало бы знать. После того, как погода установилась, в башню снова потянулась вереница повозок. Китана проводила долгие часы в тронном зале, принимая визиты и разбирая дела, а потом отправлялась в сопровождении Драмина в библиотеку. Остаток дня проходил за разговорами.       Драмин казался ей открытым и честным — или очень хотел казаться, так, что иногда Китана начинала сомневаться в том, что ей стало известно. Что, если Саб-Зиро сделал поспешные выводы, а то, что они видели во дворе, если там и вправду был Драмин, имело простое и безобидное объяснение? Она украдкой изучала лицо Драмина, на котором застыло выражение благодушного достоинства, как у одной из грубо вытесанных статуй в галереях, и поражалась тому, насколько самоуверенным он должен был быть, чтобы вести себя столь непринужденно и спокойно и при этом хранить такой опасный секрет. Саб-Зиро предполагал, что в интригах могли быть замешаны Дарриус и его повстанцы, которые даже во Внешнем мире слыли жестокими и скорыми на расправу. А если в игре участвовали Высшие боги и вместе с ними бывший протектор Эдении… Китана мало что знала о Высших богах, кроме того, что они враждебны Шао Кану, но ни о каких активных действиях ей слышать не доводилось. Шиннок, отец Шао Кана, появлялся при дворе на ее памяти всего несколько раз, а потом исчез, и его имя словно оказалось под негласным запретом. О Рейдене Китана тоже не знала ничего, кроме того, что между ним и Шао Каном существовала глухая многолетняя неприязнь, которая теперь, судя по всему, должна была обернуться открытой войной, в которой будет только один победитель.       У Китаны копились вопросы, и она чувствовала себя все более тревожно, но ей приходилось самой справляться со своим беспокойством. Она пыталась жаловаться Саб-Зиро, но тот обрывал ее и требовал как можно скорее сделать дело. Наконец, Китана поняла, что ждать больше не может, и пришла пора действовать решительно. День выдался особенно жарким, что было ей на руку: после заката все жители башни постараются выбраться на свежий воздух. Драмин предложил ей отобедать в его покоях, а потом спуститься в библиотеку, но она, не стесняясь в выражениях, отказалась, сославшись на усталость и невыносимую жару. Драмин, видимо, был обескуражен ее поведением, но вида не подал, лишь вежливо спросил, чем может облегчить ее страдания. Китана, поупрямившись для приличия, сменила гнев на милость и, старательно изображая капризный тон, попросила Драмина вывезти ее из башни на прогулку. Тот с весьма убедительным сожалением в голосе ответил, что это пока невозможно, потому что не все дороги еще просохли, а просто объезжать близлежащие поселения ей вряд ли понравится. Китана начала было сердиться всерьез, но Драмин тут же предложил ей в качестве развлечения ужин на вершине башни.       — Я понимаю, что это не заменит прогулки, принцесса, но все же так мы внесем некоторое разнообразие в наше однообразное существование. Вид оттуда открывается превосходный…       «Скажи это тем, кого твои соотечественники оттуда вышвырнули», — проговорила про себя Китана, но вслух выразила согласие. Уговорившись встретиться с Драмином после заката, она тут же отправилась к себе и, дождавшись смены караулов, предупредила о своих планах Саб-Зиро.       Когда приблизился условленный час, Китана облачилась в самый роскошный и самый неудобный из своих эденийских нарядов, так что показалась себе до тошноты похожей на Синдел. Дождавшись, пока солнце коснется краем линии горизонта, Китана вышла в галерею. Дойдя до лестницы, она спустилась в помещение для караульных и отдала начальнику стражи приказ снять охрану и отпустить воинов отдыхать. Тот был изрядно удивлен, однако спорить не отважился, и вскоре галереи и лестницы опустели. Убедившись, что все в порядке и лишних свидетелей не осталось, Китана отправилась к Драмину.       Они поднялись на верхний ярус по винтовой лестнице и оказались в небольшом зале, из которого можно было спуститься по нескольким ступеням на крышу донжона. Китана уже готовилась покинуть зал, когда ее внимание привлекла деревянная рама, прибитая к противоположной стене.       — А это что? — поинтересовалась она, приблизившись вплотную к странному украшению. — Для жертвоприношений или каких-нибудь еще обрядов?       Драмин помрачнел.       — Нет, это… Ничего важного. Здесь когда-то была дверь.       — Дверь? — переспросила Китана, недоверчиво проводя пальцами по шершавой от выветривания поверхности камня. — Что за чушь?       Драмин тяжело вздохнул.       — Ладно, раз уж вы спросили… Это пространственный портал.       — Портал? — изумилась Китана. — Но ведь ближайший находится на границе области, и дополнительные…       — Создавать не разрешается, все верно. Однако я воспользовался служебным положением и уговорил мага, создававшего порталы, сделать еще один выход — на всякий случай. Шанг Цунг не знает о нем, и, надеюсь, вы сохраните тайну, принцесса.       — А куда он ведет? — насторожилась Китана.       — К тому порталу, что на границе, линия слишком тонкая и слабая, чтобы вытянуть ее на более значительное расстояние. Да и выдержать может двоих, максимум, троих. Я держу его на крайний случай — мало ли, какие могут приключиться неожиданности.       — А почему ты не дал мне ключ? Он должен быть у меня, а я даже не знаю о портале. Давай сюда, или сейчас же доложу обо всем Цунгу, — сказала Китана, решив обойтись без долгих предисловий. Драмин ответил ей недовольным взглядом, но не нашелся, что ответить, и несколько минут они молча сверлили друг друга взглядами. Наконец, он сдался, устало провел ладонью по лбу.       — Хорошо, будь по-вашему. Я отдам вам ключ, принцесса. Но учтите, это единственный экземпляр, и право обладать им налагает на вас и большую ответственность.       — Дай ключ. Не тебе рассказывать мне об ответственности, — холодно сказала Китана и вдруг ощутила острое, щекочущее желание вывести его на чистую воду.       — Скажи, Драмин, — начала она вкрадчиво, — какие еще тайны ты от меня скрываешь? Может, есть что-то, о чем мне или Императору следует знать?       Драмин рассерженно дернул плечом, расстегнул ворот, снял с шеи металлическую печать на длинной цепочке, шагнул к Китане и тяжело опустил ключ ей в ладонь. На несколько секунд они оказались так близко друг к другу, что Китана почувствовала запах ароматных масел, которые эденийцы использовали для защиты от вредных испарений и злых духов. Она торжествующе улыбнулась, надела цепочку себе на шею и заправила печать за низкую горловину платья. Драмин проследил взглядом ее движение и нервно сглотнул.       — Что такое? — спросила она с нарочитой безмятежностью.       — Ничего, о чем вам или Императору следовало бы знать, — ответил Драмин с вызовом.       — Или ты боишься сказать мне? Этот состав ведь используется для защиты от злых сил и дурного влияния, верно, Драмин?       — Вы наблюдательны, принцесса, внимательны и, несомненно, умны, — произнес он медленно. — Я ведь всего раз упомянул о том, для чего предназначены те или иные средства и снадобья.       — Мне понравился запах, — ответила Китана в том же тоне. — Весьма… запоминающийся.       Драмин смерил ее странным взглядом, так, будто бы видел впервые, и она почувствовала, как стремительно теряет свое превосходство, поддаваясь смущению.       — Вы так же красивы, как ваша мать, но ничуть на нее не похожи, Китана.       — Это плохо? — спросила она с вызовом.       — Наоборот, — ответил Драмин и собрался было добавить еще что-то, как вдруг послышался звук шагов и легкий шелест юбок. Из-за башенки для стрелков, мешавшей рассмотреть левую часть крыши, показалась Джейд.       — Джейд? Мы уже идем, — громко сказал Драмин, и Джейд удалилась с поклоном. Он обернулся к Китане и подал ей руку со светской улыбкой.       — Давайте продолжим вечер в более приятной обстановке, если не возражаете.       — Ничуть, — с готовностью ответила Китана, вкладывая руку в его ладонь.       Вид с крыши и вправду открывался потрясающий. Башню окружали бесконечные поля, среди которых с трудом можно было рассмотреть несколько соломенных островков, светившихся желтыми огоньками, — жилища тех, кто годами работал на этих землях. Повернувшись направо, Китана разглядела каменную арку портала, через который прибыла в Эдению, чтобы тут же отправиться в башню в закрытом экипаже. За ним вдалеке виднелась еще одна башня, вокруг которой то появлялись, то исчезали в дымке многочисленные огни.       — Приграничный форт. Там уже расквартированы несколько отрядов, принцесса, а скоро, как вы знаете, прибудут еще войска. Император заботится о вашей безопасности, — прокомментировал Драмин, подливая вина в ее кубок. Услышав слово «безопасность», Китана ощутила резкий, почти болезненный укол тревоги. Что за глупость? Ей следовало с самого начала думать о Саб-Зиро и их плане, а не болтать чепуху, давая Драмину лишний повод для подозрений.       — Я думаю, после турнира войска снова выведут, — непринужденно сказала Китана, мысленно пытаясь высчитать время. Они на крыше довольно давно, значит, Саб-Зиро должен был уже прийти в покои Драмина.       — После последнего турнира войска задержались здесь надолго, — сказал Драмин. — Но вы знаете, я рад тому, что Эдения стала частью Империи, и будьте уверены, я ваш верный слуга, какие бы мелкие разногласия не происходили.       Китана вздохнула, потянула цепочку, вытащив ключ.       — Драмин, мне следует попросить извинения за свою резкость. Просто я не люблю, когда от меня что-то скрывают, и, думаю, тут ты меня понимаешь. Можешь взять его себе снова — я отдам тотчас же, если попросишь.       Драмин снова уставился на нее так пристально и задумчиво, будто она только что заговорила на неизвестном ему языке, потом все же ответил:       — Нет, принцесса, вы правы, мне следовало сразу вам рассказать о портале. Пусть ключ будет у вас, как должно, и, уверяю вас, больше подобного не повторится. Вы можете быть уверены в моей верности.       Китана собралась сказать какую-нибудь малозначительную фразу, чтобы прекратить этот разговор, но ее прервала Джейд. Приблизившись к Драмину, она присела в поклоне и что-то негромко проговорила. Драмин кивнул и обратился к Китане:       — Принцесса, вы не будете возражать, если я отпущу служанку?       Китана похолодела от ужаса.       — Зачем же? Кто-то должен будет прислуживать за столом. Уж не хочешь ли ты, чтобы я разделывала мясо? Я, конечно, могу, но вряд ли после этого кто-то из нас станет его есть, Драмин.       — Тревожиться не о чем, я сам с этим справлюсь, — настаивал Драмин. Китана вдохнула поглубже и, придав своему голосу самое высокомерное выражение из всех, на которые была способна, заговорила:       — Нет, Драмин, я требую, чтобы служанка осталась и выполняла свои обязанности, как полагается. Пусть ты и покровительствуешь ей, это вовсе не дает ей права пользоваться твоим расположением, как она это делает. Я уже не первый раз замечаю, что прислуга здесь крайне нерадива, и намерена изменить этот порядок раз и навсегда. Где это видано, чтобы господин сам подавал на стол своей гостье?       — Принцесса, я… — начала было Джейд. Китана перевела на нее глаза и столкнулась с гневным взглядом.       — Я тебя слушаю, Джейд, — сказала она. Драмин, до сих пор наблюдавший за сценой молча, справился с растерянностью:       — Как вам будет угодно, принцесса. Вы правы: мы здесь нетребовательны к прислуге, каждая хозяйка считает дом своей вотчиной, так что…       — Когда хозяйкой стану я, — сказала Китана, едва сдержавшись от того, чтобы добавить «после того как ты отправишься в темницы за свое предательство», — здесь все станет так, как мне привычно. А посему, Джейд, подай нам следующее блюдо — моя еда остыла, пока мы вели этот бесплодный спор.       Джейд была явно взбешена таким обращением, но безропотно принялась выполнять распоряжение под внимательным взглядом Драмина. Китана, которая и сама была изрядно смущена собственной резкостью, заговорила торопливо:       — Надеюсь, ты извинишь меня, Драмин, но я совершенно не привыкла…       — Вам не за что просить прощения. Джейд и вправду последнее время слишком часто просит об одолжениях. Но я хотел поговорить с вами об одном деле, если не возражаете — раз уж мы решили, что между нами не должно быть никаких тайн.       Китана до боли сжала в руке деревянную рукоять ножа, которым разрезала на тарелке овощи. Если он заговорит о Саб-Зиро…       — О чем ты хочешь говорить? Я тебя слушаю.       — Рейн, принцесса. Вы помните, я упоминал, что он себя проявит в ближайшее время?       — Только не говори, что он начал бунт, — воскликнула Китана с неподдельным испугом. Драмин покачал головой.       — Опасаться нам нечего. Он решил действовать в рамках традиций и обычаев. Вот письмо, которое я получил сегодня утром. Признаюсь, мне не хотелось вас этим тревожить и я даже думал вовсе не давать этому ход, но все же с моей стороны будет нечестно не поставить вас в известность.       — Что за письмо?       Драмин извлек из кармана тонкую деревянную трубочку, вытянул из нее свиток и протянул Китане. Она аккуратно разгладила кончиками пальцев дорогую тонкую бумагу и прочла. Рейн в цветистых выражениях, принятых в официальном языке, вызывал Драмина в суд и требовал от него немедленной передачи во владения своей семьи земельных угодий в области Таммарн, расположенной в западной части Эдении.       — И что это значит? Для чего это ему?       — Эти земли находятся в моем владении согласно договору, заключенному между мной и последним отпрыском рода, которому они принадлежали прежде. Он доводился мне племянником со стороны старшей сестры, которая родила его во втором браке, а затем вся семья, к сожалению, погибла во время эпидемии морового поветрия. Я не вмешиваюсь в жизнь Таммарна, там всем заправляет наместник, который был назначен еще прежним владельцем, доход они тоже дают небольшой. Однако богатство и влиятельность у нас равнозначны размеру подвластных земель, сами понимаете. Делия же, которой мой покойный племянник приходился троюродным братом со стороны ее матери, также имела претензии на эти земли, однако дело не зашло дальше переписки. Это обычная ситуация, Китана, все семьи имеют какие-то спорные вопросы, которые обычно решают между собой тем или иным способом.       — Тогда почему Рейн решил подать на тебя в суд? Ему хотелось, чтобы о ваших… спорных вопросах знала я как представитель Империи?       — Думаю, что так и есть, принцесса. Это прямая провокация, только что именно она имеет целью, я пока не могу сказать с уверенностью. Думаю, дело в том, что Рейн хочет поставить под сомнение мое влияние и заставить вас показать определенно свою позицию…       — За тебя я или против тебя, так?       — Так. Иными словами, он хочет знать, одобрит Империя изменение расстановки сил или нет.       — А если Империя не одобрит? — спросила Китана многозначительно. Драмин улыбнулся.       — Тогда Рейн уедет восвояси ни с чем, принцесса, и мы надолго забудем о его существовании.       — Уверен? А если он явится с хорошо вооруженным отрядом?       — Это исключено. Он не станет открыто бросать вызов Императору, особенно зная, как сильно Шао Кан заботится о вашей безопасности. Нам ничего не угрожает. Если вы сочтете возможным принять решение в мою пользу… — Драмин дипломатично прервался. Китана отсалютовала ему кубком.       — Думаю, так оно и будет, — сказала она. — Джейд, принеси нам еще вина.