***
Он ещё раз осмотрел список. Будь у него ручка — он сразу увидел бы вычеркнутое, но оставить съёмные чернила любимому сыну образцовый папаша не додумался. Где такое видано, правда? Взглянув ещё разок на заметки, Уолст переключился на последнюю комнату. — Вещички Брэда. После учёбы он явно захочет пролистать свои эксклюзивные журнальчики с полуголыми латиноамериканками, если… вернётся. Ладно, картонки сами себя не поднимут. На столе и под ним виднелась горка из упакованных коробок. Не хватает. Мэтт осмотрел другую сторону кровати и нашёл пропажу. — Шесть здесь и три моих… Не очень хорошая новость. — Он начал накладывать коробки друг на друга, как одна соскользнула и свалилась на пол. Картонные стенки не удержали в себе килограмм макулатуры и вместе со скотчем пошли по трещинам. Корявые ладони окончательно разорвали остатки и теперь перенести в ней что-либо было невозможно. — Чёрт, почему он не забрал их с собой в университет? Если оставлю здесь, он убьёт меня, — нервно вскочил блондин. — Интересно, поместятся ли все в бардачок? Даже если нет, стоит попробовать. Собрав всё обратно в столбик, парень взял разорванный кусок картонки. К его удивлению, на душе не было ни злости, ни негодования от ситуации. От лёгкой теплоты на ум пришли подавленные детские воспоминания. Те самые, когда они с братом ходили по соседям, собирали точно такие же бесполезные картонки и строили несокрушимую башню смерти, совершенствуя крепость изолентой, клеем ПВА, дизайнерскими скетчами, полумёртвыми трупами животных, ежемесячными журналами красоты и стиля — абсолютно всем, что могли найти на свалке. Тогда ему казалось, что никакой дождь не размягчит каменные стены их братского сооружения, которое простоит ни век, ни два, а целую вечность. Спускаясь по лестнице, Уолст пришёл в себя. Он медленно перебрасывал вес с одной ноги на другую, отчего контролировать равновесие стало проще. — Если бы этим занимался отец, коробки уже давно летали пожёстче мячей для гольфа. Может, оно и к лучшему, что переездом занимаешься ты. Проще справиться одному во избежание случайных происшествий и крикливой паники. Ты не так упаковал. Ты неправильно держишь. Фарфор кладут сверху. Провода от техники нужно предварительно осматривать. Куда прёшь, не глядя, хочешь уронить? Если страдать, так по полной. Парниша спустился ко входу и направился прямиком к прицепу, как из-за угла корпуса подползла девушка. — При-ивет. Я обещала прийти, и вот. Что это у тебя? Помочь? — парень резко отскочил и в ту же секунду смутился, отвернувшись в сторону. Мэтт всегда твердил, что не будет просить помощи у тех, кто слабее него. Ещё неправильно поймёт. — Извини, мне… В общем, нужно поговорить. — Я-я, такое дело, хотел позвонить раньше, но телефон посеял где-то. Проходи, я почти закончил, мне здесь остались сущие пустяки. Отец вовремя уехал. — Круто наверно. Зайдёшь? — Она подождала, пока юноша не проверил дверцу машины и не поднял перегородку фургона. — Не знаю, как начать. Видимо, придётся прямо. Мы с тобой встречаемся почти два года и для нашего возраста это достаточно огромный период, даже слишком. Например, у Камиллы с Джошуа всё серьезно. Ещё слышала, что одна молодая парочка ждёт первенца, кстати почти нашего возраста, но они — это не мы, как ты всегда любишь оправдываться. Так оно и есть, ведь отношения держатся на чувствах, бла-бла-бла, я помню. — Значит, тебе для полного счастья не хватает ребёнка в шестнадцать? — Н-нет, то есть… я не так выразилась. — Это всё так утомляло. Конечно он не был готов к серьёзным отношениям, но Эшли стала первой, кто не отказала ему напрямую. У Мэтта и правда есть чувства к ней, да и Эш частенько напоминает о своих, но всё равно что-то не так. Будто недосказанность парня лишь сильнее сгущалась над ним самим и пускала шквал дождя, а счастливый мыльный пузырёк, с крупицами самых ярких моментов его жизни, постепенно уменьшался. Вдруг на кухне заиграла знакомая мелодия, и они оба старательно прислушались. — А вот и пропажа нашлась. — Подожди секунду… Мэтт! Звук доносился приглушенно, как будто аппарат лежал в неположенном для него месте. Было трудно определить сразу «откуда», но как только юноша приблизился к столовой поверхности — сразу сообразил. Девушка прошла следом. — Микроволновая печь? Серьёзно? Как он туда попал? — обескуражено поинтересовалась Эшли, на что тот почесал затылок. — Я вчера посуду таскал и кухонный комбайн. Наверное, побоялся уронить ненароком. Да она уже сломана давно, так что переживать глупо. Не пойму, зачем отцу этот хлам везти в новый дом. — Разве электромагнитное излучение микроволновки не блокирует сигнал? — Парень пожал ключицами, подхватывая её руки в свои и одновременно провоцируя у бедняги лёгкую форму оцепенения. Он не хотел уезжать, но родительские проблемы всегда стояли и будут стоять на первом месте, до совершеннолетия точно. — Ты что-то хотела сказать. Вроде важное. — П-правда? Ну, там… хотела пожелать удачи. И пить меньше за рулём, — через натянутую улыбку пролепетала она. Уолст без наигранности ответил тем же. — Вряд ли отец пустит меня за руль. Я не горю желанием, если честно. — Телефон снова зазвенел, и он неохотно взглянул на дисплей. — Ну да, накаркала. — Парень неторопливо принял вызов. — Всё, закончилась наличка? — Заедь за мной, — собеседник медленно проговаривал каждое слово. — А дотопать совсем никак? — в ответ донёсся брязг стеклянной бутылки. Мэтт истощённо вздохнул. — Скажи адрес. — На детской площадке. Тут ещё твоя знакомая живёт, как её… Девственность, кажется. — Почему только тебя тянет в такие места. Уже еду. — Он шустро втиснул оставшиеся коробки в фургон и отрывочно поцеловал девушку в щеку. — Прости, надо идти. Похоже, ты права: у меня сегодня будет суфлёрская поездка. Хорошо оттянись в последний день каникул. — Обязательно. — Она ласково помахала рукой, провожая взглядом отъезжающую машину и оставаясь в компании пустого дома. — Чёрт. В этот раз вышло лучше. Следующий станет последним. Он объездил все площадки пригорода, которые только помнил — а это не мало, учитывая ночные и прискорбно бедные свидания с девушкой его мечты. Не найдя пьяницу и совершенно ненароком проезжая вокруг захолустного бара, Уолст увидел знакомое лицо. — Куда пошёл, а? Слабо? Буду воспринимать за победу всухую, — не унимался отец, размахивая кулаками со стороны в сторону. К этому моменту бойню разогнали, так что можно было спокойно подойти поближе и помахать перед смелым борцом белым флагом. Неужели батя вновь позарился на чужую женщину и не смог удержать клетки альфа-самца в пределах своего организма? Вполне ожидаемо. — Ты видел, а? Видал же, как я его уделал? — Да-да, ты всех порешал. Хорошая работа. Как провести время с сыном, так я занят, а как выпендриться перед какой-то незнакомкой — «держите меня семеро»! — отбивая ладонью сердечный ритм прямо в грудь, проказничал Уолст. — О чём ты думал? Это же Кортни, она живёт через три дома от нас. Ты знал, что у неё есть парень, но всё равно полез. — Блондин с трудом поднял его с земли и слегка отряхнул. Не успел он и на шаг отойти, как мужчина будто присосками повис на прицепе автомобиля. — М-м, большая коровка. Большая, белая. — Садись уже, коровка. — Он чрезмерной силой затащил родственника на заднее кресло, ожидая следующего поручения. — Почему ты сразу не сказал, что решил в тысячный раз побороться за тоненькую юбку и пошёл драться в байкерский клуб? — Заметив, что мужчина не услышал чужие нотации и, скорее всего, даже не воспринял его за человека, Уолст просто сменил тему. — Ясно, ты не в том состоянии, чтобы… скажешь хотя бы, куда ехать? — Барда-а-ак, — парень нервно выдохнул и приоткрыл отделение для мелких вещей. Оттуда сразу же вывалились глянцевые модели, о которых юноша сейчас думал в последнюю очередь. Хорошо хоть, отец ничего не соображал и никогда бы не припомнил ему этот момент. Внутри, на самом дне отверстия, лежала карта с пометками. — Хоть изредка мы с тобой на одной волне. — Мэтт постепенно набирал скорость, направляясь к выезду из города. Карты он читал не слишком хорошо, но всё же, благодаря дедушке, который научил его самым азам выживания, он, даже потерявшись в лесу, сумел бы найти выход. Спустя двадцать минут школьник окончательно удостоверился в правильности своего выбора при выгоревшей на солнце вывеске с бабочками: «Рады приветствовать в Каннингтоне».***
Можно ли завязать интеллектуальный разговор с пьяницей, гнусно развалившимся на весь задний проём? Нет, конечно. Даже пытаться не стоит. К тому же, когда его слово ничего не значило, когда считали продажной шлюхой, дрочащей неизвестным наркоманам ночью за косяк, когда по неведомому стечению обстоятельств считали вором, когда каждую неделю он якобы ходил с новой «пассией», когда люди вокруг были горазды оклеветать без повода. Здесь явно оставалось только повеситься. Но Мэтт оказался глупее социума и продолжал жить, как он считал, «вполне приемлемо». Он не скрывал, что благодарен и за это, в то время как у некоторых не было и вовсе ничего. Именно в такой обстановке постепенно терялся смысл жизни. Он никогда не вступал в сексуальные отношения вопреки всем советам немногих друзей. Даже с первой-нынешней девушкой, помимо длительных поцелуев, крепких объятий или же откровенных разговоров — ничего не было. Хотя ему давно казалось, что это любовь всей жизни, достойная всех заморских изделий, но парень не изменил решение родителей. И здесь не было религиозного подтекста, он попросту не считал это чем-то нужным конкретно сейчас. Хоть и, опять же, все знакомые твердили, мол открыв мир разврата и похоти, можно насладиться всеми прелестями жизни. Всё, что парень успел сделать перед отъездом — пообещать по окончанию двенадцатого класса вернуться и начать дистанцированную от родителей жизнь, как можно дальше от своего отца. Пусть продолжал ненавидеть, оскорблять, только издали, чтобы было не так горестно в сердце. Проще потеряться, отправить себя на тот свет раньше положенного, дабы не видеть эти презрительные лица. Он не давал поводов для подобных сплетен, да что там — парень совершенно не понимал, почему всему городу в один день стала интересна судьба одного из сотен подростков. Вина его была лишь в том, что он оказался наивным, правильным, порядочным мальцом, мечтающим о великом и делающим добро людям. Но слухи, наверное, самая заразная и болезненная штука. До этого у них с отцом просто не клеился разговор, а сейчас так вообще блондин ни разу не слышал от него ничего хорошего в свой адрес. Почему всегда «пандус»? Потому что одноклассниц провожал? Потому что не гулял в том самом смысле допоздна? Потому что практически ни с кем не общался? Эгоцентричная он натура, даже слишком. Когда-то это вылезет ему боком. Разве самые потенциальные, адекватные и здравые личности должны огорчаться очевидностью продажного мира? Вечно так. Убийцы разгуливают на свободе, а невиновные отсиживают их же пожизненные сроки. Мальчик на своей коже почувствовал: год-два — и он будет отсиживать на зоне за то, чего в принципе никогда бы не смог совершить. Уолст опустил карниз бейсболки ниже и заметил на себе недоверчивый взгляд через зеркальце центрального вида. — Выглядишь ужасно, — ехидно процедил через зубы мужчина. Мэтту не хотелось начинать разговор, но молчание ещё больше раззадорит недопонимание между ним и развалившимся на задних сидениях алкоголиком. — На себя посмотри. Дедушка умер, а тебе весело. Дай угадаю, не мог дождаться его смерти? Между прочим, он к тебе хорошо относился. — Ага, как же, не переносил меня на дух, а в тебе души не чаял. «Мэтт такой славненький, чаще говори ему, что он особенный». Договорился старый маразматик. Возможно, меня исправит ровно то же, что и тебя — могила. Или один из нас порешает другого. И в том, и в том есть что-то особенное. — Школьник прикрыл лицо ладонью, одновременно стыдясь слов отца и фиксируя скорость спидометра на стрелке. Ему очень хотелось хотя бы разочек предстать психологически нестабильной личностью, дать отпор всей клевете, накопившейся шеститомником за каких-то пару лет, и пропустить пьяные бредни мимо ушей, вот только не всем желаниям суждено сбываться. По крайней мере сейчас, в ограниченном транспорте. — Ты бы пристегнулся, — напомнил юноша, но мужчину это лишь сильнее взбесило, отчего отец изменил тактику общения и резко перешёл в атаку. — Ох, понимаю, чего ты добиваешься. Я случайно забыл пристегнуться, ведь с таким сыном-растяпой по-другому никак. Потом мы двинемся, дорога окажется слишком крутой, ты не справляешься с рулём, и-и бац… авария. — Мы уже полчаса как в дороге. — Не мешай фантазировать. Если всё обдуманно построить, адвокат поможет окончательно спрятать концы в воду… План хороший, но, знаешь, мёртвое тело и кровь ближайшего родственника на асфальте сильно влияет на подростковую психику. Неокрепшую, ранимую, девственную… Ой, да, прости, как-то само вылезло. И куда пойдёшь потом? В таких случаях накладывают арест на имущество до совершеннолетия, и единственный, кто сумел бы тебе помочь в такой нештатной ситуации — старший братец. Только вот незадача: второй член семьи, похоже, совсем позабыл о тебе. — Перестань! Не будет никаких аварий. Ты не умрешь. — Боишься заляпать ручонки? В тёмную клетку перехотелось? Передумал после моей истории? А-а, нет, к брюнетке привязался, да? — Каким она тут боком? Ты вообще слышишь, что я говорю? Постоянно одно за другим тянешь, добавляешь, увеличиваешь, приписываешь ещё и ещё. Какой нормальный отец верит проходимцам, а не родному сыну? Если бы ты хоть изредка занимался моим воспитанием, то узнал меня в совершенно ином свете. — Не сомневаюсь. Весь город давно жужжит о твоих увлекательных приключениях. Погоди, или это я тоже выдумываю? Давай, расскажи папочке. Похвалю за стойкость и разрешу взять печенье с верхней полки. Все вокруг тебя — сплошные лжецы. Бедный ребёнок, — мужчина опрокидывает голову назад, хрипло насмехаясь. — Я не собираюсь оправдываться перед алкашнёй. Проспись для начала, — он ещё ниже опустил голову, понижая голос. — Нельзя воспринимать абсолютно все слухи взаправду.