/
Т̸е̸п̸е̸р̸ь̸ п̸р̸о̸ш̸у̸ ̸
Т̸ы̸,̸ п̸о̸ж̸а̸л̸у̸й̸с̸т̸а̸,̸ м̸о̸л̸ч̸и̸ ̸
С̸м̸о̸т̸р̸и̸ в̸ г̸л̸а̸з̸а̸ ̸
И̸ н̸и̸ч̸е̸г̸о̸ н̸е̸ г̸о̸в̸о̸р̸и̸ ̸
/
Макс просыпается от крика где-то рядом и до него несразу доходит, что вообще происходит. Осознав ситуацию, он подрывается с пола, подбегает к кровати и падает перед ней на колени. Он берет Кристину на руки и садится вместе с ней на кровать, сильнее прижимая её к себе.
— Малышка, ты чего? Что такое?
Он всеми силами пытается понять, что с ней происходит.
Но он не понимает, что происходит с ним. Максима Анисимова словно подменили, это уже не тот бесчувственный алкоголик, которому плевать на всех и вся с высокой колокольни. Ему хочется заботиться, быть нежным, но только с
НЕЙ. Тогда, на парковке, он готов был убить этого студента, если бы его не остановили. Ему было плевать на себя, единственная мысль, которая сумела заставить заткнуться всех остальных, была
"Крис". За эту маленькую и практически беззащитную девушку он был готов убить любого.
Парень, прижав её к себе, вдыхая запах её волос, что-то шептал на ухо, будто кто-то мог их услышать. Словно боялся чего-то. Постепенно он почувствовал, что девушка успокоилась и тихонько начала посапывать на его руках, крепко обхватив его за шею своими руками. "Ну точно мартышка!" – подумал Макс. Он медленно и аккуратно положил Кристину на кровать, укрыл одеялом.
(От автора: да, вот такие мимимишности! Настроение у меня такое).
Напоследок, поцеловал в макушку и направился к кухне.
/
Я̸ в̸с̸е̸ р̸е̸ш̸и̸л̸ ̸
Н̸а̸ш̸а̸ р̸е̸ч̸ь̸ н̸е̸ о̸ л̸ю̸б̸в̸и̸ ̸
И̸ о̸т̸п̸у̸с̸т̸и̸л̸ ̸
Т̸ы̸,̸ п̸о̸ж̸а̸л̸у̸й̸с̸т̸а̸,̸ ж̸и̸в̸и̸ ̸
/
Выйдя на кухню, он закурил и пошёл по направлению к балкону. Надо было подумать.
По дороге к балкону его взгляд упал на пару горшков с давно погибшими цветами.
POV Макс
Что ж, я действительно не умею ухаживать за вещами.
Вот я стою на балконе и смотрю на подмигивающую мне московскую тьму. Миллионы людей вокруг меня живут своей жизнью: едят, ссорятся и так далее. Миллионы жизней, протекающих отдельно от моей. Странный непрочный мир.
Звуки ночного города пронизывают воздух, мерцают натриевые фонари, ревут моторы, хлопают двери. В нескольких километрах к югу слышится отдаленный гул машин. А где-то вдали воет сирена.
Вечная сирена.
«Вы очень быстро почувствуете себя здесь как дома», – сказал мне тот риелтор. Я чуть было не расхохотался ему прямо в лицо. Как тогда, так и сейчас, город казался мне чужим и враждебным.
После секундного колебания я подхожу ближе к краю балкона, ступаю на карниз, раскинув в сторону руки, как подвыпивший канатоходец. Внутри какие-то странные чувства, их слишком много, перемешавшись, они не дают мне покоя. Мне надо разобраться в себе, понять, что она со мной делает.
Я стою на балконе. На город давно опустилась ленивая ночь, лишь в редких окошках можно увидеть как горит свет, живут своей жизнью другие люди, но на улице ни души. Все спят, город спит. Только кто-то спит спокойно, ни о чем не заботясь, а у кого-то сон – воплощение страхов.
Но есть из всех правил и порядков исключения. Не знаю, нравятся ли они вам, или нет, но они есть. Они были, есть и будут. Всегда. Есть человек со светлым каре, которое связанно небрежно в хвостик, с сигаретой в зубах.
Ветер завывает где-то недалеко, да завывает так, что самому завыть хочется. Я распускаю волосы, давая этому безудержному ветру ворваться в них, с надеждой, что он заберёт и те мысли, которые заполнили мою голову.
Я не знаю, что мне сейчас делать. Слишком много мыслей, слишком много эмоций, впечатлений, слишком много
ЕЁ. Эта маленькая девочка прочно и походу надолго поселилась внутри моей головы.
Может это и к лучшему? Не знаю. Она вызывает во мне какие-то новые чувства, что-то доселе неизвестное мне. Даже когда я раньше встречался с девушкой и мне казалось, что это любовь до гроба, я не чувствовал ничего такого.
Я хочу прикасаться к ней, хочу вдыхать запах её волос, так, словно хочу задохнуться им. Хочу дарить своими объятиями всё то тепло и заботу, которой ей так не хватало. Хочу прикоснуться к её сухим, искусанным губам, почувствовать их вкус. Да, признаю, на парах я действительно буквально раздеваю её взглядом. Но большего нельзя, она ведь всего-лишь моя студентка.
Конец POV Макс
Простояв на балконе около часа, парень успел замерзнуть немного, но вскоре решил наконец пойти спать. Зайдя в комнату, он сразу же подошёл к кровати посмотрел на Кристину. Она невероятно мило тихонечко посапывала во сне. Преподаватель наклонился и поцеловал её в макушку:
— Спи, Мартышка.
/
П̸р̸о̸с̸т̸о̸ у̸б̸е̸г̸а̸й̸ ̸
И̸ н̸е̸ в̸с̸п̸о̸м̸и̸н̸а̸й̸ ̸
п̸р̸о̸с̸т̸о̸ у̸б̸е̸г̸а̸й̸ ̸
И̸ н̸е̸ в̸с̸п̸о̸м̸и̸н̸а̸й̸ ̸
/
Утром, открыв глаза, взгляд девушки упал на Максима, лежащего на полу, спящего. Но около окна она заметила то, что её очень заинтересовало. Там, рядом с гитарой, валялись исписанные листочки бумаги. Тихо поднявшись с кровати, она медленно подошла к этому месту. На девушке была лишь огромная майка Максима и нижнее белье.
Редкие лучи солнца уже сумели пробраться в окутанную тьмой комнату. Было видно, как в полосках солнечного света летают хлопья пыли, словно кружась в безмолвном вальсе. Одни падали, другие тут же появлялись на их месте. Воздух был тёплым, наполненным любовью и заботой. Впервые за всё время, Кристина почувствовала себя нужной хоть кому-то. Обернувшись, она окинул взглядом комнату: смятое постельное белье, где-то на полу валяется упавшая подушка, около стены, свернувшись клубочком, поджав под себя вторую подушку, лежал Максим. Лучик солнца упал практически ему на лицо, но он лишь перевернулся и продолжил своё существование в царстве Морфея. В углу комнаты, недалеко от двери стоял небольшой шкаф, сделанный из светлого дерева. Одна дверца была немного приоткрыта и с одной из полок свисала какая-то одежда, небрежно брошенная туда ранее.
Взяв в руки один из листочков она увидела, что это было ни что иное как стихи.
***
В памяти всплывают имена.
Всё новые, новые поднимая со дна,
Надеясь не вспомнить их никогда,
Удаляю, вычеркиваю, стираю года.
Картинками всплывают слова,
Но вот только жаль,
что всё это зря.
Говорят мне: " Всё пройдёт".
Вопрос лишь один: "Когда?".
Среди тысячи разных имён,
Выделено красным пятном:
"Мы, всё ещё идём,
Мы, все ещё живём!"
Только пугает одно,
Первым было имя твоё.
***
Сказать, что она была в шоке – не сказать ничего. Как такое можно писать? Казалось бы, что это совершенно абстрактные зарифмованые строчки, однако в них заложен очень глубокий смысл. В них вложены все те эмоции этого человека с каре, с израненной в клочья душой. Но вот в чём суть: Кристина поняла этот смысл. Это всё то, что творилось у неё внутри, только собрано из кусочков пазла и переведено на бумагу. В этом что-то очень личное, что-то очень сокровенное.
Однако, казалось бы, это простой и проебавшийся учитель экономики, но он может писать, выливать на бумагу свои мысли. Строчки проникают глубоко-глубоко под кожу, заставляют задуматься на тем, что так долго девушка пыталась скрыть, вычеркнуть из своей жизни. Из глаз невольно потекла соленая капля, но Кристина продолжила читать. Хорошие девочки не лезут в чужие вещи, но на данный момент ей было глубоко похер на это.
Она начала лихорадочно перебирать бумажки, вчитываться в строчки, копаться в себе, поднимать с самого дна то, что давно туда затолкала и закрыла на все имеющиеся замки. Сольные капли уже не контролировались, сейчас это было меньшее, что её волновало. Вот в руки ей попал ещё один лист:
***
Зачем? Зачем же бить так больно?
Вопрос один, но мучает давно
И уже вовсе не "прикольно"
Прямо в душу, в сердце головой.
И это лето суждено мне провести
Общаясь с одиночеством и грустью
А лучше развернуться и уйти
Вдруг может все-таки уймусь
Слова, поступки,
взгляд, количество звонков.
Всё это говорит о многом.
Не правда ли?
***
Вдруг она почувствовала на своих сотрясающихся плечах чьи-то тёплые руки. Секунду спустя из её маленьких ручек выпали все бумажки и она уже всем телом прижималась к Максу, а он старался отдать ей всё то тепло, которое у него было. Старался молча сказать ей всё, что он думает, старался передать все те слова, которые он так хочет ей сказать, но боится.
Он боится того, что сломает её.
Боится ранить.
Боится услышать отказ.
Боится новой боли.
Боится своих чувств.
Однако, наплевав на всё это, он аккуратно приподнял её лицо за подбородок и посмотрел ей в глаза.
— Крис, возможно ты будешь ругаться за это, возможно я себе этого никогда не прощу. Прости меня, – прошептал парень и в следующее мгновение его губы медленно и аккуратно накрыли губы девушки.
Ну всё, Максим, теперь жди либо ответа, либо получи по лицу.
Отойдя от шока спустя пару секунд, Кристина быстро отстранилась от Максима и посмотрела ему в глаза. В них читалось одновременно радость, счастье, в перемешку с разочарованием и болью.
— П-прости, наверное я не должен был, – начал оправдываться Анисимов, но закончить свой до жути трогательный рассказ ему так и не удалось. Кристина неожиданно впилась в его губы, сминая их, подчиняя себе полностью. Сквозь поцелуй Макс улыбнулся и обхватил её за талию. Так они и сидели: он на полу, раставив ноги, и она на его ногах, обхватив его лицо своими тоненькими ручками.
Отстранились они друг от друга банально из-за того, что в лёгких закончился воздух. Теперь у обоих внутри все перевернулось, мысли встали на свои места. Прижавшись лбами друг к другу, они продолжали так сидеть и играть в гляделки. Но во взглядах читалось всё то, что словами передать было невозможно. Маленькие искорки устроили хоровод в их глазах. Ещё немного и пламя сожжет их до тла. Казалось, их улыбками можно было бы снабдить электричеством пол Москвы. Не переставая улыбаться, Макс прошептал:
— Крис, кажется, я влюбился.
— Кажется, я тоже.
Этого было достаточно. Остальное они сказали взглядом.
/
К̸а̸ж̸д̸ы̸й̸ р̸а̸з̸ ̸
Я̸ в̸с̸п̸о̸м̸и̸н̸а̸ю̸ д̸е̸т̸с̸т̸в̸о̸ ̸
П̸о̸м̸н̸ю̸ н̸а̸ш̸е̸ м̸е̸с̸т̸о̸ ̸
П̸о̸ 16̸,̸ у̸с̸т̸а̸л̸и̸ ц̸е̸л̸о̸в̸а̸т̸ь̸с̸я̸ ̸
Т̸ы̸ в̸з̸я̸л̸а̸ м̸о̸ю̸ ф̸у̸т̸б̸о̸л̸к̸у̸ ̸
В̸ э̸т̸о̸м̸ н̸е̸т̸у̸ т̸о̸л̸к̸у̸ ̸
Э̸т̸о̸ я̸ д̸у̸р̸а̸к̸,̸ о̸ш̸и̸б̸а̸л̸с̸я̸ ̸
З̸а̸ч̸е̸м̸ я̸ т̸а̸к̸ в̸л̸ю̸б̸л̸я̸л̸с̸я̸?̸ ̸
/
Просидели они так около часа, после чего Макс предложил пойти позавтракать наконец. Девушка с большой охотой согласилась. Сидя на кухне, поедая приготовленные Максом бутерброды, которые по его мнению являлись пиком кулинарии, и яичницу. Они сидели в тишине, но она не была гнетущей, напротив, она была непривычной для обоих. В воздухе витало что-то такое маленькое, скромное, но до одури счастливое. Оба человека с каре, сидящих за столом просто светились от счастья.
Сегодня у них есть целый день. Целый день, чтобы провести его вместе. Но вот как они его провели, будет в следующей главе.
/
К̸а̸ж̸д̸ы̸й̸ р̸а̸з̸ ̸
Я̸ в̸с̸п̸о̸м̸и̸н̸а̸ю̸ д̸е̸т̸с̸т̸в̸о̸ ̸
П̸о̸м̸н̸ю̸ н̸а̸ш̸е̸ м̸е̸с̸т̸о̸ ̸
П̸о̸ 16̸,̸ у̸с̸т̸а̸л̸и̸ ц̸е̸л̸о̸в̸а̸т̸ь̸с̸я̸ ̸
Т̸ы̸ в̸з̸я̸л̸а̸ м̸о̸ю̸ ф̸у̸т̸б̸о̸л̸к̸у̸ ̸
В̸ э̸т̸о̸м̸ н̸е̸т̸у̸ т̸о̸л̸к̸у̸ ̸
Э̸т̸о̸ я̸ д̸у̸р̸а̸к̸,̸ о̸ш̸и̸б̸а̸л̸с̸я̸ ̸
З̸а̸ч̸е̸м̸ я̸ т̸а̸к̸ в̸л̸ю̸б̸л̸я̸л̸с̸я̸?̸ ̸
/
***
***
***
