А ты уже давно в сорока градусах
От места стыковки наших выцветших глаз
Стаканы, напомню, разлетались на раз
Я Мальвина на полке, а ты Карабас Барабас
2:35 "Господи, Макс, почему ты ещё не спишь??! У тебя же сегодня концерт!"
А она знает все даты его концертов наизусть, как и текста песен, знает. Она его пытается познать, как что-то внеземное, что-то, что дано было не просто так. "Такой весь в себе и из себя" – сказала она как-то на проекте и ни капли не ошиблась.21:36 "И да, я в носочках... да, в тех самых"
Она вдруг улыбнулась, и в голове всплыли картинки той ночи, когда она осталась только в его подарке. Ночь была не просто жаркой, она была незабываемой. Они отдавали себя дьяволу не один раз за ту ночь. Раз за разом, сгорая вместе до тла. В такие моменты они были полностью отключены от внешнего мира. Подарок был просто так, просто за то, что она у него есть, за то, что любит, за то, что терпит. Анисимов очень любит её, поэтому часто, увидев что-то, что уже точно понравится его девочке, он дарит ей так же просто, как и свою любовь, как и самого себя. Целиком. Без остатка. 2:38 "Ой, Крис, кажется я тебя разбудил" "Давай-ка ну-ка спать иди"2:40 "Ну Мааккс, я не могу уснуть... Без тебя..."
Ещё чуть-чуть, и она бы начала плакать. Но её грела единственная мысль: он скоро приедет. Она жила этими тремя словами последний месяц. И вот когда осталось уже совсем чуть-чуть, она готова была сорваться. Так всегда, ты долго ждёшь чего-то, только одна мысль не даёт тебе сойти с ума, но когда остаётся совсем немного ты срываешься. Ничто не вечно, терпение подходило к концу. 2:42 "Малыш, я знаю, что ты хочешь плакать, но не надо, пожалуйста. Я тоже скучаю, безумно, ты не представляешь как." 2:43 "Я скоро приеду." "Спи, мартышка, сладких снов" Эти три слова значили гораздо больше, чем какие-то другие. Гораздо...2:45 "Я жду... Спокойной ночи, кот".
2:48 "Крис, Крис, подожди, не уходи!""Что такое?"
2:49"Я люблю тебя"
"Я тоже".
*** Вот он: последний концерт тура. Начало. Музыка. Свет. Он выходит, начинает петь. Поёт, зная, что она смотрит, что она ищет в интернете видео и смотрит, зная, что ждёт она его, зная, что любит. Кровь стучит в висках с неистовой силой, он отдаётся полностью. Вот оно! Вот то, чего он так долго хотел! Он счастлив! Сейчас, в данную секунду, в данный момент. Он смог, смог найти своих людей, смог подняться, смог сделать свою музыку услышанной. Он оставит после себя след. Точно и беспрекословно. Но без неё не вышло бы ничего. Она – его муза, его личное вдохновение. Порой в голову Макса закрадываются мысли о том, за что ему такое счастье? За какие грехи ему вселенная послала эту маленькую девочку? Его девочку. Концерт пролетает как никогда быстро, мысленно он уже едет в аэропорт. Билеты заказав утром, он был уверен, что завтра увидит её, её глаза карие, бездонные. Увидит и утонет в них. Каждый раз тонет, как первый. Вот бывает же такое, что ты встречаешь человека, а он делает тебя до кончиков волос счастливым просто одним взглядом? Человека, с которым ты можешь молчать часами, можешь смеяться до боли в животе, а можешь рыдать, быть слабым рядом с ним. Редко, но бывает. В каждом правиле есть свои исключения, эти двое были исключениями из самого главного и жестокого правила – жизни. За рекордное время он собрался и, бросив парням короткое: "Скоро увидимся, позвоню", на бешеной скорости умчался в аэропорт. Водитель такси безусловно узнал его, не переставая что-то говорить, он вёл машину как никогда медленно: так казалось Анисимову. Вставив наушники в уши, он молча ехал, всматриваясь вперёд: туда, где был аэропорт; туда, где был тот самый самолёт; туда, где была она. Ещё никогда он не был так рад дверям самолёта. Билет он отдал стюардессе на автомате и уже шёл к своему месту у окна. Чем его оно привлекало всегда? Может быть тем, что через него можно было наблюдать за полётом, за высотой. Для Макса небо чем-то похоже на море, оно такое же голубое, бескрайнее. Вообще нельзя объяснить любовь к чему-то. Она возникает из-за всего и из-за ничего одновременно. Небо завораживало, взгляд оторвать было невозможно, но из-за некоторой доли усталости Максим не заметил, как провалился в сон. Очнулся лишь в тот момент, когда чья-то сумка свалилась на сиденье рядом с ним, которое оказалось подозрительно пустым. Подняв голову, парень увидел, что самолёт почти опустел, лишь заспавшиеся пассажиры лениво открывали глаза и, спохватившись, забирали свои сумки, уходили. Аэропорт Москвы встретил путника шумом, слезами, улыбками и множеством голосов. Говорят, что аэропорты видели больше искренних поцелуев, чем загс, больницы; слышали больше молитв, чем церковь. Так оно и есть, куда бы ты не повернул головы, ты увидишь что-то искреннее, будь это слезы, улыбки или смех. Момент расставания всегда тяжёлый, но ещё тяжелее – ожидание встречи. Вновь такси, наушники и мысль, что осталось совсем немного, ещё пару часов, и он увидит свою маленькую, родную девочку, зароется носом в её каре и поцелует её сладкие и такие манящие губы. Не совсем проснувшись после самолёта, Свобода вновь задремал. Открыв глаза, он уже видел знакомую улицу, до её дома оставалось пару километров. Кинув в рюкзак наушники, телефон и все остальные вещи, он достал ключи и, отдав заранее приготовленную сумму водителю, выбежал из такси. Морозный рассвет на улице выглядел просто волшебно. Солнце только начинало подниматься над горизонтом, первые лучи появлялись над землёй. На несколько секунд замерев, Макс внимательно всматривался куда-то вдаль. Щеки и нос приятно покалывало, а лучи утреннего солнца били прямо глаза, заставляя прикрывать их ненадолго. Словно очнувшись, он повернул голову к подъезду, едва ли не бегом бросился к нему. Кровь стучала в висках, ключи выскальзывали из рук, когда Макс пытался открыть дверь. Решив не тратить времени на лифт, он хотел было побежать по лестнице, но не тут-то было, лёгкие Анисимова не позволяли ему взбежать на четырнадцатый этаж. Нетерпеливо нажимая кнопку лифта, он ждал, пока тот приедет. Как только двери открылись, Свобода вбежал и начал судорожно нажимать кнопку нужного этажа. Проехав где-то около девяти, лифт скрипнул и стал. — Твою ж мать! – Свобода воскликнул в ярости. Не придумав ничего более логичного, он начал колотить руками по створкам лифта, матерясь и проклиная всё на свете. Бросил портфель куда-то в другой конец лифта и без сил съехал, прислонившись спиной к выходу, на пол. Сидя спиной к створкам, он то и дело бился головой о них от собственной беспомощности. Злость на самого себя клокотала внутри, разрывая грудную клетку. В очередной раз ударив головой, он уже ни на что не надеялся. Это надо же было, в паре метров от неё, так попасть! Но тут вдруг... О чудо! Самоё настоящее, вашу мать, чудо! Лифт скрипнул снова, и двери открылись. Видимо дальше тот ехать отказывался. Анисимову было откровенно всё равно, что там скажут его лёгкие, он побежал по лестнице, спотыкаясь периодически, но когда парень увидел дверь её квартиры, сердце замерло. Пропустив пару ударов, Анисимов начал аккуратно, стараясь не разбудить девушку, открывать квартиру. Дверь практически без скрипа открылась, и он прошёл в коридор. Медленно опустив рюкзак на пол, он начал снимать кеды. Но сие занятие прервал топот босых ног, и Кристина с визгом бросилась на парня. — Макс! Как же я скучала! – по щекам катились слезы, но это были слезы счастья. Самого настоящего, искреннего счастья. Тоненькие ножки девушки крепко скрепились за спиной Максима, руки путались в его волосах, и Кристина всё целовала, целовала и целовала его: то в щеки, то в губы, то в нос – куда только могла дотянуться, словно не веря, что он вот тут стоит рядом, держит её на руках. Словно не веря, что он сейчас целует её сухие губы и мокрые щеки. Словно не веря, что его руки беспардонно шарят по её спине, ягодицам. Не веря, что он тут, что он шепчет что-то ей на ухо, что он рядом... Кровь в висках стучала вместе с этой мыслью. — Мартыышка, как же я скучал, – протянул Макс в перерывах между поцелуями. Они могли стоять так очень долго, просто наслаждаясь запахом тел друг друга, голосом и ощущением той самой любви. Но вдруг девушка спрыгнула и, пытаясь сделать строгий голос, сказала: — Ой, Макс, прости. Ты же устал, иди в душ, я еду разогрею, – погладила тыльной стороной ладони его небритую щеку. Думаете она не знала, что он приедет? Ха-ха! Она знала во сколько прилетает его самолёт, знала, что вчера вечером был последний концерт, знала, что он приедет. Весь день Кристина была словно на в иголках. Как только она услышала щелчок двери, появилось дикое желание наброситься на парня, но увидев его измученный вид, предпочла другой вариант развития событий. Pov Кристина Макс отошел к раковине, а я залезла на стиральную машинку и стала смотреть за процессом возвращения прежнего человеческого облика. Бритье казалось мне чрезвычайно интимным процессом, и я искренне наслаждалась зрелищем, легко улыбаясь результатам. Вот уже от вига остался Стас Михайлов, потом он превратился в техасского рейнджера с клочком волос над губой. Следом за ним возникли изящные мушкетерские усики. Над ними бритва задержалась, явно жалея, а потом двумя резкими взмахами превратила галантного мужчину семнадцатого века в гораздо менее галантного века двадцатого, точнее, сороковых годов. Многие еще звали его фюрером. Финальный аккорд бритья – и в ванной уже стоит мой Макс. Склонив на бок голову, я наблюдала за ним. Без майки, с голым торсом, в одних джинсах он стоял ко мне спиной. Подняв голову, посмотрев в зеркало, наши взгляды встретились и Макс обернулся. — Малыш, ты чего тут сидишь? Я вообще-то голодный! – сказал Макс, подходя всё ближе ко мне. "Прозвучало двусмысленно" – промелькнуло у меня в голове. Из мыслей меня вывел мягкий поцелуй в шею и поглаживание по бедру. Я уткнулась в свежевыбритую щеку, вдыхая аромат пены и наслаждаясь шелковистостью кожи. — О чем задумалась? — Да так, ни о чем. Скучала сильно. Макс аккуратно подхватил меня под ягодицы и снял со стиральной машинки. А потом внезапно прижал меня к себе, уткнувшись носом в макушку. Секунду спустя он уже исследовал мой рот нежным поцелуем, вкладывая всё то, что он так давно хотел сказать, то, как он скучал, то как ему этого не хватало. Порой на него находила такая волна нежности и мне это безумно нравилось, он становился таким домашним и милым, и... моим... Конец Pov Кристина С глупой улыбкой от этих мыслей девушка нехотя выбралась из объятий Максима и повела того на кухню. Ели они практически в тишине, для Макса это был поздний ужин, а для Кристины ранний завтрак, но обоим было совершенно комфортно. Зрительный контакт не прерывался ни на секунду. Для этих двоих молчание тоже было чем-то интимным, понятным лишь им. Тиканье часов, висевших на стене, казалось, начало новый счёт, такой бесконечный, такой безграничный. Ранние лучики рассвета начинали пробиваться на кухню, и было видно, как маленькие пылинки витали в воздухе, словно в каком-то своеобразном танце, выписывая непонятные узоры. Казалось, что протяни руку и поймаешь пару, но стоило раскрыть ладонь, как они тут же взлетали вверх и смешивались с другими такими же пылинками. После этого необычного приёма пищи, Макс приоткрыл дверь спальни, и воспоминания их жарких ночей сразу начали бежать, словно фильм в его голове. Но усталость от перелётов дала о себе знать, едва его голова коснулась подушки. Снов не было, они вообще у него редко бывают. Но если бывают, то уж точно такие, что запомнятся. Кошелева из-за ночных приготовлений к приезду совсем не спала, поэтому через некоторое время присоединилась к парню, обняв тонкими ручками его за талию и уткнувшись холодным носиком в спину... *** Открыв глаза Макс не сразу понял, что происходит и где он вообще находится. На улице было темно, лишь слабые проблески луны освещали комнату. Увидев голову своей девочки, которая лежала у него на груди, он непроизвольно расплылся в улыбке и лишь сильнее прижал её к себе, провёл рукой по голым ягодицам, поднимая руку под майку, по спине девушки. Открыв глаза ещё через некоторое время, он, стараясь не разбудить Кристину, поднялся с кровати и босыми ногами прошлепал к кухне. Девушка постоянно ругала Максима за его самую вредную привычку, поэтому курить разрешалось либо на улице, либо в форточку на той самой кухне. Открыв форточку, парень почувствовал прохладный ветер, который ворвался в кухню через это маленькое окошко. Он начал думать обо всём и ни о чём сразу. Вспоминал как они познакомились, ту школу, тот судьбоносный день и честно говоря не верил, что такое счастье случилось в его жизни. Ему дано любить! Дано! Но лишь она смогла научить его любить правильно. Вспоминал, сколько ссор, сколько испытаний они прошли вместе. Да, безусловно это ещё не конец, это только начало, но начало чего-то большего, чего-то очень важного для них обоих. Сигарета тлела медленно в пальцах Макса, испуская серый губительный дым. Мыслей было слишком много, а ночь как всегда была слишком коротка. Задумавшись, он не заметил, как Крис вошла на кухню и подошла ближе. Он очнулся лишь тогда, когда холодные руки обвили его торс и кто-то уткнулся холодным носом ему в спину. Шумно вдохнув его запах, девушка опустила ладошки чуть ниже. Щекоча дыханием, своими действиями, она вызывала приятное напряжение в теле парня. Pov Крис «Ты стоишь обнаженный, на фоне большого окна, любуясь видом, а я не могу любоваться ничем другим, кроме тебя. Темный силуэт потягивается, а свет с тенью, словно играя, обрисовывает мышцы. Ты оборачиваешься и тут же прижимаешь меня к себе ещё ближе, я немного отстраняюсь, смотрю в твои глаза. Они такие глубокие, словно море, а лунный свет отражается в радужках, словно волны. В твоём море я плавать не научусь никогда. Только тонуть... Постоянно... Чуть прикусываю нижнюю губу, зная, что это сводит тебя с ума, поднимаю вверх абсолютно невинные глаза. После этого жеста твои пальцы ещё сильнее сжимают тонкую ткань твоей же футболки на мне, а дыхание становится тяжелее. — Криис, что ж ты делаешь, мартышка? — практически рычишь мне на ухо эти слова, что начинает возбуждать. У меня никогда не было такого, чтобы я готова была кончить лишь от одного голоса или от прикосновений. Но твой голос с небольшой хрипотцой сводил меня с ума, рядом с тобой я полностью переставала контролировать своё тело и разум. Эмоции и чувства не просто брали верх, они накрывали с головой, унося куда-то высоко, куда-то за пределы этого мира. Прядь волос падает тебе на лицо, когда ты наклоняешься ниже ко мне. Поднимаю руку и заправляю прядь назад, задерживая её в твоих волосах. Ты прикрываешь глаза и шумно выдыхаешь. Резко руками дергаешь меня на себя и я чувствую бедром что-то твёрдое. — Агх! — я не смогла сдержать тихого стона тебе в губы, хотя так старалась. Я знала, как они действуют на тебя, знала, что ты не любишь, когда я сдерживаю их. И увидела это в твоих горящих глазах. Я жадно водила руками по твоему телу, словно впервые. Пальчиком проводя по небольшим кубиками пресса, «чисто случайно» задевая кромку твоих боксеров. — Снова проснулись мои любимые чертята? — прорычал ты мне ещё одну фразу на ухо. — Они и не засыпали, Макс, — понятия не имею откуда во мне такой секси голос, но эта фраза прозвучала максимально пошло. Потянув рукой за край твоих боксеров, сделав такой секси жест, я сама удивилась, но продолжила: — Пойдём в спальню. Ты резко сделал шаг вперёд и, подхватив меня под ягодицы, двинулся на ощупь в спальню, продолжая попутно терзать мои губы своими. Аккуратно кладешь меня на кровать, так и не заправленную, и, продолжая целовать, снимаешь свою майку с меня, оголяя грудь. Вдруг замираешь и смотришь мне в глаза. Это словно немой вопрос, на который мы оба знаем ответ. — Мааакс, пожалуйста, – словно в бреду шепчу я, но ты так просто не сдаешься, мы продолжаем эту маленькую игру, в которой никогда не было победителей. Припадаешь губами к моей груди, целуя, посасывая соски, и спускаешься поцелуями всё ниже и ниже, оставляя мокрые дорожки и лёгкие прикусы по всему моему телу. Когда я чувствую поцелуи на внутренней стороне бедра и через секунду твой язык, то выгибаюсь дугой, даря тебе тот самый первый стон. Пальцы музыканта творят совершенно невообразимые вещи, и я совершенно перестаю себя контролировать. Зарываюсь пальчиками в твои волосы, путая и испуская стоны наслаждения. Руками водишь по бедрам, то поднимаясь выше, то опуская их. Внезапно ты отстраняешься, но тут же утягиваешь в пучину сладкого, страстного поцелуя, не дав мне опомниться. — Скажи мне это! – рычишь между поцелуями. — Что? — Ты хочешь меня? — Дааа, — протягиваю я, когда чувствую, как ты касаешься головкой лобка. Мандраж охватывает тело, заставляя покрыться мурашками. И ты входишь. Резко. До самого основания. Это ощущение наполненности вновь даёт о себе знать, унося высоко-высоко. Губами ловишь мой протяжный стон, ухмыляясь, и сразу же даёшь быстрый темп. Ты знаешь, что мне нужно, знаешь, что сделать, чтобы я металась под тобой. Да, я зависима от тебя так же, как и ты от меня. Зависима от запаха твоего тела, от твоего голоса и от твоих хриплых стонов, когда тебе становится особенно хорошо, зависима от твоей грубости в постели и нежности по утрам. — Агх, Господи! Откуда ж ты какая, Крииис! – моё имя ты протянул в тот момент, когда вошёл максимально глубоко. — Моя маленькая, развратная девочка! Кровать начала немного биться о стену, показывая всем соседям, что у меня сейчас самый крышесносный секс. Я металась на кровати, периодически забывая, что надо дышать. Ты шептал мне на ухо «Тише» и ещё много каких-то пошлых слов, но я не слышала ничего, я хотела кричать и стонать так громко, чтобы весь мир знал насколько мне хорошо в этот момент, а ты даже не пытался сдерживаться». Конец Pov Крис Вспоминать потом будут всё отрывками, когда Макс от девушки отрывался на пару секунд, чтобы набрать воздуха в свои прокуренные лёгкие. Тише как всегда стараются, но не получалось это никогда, слишком любят они друг друга. Кошелева совсем за свои действия перестаёт отвечать и ещё громче стонет, извиваясь, кусая его шею и царапая спину. В неудержимом потоке вздохов огромное количество засосов оставляет, но ей можно. Ей вообще можно всё. Потными ладошками девушка ближе к себе прижимает, выгибается сильно, делает все, чтобы между ними и миллиметра не осталось. Когда казалось: вот он пик наслаждения, вдруг резко оба на пол падают с кровати и смеяться начинают. Абсолютно голые на полу лежат, вернее на полу лежит Максим, а уже на нём Кристина. Вновь взглядами встречаются и замирают оба. В тишине ночи слышится тиканье старых часов, их неровное тяжёлое дыхание, но забвение приходит резко, как раз тогда, когда в глазах вновь огонь загорается, и совсем не до смеха становится. Руки свои, которые пару минут назад Максим держал, опускает девушка ниже. Все ниже и ниже, пока до боксеров не добралась инстинктами. Это ведь он ее научил не ждать. Но сегодня, видимо, ей так и не удастся сверху побыть. Он ее ловко под себя подминает, руку ее хватает и кладет куда-то в районе паха. — Возражения не принимаются, – сказал Макс максимально низким голосом. И вновь они в пропасть страсти и пошлости падают. Максим, продолжая исследовать её тело губами, двигается резко: не может терпеть. — Когда-нибудь я обязательно буду нежным, но не сегодня, – прорычал он на выдохе и сделал ещё один толчок. Грудь девушки двигалась в ритм его толчков, что возбуждало ещё больше, хотя, казалось бы, куда уж больше. Он терзал соски губами, переходя на шею и периодически находя её губы. Да, завтра её шея и ключицы все будут в кроваво-красных засосах, но это завтра, сейчас думать об этом не было ни желания, ни времени. — Мааакс! – простонала она его имя и, изогнувшись, задрожала. Тепло разлилось по всему телу: от пальцев ног до кончиков волос. Дрожь пробила девушку, она могла поклясться, что такого страстного секса у неё никогда не было. Но парню этого пока было мало, поэтому он перевернул её на колени и рукой заставил прогнуться в спине. Каким-то чудом удалось Кристине подложить подушку себе под грудь, и вновь она почувствовала его внутри. Ощущения были просто невероятны, её изгибало всё сильнее, а стоны становились всё более пошлыми, периодически переходя на крики. Она попробовала приподняться, но получила сильный шлёпок по ягодице. — Не дёргайся, сучка! – рыкнул Макс и ещё сильнее сделал толчок. До его прихода на финишную черту осталось совсем чуть-чуть. Вид голой любимой девушки, которая стонала и извивалась под тобой будто в агонии, лишь приближал пик наслаждения. Они кончили одновременно с громким стоном. Обессиленный Макс упал на пол, притянув девушку к себе в объятия. Дрожь била её так, что она даже не была в состоянии что-либо сказать. — Эй, малая, ты сколько раз кончила? – поинтересовался парень, усмехнувшись. — Ну, тише, тише, иди ко мне. Лежали они так минут двадцать, когда Кристина была в состоянии повернуться, она прошептала ему в губы те три самых важных и заветных слова: «Я тебя люблю». В ответ последовал нежный от слова совсем поцелуй и тихая фраза: «Я тебя тоже». Да, вы скажите, что это слишком ванильно, и так не бывает. Но ведь из каждого правила есть исключения. Жизнь – одно большое правило, но иногда бывают исключения. Да, завтра она будет ругать его, замазывая засосы тональником, но парень будет лишь улыбаться, прокручивая в голове те слова, сказанные ночью. Любить так важно и так необходимо. Главное верить, что она есть.***
Любовь – это игра в которой проигрывает тот, кто сильнее любит. В. Шекспир