Случайная

Мои новогодние выходные, которые длятся еще пять дней для всего офиса, закончены. Вчера вечером Юнги невзначай между стягиванием с меня одежды сообщил о том, что завтра вечером я вылетаю в Японию. И вот это завтра наступило, а я не готовая, все утро носилась по квартире в поисках нужных вещей в командировку. Собиралась я почти до трех дня, а самолет у меня, к слову, уже в шесть, поэтому я пулей полетела в душ, наспех покупалась, волосы оставила полусырыми, зато стрелки нарисовала и ресницы накрасила. — Заяц, я в машине жду. — голос Юнги слышится где-то из прихожей и я вздрагиваю, отвлекаясь от созерцания своего лица. Ничего не отвечаю, потому что двери за брюнетом осторожно защелкиваются. Я вздыхаю, беру в руки косметичку, со всеми нужными принадлежностями, чтобы не забыть положить ее в дорожную сумку, и выхожу в комнату. Надеваю черные джинсы и серый вязаный свитер, накидываю пальто и обуваюсь. Телефон вибрирует от нового сообщения и я беру его в руки. Заяц, на дорогах ебучие пробки, передвигай свои красивые ножки быстрее. Хмыкаю смске Мина, блокирую гаджет и кладу его в карман. С того момента, как я вернулась в Сеул, Юнги живет у меня. Не приезжает на ночь, как раньше, а именно живет. Даже перевез некоторые вещи. Без понятия, что у него сейчас с Хёрин, да мне и плевать, если честно. Он со мной, а это главное. Шмыгаю носом, беру в руки сумку с вещами, ключи и выхожу. Закрываю двери, ввожу пароль, который я все еще не сменила. На улице воздух стал прохладнее, чем был днем. Ну, мне так кажется. Возле подъезда уже стоит белая мазда, около которой курит брюнет. — Заяц, давай скоренько, прыгай в машину, я закину вещи. — выбрасывает недокуренную сигарету по пути ко мне. Чувствую в воздухе легкий шлейф никотина и мускатного одеколона Юнги. Невольно прикрываю глаза, покрываясь мушками. Парень забирает из моих рук сумку, ноутбук оставляю у себя. Пока Мин закидывает вещи в багажник, я уже наслаждаюсь теплом машины. Через пару секунд дверь водительского сидения открывается и рядом садиться брюнет. Пристегивается, трет переносицу, а я не могу перестать на него смотреть. — Дыру прожжешь, солнце, — по-доброму отчитывает, и я смущенно опускаю глаза себе на руки. Я не хочу уезжать. Мне тяжело его оставлять, когда наши отношения сейчас.. такие. Я хмурю брови, когда мы уже выезжаем на главную дорогу, которая ведет в Инчхон. Нам ехать еще где-то около сорока минут, а у меня уже затекла шея и спина. Уже заметно стемнело, Юнги часто смотрит на часы и набирает скорость, от чего я чуть ли не влипаю в кожаное сидение. — Я не хочу ехать. — вырывается нечаянно и я чувствую на себе взгляд Мина. Становится неловко что ли, от того, ковыряю накрашенным ногтем ткань рваных джинс, еще сильнее дырявя их. — Давон, я знаю, но это работа, тебе нужно быть там, если бы было возможно, я бы отправил с Чонгуком кого-нибудь другого, но там должна быть именно ты. — он не отвлекается от дороги, а мне становится обидно, словно он добровольно отдает меня Гуку, будто он наигрался. Но я молчу, пожираю себя изнутри и молчу, хоть нутро и ноет, а сердце качает кровь в разы быстрее. — Заяц, всего четыре дня. — чувствую прикосновение чужой ладони к моей коленке, после чего мгновенно переплетаю наши пальцы, ощущая, как успокаивается кровяной мешочек. Становится дико от этого. Юнги столько раз разбивал его, разрезая острым ножом на маленькие кусочки, а затем забрасывая их в мясорубку и медленно перекручивал, а оно все равно всеми частями тянется к нему, а потом довольно стонет от близости с ним. Закусываю губу, чтобы отвлечься от головной боли, а потом незаметно для себя, засыпаю.

***

В аэропорту мы оказывается в половину шестого, Юнги несет сумку с вещами, а второй рукой держит мою ладонь. Мы идем медленно, приближаясь к местам ожидания, где, по словам Мина, нас ждет Чон. С каждым шагом у меня почему-то тяжелеют ноги и сбивается дыхание. Я не видела Чонгука с той самой встречи у меня дома, он явно будет удивлен моему скорому возвращению в Сеул и воссоединению с Юнги. Мне должно быть плевать на его мнение, потому что я рядом с человеком, которого люблю, и мне не важно мнение других. Но с Гуком это почему-то не так. На скамьях, действительно, вальяжно развалился шатен, закинув свою сумку с вещами на соседний стул. Он сидит с закрытыми глазами, сложив руки на груди. И это выглядит не мило, это выглядит сексуально. Я сглатываю вязкую слюну и сжимаю руку Юнги сильнее, когда мы приближаемся почти вплотную. — Хей, мелкий, — Мин бьет младшего носком кроссовка по его пумовским, дабы растормошить того. — Гук, вставай давай. — действия брюнета вызывают во мне улыбку. Они, правда, братья. — Ай, хён, ну какого хрена? Они же новые, я их только купил. — Нехрен было выряжаться, страшного ничего нет, протрешь и все. Чего так смотришь? Салфеток дать? — Да, сходи и купи. Ты ж испачкал их! Ну, хён! — Чон игриво бесится. Как маленькие дети, честное слово. — Мелкий, я уже старый, чтоб за салфетками бегать. — Тебе двадцать семь, хён. — закатывая глаза шепчет тот. Я улыбаюсь, но желание засмеяться растет в геометрической прогрессии — Давай я схожу, — присутствие Чонгука меня заметно напрягает, даже не смотря на эту радушную атмосферу. Я быстро высвобождаюсь из хватки Юнги, проверяя наличие кошелька в сумке. — Солнце, он шутит, не нужно ему ничего. — Мне не сложно, заодно куплю себе воды. — я покидаю парней под удивленные взгляды. Чем дальше я от них, тем легче дышать. А сердце работает в нужном мне ритме. Покупаю воды, салфеток Гуку и шоколадный батончик в самолет. Знаю, что Юнги взял бизнес класс и там точно будет вода с батончиком, да и салфеток дадут, даже помогут все почистить, но я все равно укладываю сладость с салфетками в сумку, расплачиваюсь с доброй женщиной, прося оставить себе сдачу и направляюсь обратно. Часы, что висят огромным циферблатом над головой, показывают семнадцать сорок две, до моей посадки остается около десяти минут. В зале ожидания по-прежнему немного людей, я нахожу глазами знакомые лица и иду ровной походкой к ним. Перекидываю волосы через плечо, стуча плоскими каблуками по вычищенному кафельному полу. Парни, что сидят напротив друг друга, о чем-то беседуют, явно шутя, потому что улыбка не сходит с лица Юнги, как и Чонгука, я уверена, тоже. — Держи, — кидаю салфетки Чону и плюхаюсь на соседнее от Юнги сидение. Гук молчит, даже слова благодарности вымолвить не хочет, тут только глупый не поймет, что он недоволен. Напряжение между нами чувствуется за километр. — Умница, солнце, — парень приобнимает меня за плечи, целуя в висок, я довольно жмусь, чуть ли не мурча. Объявляется посадка на рейс Сеул-Токио, просьба всех пассажиров пройти к пункту регистрации. Давно заученная женщиной-диктором фраза раздается по всему помещению. Я вздрагиваю, сильнее прижимаясь к боку Юнги. Знала же, что скоро расставаться, но почему-то тешила себя надеждой, что время замедлится или вовсе остановится. — Пошли, заяц. — он поднимается с насиженного места, таща за собой, а мне хочется упереться, топнуть ножкой и расплакаться, как маленькой, чтобы он обнял, поцеловал и успокоил, а потом отвез домой. Но я только хмыкаю, закинув сумку на плечо и иду за ним, переплетая на ходу пальцы. Мне тепло рядом с ним, страшно потерять это. Следом за нами уверенно шагает Чонгук, держа в руках массивную дорожную сумку, моя, по сравнению с его, скромный маленький клатч. В зоне регистрации уже собрался народ, до посадки всего семь минут, а потом еще два с половиной часа наедине с шатеном. Раздраженным шатеном и, кажется, провинилась я. Отдаю паспорт и билеты милой девушке за стойкой. На бейдже виднеется надпись «стажер» и я улыбаюсь ей, самой доброй улыбкой на которую только способна, потому что девчушка волнуется, бегая глазами по документам. — Поставьте подпись. Здесь и здесь, — указывает на место на бумаге, где я должна черкнуть ручкой, а потом благодарственно улыбается и желает удачного полета. — Надеюсь, со мной Вы будете быстрее? — за спиной слышу голос Чонгука и оборачиваюсь. Девушка краснеет, смущенно опуская глазки, а меня это бесит, воротит от того, как на него реагирует женский пол. Сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть, замечая взгляд Юнги на себе. — Буду скучать по тебе, заяц. — заправляет прядь черных волос за ухо свободной рукой, другая все еще занята моими вещами. — Я тоже, не представляешь как. — утыкаюсь носом в его грудь, вдыхая родной аромат. Я слышу, как размеренно бьется его сердце и чувствую, как выпрыгивает мое. Жмусь сильнее, сжимая в ладонях черный бомбер. Чувствую, как легонько сжимают в руках локоны моих волос, а слезы застилают глаза. Я глупая, правда, потому что это всего лишь четыре дня, а не вечность, но мне почему-то кажется, что что-то произойдет, ужасное предчувствие, после которого я не хочу отпускать Мина. Но мне приходится. — Нам уже пора на посадку, — вижу Чонгука за спиной Юнги, потому выбираюсь из родных объятий. Юнги прощается с Гуком, жмут друг другу руки и обнимаются, хлопая по плечу. Затем очередь доходит до меня. — Все будет нормально, Давон, слышишь? За пару дней ничего не случится, я буду звонить. — я молчу, поджав губы. Я уезжаю в другую страну, а он остается здесь, в одном городе с Хёрин, и неважно, что я не имею права так думать, но мне боязно его потерять. Снова Целует в губы, плавно водя языком во рту. Нехотя отстраняется, утыкаясь лбом в мой. — Люблю тебя, — шепотом от которого мурашки по телу. — Я тоже, — глажу большим пальцем его запястье, прикрыв глаза. — Хён, самолет ждать не будет, хорош уже. — я вздрагиваю от недовольного тона Чона, я знаю, что он злится и меня это напрягает. — Все, солнце, иди. — последний раз быстро чмокает в губы, а потом вручает мне мою сумку, подталкивая к Чонгуку. — Пока, — я зачем-то глупо поднимаю вверх ладошку, кивая ему. Юнги улыбается, засовывая руки в карманы спортивных штанов. Я отворачиваюсь первая, прерывая зрительный контакт и иду следом за шатеном, который огромной тучей движется к дверям.

***

Уже около часа мы летим, рядом спокойно посапывает Чон, который за все время и слова мне не сказал. Становится даже как-то обидно за себя, словно я сделала что-то смертельно плохое. Народа в нашем отсеке немного, накрашенные дамочки и серьезные дяди. Мы с Чонгуком на их фоне мелкие подростки, которые сперли кредитки своих родителей. Хмыкаю своим же мыслям, утыкаясь глазами перед собой. Проходит еще минут десять и я начинаю жалеть, что не взяла с собой книгу. Достаю батончик из сумки, раскрываю и откусываю сладость, блаженно прикрывая веки, жую шоколад с удовольствием, а после запиваю его водой без газа. Скучно Закидываю ногу на ногу, закатывая рукава свитера. Здесь очень жарко, от чего начинает болеть голова и тошнота подступает к горлу. Замечаю на себе взгляд чужих глаз и ежусь. Толстый мужик в дорогом костюме чуть ли не облизуется, брызжа слюной в разные стороны. Как мерзко. Чувствую, как его глаза спускаются от моего лица вниз к груди, животу, а затем и ногам. Он сканирует меня, а мне хочется сбежать от его взгляда. — Умудрилась и здесь кого-то соблазнить? — слышу рядом гнилое шипение и морщусь. Обидно очень. — Что? — только и могу выдавить я. Я знаю о чем он, не глупая все-таки, но может он не об этом, я надеюсь. — Я про того толстого мудака, который трахает тебя глазами. — Чонгук теперь смотрит в упор на того, заметно злясь. — Уебок жирный, — он злиться, а у меня по телу разливается теплота. Мне приятно. — Что? Нравится, когда на тебя так пялятся? — в ответ я лишь машу головой, словно слова закончились. Я смотрю на шатена ожидая его дальнейшей реплики, но вместо этого, чувствую чужую ладонь, которая покоится чуть выше коленки, мягко сжимая кожу под джинсами. Сердце начинает биться о ребра с невыносимой скоростью, будто оно намеренно хочет разбиться о них. Я не была стеснительной из-за своего статуса с Юнги, но сейчас у меня горят щеки, как у пятнадцатилетней. — Дыши, Давон, так ведь и умереть можно. — слышу в голосе Чонгука усмешку, от того фыркаю. — Убери руки, Чонгук. — Пусть здесь лучше будут мои руки, чем руки того долбаеба. Драки в самолете запрещены. — говорит с легкостью, откидывая в сторону плед, который ему любезно предоставила стюардесса. Я затыкаюсь, давая возможность Чону быть настолько непозволительно близко. Чувствую, как его ладонь скользит выше, а дыхание мое становится прерывистей. Я непроизвольно сжимаю ноги, потому что это все неправильно, и я, и он, мы оба знаем это. Мне страшно и стыдно за себя. — Нам еще лететь полтора часа, — оповещает Чон, блокируя телефон. — - Можешь поспать, если хочешь. — я активно мотыляю головой, глубоко вздыхая. — Я не хочу. — на этом наш диалог заканчивается. Вплоть до самого прилета в Токио. Забираем свой багаж и ловим такси, чтобы поехать к отелю. Поездка меня немного утомила, от чего я засыпаюсь сразу же, как только мы садимся в машину. Ехать до отеля, по словам Гука, недолго, но меня вырубило моментально.

***

— Давон, просыпайся. — меня кто-то легонько тормошит за плечо, пытаясь разбудить. — Давон, вставай, слышишь, приехали уже. — настойчивый голос вбивается в сознание и я открываю глаза. Чонгук смотрит на меня слегка раздраженно, а я несколько раз моргаю, перекинув волосы за плечи. — Я проснулась, не надо орать. — беру в руки сумку и вылажу из такси. Иду прямиком на ресепшен отеля, оставляя позади бешеного Чонгука и работника отеля, который возится с нашими сумками. Отель огромный. В фойе много растительности и есть диванчики для отдыха, большой аквариум с красивыми рыбками, по стенам развешаны красивые картины. Неброский стиль не мозолит глаза, нет ярких цветов, только спокойная пастельная гамма. Приветливый персонал предлагает мне чай или кофе, пока я жду где-то запропастившегося Чонгука, номера-то на его имя зарегистрированы. Я вежливо отказываюсь на японском, потому что проблем с языками у меня нет, принимая решения посидеть на тех самых диванчиках. Пишу сообщение Юнги о том, что мы благополучно приземлились и уже в отеле, незамедлительно получаю ответ, слегка улыбаюсь его неуклюжей заботе и блокирую телефон. Спустя пару секунд в помещение появляется Чонгук. — Пошли или ты решила жить здесь? — издевается, да еще и так грубо. — Нет, не решила, просто надеялась, что ты потерялся где-то по пути сюда. — я тоже умею плеваться ядом, даже лучше Чона. — Я ждать не буду, пошли. Девушки в форме отеля приветливо улыбаются, тая от взгляда Чонгука. Глупые. Чонгук общается с ними на ломаном английском, а я не собираюсь ему помогать, он ведь не просит, а я не Мать Тереза. Берем ключи от номеров, и идем к лифту. — Твои вещи принесут через пятнадцать минут. — вроде бы простая фраза, но даже ее он умудрился сказать раздраженно — Почему ты такой недовольный? — реплика вырывается сама по себе, даже не успев пройти фильтрацию мозга. — Она еще и спрашивает. — фыркает тот, явно не желая продолжать разговор. — Но я правда не знаю. — я зачем-то настаиваю. — Потому что, ты по прежнему дура, Давон и мазохистка. И меня это бесит, не прикидывайся идиоткой, будто ты не догадывалась. — да, мне, действительно, нужно перестать притворяться. — Тебя это не должно касаться, — коротко бросаю я, потому что больно. — Конечно, только потом не надо ныть о том, как тебе херово. Сама выбрала такой путь, долбаебка бестолковая. — чувствую испепеляющий взгляд Чона на себе. Он может меня осуждать, да он и делает это, но моему сердцу почему-то хочется, чтобы он был тем, кто меня поддержит. Лифт пролетает этажи один за другим, а я не чувствую этих пролетов, я ощущаю только горячие ладони на своих щеках и теплые губы на своих. Высветился пятнадцатый, а мне нужен девятый.