***
Я не высыпаюсь. Ложусь спать почти в четыре, когда двери уже за трезвым Чонгуком хлопают. Я не плачу, потому что у меня попросту кончились слезы, поэтому я просто задыхаюсь в истерике, сжимая пальцами пуховую подушку. Я благодарна Чонгуку с одной стороны, что несмотря на их отношения с Юнги он решил раскрыть мне некоторые из его тайн, которые тот упрямо от меня скрывал, кормя розовыми пилюлями. А с другой я думаю, что мне было бы легче жить в той вселенной, которую для меня сейчас спроектировал Юнги. Он ненастоящая, лживая, но как бы скорбно мне не было, я была счастлива в ней и надеялась, что так будет всегда. Но реальность слишком жестоко ударила по щекам, крикнула «Очнись!» и выкинула в настоящий мир, где меня ждало разочарование в любимом человеке, по которому сердце сжималось в маленький мешочек, который Мин так безжалостно все время разбивает. Лежу на кровати, смотря на потолок. У меня нет сил подняться и идти в душ, хотя времени у меня остается не так уж и много. Руки чешутся взять телефон и набрать Мина, высказать ему все, что накопилось, наконец-то разреветься и уснуть. Но решаю, что этот разговор нужно оставить на личную встречу, потому что так он мне вновь может наврать, а я снова поверю. Опускаю ступни на пол и передвигаюсь в ванную. Стою под теплой водой, опустив голову под ее струи. Наше «хорошо» длилось недолго, но я уже успела в него поверить. Я была глупой дурой, когда верила, что он бросит Хёрин, чтобы быть со мной. Он любит меня, это правда, но этой любви, действительно, не достаточно. Родители Хёрин слишком влиятельны и они не дадут развалиться их браку, который на руку обеим сторонам. Не могу перестать думать об этом, даже когда подвожу губы красной помадой. Мне мерзко от того, как он мной пользовался. Я была, и все еще есть, самая элитная шлюха, которую имеет только директор самой крупной строительной компании в Корее. Аж зубы сводит, как противно. Натягиваю черные капронки, юбку-карандаш, темно-фиолетовую блузку и черные лодочки. Сегодняшняя встреча должна проходить в ресторане, а значит, и выглядеть нужно подобающе. Тем более, соответствуя статусу элитной бляди. Накидываю шарф на шею, мажу запястья духами и надеваю пальто. Беру сумку, поправляя правой рукой темные локоны. Выхожу из номера, намеренно хлопая дверьми. Не знаю зачем, но становится немного легче. Ввожу код над ручкой, косясь на дверь справа. Чонгук еще, либо спит, либо уже ждет внизу. Стучу каблуками по ковровому покрытию, направляясь к лифту. Навстречу идут несколько уборщиц, которые тянут за собой подставки с моющими, я сдержанно здороваюсь, получая в ответ приятные улыбки. Жму кнопку, ожидая лифта. Сзади слышатся шаги, но у меня нет желания оборачиваться, хотя я и знаю кто это. — Ты рано, — Чонгук останавливается рядом, засовывая руки в карманы черных брюк. В нос сразу ударяет запах его одеколона от которого голова идет кругом. — Красиво выглядишь, — я перевожу взгляд с железных дверей на него, замечая, его изучающий. — Я знаю, спасибо. — я стараюсь держать свой голос твердым, но под его взором хочется плавиться. Чонгук от моей реплики довольно ухмыляется, поправляя часы на массивном запястье. Двери лифта открываются, запуская внутрь. Прохожу вглубь, вставая рядом с поручнями. Чон нажимает на кнопку первого этажа, становясь рядом. Мы едем несколько пролетов молча, напряжения нет, просто нам не о чем разговаривать. Лифт останавливается на седьмом этаже, запуская в маленькое пространство еще пять человек. Становится душно и я ослабляю шарф повязанный на шее. — Жарко? — Чон склонил голову в бок, слегка улыбаясь. — Жарко, — киваю я, сглатывая вязкую слюну. В лифте смешиваются ароматы разных парфюмов, создавая из них одну большую головную боль от которой я хмурюсь, хватаясь за поручни за спиной. — Эй, ты в порядке? Давон? — чувствую крепкую хватку на талии и теплую ладонь на щеке. — Плохо? — я цепляюсь руками за плечи Гука, проклинаю себя за то, что напялила эти туфли сегодня. — Пропустите, пропустите нас, девушке плохо. — словно под водой слышится голос Чона, который распихивая народ, тянет наружу. Воздух в холле свежее и пахнет приятно. Только его одеколоном. — Все уже в порядке, спасибо. — я медленно отстраняюсь, делая шаг назад. Фокусирую взгляд на Чоне, который с беспокойством оглядывает мое лицо. — Все хорошо, Чонгук, мы можем ехать. — я не могу больше выдержать этот зрительный контакт, поэтому направляюсь к выходу первой, оставляя Чона позади.***
Выезжаем из отеля в восемь, Чонгук сообщает о том, что сначала будут переговоры компаний, а потом, уже вечером, банкет. — Кто поведет обратно? — не сводя взгляда с дороги, спрашивает Чон. — Мы можем вызвать такси, разве нет? — смотрю на его профиль, отмечая для себя, что этот парень и правда красивый. — Отлично, тогда так и сделаем. — довольно барабаня по рулю, говорит шатен. Он снова будет пить, но я надеюсь на то, что мне не придется тянуть его пьяную тушку на себе, тоже не очень трезвой. Чувствую вибрацию, которая исходит от сумки, которая покоится на коленях. Юнги Я хмурюсь, после вчерашнего откровения Чонгука особого желания разговаривать с ним нет, хоть я и не могу игнорировать тот факт, что мне хочется услышать его голос. Кусаю губы от нервов, отвечая на звонок. — Заяц, привет. — такая до чертиков спокойная фраза от которой сердце прыгает в кувырке, я готова услышать только его голос и вновь забыть про всю ту боль, всю ту ложь, которой он меня кормил последний год. Я ненавижу себя за эту слабость перед ним. Головой я понимаю, что пора это заканчивать и стать, наконец-то, счастливой, а сердце уверенно бьется только рядом с Мином, грозясь остановиться, если его не станет. — Привет, — я просто здороваюсь, не показывая голосом своего недовольства, хотя оно так и плещет из меня. — Все нормально? — о, да. Все просто чудесно, просто меня в сотый раз растоптал ты, но мне уже почти не больно. — Да, все хорошо. — боковым зрением вижу, как напрягается Чонгук, кажется, младшенький жалеет, что сдал своего хёна, будучи бухим в слюни. — Ты в офисе? — я задаю стандартный вопрос и буквально еще вчера утром, ответь мне он на него положительно, я бы и не переживала, но с некоторых пор, я знаю, что чтобы Юнги не сказал, я поставлю его ответ под сомнение. — Нет, дома. Решил устроить себе выходной. — слышу, как Мин на том конце линии звенит посудой. Наверное, завтракает. — Так рано проснулся? Обычно ты долго спишь, — и правда, на часах только тринадцать минут девятого, а брюнет на ногах. Я незаметно для себя раздражаюсь, ощущая себя вновь обманутой. — Не поспалось как-то, заяц, что за допрос? — я слышу в его голосе издевательство, его будто потешает то, как я бешусь. — Я скучаю, — вырывается из сердца, не пройдя фильтрацию мозгом. Я пару раз моргаю, ощущая пронзительный взгляд Чонгука на себе. Я не хотела этого произносить, даже чувство тоски старалась блокировать, но я люблю этого чертового Мина слишком сильно, чтобы молчать. И мне хочется рассказать ему о той боли, что опять из-за него испытываю. — Я тоже скучаю, Давон. Очень сильно, — я хочу верить ему, потому что голос, хрипящий от недавнего пробуждения, звучит нежно, заставляя сердце трепетать, а бабочек в животе биться о ребра. Непроизвольно улыбаюсь, играя ногтем с замком на сумке. — Мы почти приехали, — сдержанно сообщает Чонгук, сбрасывая скорость. Я прощаюсь с Юнги, обещая позвонить, как только освобожусь. Да, я мягкотелая дура, которая готова душу продать, быть униженной еще миллиард раз, но только быть с ним. Я оглядываюсь по сторонам в поисках нужного нам ресторана. Мы находимся где-то в середине оживленной улицы, где, несмотря на противную погоду, снуют туда-сюда люди. — Можешь не смотреть, нам еще минут сорок ехать. — как можно спокойнее ответил шатен. Я хмурюсь, переводя взгляд с окна на парня, который с расслабленным видом ведет машину. — Ты сказал, что мы почти на месте. — шиплю я, впиваясь в него взглядом. — А ты сказала, что больше не будет ебучей дурой. Мы оба солгали, — легонько пожимает плечами, сглатывая. — Какого хрена, Чонгук?! — мои нервы сдали и под гневную руку попался именно он. — Не ори в машине, если не хочешь, чтобы я влетел куда-нибудь. Лучше не беси меня, Давон, пока я за рулем. — он сжимает руками коробку передач до побеления костяшек. — Не хочешь объяснить мне, что это сейчас было? — я стараюсь держать себя в руках, но получается хреново. — Оу, я могу задать тот же вопрос. Какого такого хуя сейчас было, Давон? Что, услышала его голос и сразу растаяла? Я просто поверить не могу, что ты такая пустоголовая долбаебка, — именно из его уст это звучит еще более обидно. Я моргаю, дабы не заплакать, потому что жалко времени, убитого на то, чтобы выглядеть красивой. И сидеть зареванной перед Чоном, последнее, чего я хочу. — Тебя. — Дай угадаю. Меня это не должно волновать, верно? — я молчу, потому что это именно то, что я хотела сказать. Я постоянно это ему говорю, когда дело касается меня и Мина. — Естественно. — на мою тишину отвечает шатен, останавливаясь на светофоре. — Хера ты молчишь? Что, совсем нечего сказать? Почему ты, Господи, такая дура?! Что еще он должен сделать, чтобы ты поняла, он не поменяется и твоим уже никогда не станет! — во мне что-то щелкает, отключая все эмоции. Он прав, мы оба это знаем, но от этого ничего не меняется. Я и без Гука все это знала и прекрасно понимала, головой. А сердцем все еще жила в сказочном мире, где мы семья. — Зеленый, — тихо говорю я, указывая на дорогу. Чонгук матерится, бесится от моей глупости, а я молчу, впитывая его ругань в себя. Я благодарна ему за то, что он не оставляет попыток вразумить меня, хотя он друг Юнги, и эта благодарность разливается по всему телу приятной нугой, от которой хочется прикрыть глаза. Чувствую, как заводится машина. Мы трогаемся.***
Почти до шести часов вечера Чонгук беседует с японскими партнерами, от чего желания оставаться еще и на банкет, который плавно перетечет в ночную пьянку, исчезает. Заканчивая свою реплику господин Миюн довольно хлопает в пухлые ладони и сообщает здешнему персоналу, чтобы подготавливали блюда и выпивку. Мой желудок требовал еды еще три часа назад и его позывы я удовлетворяла лишь стаканом негазированной воды из бутылки, которую купил Чон. — Очень рад, Чонгук, что мы смогли обговорить все лично. — чокаясь бокалами проговаривает мужчина. — Да, эта встреча была действительно важной, — шатен отпивает вино, смакуя его вкус. — Мне очень приятно познакомиться с такой чудесной девушкой, как Вы, Давон. — чувствую прикосновение к своей ладони чужой руки и вздрагиваю. Я сдержанно улыбаюсь и отвечаю взаимностью только из-за приличия, игнорируя попытки японца подкатить. Кошусь на Чонгука и вижу его бешеный взгляд, он опрокидывает два бокала залпом и движется в нашу сторону. Я дергаюсь, когда ощущаю его руки на своей талии. — Родная, мне нужно кое-что сказать тебе. Господин Мин, прошу извинить, мне нужно сообщить Давон новость, это личное, — последнее слово Чон выделяет нарочно специально, а потом довольно ухмыляется и отводит ничего не понимающую меня в сторону. — Родная? — я почти смеюсь, вспоминая его обращение ко мне. Раньше меня так называл только Юнги и я привыкла, что это слово я слышу только его голосом. — И этот жирный ублюдок тоже к тебе клеился. Почему тебя нельзя оставить на минуту? — злобно шепчет Чонгук, сжимая в своих руках мою крохотную ладонь. — Он бы не полез ко мне. — я тру его большой палец ногтем, вспоминая как от такого действия всегда успокаивался Юнги. — Ты бы это еще сказала, когда он юбку с тебя снимал. — он не Юнги и продолжает беситься. Смотрит испепеляющим взглядом на японца, сжимая кулаки. — Чонгук. Эй, я в порядке. Давай выпьем? — я стараюсь улыбнуться и отвлечь его от созерцания того толстого господина, выходит не очень, но на мое предложение отвечает согласием. Двигаемся к столику со спиртным. Беру два бокала красного вина, вручая один Чону. — Я буду покрепче. — в руки Чонгука попадает виски и он ударяет своим стаканом о мой, выпивает. Я повторяю его действие, наслаждаясь вкусом вина. Пью я редко, лишь по праздникам или в крайних случаях. — Вкусно? — вертя в руках напиток, спрашивает парень. — Да, неплохо. А у тебя? — Хочешь попробовать? — ухмыляется тот, протягивая свой стакан мне. Я улыбаюсь, пока не начинаю чувствовать вибрацию телефона, который оставила на столике. Звонит Юнги. Я нажимаю блокировку, возвращая свое внимание Гуку. Меня клинит, потому что я решаюсь изменить свою жизнь. В худшую или лучшую сторону, я не знаю. Но она изменится. — Найдешь мне полный стакан? — ухмыляюсь, подходя ближе к Чонгуку. Он немного хмурится, глядя прямо в глаза. — Уверена? — он спрашивает разрешение, но сегодня оно не нужно. Я чувствую как горят щеки от выпитого алкоголя, вижу как снуют туда-сюда люди. Мужчины в костюмах, а женщины в красивых платьях. Какая-то тихая музыка играет в здании и приглушенный свет — единственное освещение здесь. У меня немного кружится голова и я цепляюсь руками за Чонгука. Мне весело и совесть сегодня молчит, даже когда я отвечаю на поцелуй Гука в туалете ресторана. Мне не стыдно, когда он гладит коленку, забираясь выше, пока мы едем в такси. Мы целуемся в лифте, медленно избавляясь от одежды, потом в номере. Чонгук открывает свой, потому что я пьяная не помнила пароль от своего. — Уверена, Давон? — он повторяет свой вопрос уже несколько раз, а я все так же неизменно отвечаю — Уверена. — и целую первой. Мои глаза наливаются слезами, когда он снимает с меня блузку. Я не жалею о том, что происходит, просто я как дура надеялась, что Юнги останется моим единственным. Чонгук целует нежно, вкладывая в поцелую все чувства, что он, оказывается, ко мне испытывает. Я прикрываю глаза, когда он спускается с губ к шее, оставляя на ней красные следы. Вся я была раньше только Мина и только он мог так делать со мной, но мне бы уже пора попробовать быть свободной от него. Хотя бы попытаться. — Ты красивый, — хрипло шепчу я, убирая с его глаз челку. В номере у Чонгука полнейшая темнота, только небольшой свет луны просачивается сквозь огромное окно. Я вдыхаю аромат его парфюма, запоминая. Мое сердце бьется в несколько раз быстрее обычного ритма и я понимаю, что оно так бьется именно из-за Чонгука. — Ты лучше, — он хмыкает, опускаясь ниже ключиц. Я выдыхаю. Мне настолько спокойно и приятно, что хочется сжать пальцы на ногах от удовольствия. Он стягивает белую рубашку, открывая вид на смуглое тело. Я провожу руками по прессу, оставляя на нем красные следы от ногтей. Он подавляет стон, слегка рыча. Он молчит, улыбается, а потом резко бьет по ляжке. Я вскрикиваю от неожиданной боли, хватаясь ладонями за руки Чона. — Больно, — шепчу я, облизывая губы. Он хмычет, расстегивая юбку. — Мне тоже, — стягивает ненужный элемент одежды, кидая его в сторону. Расстегивает ремень, стягивая узкие брюки со стройных ног. Я сглатываю вязкую слюну от этого его непривычного для меня вида. Внизу живота горячо и я сжимаю руками белую простынь, закусывая губу. Он целует. Переплетает наши пальцы, щекочет щиколотку, снимая белье. Мне приятно. С ним нет ощущение неправильности или обиды за то, что меня используют. Я наслаждаюсь его прикосновениями, не коря себя за то, что их дарит мне чужой муж. Мое сердце бьется о ребра, пытается их сломать, пока я шепчу Чонгуку мольбы на ухо. Сегодня я поддалась. Я доверилась чувствам, которые играли во мне в последнее время. Почему-то мой кровавый мешочек не бился стабильно, когда речь заходила о Чоне, но я до одурения погрязшая в Мине, игнорировала его порывы быть счастливым. Сжимает кожу ног пальцами, зарываясь носом в волосы. Я слышу его тихие стоны, прикрывая глаза. Чувствую тепло, разливающееся нугой по телу и целую его. Чонгук охотно отвечает, кусая губы. — Только останься, — его немного пьяный голос слегка хриплый, у меня бегут мурашки по телу от такого тембра. Я остаюсь, кутаюсь в одеяло с головой, переплетаясь с шатеном ногами. Кладу голову ему на грудь, позволяя перебирать свои длинные локоны. Впервые за долгое время я чувствую себя такой нужной, впервые за долгое время я так счастлива.