The Blind Side of Love

      - Боже, я ненавижу Шекспира.       - Эта новость прямо как гром среди ясного неба, - ответила Рэйвен, когда старый изношенный лифт остановился на 12-м этаже. Они вышли в потрепанный коридор, который вел к квартире мамы Кларк, и та издала разочарованный стон.       - Извини, это все чертова статья. Я не спала всю ночь и все равно не закончила. Как же отстойно я пишу.       - Посмотри и на светлую сторону. Сегодня я продала две твои фотографии и один набросок.       Кларк просветлела от этих новостей.       - Да? - она постучалась в дверь с надписью 122С. - И когда же ты собиралась рассказать мне об этом?       Рэйвен пожала плечами.       - Я собиралась подождать до следующего раза, когда ты разозлишься на меня... но решила, что сейчас самое подходящее время.       Прежде чем она успела ответить, дверь открылась, и ее притянули в объятия. Ее сводный брат, Миллер, несколько раз поцеловал ее в щеку, прежде чем выпустить из своей хватки.       - Ты стала еще уродливее! - объявил он.       Он заработал шлепок по своей руке.       - Оу, и это говоришь ты, - в шутку парировала Кларк. Миллер был кем угодно, но не уродливым, и она была уверена, что он это знает. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она видела его в последний раз, и, когда он повернулся, чтобы обнять Рэйвен, Кларк воспользовалась возможностью, чтобы посмотреть, насколько хорошо он выглядит. Его темные волосы стали немного длинее, а сам он казался выше и стройнее, чем она помнила. - Ты занимался?       Миллер подмигнул ей.       - Начал ходить в зал.       Он напряг свой бицепс в качестве доказательства.       Кларк бросила быстрый взгляд на Рэйвен, которая принялась устраивать представление, обмахивая себя рукой. Она рассмеялась. Эбби Миллер показалась в их поле зрения секундой позже. Она высушивала свои руки о брюки, подходя к ним.       - Милая, - она поприветствовала свою дочь поцелуем в щеку, а затем повернулась, чтобы поздороваться с Рэйвен. Когда она отошла от девушек, она сказала: - Дэвид и Дилан ушли за продуктами. Они скоро вернутся, - она подтолкнула их в сторону гостиной. - Пойдемте, присаживайтесь. Я принесу вам что-нибудь выпить.       Кларк села, как ей и было велено, и осмотрела квартиру. Она была маленькой по всем стандартам. Гостиная едва умещала в себя диван, на котором она сидела; но она была ее домом.       - Итак, как идут дела с искусством?       Кларк взглянула в любопытные карие глаза Миллера и пожала плечами. Она не хотела говорить, что дошла до конца творческого пути.       - Хорошо, - сказала она вместо этого и попыталась убедить себя, что это не было ложью. Не так уж и трудно забыть, что она ничего не делала в течение уже нескольких недель.       - Я продала некоторые из ее работ, пока она была на занятиях, - с гордостью похвасталась Рэйвен. - И кучи людей останавливаются, чтобы посмотреть и похвалить ее работы.       - В искусстве не водятся деньги, - объявила Эбби, возвращаясь с кухни с подносом апельсинового сока. - Но никто никогда не слушает свою мать.       Кларк улыбнулась, принимая стакан.       - Я слушаю тебя.       - Оу, неужели? - и ее мать закатила глаза. Она положила поднос и села на диван рядом с Миллером. - Сколько раз я говорила тебе, что карьера в медицинской науке обеспечит тебе более полезный образ жизни?       Кларк опустила глаза на свои испачканные краской джинсы и мешковатую толстовку.       - А что не так с работой художницей?       Эбби ответила ей взглядом, который явно означал, что этот вопрос не был достоин надлежащего ответа.       - Я просто рада, что у тебя есть Финн, который сможет позаботиться о твоих счетах. Режиссер что я хочу сказать.       Миллер прочистил горло.       - Ну, я вполне уверен, что Кларк способна самостоятельно позаботиться о себе, - сказал он, а затем опустил глаза и сделал глоток своего напитка, не делая никаких дальнейших комментариев.       Хотя она и привыкла к дебатам между своей матерью и сводным братом, Кларк не могла не задаваться вопросом, понимали ли они, что она сидит рядом с ними. Было странно ощущать себя абстрактным понятием, сформированным таким образом, и быть гравитационным приятяжением противоположных идей.       Возможно, она бы что-нибудь сказала, озвучила бы мысли, которые показывали себя лишь в тихие моменты между словами. Возможно, она бы и сделала это, если бы не открылась дверь.       Дэвид Миллер вошел в маленькую квартиру с мешком льда, перекинутым через плечо, и мешками с продуктами в руках. Как более пожилая, более низенькая версия Миллера, Дэвид разделял со своим сыном темные волосы и глаза, но ему не хватало беспечной личности своего сына. Кларк уважала своего отчима, но время от времени ей было сложно понять его мышление.       Дилан зашел за своим отцом, неся несколько мешков с продуктами в одной руке. Хотя он и казался выше, чем в последний раз, когда его видела Кларк, но все же половое созревание еще не укрепило его худую фигуру и несколько неловкую манеру поведения.       Миллер тут же поднялся, чтобы помочь, и Дэвид передал предметы своему сыну, прежде чем поприветствовать свою падчерицу.       - Красавица, - позвал он и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.       Кларк улыбнулась.       - Привет, Рэйвен, - сказал он, тоже поцеловав ее в щеку. - Как дела с бизнесом по продаже кофе?       - Просто чудесно, мистер Миллер, - ответила Рэйвен, загоревшись при упоминании своей работы. - Для того, чтобы правильно варить кофе, требуются особые навыки.       - Должно быть, ты очень горда, - сказал Дэвид таким тоном, который вышел вовсе не саркастичным. Он поприветствовал свою жену поцелуем в губы и сел рядом с ней. - Девочки, вы останетесь на ужин?       Кларк покачала головой.       - На самом деле, у меня много домашней работы.       - А у меня нет, - дуясь, сказала Рэйвен. - Мне нравится еда твоей мамы.       Эбби загорелась от гордости.       - Я сделала пироги.       - С говядиной или рисом? - ровно спросила Кларк.       - С говядиной, - тут же ответила Эбби. - Дилану и Дэвиду нравится эта начинка.       Кларк умудрилась подавить вздох.       - Но я не ем мясо, мам.       - Ах, - вздохнула Эбби. - Что вообще за дела с этим «я больше не ем мясо»? Что изменилось?       - Думаю, ее безразличие к жестокости над животными, - вмешался Миллер, снова появляясь из кухни с идущим позади себя Диланом.       Благодарная за вмешательство, Кларк бросила взгляд на Дилана.       - Эй, пресловутый зануда. Как дела с подражанием в одежде?       Он одарил ее грязным взглядом в ответ и поправил черную бандану на своих темно-каштановых волосах.       - Так что у тебя за большое объявление для всей семьи? - спросил он, выдвинув стул и плюхнувшись на него, при этом сутулясь и выглядя скучающим.       Все выжидающе посмотрели на Миллера, будто только что вспомнили, что именно он был причиной семейного воссоединения.       Миллер снова занял свое место и осмотрел каждого из присутствующих. Его настроение внезапно стало мрачным, и он сглотнул.       - Эм...       - Девку какую-нибудь обрюхатил? - предположил Дилан.       - Нет... - Миллер уставился на свои руки.       Кларк беспокойно посмотрела на своего сводного брата. Она еще никогда не видела, чтобы он выглядел таким угрюмым. На передний план ее эмоций поднялись волнение и страх, и она изо всех сил попыталась представить себе, что мог бы сказать Миллер.       - Ты переезжаешь?       Это было не самым страшным, что она могла представить, но все же.       Но он лишь покачал головой.       Очередь угадывать перешла к Рэйвен:       - Уходишь в армию?       - Женишься?       - Я гей, - сказал Миллер, подняв глаза.       Комнату окутала мертвая тишина, пока все поглощали эту информацию. Эбби выронила чашку из своих рук, пролив оставшейся сок на ковер цвета слоновой кости. И, будто это послужило неким флагом, побуждающим остальных начать гонку, раздался поток криков.       Кларк вжалась в диван, не имея возможности придумать ответ, пока все вокруг нее, вся ее семья выходила из-под контроля.       Дилан выбежал из квартиры, крича: «педик!» по дороге вниз по коридору.       Дэвид поднялся на ноги, его голос потерялся в море слов, которые не могла разобрать Кларк.       Миллер встал, возвышаясь над своим отцом и крепко стиснув челюсть.       Кларк тревожно взглянула на свою мать, надеясь, что она встанет между ними и остановит это, прежде чем они потеряют контроль над собой. Но ее мать и сама потеряла контроль, теряясь в всхлипах и тихих молитвах.       - Миллер, - сказала будто не своим голосом Кларк.       И ее сводный брат быстро взглянул на нее, его взгляд разыскивал в ее глазах... хоть что-нибудь. Кларк не знала, как помочь ему в данный момент, не знала, как улучшить положение.       Пока его отец продолжал говорить о нравственности, Миллер, похоже, понял, что она пыталась сказать, пусть даже этого и не поняла сама Кларк. Он снова устремил взгляд на своего отца, его глаза были переполнены злостью и болью, а затем быстро вышел из квартиры.       - Черт побери! - выругался Дэвид. Не взглянув ни на кого, он исчез в коридоре. Секундой позже за ним захлопнулась дверь.       Эбби разгладила свою юбку, поднимаясь с дивана. Она вытерла слезы и извинилась, прежде чем последовать за своим мужем. Кларк вытаращилась на пустую гостиную с отдаленным ощущением замешательства. Что только что произошло с ее семьей?       - Что ж, - сказала Рэйвен. Кларк чуть было не забыла, что она здесь. - Вечер выдался замечательным.

***

      - Определенно не ровно, - решила Лекса. - Что думаешь?       Аня, стовяшая рядом с ней, склонила голову в сторону и долго размышляла над этим вопросом.       - Не понимаю, о чем ты говоришь.       - Серьезно? - Лекса снова взглянула на обрамленную картину, висящую над ее кроватью. - Мне кажется, висит немного криво.       - Ладно, куда мне ее сдвинуть?       - Налево. Нет, направо. Нет, - Лекса прикусила губу и подошла поближе. - Может, она висит ровно.       - Значит ли это, что мы, наконец, можем прекратить эти муки? - Аня протянулась за своей сумкой. - Не то, чтобы она не красивая, но я протащила эту проклятую картину по каждому магазину рамок в Лос-Анжелесе. Я занималась этим с тех пор, как мы вернулись, и, честно говоря, первая рамка была просто отличной. Как и следующие, блин, двенадцать. Это и слепому видно. А вот твой ответ насчет обложки «TV Guide» мне совсем непонятен. Ну, так что: ты согласна или нет? Люди должны знать.       Лекса вздохнула, но кивнула.       - Я согласна.       - Ладно, но это значит, что тебе придется перенести свой ужин с... - Аня замолкла, перелистывая несколько страниц заметок. - Андреой Джеффрис.       Лекса направилась к двери, а ее помощница твердо последовала по ее пятам. На полпути вниз по лестнице она остановилась.       - Кто, черт возьми, такая эта Андреа Джеффрис?       - Режиссер, - подсказала Аня. - Она хотела поговорить с тобой о роли в ее фильме, - пауза. - Лекса, ты разговаривала с ней вчера. Ты попросила меня включить ее в свой график.       Лекса смутно вспомнила такой разговор. Она задумалась над этим именем, продолжая свой спуск по лестнице.       - Точно, - сказала она, наконец, вспомнив. Она остановилась у подножия лестницы и посмотрела на Аню. - Перезвони ей и отмени встречу, а не переноси ее.       - Эм, ладно?..       - Я закончила читать сценарий вчера вечером, - Лекса скорчила гримасу, чтобы проиллюстрировать свое отвращение.       - Все настолько плохо?       - Давай я просто скажу да, - она продолжила свое движение в сторону гостиной. - Все началось нормально. Я подумала: «Эй, это может быть вполне приличная роль», а затем на Землю прилетели инопланетяне, чтобы размножиться с человеческой расой, и моего персонажа съел странный гибрид растения и обезьяны.       - Ни слова больше. Ужин отменен.       Лекса вздохнула и плюхнулась на свой мягкий кожаный диван.       - Почему я не могу просто получить какую-нибудь... бросающую вызов роль, понимаешь?       - Ну, если ты ищешь сложности, то вот тебе кое-что: звонила твоя мама, чтобы напомнить тебе о пьесе твоей сестры, которая состоится через две недели. Если ты не сможешь прийти, а тебе абсолютно необходимо сделать это после ужина в восемь, то... и я цитирую: «Твоя сестра больше никогда не заговорит с тобой».       - Это должно быть угрозой?       Аня улыбнулась и села рядом с актрисой.       - Тебе стоит хотя бы сходить на ужин. Не нужно слишком сильно выводить свою мать из себя, потому что тогда мне придется с ней разбираться, а мы обе знаем, что я ее ненавижу. Без обид.       - Ничего страшного. Может, я притащу с собой Беллами. Они всегда ведут себя хотя бы наполовину по-человечески, когда он рядом. Играть - это оперативное слово, - Лекса поймала странный взгляд от Ани и подняла бровь. - Что?       - Что? - Аня уставилась на свою ручку. - Ничего, - она прокашлялась. - Тебе стоит позвонить Беллами, - она встала и начала направляться в сторону входной двери. - Позвони мне, если тебе понадобится что-нибудь еще. Эм... рамка выглядит отлично.       Дверь открылась. Дверь закрылась.       Лекса около двух минут неподвижно сидела на месте, прежде чем наконец протянуться за своим телефоном. Беллами взял трубку во время второго гудка.       - Привет, это я, - сказала она.       - Я знаю, что это ты. Что... оу, погоди, у меня второй звонок. Подожди.       Лекса ждала терпеливо, а потом нетерпеливо. Она уже собиралась повесить трубку и перезвонить, как он переключил звонки.       - Эм, Лекса, могу я перезвонить тебе?       Лекса нахмурилась.       - Конечно...       Она услышала щелчок и собиралась повесить трубку, как услышала бешенный поток слов Беллами.       - Думаешь, она знает? В смысле, что ты сказала? Это было очевидно? Думаешь, она звонит по этой причине? Дерьмо. Я знал, что нам стоило рассказать ей. Она же психанет. Что именно ты сказала? - Лекса почесала свой лоб, пытаясь собрать кусочки этой неожиданной интригующей головоломки. - Аня? - побудил Беллами. - Ты еще здесь?       Аня и Беллами. Беллами и Аня. Лекса сузила глаза. Подлые ублюдки! И сколько это уже продолжается? Она начала смеяться.       - Ну вот вы и попались.       - Л... Лекса?       - Точно попались.       - Эм...       - И когда это произошло?       - Это не то, о чем ты думаешь, - быстро сказал Беллами. - Не то, чтобы мы... ну, знаешь, встречаемся или типа того, - он произнес слово «встречаемся», будто это какая-то болезнь. - У нас просто был секс. Один раз. Ладно, два. Третий раз не считается.       - Ага.       - И мы собирались сходить сегодня в кино, но на этом все.       - М-хм.       - Мы собирались рассказать тебе. Это просто... это просто вроде как произошло, и мы не совсем понимали, что сказать тебе, поскольку, понимаешь, это пустяки.       - Пустяки, - довольно повторила Лекса. - Конечно.       Беллами глубоко вздохнул.       - Ты злишься?       - Ага, определенно злюсь, - улыбаясь, ответила Лекса. - Так когда начался этот «пустяк»?       - В Нью-Йорке. В наш последний вечер. Мы оба слишком много выпили и...       - И потом произошел этот «пустяк»?       - В точку.       - Я знала, что она тебе нравится, - сказала Лекса. - Я просто понятия не имела, что и ты ей нравишься.       - Как и я, - признался Беллами. - Ну, знаешь, из-за всех этих гейских штучек.       Лекса нахмурилась.       - Что за гейские штучки?       - Ани.       - У Ани гейские штучки?       - Ну, да. Я думал, ты знала. В смысле, она же была вроде как влюблена в те... я слишком много говорю. Точно. Мне нужно заткнуться, пока она меня не прибила. Никаких гейских штучек. Нет здесь никаких гейских штучек, кроме меня. Я очень, очень даже гей.       - Беллами, о чем ты, черт возьми, говоришь? Аня не лесбиянка.       - Это верно, - он замолчал. - Она би. Но если ты скажешь ей, что я рассказал тебе, то богу клянусь, я... я... ну, я очень долго и очень сильно буду злиться на тебя.       Лекса потерла висок своей свободной рукой. Слишком много информации ей нужно обработать за один телефонный звонок.       - Ладно. Послушай, мне правда нет никакого дела до того, что вы с Аней встре...       - Мы не встречаемся!       - Ладно, мне нет никакого дела до того, что у вас с Аней пустяки или типа того, но пожалуйста, пожалуйста, не разбивай ей сердце, из-за чего она возненавидит тебя, потому что мне очень, очень нужно, чтобы она оставалась моей помощницей.       - Сказала, как истинный романтик.       - Беллами, я серьезно.       - Как и я. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я устроил тебе свидание? Я знаю кое-кого. Очень сдержанный человек.       - Я бросаю трубку.       - Только не говори ей о ге...       Она начала убирать телефон от своего уха, и в конце концов его голос окончательно затих. Секундой позже она сбросила звонок. Лекса уставилась на устройство в своей руке, не особо смотря на него. Беллами с Аней. И Аня - би. Почему она не рассказала ей об этом? Не то, чтобы они были лучшими подругами, но все же. Но опять-таки, не похоже, чтобы и она сама особо делилась подробностями своей личной жизни.       Она еще с секунду слепо смотрела на трубку, а затем положила ее на свое место. Она встала, как только выполнила эту задачу, и вернулась в свою спальню.       «Не ровно», - заползая в кровать и увидев картину, подумала Лекса.       - А, может, и ровно, - сказала она, в частности никому и ничему. Она вздохнула и потянулась за книгой, лежащей на прикроватной тумбочке.       Визитная карточка, до этого лежащая где-то между страницами, выпала оттуда. Лекса пристально посмотрела на белую прямоугольную картонку, лежащую на ее темно-синих простынях. Имя Кларк Гриффин уставилось на нее своими жирными черными буквами. А под именем: адрес электронной почты.       Лекса ненадолго призадумалась, положив книгу обратно на тумбочку. Она подняла визитную карточку и вытянула перед собой. Она не знала, почему оставила эту карточку, но знала, что это было как-то связано с тем фактом, что на одной ее стороне красовалось имя художницы.       На протяжении нескольких минут она размышляла о нелепом решении отправить электронное сообщение этой прекрасной незнакомке. Почему бы и нет? Разумеется, художница бы не отказалась прочитать похвалу о своей работе. Она взглянула на ноутбук на своем столе, а затем снова на визитку. И что ей вообще написать?       Несколько мгновений спустя, по непонятным причинам приняв это решение, она села за свой стол и нажала на случайную клавишу, возродив свой ноутбук к жизни. На нее посмотрело изображение заката, и она принялась двигать курсором по экрану, пока не открыла браузер. Но ведь нельзя было писать этой девушке под своим настоящим именем, верно? «Нет», - решила она, создавая новый адрес электронной почты. Она написала в графе с именем: «Александрия Николь», отдавая предпочтение имени, данному ей при рождении, и своему среднему имени.       Завершив регистрацию и открыв страницу с написанием сообщения, она вписала в графу получателя адрес электронной почты, написанный на визитке. В графе с темой письма она написала: «Ваша Картина» и откинулась на спинку стула.       Спустя минуту она начала писать:       Мисс Гриффин,       Я не знаю, привыкли ли Вы получать электронные письма от незнакомцев, но я не смогла удержаться и не сказать Вам, что мне очень нравится та картина, которую я приобрела у Вас на прошлой неделе. Я не художественный критик и не притворяюсь, что многое знаю об этой сфере. Тем не менее, когда я увидела Ваш эскиз, у меня перехватило дыхание. И поскольку лишь несколько вещей в моей жизни оказывают на меня такой влияние, я решила, что должна была хотя бы сообщить Вам об этом.       Я не живу в Нью-Йорке, но если я когда-нибудь снова окажусь там, мне любопытно: Ваши работы показываются на выставках в галерее? Или мне стоит просто рискнуть и прийти в Центральный парк?       Благодарю за Ваше время.       С уважением,       Александрия Николь.       Лекса перечитала свое письмо, ощущая себя монументальной идиоткой.       Курсор завис над кнопкой «отправить», в то время как через ее голову проносились тысячи разных причин, по которым это было плохой идеей; это было тем решением, о котором она пожалеет двадцать минут спустя; это было тем решением, которое будет преследовать ее на рассвете, пока она будет ворочаться по постели, думая: «ну и зачеееееем я отправила это письмо?»       И все же, она нажала на кнопку.       Сообщение отправлено.