***
- Лекса, - проглатывая еду, сказал Беллами, - это так вкусно. - Достойно, - согласилась Аня. Лекса улыбнулась и налила всем еще вина. - Я ценю вашу лесть. Аня протянулась за своим бокалом и повернулась к Лексе. - Так когда ты расскажешь нам о своей встрече с режиссером? Ты будешь сниматься в этом фильме или нет? - Это правда, что она горяча? Лекса уставилась на Беллами, а затем на Аню. - Ты не против, что он задает такие вопросы? Аня покачала головой. - Как ты думаешь, кто сказал ему об этом? Беллами кивнул. - И видишь? Я не впал в истерику. Я уже выше этого. Доктор Петри помогает мне справиться с моей неуверенностью. Оказалось, это все вина моей матери. Лекса устремила вопросительный взгляд на Аню, которая пожала плечами и сказала: - Его новый психиатр. - А что случилось со старым? Беллами прекратил жевать. - Оу... он слишком много знал обо мне. Пришлось от него избавиться. - Ага, конечно, - Лекса повернулась обратно к своей еде. Беллами и Аня обменялись взглядами, и затем парень вновь подал голос: - Итак... что насчет режиссера и фильма? Лекса не торопясь разжевала еду, а затем залила ее вином. И Беллами, и Аня смотрели на нее с ожиданием, и это ее забавляло. - Я приняла роль. - Здорово, - Беллами пихнул свою девушку локтем и поднял свой бокал. - У меня тост. За то, что Лекса будет ошиваться с еще одной горячей цыпочкой, а все остальные будут на это смотреть, - он ухмыльнулся и чокнулся своим бокалом с пассивной Аней. Лекса просто покачала головой и продолжила трапезу. - А что насчет режиссера? Лекса позволила вопросу повиснуть в воздухе. И теперь лишь отдаленные волны, вдалеке разбивающиеся о камни, заполняли своими звуками комнату. Она не могла вспомнить последний раз, когда так весело проводила время на встрече с режиссером. Обычно она старалась уйти как можно быстрее, но в случае с Костией... она обнаружила, что задержалась. Вспомнив о том, что вопрос остался без ответа, она пожала плечами и мягко проткнула кусочек брокколи на своей тарелке. - Она была... интересной. Аня и Беллами посмотрели друг на друга, но ничего не сказали. Их тишина раздражала ее сильнее, чем если бы они что-нибудь сказали. - Что? - наконец спросила Лекса. Аня заговорила первой. - Не думаю, что мы когда-либо слышали, как ты описываешь кого-либо этим прилагательным. - О чем это ты? Да я кучу людей считаю интересными. - Назови хоть одного, - сказал Беллами. Кларк. Имя всплыло в ее голове так же легко, как если бы кто-то прошептал его ей на ухо. Лекса прочистила горло и сделала вид, что задумалась. - Эм. Аня приняла это за капитуляцию. - В точку. - Довольно скоро она переедет сюда, и твой публицист будет распускать лесбийские скандалы налево и направо, - вздохнул Беллами, мечтательно улыбаясь. - Не могу дождаться. Лекса закатила глаза. Одной мысли о лесбийском скандале с ее именем было достаточно, чтобы ей начали сниться кошмары. - Послушайте, она, конечно, оказалась привлекательной девушкой. Но полагать, что из этого может получиться нечто большее, просто нелепо. Во-первых... скорее всего, она даже не заинтересована в девушках. - Оу, заинтересована, - решительно добавила Аня. - На сто процентов. Лекса замерла. - Что? - Костия Кэллоуэй? Она призналась в этом несколько лет назад. Конечно, по-тихому, но определенно призналась. Я узнала об этом, пока искала ее фотографию, - злобно улыбнулась Аня. - Хочешь узнать подробности? Лекса нахмурилась. - Нет, - она попыталась сконцентрироваться на своей еде, но любопытство взяло верх. - Ладно, хорошо. Только очень сокращенную версию. - Она была замужем, - выпрямившись, сказала Аня, и, когда на нее посмотрела Лекса, ярко улыбнулась. - Она вышла замуж за очень богатого парня из Нью-Йорка. Он был слишком очевидным геем, но пытался скрываться. Думаю, это и послужило причиной их взаимной договоренности, поскольку судя по тому, что я прочитала, она лесбиянка. Костия серьезно занялась работой в театре в Нью-Йорке. Она начала выступать в роли актрисы и была очень известна в некоторых узких кругах, но затем начала заниматься режиссурой, и, похоже, зацепилась за эту работу. Лекса наклонилась вперед. - Не думаю, что слышала о ней. - Какая избалованная, - сказал Беллами. Лекса высунула язык. Аня покачала головой на их выходки. - Во всяком случае, ее муж умер. Он оставил ей все свое наследство. У парня было несколько серьезных активов. Она оформила на свое имя его имение, его театральную компанию, и тому подобное. Одно событие за другим, и она попала в кино. И, таким образом, она попала сюда. Но ближе к делу, по всему интернету гуляют ее фотографии с другими женщинами, а в своих интервью она не отрицает эти отношения. Оу, а еще я нашла ее страницу в Фейсбуке, и она поставила под своей сексуальной ориентацией «лесбиянка». И, самое главное, у нее никого нет. Лекса поглотила шквал информации и сделала очередной глоток вина. - Я приму это во внимание тогда, когда превращусь в человека, который приглашает девушек на свидания. - Она горяча, доступна и, судя по твоим словам, «интересна». Чего еще ты хочешь? Лекса закатила глаза, чувствуя себя неловко и не на своем месте. Только потому, что Костия заинтересована в девушках, не значит, что она заинтересована в Лексе. Эта мысль была смехотворной. Кроме того, не то, чтобы в ней была заинтересована сама Лекса. - Давайте сменим тему разговора, хорошо? Беллами кивнул. - Согласен. Мы достаточно долго мучали тебя с режиссером. Лекса перестала жевать и подняла бровь, смотря на него. - Оу, определенно, - согласилась Аня таким нехарактерно восторженным тоном, который мог означать только неприятности. Лекса откинулась на спинку стула и принялась ждать. - Расскажи нам о художнице, - ухмыльнулся Беллами.***
Кларк сосредоточилась на снятии этикетки с бутылки пива, с которой она возилась уже больше часа. Периодически звук пьяного смеха заставлял ее поднять голову и осмотреть переполненный людьми бар. Им посчастливилось занять стол, как только они пришли сюда. Снаружи успела сформироваться целая очередь из посетителей. Рэйвен покинула столик двадцать или около того минут назад, заметив парня, на которого она якобы запала несколько недель назад. Кларк подозревала, что под «неделями» та имела ввиду «минуты», но ничего не сказала об этом. Время от времени она замечала, как Рэйвен поглядывала на дверь и бросала взгляды на свои часы, будто ждала кого-то. Это казалось странным, учитывая, что рядом с ней был мистер Прямо Сейчас, но Кларк давно бросила все попытки понять Рэйвен Рейес. Лучше было просто плыть по течению. Она закончила отковыривать этикетку и сделала глоток уже теплого пива, проходясь своими глазами по помещению. Казалось, все отлично проводили время, и она задалась вопросом, почему она не способна сделать то же самое. Почему она не могла, скажем, найти симпатичного парня и подойти к нему, поздороваться, представиться? Почему она чувствовала себя прикованной к своему стулу, женатой на отвратительном на вкус напитке? Почему она просто ждала, когда ее лучшая подруга закончит хорошо проводить время и вернется к ней? Кларк сделала еще один глоток и ссутулилась. Когда она придет домой, она снова напишет Александрии и спросит ее, существует ли лекарство от одиночества. Эта мысль вызвала у нее короткую улыбку, и она почувствовала неловкость от того, что улыбается бутылке пива. Мысли уплыли к тому сообщению, которое она отправила ранее. Прочитала ли его Александрия? Ответила ли она на него? Кларк с нетерпением ждала окончания этого утомительного вечера, чтобы поскорее узнать ответ на этот вопрос. Она снова собиралась выпить, как ее остановил чей-то голос. - Кларк, верно? Кларк подняла голову и увидела парня, стоящего перед ней. Он улыбался ей так, будто они были давно потерянными друзьями, которые снова воссоединились. Она выпрямилась. - Эм... да, это я. - Извини, я опоздал, - сказал он и сел напротив нее. Он скинул свою куртку с плеч и повесил на спинку стула. - Надеюсь, ты не долго ждала. Я застрял в этой тупой очереди снаружи. Ты вообще знала, что здесь так много людей? Я вот понятия не имел. Кларк просто моргнула, пытаясь понять, как сообщить ему, что он ошибся столиком. Она просканировала помещение глазами в поисках Рэйвен, а затем встретилась с ней взглядом. С неприятным чувством в груди она поняла, что этот парень вовсе не ошибся. Это было подставой. Рэйвен, стоящая в другом конце бара, подняла два больших пальца вверх и подарила ей большую улыбку. Кларк, в свою очередь, отправила ей взгляд, который, как она надеялась, сочился ядом. Это лишь заставило брюнетку улыбнуться еще ярче. Кларк неохотно переключила свое внимание на... черт, она даже его имени не знала. Она посмотрела на него, уже забыв все то, что он ей сказал, и, как в результате, понятия не имела, что ему ответить. - Послушай, эм... я не знаю, что тебе сказала Рэйвен, чтобы заманить сюда, но, чем бы то ни было, это не правда. Он нахмурился. - Точно? - Точно. Мне не нравятся извращенные тройнички. Я не хочу, чтобы меня шлепали. А если ты попытаешься связать меня, я буду кричать так, будто меня режут. Я не снималась в порно, когда мне было пятнадцать. И у меня нет французского костюма горничной... - она замолчала и посмотрела на него. - Что-нибудь из этого достаточно близко к тому, что она тебе сказала? Он ухмылялся ей. - Она сказала, что ты недавно пережила разрыв и не готова к чему-либо серьезному. Теперь же очередь хмурится перешла к Кларк. - Оу. - Так это не правда? - Нет... нет, это похоже на правду. Он изучал ее лицо на протяжении полсекунды. - Ты и понятия не имела, что я приду, не так ли? - Ни малейшего. - Энтони, - внезапно сказал он, протягивая руку. - Энтони Харрис. Она пожала ее и отпустила. - Приятно познакомиться. - Правда? - Я еще не успела возненавидеть тебя, так что да. Он улыбнулся на эти слова. - Я видел тебя в университете. Что-то щелкнуло в голове Кларк. - Погоди, ты тот скульптор, который ходит в нью-йоркский университет? - Виновен. Кларк кивнула. - Рэйвен упоминала тебя, - она вспомнила, как та упоминала и его глаза. И даже несмотря на темноту бара, она видела их прекрасный зеленый оттенок. Она призадумалась, а затем сделала глубокий вдох. - Энтони, ты кажешься очень милым и все такое, но просто... я хоть и не хочу чего-то серьезного, но я не хочу и чего-то легкомысленного. К ее удивлению, он просто предложил ей кривую ухмылку. - Да, Рэйвен предупредила меня, что ты можешь сказать это, но она также сообщила, что я все равно могу попытаться, - улыбнулся он. - Ты похожа на девушку, которая стоит того, чтобы пытаться. Он поднял руку, чтобы не дать ей ничего сказать. - Не комментируй. Я не пытался очаровать или польстить тебе. Это всего лишь правда, - он протянулся в задний карман своих джинсов и вытащил свой кошелек. - Слушай, я понимаю, что ты ни к чему не готова. И я бы сказал «давай просто дружить», но осмелюсь предположить, что ты не захочешь быть даже моим другом. Ну, и вдобавок ты знаешь, что нравишься мне. Так что... - он протянул ей свою визитную карточку, - ...если ты когда-нибудь будешь готова к чему-нибудь легкомысленному или вообще чему-нибудь, пожалуйста, позвони мне. Обещаю, до тех пор я не буду за тобой следить. Кларк взяла карточку, мгновенно потеряв дар речи. - Ладно, - все, что она смогла выдавить из себя. Он встал, попутно снимая свою куртку со спинки стула. - Было очень приятно познакомиться с тобой, Кларк. Извини, что для тебя это было неловко. Я правда думал, что Рэйвен предупредит тебя об этой встрече. - Все в порядке, - Кларк обнаружила, что сказала это серьезно, несмотря на свою первоначальную реакцию. - Обещаю, что поздороваюсь, если вдруг наткнусь на тебя. - Круто. Здорово, когда меня замечают красивые девушки, - он снова улыбнулся, а затем ушел. Она пронаблюдала за его уходом. Когда она развернулась, то с испугом обнаружила, что перед ней уже сидела Рэйвен. - Ну и? - сказала Рэйвен. - Разве он не великолепный? - Нормальный. Мы поговорили минут пять. А пять минут не делают человека великолепным. И какого черта ты думала, когда решила не рассказывать мне об этом? - А ты бы согласилась, если бы я рассказала? - Конечно нет! - Вот об этом я и думала. - Ух. Кларк взглянула на визитку в своей руке, а затем засунула ее в свой карман. - Так что ты ему сказала? - Я сказала ему, что не занимаюсь тройничками, садомазом и не ношу костюмы французских горничных, а еще что я не готова для чего-либо с кем-либо. Рэйвен покачала головой. - Ты правда предусмотрела всевозможные варианты. - Годы практики. Теперь мы можем пойти домой? Рэйвен огляделась по сторонам и пожала плечами. - Да, можем. В этом месте нет ни одного горяченького паренька. - А что насчет того, на которого ты «залипаешь неделями»? - Кто? Ах, он. У него ужасно пахнет изо рта. Я ни за что не буду целовать его. Мое залипание официально закончено. - Ну, у тебя ведь есть порно-звезда. - Аминь.***
Несколько часов спустя, когда ушли Аня и Беллами, Лекса стояла на балконе. Было уже за двенадцать, а, возможно, даже за час ночи. Она официально потеряла счет времени. Они спросили ее о художнице, а она не знала, что ответить. Она не так много знала о Кларк, а то, что знала, не показалось ей тем, что можно обсудить с другими за ужином. Лекса не поведала им, что ранее этим днем она рассказала Кларк, совершенной незнакомке, то, что она поклялась самой себе не рассказывать никому после Ани. Она не рассказала им, что весь день старалась не подходить к своему компьютеру из страха, что, может быть, Кларк не захочет иметь с ней ничего общего после того, как узнает правду. Она опасалась пустого ящика так же, как и полного, и она не знала, что это значит. Лекса прокрутила бокал вина в руке, смотря на янтарную жидкость, пока та мягко расплескивалась по сторонам. Она думала, что дополнительное количество алкоголя придаст ей храбрости, которая ей нужна, чтобы столкнуться лицом к лицу со своими страхами, но это не помогло. До сих пор ее компьютер оставался выключенным, и она ничуть не подобралась к мысли о его включении. Мысль о том, что Кларк больше не напишет ей, должна была стать облегчением. Это должно было стать легким выходом, из-за которого Лексе не пришлось бы испытывать чувство вины. Окончание их... чем бы то ни было, в конечном итоге должно было наступить. Ложь в их общении будет накапливаться до тех пор, пока Лекса больше не сможет мириться с этим. В конечном итоге что-то должно дать сбой. Она прокручивала в своей голове одну и ту же тему слишком много раз за день. В определенный момент люди просто прекращают писать друг другу, это ведь нормально. Так почему она не могла просто остановиться? Что она так боялась потерять? Беллами и Аня задали ей вопрос, а Лекса сменила тему, сказав, что это пустяки, столько раз за ужин, что уже сама не верила в это. Но если это не было пустяком, то чем же это было? Зависимостью от анонимности? Слепым оптимизмом, что в конечном итоге каким-то чудом все сложится? Со вздохом она повернулась в сторону спальни. Она уже включила лампу на своем столе, так что комната была залита оранжевыми оттенками и мягкими тенями. Лекса поставила стакан на стол и включила компьютер, не утруждаясь сесть. Она проверит свою электронную почту. Если там ничего не будет, то она ляжет спать и попытается забыть о яме, которую она сама же себе и выкопала. А если там будет сообщение... ну, тогда она будет действовать из того, каким будет его содержание. Процесс загрузки занял больше времени, чем обычно, или, по крайней мере, так показалось Лексе, которая безотрывно пялилась в монитор в ожидании. Передвигая мышку и запуская соответствующие программы, она все твердила себе, что ей все равно, что о ней думает Кларк. Ей отчаянно хотелось убедить себя в этом. Лекса призадумалась, когда электронная почта потребовала ввести ее логин и пароль. Курсор завис над кнопкой «войти», но она все же нажала на нее. За ту секунду, что понадобилась для прогрузки страницы, она выжидающе затаила дыхание, надеясь, что пустой почтовый ящик не разочарует ее так же сильно, как она того опасалась. Но оно там было: новое сообщение. У нее слегка поднялось настроение, но вскоре она поняла, что художница вполне могла написать ей ответ, чтобы сказать, что ей стало противно, или, возможно, чтобы кинуть ей ссылку на какой-нибудь сайт типа «Спасите Себя От Греха». Опасаясь худшего, она открыла сообщение. Кому: Александрия Николь От кого: К. Гриффин Тема: Думаю, настало время сменить название темы Дорогая Александрия, Я думала о том, что ты сказала, о том, что странно описывать саму себя, и поняла, что ты права. Я, конечно, не подхожу к каждому встречному со словами: «Привет, будь так добр, опиши себя». Это было бы странно. Тем не менее, я не могу сдержать свое любопытство о тебе. Полагаю, это потому, что я не могу оттолкнуться от чего-то, кроме того, что ты мне рассказываешь. Например, я не могу сделать свои собственные предположения о тебе, основываясь на языке твоего тела или тоне твоего голоса. Насколько я знаю, ты совсем не та, за кого себя выдаешь. Кстати, моя соседка по комнате предположила, что ты можешь быть серийным убийцей. Я говорю тебе это потому, что не думаю, что ты серийный убийца. Конечно, учитывая мою удачу, ты объявишься на моем пороге с бензопилой и докажешь мне, что я заблуждаюсь. Думаю, в этом мне будет некого винить, кроме самой себя. Это ведь я подала тебе идею. Может, ты хотела использовать топор, а я упомянула бензопилу, и ты такая: «Оууу!» Я так ужасно соскальзываю с совершенно неподходящих тем для разговора. Пожалуйста, забудь, что я вообще говорила что-либо о серийных убийцах и бензопилах. Полагаю, я пытаюсь сказать, что, поскольку я не привыкла к отсутствию стольких визуальных подсказок о человеке, я потеряна. Но пока я писала это, мне пришло в голову, что это не имеет особого значения. Я уже знаю, что ты такой человек, с которым я могу поговорить. Ну, или кажешься таким человеком. И мне правда нравится читать о том, что ты мне пишешь. Этого же достаточно, правда? Тем не менее, вот несколько фактов о твоем покорном слуге, так что можешь начать сожалеть о том, что вообще решила написать мне. 1. Мне 21. Мой день рождения 5 сентября. 2. Мне нравится утверждать, что фотография - мое увлечение, но правда в том, что я уже очень давно не брала в руки камеру. 3. В течение долгого времени я коллекционировала квадратики из туалетной бумаги. Знаю, это прозвучит очень странно, и мне стыдно признавать это, но да. Квадратики из туалетной бумаги. 4. С тех пор я поняла, что это безумие, и остановилась. 5. У меня десять пальцев на ногах. 6. Они равномерно распределены между моими двумя ногами. 7. У меня светлые волосы и голубые глаза, и я всегда хотела, чтобы один или другой был зеленым. 8. Я не умею готовить. То есть умею... но не готовлю. Вполне уверена, мы с Рэйвен попробовали все меню на Манхэттене. 9. Думаю, Рождество - мое самое любимое время года. Хотя, наверное, это звучит не политкорректно. Вместо этого я скажу «праздники». 10. Мне нравится петь в душе. Впрочем, как и всем остальным... правда ведь? лол Во всяком случае, возвращаясь к вездесущей теме любви, которая, кажется, стала постоянной темой наших писем... Спасибо за то, что включила меня в свой короткий список людей, которые знают, что мужчины не в твоем вкусе. Подозреваю, что анонимный аспект нашей дружбы (я же могу это так называть, правда?) имеет много общего с тем, что ты доверила мне эту информацию, но я все равно ценю это. Мой сводный брат недавно признался нашей семье в том, что он гей, после многих лет скрывания. Моя семья не очень хорошо восприняла эту информацию. Думаю, я единственная, кто разговаривает с ним. Честно говоря, я не часто контактировала со своей семьей в последнее время, так что точно не знаю. Но я вполне уверена, что если приду к ним в гости, то обнаружу пустое место там, где раньше висели фотографии Миллера. Их реакция настолько расстраивает меня, что я стараюсь вообще не думать об этом. Я познакомилась с парнем своего сводного брата, того, которого он держал в секрете, и сразу же полюбила его. Мне все еще грустно от того, что Миллер не рассказал мне об этом раньше. Я хочу понять, почему он не сделал этого, но правда в том, что я не понимаю. Он должен был знать, что для меня он останется все тем же. Полагаю, этого он не знал, иначе бы что-нибудь сказал. Видимо, мне больно от того, что я всегда считала нас довольно близкими; во всяком случае, он мне явно ближе, чем кровный брат, но вдруг мне показалось, будто я его совсем не знаю. Было бы неплохо, если бы я узнала об этом заранее, чтобы иметь возможность встать на его сторону, когда он рассказал об этом всем. Но он просто шокировал меня этим так же, как и остальных, и я просто застыла. Всю семью охватил хаос, а я не смогла выдавить из себя ни слова. Полагаю, что, судя по моей первоначальной реакции, он мог подумать, что был прав, когда решил не рассказывать мне. Но я просто была удивлена. А еще мне было обидно, что я и понятия об этом не имела. И я думаю, что, как в результате, немного разозлена. Наверное, ты думаешь, что глупо ставить себя в центре всего этого, когда, очевидно, я не являюсь центром этой ситуации. Наверное, мне просто грустно думать о том, что он годами вел не ту жизнь, о которой я предполагала; жизнь, в которой я бы с радостью принимала участие. Но, полагаю, бессмысленно думать о прошлом. Иногда я лежу и размышляю о стольких вещах, над которыми я не имею никакого контроля. Зачем я делаю это с собой? В любом случае, хватит об этом. Скажи мне, раз уж теперь я знаю, кто не в твоем вкусе, кто же все-таки в твоем? До скорого, Кларк. П.С. Извини, что мои письма тебе всегда оказываются такими длинными... Лекса несколько раз перечитала сообщение, прежде чем откинуться на спинку стула. Она чуть было не рассмеялась от облегчения. Кларк было все равно. Она как идиотка волновалась, а оказалось, что волноваться и не нужно было, и теперь она чувствовала себя глупой. Глупой и немного застенчивой из-за того, что ее так волновало, что о ней подумает незнакомка. Но, опять-таки, не на этом ли была основана вся ее карьера? Облегчение медленно уступило место печали, когда она в очередной раз перечитывала сообщение. Она не хотела лгать художнице. Тот факт, что Кларк, казалось, так охотно доверяла ей, разрывало сердце Лексы. Она так хотела выложить все карты на стол; рассказать о себе каждую мельчайшую деталь и не беспокоиться о том, что может произойти. Она хотела доверять Кларк. Она хотела хоть раз воспользоваться возможностью, а не прятаться за своим страхом, целиком состоящим сценариев «а что если». И все же она знала, что не может, или, скорее, не хочет рассказывать Кларк правду. Приятно нравиться кому-то, кто ничего от тебя не хочет. Она нравилась человеку, который не знал, что она знаменитая, богатая или вообще хоть что-нибудь в этом роде. Дружба это или нет... эти отношения дарили чувство спокойствия. Они, в отличие от почти всего в жизни Лексы, казались настоящими. Ненадолго призадумавшись, она подтолкнула кресло вперед и нажала на кнопку «ответить». Кому: К. Гриффин От кого: Александрия Николь Тема: Думаю, нам лучше придумать новую тему Дорогая Кларк, Выдохни, я не серийный убийца. Конечно, тебе придется поверить мне на слово, поскольку не думаю, что это вообще можно доказать. Честно говоря, и ты можешь оказаться человеком, разрывающим мою входную дверь бензопилой. Недовольные нью-йоркские художники - будущая угроза Америке. ;) Я могу пожалеть о том, что задаю этот вопрос, но: как можно собирать туалетную бумагу? И... зачем? Что ты делала с туалетной бумагой, как только собирала ее? И... зачем? Что насчет тех туалетных бумаг, которые выпускают не в форме квадратиков, например, как те гигантские рулоны в общественных туалетах? Я уже спрашивала, зачем? В любом случае, раз уж ты это начала, то я последую твоему примеру... 1. Как я уже упоминала, мне двадцать два... мой день рождения 10 августа. 2. На данный момент мои волосы темно-каштанового цвета, что на самом деле является моим натуральным цветом. Тем не менее, они имеют тенденцию очень часто менять свой цвет под влиянием неестественных средств - правда, не в синий (пока что). У меня зеленые глаза. Долгое время я хотела, чтобы они были голубыми. Не знаю почему. Сейчас они мне нравятся. 3. Я всегда хотела слетать в Париж, но я откладываю эту поездку. Полечу туда в следующем году... наверное. 4. У меня тоже десять пальцев на ногах... но тебе придется догадаться, как они распределены. 6. Яблоко - мой любимый фрукт. Банан стоит на втором месте. 6. Я всегда хотела брата. Вместо этого я получила злую, слабоумную, эгоцентричную сестру. 7. Мороженое с печеньем - мое любимое. Я могла бы жить только на нем. 8. Я известна тем, что могу смотреть кулинарный канал на протяжении бесчисленного количества часов, ни разу не переключив его. 9. Хэллоуин - мой любимый праздник, но я часто хотела жить в месте, где выпадает снег, чтобы иметь возможность полностью оценить магию Рождества. Люди в шортах и майках в середине декабря портят всю малину. 10. Я никогда не считала необходимым петь в душе. Но уверена, ты в этом не одинока. :) Ну, как-то так. Ты права, тот факт, что мы не очень хорошо знаем друг друга, сыграл большую роль в моем признании. До недавнего времени об этом знал лишь один человек, и я надеялась оставить все как есть, если уж и не навсегда, то хотя бы на ближайшее будущее. А затем один превратился в два, а теперь и в три. Я всегда боялась того дня, когда эти цифры начнут расти. И странность в том, что я до сих пор не жалею об этом. Наверное, это потому, что я призналась правильным людям. Я боюсь, что признаюсь в этом неправильному человеку. Я уверена, что твой сводный брат не рассказал тебе об этом раньше потому, что боялся увидеть твою реакцию, и это не имело никакого отношения к его чувствам по отношению к тебе. Скорее всего, он просто не знал, как ты отреагируешь, и, наверное, ему показалось, что если он расскажет об этом сразу всей семье, то так будет проще. Возможно, разговор один-на-один был невыносим для него. Как-то странно беспокоиться о том, что о тебе подумают люди, которых ты любишь больше всего на свете, как только ты им признаешься. Если тебе станет от этого легче, существует очень большая вероятность, что он корит себя за то, что не рассказал тебе раньше. :) Секреты никогда не бывают забавными, особенно когда ты так сильно хочешь, чтобы другой человек все узнал... Но давай не будем об этом. Ты спросила, кто в моем вкусе. Не уверена, что у меня вообще есть предпочтения... честно говоря, я об этом и не думала. Полагаю, я хочу все то, что хотят и остальные. Я хочу быть с тем, кто мне нравится, и чтобы этот человек был забавным, умным, милым и понимал меня до такой степени, до которой мне нужно быть понятой (что бы это ни значило), и не являлся каким-нибудь психопатом или социопатом, или пошел по любому другому негативному пути (ну, или же дороге или дорожке). Как же трудно сузить круг до конкретных характеристик. Думаю, я ищу кого-то, у которого есть не те качества, которые я хотела увидеть в человеке, а все те качества, о которых я и не подозревала. А кто в твоем вкусе? До скорого, Александрия. П.С. Я не против, что твои сообщения выходят такими долгими. :) Лекса отправила сообщение и встала из-за стола. Пока она спускалась на кухню, чтобы положить свой стакан в раковину, она внезапно подумала о Костии Кэллоуэй. Из их короткого взаимодействия она уже решила, что ей нравится режиссер. Она с нетерпением ждала работы с ней. Может быть, однажды они даже смогут стать друзьями. Но если у нее появится возможность стать с ней чем-то большим, примет ли ее Лекса?***
Зима была любимым временем года Кларк. Ей нравилось наблюдать за тем, как по всему городу появляются праздничные украшения, нравилось ждать первого снегопада в этом году. Это было единственным временем года, когда Кларк чувствовала надежду, будто перемены - хорошие перемены - поджидали прямо за углом, если только она будет достаточно терпелива, чтобы дождаться их. Это время года было временем для отдачи, заботы и попыток начать все с чистого листа. Однако зима также означала, что большая часть ее искусства будет лежать в углу спальни, просто занимая место. Хотя постоянно приходящие чеки от отца и покрывали большинство счетов и расходов Кларк, она все равно ценила дополнительные деньги, приходящие ей из дела, которым она занималась самостоятельно. Именно по этой причине она целый день пролистывала газету в поиске вакансий на работу. Свое утро она провела перед мольбертом, впервые за несколько недель пытаясь заняться чем-нибудь художественным. Конечный результат вышел лучше, чем она ожидала. Он вышел достаточно хорошим, чтобы присоединиться к куче картин, ожидающих своей продажи. Но в конце концов она положила эту работу вовсе не в угол ко всем остальным своим работам. В конце концов она отложила ее в сторону, думая о том, что, возможно, однажды, она станет хорошим подарком для Александрии. Сначала она посчитала это странной мыслью, рисовать что-то и думать об Александрии, но решила просто не обращать на это внимания. Да кто она вообще такая, чтобы сомневаться в источниках своего вдохновения? Кларк смотрела вниз на газету и многочисленные красные круги, которые она выделила на странице. Еще одна приятная особенность новогодних праздников - избыток рабочих мест. - Как дела с поиском работы? - спросила Рэйвен, внезапно появившись в поле зрения. - Одна розничная торговля, - сказала Кларк. - Ах, радость какая. Рэйвен налила кофе в кружку и облокотилась о кухонную тумбу, потягивая свой напиток. Кларк бросила взгляд на время на микроволновке и подняла бровь. - Ты только что проснулась? - В точку. - В три часа дня. Рэйвен кивнула, будто это было совершенно нормально. - Я допоздна разговариала по телефону. - И с кем же? - С Кейси. - Кейси?.. - Та порно-звезда. Кларк рассмеялась. - Так теперь у него есть имя? - На самом деле он очень мудрый. Я этого не ожидала. Он занимается этими порно-фильмами только для того, чтобы платить за медицинскую школу. - И что же будет, когда один из его пациентов найдет видео с его участием? Рэйвен улыбнулась. - Он отказывается показывать свое лицо на камеру. Видишь? Он продуманный. Умный мальчик. А еще он подрабатывает на работе по предоставлению услуг по сопровождению. Я бы определенно занималась этим, будь я парнем. Он получает сотни долларов в час за сопровождение старой богатой дамы в оперный театр или типа того. Мужчинам так повезло. - Может, мне тоже стоит найти похожую работу, - задумчиво сказала Кларк. - Уверена, есть какой-нибудь старый богатый мужчина, который хотел бы, чтобы рядом с ним на публике красовалась молодая девушка. - Конечно. И ты бы смогла обогнать его, попытайся он флиртовать. Кларк кивнула, будто серьезно рассматривая эту возможность. - Что ж, это решает мою проблему с работой. - Великолепно. В общем, слушай, у меня отличные новости. Рэйвен откинула несколько газет в сторону и уселась на стол. Кларк оживилась. - Правда? Я не против отличных новостей. Выкладывай. - Оказалось, что у сестры Кейси есть друг, чей брат важная шишка в мире театра, и этот брат тоже вроде как дружит с сестрой Кейси, так что он рассказывает ей кое-что, а потом она рассказывает об этом Кейси. - Я притворюсь, что все поняла. - Это не важно. В любом случае, он сказал сестре Кейси, что в театре Сантивелла проходит серия полуоткрытых прослушиваний. Там будет присутствовать куча различных режиссеров. И все это довольно высококлассно. Но чтобы узнать об этом, нужно либо быть в курсе, либо знать того, кто в курсе, либо... ну, ты поняла. Это мероприятие не рекламируется на общедоступных каналах. Так что, по сути, там будут лучшие из лучших отчаявшихся нью-йорских актеров, - ярко улыбнулась Рэйвен. - Полагаю, это включает тебя? - Да, черт возьми. Кейси сказал мне, что раз я знаю, где и когда состоится это мероприятие, то могу прийти. - Это правда здорово, Рэйвен, - ухмыляясь, сказала Кларк. - И, конечно же, ты идешь со мной. - И зачем это? - Эм, давай посмотрим... моральная поддержка? И потому, что ты мой талисман на удачу. Каждую роль, которую я получала, я получала только потому, что ты была рядом. - Это совсем не правда. - Это по большей части правда. - Ладно. Скажи мне, когда состоится эта вечеринка, чтобы я смогла почистить свой загруженный график. - Через две недели. 16 декабря. В полночь. Театр Сантивилля. - Будет сделано. Рэйвен покачалась на своем стуле. - Не могу дождаться. Знаешь, Кейси сказал, что там могут быть даже режиссеры фильмов. Можешь себе это представить? Кларк улыбнулась от энтузиазма своей лучшей подруги. У Рэйвен был талант, внешность и амбиции. Все, что ей было нужно, - это правильный человек, который увидит ее в подходящее время. Может, это мероприятие было крупной возможностью для Рэйвен. Втайне она понадеялась, что скоро придет и ее крупная возможность, уставившись на ассортимент угнетающих красных кружочков. Она схватила телефон и разблокировала его. - Пришло время спланировать несколько собеседований.***
Зима всегда напоминала Лексе о том, что она потеряла. Она не могла вспомнить ни одного Рождества, когда ее мать была жива, но ей нравилось верить, что то время было счастливым. Ей нравилось думать, что в те времена ее отец тоже был лучшим человеком, а не работягой, что он был человеком, посвящающим свое время своей жене и ребенку. В этих фантазиях была и ее бабушка. Семейный особняк был освещен праздничным настроением и украшениями, и тогда он не был холодным, удручающим домом, которым стал в итоге. Те рождественские праздники, которые она все же могла вспомнить, были не такими уж и плохими, но ее воспоминания были не совсем хорошими. Отец присутствовал лишь на некоторых из них, чаще всего оставляя ее в компании Джанет и Джен. Бабушка, которая проживала в пансионе, всегда держалась в стороне от рождественских утр. Лекса подозревала, что ей было трудно в Рождество. Она оплакивала и свою дочь, и мужа, а также в одиночестве предавалась своим счастливым воспоминаниям. Лекса сбегала, чтобы навестить ее позже этим же днем. Они обедали и говорили о подарках Лексы. Бабушка дарила ей что-нибудь. Но всегда только одну вещь, несмотря на ее бесконечные деньги. Подарки ее бабушки всегда были самыми любимыми подарками Лексы, независимо от того, сколько других ей дарили в этот день. В последнее Рождество, которое она смогла провести со своей бабушкой, ей достался ножной браслет. Лекса надела его в ту же минуту, как взяла в руки, и не снимала его до того дня, когда умерла ее бабушка. В этот день она сняла его. В этот день она развернула его и впервые обнаружила надпись: «Действие - противоядие от отчаяния» Джоан Баэз. Лексе всегда нравилась эта цитата, и ей стало больно от того, что она даже не подозревала, что там была эта надпись, и от того, что ее бабушка наблюдала за тем, как она надевает этот браслет на свою лодыжку и ничего ей не сказала. Конкретно этим утром она достала драгоценность из коробки, в которой она ее держала, и продержала в своей руке во время всей поездки на кладбище. Лекса совершала один и тот же маршрут каждый месяц, когда у нее была такая возможность. Однажды это было ритуалом ее бабушки, который Лекса всегда ждала с нетерпением. Рука об руку, они подходили к надгробной плите ее матери, возлагали цветы и по-своему отдавали ей дань уважения. Но в этот день она пришла сюда одна, позволяя маленьким каплям дождя стекать по своей длинной кожаной куртке. В правой руке она сжимала ножный браслет, который ей еще предстояло надеть обратно. В своей левой она несла букет розовых роз, которые так любила ее мать. Кладбище было свободно от скорбящих и смотрителей. Лекса была благодарна за это уединение, идя между рядами надгробных плит к своим собственным ушедшим близким. Подойдя к могиле своей матери, она опустилась на колени, не переживая о том, что трава была мокрой. Она аккуратно положила цветы под именем Лекса Вудсмен, а после поднялась на ноги. Надгробная плита ее бабушки стояла рядом с плитой ее матери. Она достала кусочек пазла из своего кармана. Это было частью последнего пазла, который они собирали вместе; тот, что так и остался незавершенным. Она положила кусочек на могилу и отошла от своей семьи. Лекса выдохнула в прохладный и все еще влажный утренний воздух, несмотря на внезапную остановку дождя, и поглубже засунула руки в карманы своей куртки. - Мне жаль, что я не смогла прийти в прошлом месяце, - почти шепотом сказала она. - Уверена, вы знаете, какие у меня сумасшедшие часы съемок. Думаю, в этом сезоне все складывается отлично. Нам поменяли некоторых авторов сценария, и, думаю, это помогло, - она посмотрела на землю. - Аня и Беллами встречаются, что довольно мило. Они хорошая пара, если по-настоящему задуматься об этом. Вполне уверена, их отношения переполнены пререканиями и глупыми ссорами. Они оба такие упрямые и нелепые, - улыбнулась она. - Но они хорошо подходят друг другу. На мгновение шатенку привлек звук птицы, пролетающей над ее головой. Она наблюдала за ней до тех пор, пока та не скрылась из виду, а затем повернулась обратно. - Я приняла главную роль в лесбийском фильме. Не знаю, как бы вы это восприняли, но мне нравится думать, что вы бы были не против. Мне нравится думать, что вы бы были не против всего, связанного со мной, - прикусила губу она. - Прости, бабуля, что так и не призналась тебе. Думаю, мне было бы гораздо легче, если бы ты знала об этом, и сказала мне, что делать. Я бы не отказалась от твоей мудрости. Она запнулась и сказала: - Я обмениваюсь письмами с одной девушкой из Нью-Йорка. Хотя, скорее, сообщениями. Она художница. Думаю, она бы тебе понравилась. Она кажется милой. Проблема в том, что я лгу ей, или, по крайней мере, не столько лгу, сколько не говорю всю правду, и я бы хотела знать, что мне с этим делать. Я не могу сказать ей, кто я такая, и, видимо, не могу перестать отвечать на ее сообщения, так что... - пожала плечами она. - Я в смятении. Ветер подхватил ее каштановые волосы, скидывая темные пряди на лицо. Она откинула их, заправила за ухо и дождалась штиля. - Полагаю, - продолжила она, как только он настал, - отчасти я думаю, что, может, однажды я смогу ей все рассказать. Может, однажды мне будет комфортно от понимания, что она в курсе того, кто я такая, и я буду уверена в том, что она не развернется и не причинит мне боль и не станет шантажировать. И хотя я и не думаю, что она так поступит, но все же не хочу идти на такой риск. Я недостаточно хорошо знакома с ней, а она не знакома со мной, и... - она приостановилась, размышляя обо всем. - Полагаю, я надеюсь, что, узнав меня, по-настоящему меня узнав, она сможет простить меня и не поменять свое мнение обо мне, - она замолчала, пожав плечами. - Не то, чтобы я ожидаю, что это вообще когда-нибудь произойдет. В смысле, то, что она будет думать обо мне иначе. На нее снова начал моросить дождь, и она подняла голову, обнаружив, что небо снова застелилось тучами. Скоро должен был пойти дождь, но она продолжила: - А еще я познакомилась с режиссером, в фильме которой я согласилась сниматься. Мы правда нашли общий язык, что невероятно редко для меня, и... я заметила, что она частенько на меня поглядывает, когда думает, что я ничего не вижу. Кто знает, что это значит? Наверное, многим людям нравится просто любоваться мной. Не... не хочу показаться тщеславной, - вздохнула она, ощущая разочарование. - Так трудно понять, что чувствуют, думают или хотят люди. Если я ей понравилась... не то, чтобы я говорю, что это так, но если это так... и если в итоге она понравится мне... думаю, я испарюсь при первой же возможности. Скорее всего, я буду отрицать любую форму симпатии и продолжать жить своей жизнью. Ветер внезапно усилился, раскачивая листья на деревьях. - Какая же, однако, грустная жизнь, - прошептала она. - Думаю, что вы бы не гордились мной, будь вы сейчас живы. Вообще, я в этом уверена. Но, полагаю, если бы хоть одна из вас была жива... или вы обе, я не думаю, что я бы так сильно боялась потерять то, что я люблю. Актерство - все, что у меня осталось. Так зачем им рисковать? Она раскрыла свою ладонь, наблюдая за тем, как капли дождя падают на ее кожу. Одна из капель попала по ножному браслету, а затем еще одна, ненадолго увеличивая слово «действие», прежде чем соскользнуть вниз. Она закрыла руку и убрала ее обратно в карман. - Мне пора идти, - мягко сказала она. - Я постараюсь прийти на Рождество. Дождь начал капать еще сильнее, пока она уходила. Она не смотрела, как он затопляет цветы или пропитывает кусочек пазла, которые она оставила позади.***
Кларк презрительно уставилась на мигающие огоньки на своем модеме. Накануне она получила сообщение от Александрии, но ее интернет-соединение оборвалось во время того, как она писала новую тему в сообщении. Она терпеливо ждала, пока оно восстановится, как все обычно и происходило, но на следующий день огоньки все так же самодовольно подмигивали ей. - Пожалуйста, вернись, - умоляла она. - Я буду любить тебя вечность. Модему, кажется, было плевать на ее мольбу. Кларк была вынуждена перестать пристально смотреть на эту штуку и вместо этого сделать что-нибудь продуктивное. Она вытащила чехол для своего ноутбука из-под кровати и положила в него свой компьютер. Раз интернет не хочет идти к ней, то она сама придет к нему. Нью-Йорк был переполнен местами с бесплатным вай-фаем. Кларк была уверена, что она найдет одно из них в мгновение ока. Спустя полтора часа ходьбы она наконец присела за столик и включила свой ноутбук. Она заказала большую порцию кофе и шоколадный кекс, который быстро доставил парень в голубом фартучке. Она поблагодарила его и расслабилась, откинувшись на спинку стула. Кофе и интернет. Что еще нужно для счастья? Улыбнувшись, она открыла свой почтовый ящик и пронаблюдала за тем, как спам загружается в папку с нежелательными сообщениями. - Привет. Она услышала голос, но не сразу подняла голову, думая, что это приветствие могло быть адресовано не ей. Но потом она снова услышала это слово и подняла глаза, замечая, как на нее смотрит Энтони. Его зеленые глаза искрились, когда он улыбнулся. - Клянусь, я не слежу за тобой, - сказал он. - Я увидел тебя, когда ты стояла в очереди, и захотел поздороваться. - Привет, - сказала она. Она кивнула на чашку в его руке. - Средства к существованию? Он бросил взгляд на чашку и усмехнулся. - Ага. Экзамены в этом семестре будут очень жестокими. Меня явно ждет парочка бессонных ночей. - Понимаю, - она подняла свою чашку в качестве доказательства. - Мне нужно написать четыре статьи для одного предмета. Сессия должна стать формой изощренной пытки. - Определенно, - он коротко улыбнулся ей. - Ну, было приятно увидеться с тобой. Мне нужно возвращаться в свою студию и приступать к работе. Увидимся? - Увидимся. Кларк улыбнулась и махнула ему рукой, когда он начал уходить. Она наблюдала за ним через окно до тех пор, пока он не перешел дорогу и не растворился в толпе. Повернувшись обратно к компьютеру, она увидела, что ей снова написала Александрия. Ухмыльнувшись, она открыла сообщение. Кому: К. Гриффин От кого: Александрия Николь Тема: Не могу уснуть Дорогая Кларк, Сейчас здесь четыре часа утра, а я не могу уснуть. Полагаю, я тоже страдаю от Синдрома Мыслей О Вещах Которые Я Не Могу Контролировать, и я надеялась, что ты придумаешь мне лекарство. Скорее всего, в это время ты будешь спать и не сможешь мне помочь, но я решила, что все равно попробую. Надеюсь, у тебя хороший [введи подходящее время дня здесь]. Твой онлайн-друг, Александрия. Кларк улыбнулась и нажала на кнопку «ответить». Кому: Александрия Николь От кого: К. Гриффин Тема: Надеюсь, ты все же смогла уснуть Дорогая Александрия, Боюсь, у меня нет лекарства. Обычно я просто не сплю и позволяю мыслям плыть по течению. В конце концов они оставляют меня в покое, и я засыпаю. Они (всегда неуловимые, всегда таинственные «они») говорят, что теплое молоко помогает бороться с бессонницей, но я пробовала, и думаю, что эти «они» несут полную чушь. Я хотела извиниться за то, что не ответила раньше. Мой тупой интернет решил сломаться. Нужно будет потом позвонить провайдеру (ненавижу контактировать с этими людьми), но сейчас все в порядке, я сижу в кафе с бесплатным вай-фаем. У меня тут вообще все просто шикарно. После того, как я закончу прокрастинировать с тобой (ты же не чувствуешь себя использованной?), мне нужно будет разобраться примерно с миллионом страниц литературы, которую мне нужно дочитать, чтобы приступить к написанию двух миллионов страниц о совершенно бессмысленных вещах в отношении упомянутой литературы. Я лишь слегка преувеличиваю. Следующие два дня у меня не будет занятий, потом меня ждет полторы недели экзаменов, а затем свобода на три славные недели. Я планирую провести эти недели свободы в качестве раба корпоративной Америки (aka продавщицей). Утром я сходила на собеседование, и меня тут же взяли на работу. Наверное, это потому, что я выгляжу как честный и трудолюбивый человек. Либо дело в этом, либо уже начался праздничный прилив покупателей, и они в отчаянии. Во всяком случае, одним вечером я отправилась в местный бар с Рэйвен. Я думала, что хорошо проведу время, наблюдая за тем, как она выставляет себя на посмешище. Но оказалось, что все это было подстроенным представлением. Рэйвен пыталась свести меня с парнем, с которым уже некоторое время пыталась познакомить. Он оказался довольно милым, и то, что должно было стать абсолютно неловкой ситуацией, закончилась не так уж и плохо. Тем не менее, я сказала ему, что не готова к отношениям, и он достаточно любезно принял эту информацию. И, кстати, я наткнулась на него несколько минут назад. Мы просто оказались в одном месте в одно время. Нью-Йорк сразу начинает казаться миниатюрным, когда происходит такое. Хотя я и сказала ему, что ни к чему не готова, я все равно храню его визитку. Думаю, это потому, что в наши дни так редко доводится найти людей, которые не сразу же начинают тебя бесить. Это ведь хороший знак, правда? Может, я позвоню ему после экзаменов. Думаешь, это плохая идея? Может, для этого еще слишком рано... Оу, ты будешь рада узнать, что я провела все утро за холстом. На самом деле, прошло уже очень, очень много времени с тех пор, как я занималась этим в последний раз. Было замечательно сделать шаг назад и увидеть то, чем стоит поделиться с другими. Я держусь за это. С нетерпением жду каникул. Я буду работать на пол ставки, чтобы накопить дополнительные деньги, поскольку сейчас на улице становится довольно холодно, чтобы продавать там свои работы. Я надеялась, что некоторые мои рисунки окажутся на выставке студенческих работ (большая честь - быть избранной), но об этом пока никаких новостей. Рэйвен сказала, что мне нужно попотеть, чтобы меня заметили, и я уверена, что она права, но я не такой человек. Не хочу, чтобы мое искусство было избранным потому, что я была более запоминающейся, чем остальные. Я хочу, чтобы его избрали потому, что оно само по себе было запоминающимся. Как я вообще смогу оценить его истинную ценность, если не позволю ему постоять самому за себя? Это наивно с моей стороны? Наверное, да. Наверное, прежде всего я хочу быть верной себе. Хотя я и хочу преуспеть в искусстве, я не хочу продавать за это свою личность. В общем... слушай, я тут подумала (и ты вполне можешь отказаться), может, ты могла бы дать мне свой номер, чтобы я смогла как-нибудь позвонить тебе? Я почувствовала себя ужасным человеком, поскольку у меня не было никакого способа сообщить тебе, что у меня вырубился интернет. Я просто... не знаю. Ненавижу, когда у меня нет способа связаться с кем-нибудь. Я недавно купила новый телефон с бесплатными ночными звонками и несколькими минутами по выходным по всей территории США. Так что звонок тебе не будет мне ничего стоить... Опять-таки, ты вполне можешь отказаться, если думаешь, будто это будет слишком странно, или что это вторжение в твою личную жизнь, или... типа того. Без обид, обещаю. :-) Что ж, боюсь, я вынуждена тебя покинуть и начинать кропотать над своей экзаменационной работой. Надеюсь, ты хорошо проведешь свой день. Твоя подруга, Кларк.***
- Позвонить мне? - Лекса нахмурилась, смотря на экран, и отодвинулась от него, будто он мог внезапно зазвонить и передать через себя голос Кларк. - Она хочет позвонить мне? Зачем ей вообще это нужно? Она не ответила на сообщение. Вместо этого она закрыла ноутбук и откинулась на спинку стула, размышляя над тем, что сказать. Мысль о том, что художница захочет ей позвонить, не приходила ей даже во всех самых невероятных фантазиях. Она представляла, как они долгое время будут обмениваться сообщениями, пока одна из них не устанет от другой. Это было бы естественной последовательностью в самом конце их общения. Но телефонный звонок? Внезапный звонок телефона заставил шатенку подпрыгнуть, и она в немом удивлении уставилась на предмет, лежащий на своем столе, пока тот не зазвонил вновь. Она взяла его в руки и посмотрела на имя и номер, высветившейся на экране. Костия Кэллоуэй. Во время третьего гудка она приняла звонок. - Алло? - Привет, Лекса, - послышался голос режиссера. - Как ты сегодня? Лексе потребовалось короткое мгновение, чтобы вспомнить, что она дала ей свой личный номер телефона, прежде чем уйти из ресторана. Бог знает, зачем она это сделала. - Хорошо. Сама как? - Ну, я потерялась где-то посреди западного Голливуда, так что не могу сказать, что все отлично. Мне нужно встретиться с одним из продюсеров, и она дала мне ужасные указания. Однако помимо этого, у меня все замечательно. Лекса улыбнулась в устройство, испытывая некую сдержанность. Зачем она ей позвонила? - Жаль слышать это. Ну, разве что не ту часть, где у тебя все замечательно. Теряться - это не весело. - Я найду дорогу, не волнуйся. Причина, по которой я звоню тебе, заключается в том, что я хотела узнать, как выглядит твой график на оставшуюся часть месяца. Я знаю, что скоро Рождество и все такое... - На самом деле, в это время года он довольно свободный. Мачеха, сестра и отец шатенки действительно проводили праздники в Париже. Они неохотно пригласили ее, и она с энтузиазмом отказалась. Если она когда-нибудь и отправится в Париж, то сделает это с тем человеком, с которым она действительно будет хотеть провести свое время. Кларк бы понравился Лувр. Эта мысль, пусть и невинная, заставила ее нахмуриться. - Замечательно. Я знаю, что твои адвокаты все еще работают над контрактом, который мы тебе отправили, и мы еще не сделали никаких официальных заявлений, но я надеялась, что через неделю или около того ты составишь мне компанию в Нью-Йорк. Сердце шатенки подпрыгнуло в груди. - В Нью-Йорк? - Да. Я провожу несколько прослушиваний для фильма, и я надеялась, что ты сможешь быть там, чтобы помочь мне прослушать людей на роль Саманты. Не переживай, я верну тебя к Рождеству. - Эм, мне нужно уточнить это со своей помощницей. Она хранитель моего времени, но, предполагая, что у меня нет ничего срочного, я бы хотела полететь. - Отлично! Что ж, у тебя есть мой номер. Просто попроси свою помощницу позвонить мне, если все в силе. Мы позаботимся о твоих расходах и прочее, так что все, что тебе нужно сделать, это объявиться на мероприятии. - Звучит неплохо. Удачи с маршрутом. Костия мягко рассмеялась. - Спасибо. Береги себя. Лекса заблокировала свой телефон и замерла, сидя на кровати. Нью-Йорк. На протяжении целой недели или около того она будет проходить мимо каждой девушки в районе двадцати лет и гадать, могла ли это быть Кларк. На протяжении целой недели или около того она будет прослушивать свою поддельную любовницу, прежде чем найти настоящую. На протяжении целой недели или около того она будет вплотную работать с Костией Кэллоуэй. Она разблокировала свой телефон и набрала номер. - Привет, я уже еду по твоей подъездной дорожке, - подняв трубку, сказала Аня. - Я забрала твое платье для вечеринки в пятничный вечер. А еще позвонила твоему доктору со свидания вслепую и оказалось, что он далеко не прочь пойти с тобой. Так что теперь у тебя даже есть пара. Теперь все, что тебе нужно, так это туфли и желание на самом деле пойти на вечеринку. Лекса улыбнулась, спускаясь по лестнице, чтобы открыть дверь своей помощнице. - Думаю, с туфлями проблем не будет, - сказала она, когда та подошла к крыльцу. Она сбросила вызов и открыла дверь. - Ты лучшая. - А то я не знаю, - Аня поднялась по лестнице, чтобы повесить вышеупомянутое платье. Лекса последовала за ней. - Так зачем ты позвонила? - Оу, мне просто было интересно, какой у меня график на оставшуюся часть месяца. У меня ведь не запланированы какие-нибудь важные встречи? Аня пожала плечами, вешая платья на вешалку. - У тебя восемь тысяч приглашений на вечеринки, и на этом все. - Я иду на ту, что будет в пятницу, чтобы показать свое лицо на публике перед наступлением Рождества, а затем покончу с этим до поездки в Нью-Йорк. Запиши это где-нибудь. - Эм, кажется, ты говорила, что не хочешь ничего делать. В любом случае, какие планы на канун Рождества? Лекса пожала плечами. - Не знаю. Наверное, приготовлю себе что-нибудь вкусненькое и в миллиардный раз пересмотрю «Рождественскую Историю». А у тебя? - А у меня ужин с Беллами. Тебе стоит присоединиться к нам. - Разве вы не хотите побыть одни? - В канун Рождества? Ни за что. Беллами готовит. Лекса поморщилась. - Ладно, не важно. Может, вы оба придете на ужин ко мне? Аня ухмыльнулась. - Спасибо. - Не благодари. Я делаю это ради себя. В последний раз, когда я попробовала еду Беллами, я решила, что умру. - Не знаю, что он использует в качестве приправы. Может, крысиный яд. Лекса рассмеялась. - Слушай, Костии нужно, чтобы через неделю или около того я полетела в Нью-Йорк. Можешь перезвонить ей и договориться обо всех... договоренностях? - Нью-Йорк? - заинтриговано переспросила Аня. - Нью-Йорк с Костией? И с художницей? - Это не то, о чем ты думаешь. Она проводит прослушивание. Я буду помогать, стоя рядом со случайной девушкой и ожидая, пока режиссер оценит нашу потенциальную химию на экране. - Интересно. А я могу посмотреть? - Ни за что. - Ладно, я сама спрошу Костию, - сладко улыбнулась Аня. - А что насчет художницы? Ты попытаешься связаться с ней? - Конечно нет. Все наши взаимодействия ограничены интернетом, - она замерла, вспомнив о вопросе Кларк, касательно того, чтобы позвонить ей. - Слушай, как думаешь, мой голос легко распознать по телефону? Аня растерянно моргнула. - Что? - Ну, допустим, у тебя нет номера звонившего, и я внезапно тебе звоню. Узнала бы ты мой голос по телефону? - Конечно. Лекса нахмурилась, а затем покачала головой. - Да, но ты постоянно разговариваешь со мной. Мне нужен тот, кто не разговаривает со мной. - Ты совершенно запутала меня. Лекса посмотрела на Аню и покачала головой. - Не важно. Разве тебе не нужно найти мне туфли? - Эм, нет. Мануэль предложит тебе прекрасный выбор дизайнерских туфель. Он будет здесь через два часа. Лекса вздохнула. Ее гуру в мире моды был дружелюбным и очаровательным, но он, несомненно, заставит ее примерить каждую пару обуви в своем гардеробе. Он проторчит здесь вечность. - Ура, - ровно сказала она. Лекса коротко взглянула на свой компьютер, вспомнив про не отвеченное письмо. - Аня, можешь позвонить кому-нибудь, кто никогда не разговаривал со мной лично? - Да что происходит? - Можешь просто притвориться, что ты не слышала эту странную просьбу? - Ну уж нет. Лекса улыбнулась. - Тогда сделай это, потому что это твоя работа. Аня нахмурилась, а затем разблокировала свой мобильный. - В последнее время ты ведешь себя уж слишком загадочно. Это... интригует, - она приложила телефон к своему уху. - Гудки. - Кому ты звонишь? - Своему отцу. Лекса начала протестовать, но Аня ее перебила. - Привет пап, - сказала она в телефон. - Как ты?.. ага... знаю, да... в общем, слушай, тут кое-кто хочет поговорить с тобой. Лекса оказалась с телефоном, прижатым к ее уху. Она неохотно приняла его и прочистила горло. - Алло? - Алло? Кто это? - Прошу прощения за беспокойство, сэр, но есть ли вероятность того, что мой голос кажется Вам знакомым? - Это Аня? Аня? Перестань играть в эти глупые игры. На днях я рассказал твоему брату о своем больном колене. Думаешь, мне нужно, чтобы ты играла со мной в игры, когда у меня больное колено? Отвечай, барышня... Его голос постепенно затихал, пока шатенка убирала телефон от своего уха, и в итоге она вернула его Ане. - Извини, пап. Потом поговорим. Аня повесила трубку и улыбнулась Лексе. - Это было невероятно неловко. И неправильно. - Это уж точно. Мне показалось это ужасно забавным, - Аня присела на кровать. - Так зачем все это? - Привеееет? - прозвучал мужской голос откуда-то снизу. - Наверху, - крикнула вниз Аня. Секундой позже, в дверном проеме стоял Беллами. Он долгое время смотрел то на Аню, то на Лексу. - Я же ничего не прерываю? - Прерываешь, - сказала Аня. - Лекса как раз собиралась рассказать, зачем она заставила меня позвонить своему папе, чтобы она смогла спросить его, узнает ли он ее голос. - Оууу, Загадочная Лекса вернулась, - Беллами подбежал к кровати и запрыгнул на нее. - Расскажи нам все, Загадочная Лекса. - Погоди, - внезапно потребовала Аня. Она повернулась и прошептала что-то на ухо Беллами. Он рассмеялся. - Я так не думаю, - сказал он, а затем прошептал ей что-то в ответ. Аня нахмурилась. - Думаешь? - Ага. - Ладно, - Аня повернулась обратно к Лексе. - Давай. Лекса долгое время пристально на них смотрела.. - Я в душ. - Да! - закричал Беллами, вскидывая руку в воздух. - Я неотразим. Ты должна мне двадцать баксов. - Черт возьми. Лекса наблюдала за тем, как ее помощница вынула двадцатидолларовую купюру из своего кошелька и отдала ее Беллами. - Вы двое пугаете меня, вы правда меня пугаете. - Все дело в художнице? - спросил Беллами. - В последний раз Загадочная Лекса показалась именно из-за художницы, - последовало от Ани. - Ну и? - Она хочет поговорить с тобой по телефону или типа того? - Да ну, правда? - Уверен, она не узнает твой голос, - добавил Беллами. - Даже если она и подумает, что ты говоришь как Лекса Вудс, она бы ни за что не поверила, что это и впрямь ты, - Аня кивала в знак согласия. - И, кроме того, у тебя же не ужасно необычный голос. Лекса просто смотрела на них. Не сказав больше ни слова, она ушла в ванную и закрыла за собой дверь.