Руны Ванахейма

Глитнир - сверкающий город - сиял в рассвете. Дуб и берёза как злато и медь под солнцем. Крепкие брёвна хранят от волков и бурей. Между стволов земляная насыпь сбита. Спят ночью лошади за городской чертою, Днём выбегают пастись по лугам и долам. Есть у коней на копытах подковы прочны - Ими куют металл, ног не обжигая. Ржавые камни находят на горных склонах, Плавят в печи, избавляя металл от шлака И сотворяют себе на потребу вещи: Утварь, броню, инструмент для любой работы. Если же волк нападает на лошадь в поле - Мощный копыта удар зубу с когтем равен. Пусть не лежит их сердце к кровавой бойне, Но постоять за себя каждый конь способен. Был средь коней вожак, Форсети, сын Бальдра: Храбростью превосходил остальных настолько, Что не боялся из жажды кровавой мести Войско собрать жеребцов, потерявших близких И уходить в чащобы лесной облавой. Прятались волки от гнева отряда воинов, Предпочитая добычу поодиночке, В схватку вступать с табуном не решаясь мудро. Если же лошади встретят в лесу волчонка, То забивают и топчут его до смерти, Следом и маму, что прыгнет из чащи в горе, Следом отца, что за род не жалеет жизни. Так и бежит вражда по земле кругами: То волчья стая коня задерёт, сжирая, То жеребцы, утоляя гнев, волчицу В землю отправят гнить, травам в удобренье. В пир воронью и червям земляным на радость. Волки взроптали кровавому богу Хёду: "Разве разумно убить, и оставить тело, Мяса не съев и не сделав ножа из кости? Кони из страха безумными стали сразу, Против порядка идут, убивая хищных. Мы от своей природы живём охотой, Но убивать лошадям волков - бесчестье Нам, как убийцам, и им, как жертвам, равно. Если б вернул ты страх лошадям навечно, Если бы града стены сравнял с землёю, Если б вернул нам ночь, как охоты время, Мы бы тебе, вожаку средь нас, добычу, Первую всех уловов бы посвящали! Хёд, ты силён, станешь только ещё сильнее, Мышцы и кости взрастив на отборном мясе!" Хёд отвечал, рокоча перекатом грома, Рыком небес и бурана утробным воем: "Что вы утопли в слезах, в соплях увязли? Сами могучи, сильны, и мудры, и ловки! Сами способны добычу урвать получше, Если, как лошади, вместе объединитесь. Голод и месть вас зовут за кровавым мясом, Вдвое сильнее коней вы, еды желая. Вам не прожить без убийств - так врага убейте! Мира не дам я вам, как бы в ни просили. Лучше добудьте огонь от кремня сухого, Глитнира стены огнём подпалите ночью, Сами к вам выйдут кони, под вашу лапу, Прочь от пожара скача прямиком в засаду. Кто не умрёт в бою, тот истлеет в пепле, Кто убежит - тот навеки пребудет в страхе Перед врагами, что Глитнир спалить сумели". Тут же вернулась волкам их былая смелость. Взяли по ветке горящей в зубастые пасти крепко И положили со многих сторон их к стенам. Трудно бревно запалить, но растопка веток Стены наружные треском огня обняла И объяла распаляющим жаром с гарью. Кони проснулись, заржали в испуге диком, Бросились за водою, но было мало В граде запасов воды для его спасенья. Ведь не вблизи реки был построен Глитнир, Чтоб уберечь от плывущего в крепость волка, Ну, а колодцы малы были для тушенья Доверху стен добиравшегося пожара. Форсети выбил копытом из почвы комья: "Коль погибать - так убьём и волков бесчестных!" И не пугливый табун получили в лапы Волки, что ждали у врат беглецов из града - Встретили воинов, гонимых отчаяньем диким, Страхом объединённых на бой последний. Поздно уж отступать и волкам, и коням - В схватку вступили они под стенами града. Пламя светило им, заглушая звёзды, Ярость и страх заглушали желанье жизни. Враг на врага наступал, и конь на волка Ныне впервые все разом, двумя войсками. Многих убили в ту ночь, но с лучами солнца Выбитые из сил, отступили волки. Лошади оглянулись на пепел града. Дом их исчез, и наследство ушло бесследно. Где теперь им искать от врагов защиту, Кров от дождя и града, коль снова волки Могут спалить труд копыта в мгновенье ока? Форсети снова выбил из почвы комья: "Труд приложив, мы построим из камня город Прежнего краше и много его прочнее!" И, пока волки глодали погибших воинов, Строили кони город на горных склонах, Камни кололи ударами копыта, Складывали валун, возводили стены. Страх лошадей гнал трудиться быстрей и прочно В стену булыжник класть, не жалея кости. Стоило волку опомниться после битвы - Город узрел он новой, из камня сбитый. Он неприступным стоял на пологом склоне, К пламени и ударам неуязвимый. Снова обрёл спокойствие конь довольный, После трудов в ночи почивая мирно. Снова взроптали волки, взывая к Хёду: "Видишь, к чему совет твой привёл в итоге? Действуем мы - но и лошади тоже следом. Как нам теперь осадить новый град из камня Или сманить коня из него в засаду?" Хёд заревел пуще прежнего ураганом: "Если безвольны вы, то достойны ли вы добычи? Или, быть может, конями хотите сами Стать, чтобы больше не жить охотой? Я помогу вам, чтоб вы от меня отстали!" Хёд в неурочный час заявился к Бальдру, Вечному своему врагу и супругу Нейны, Богу коней и рассвета, земли цветенья. "Род твой достал меня, Бальдр, и род мой тоже! Нет сил терпеть дальше этот позор! Сражайся!" Бальдр ему ответил, заржав в усмешке: "Сколько раз ты на меня нападал, отребье? Не побеждал ты ни разу, прогнивший череп!" Истиной это было, но только раньше. Малой толики ярости не хватало Хёду, чтоб в свой удар положить всю злобу И прокусить Бальдру шею, главу срывая. Сразу угас огонь на рогах у Бальдра, Больше не освещая коням дорогу. Нейну догнал Хёд и повалил на землю, Силой склонив к нежеланному тел союзу. Нейна потом родила и вскормила Мару - Чёрную лошадь с полной зубами пастью. И молоком, и кровью её кормила, Рвала свою же мать при кормленьи дочерь. Хёд Мару воспитал и учил охоте, Хитрости, тёмной магии совращенья. Выросла Мара, вышла на дело злое: Днём меж коней гуляя, проникла в город Средь остальных без проблемы пройдя за стены. Некоторые, её не признав, спросили Кто она и из каких земель путь держит. Мара охотно ответила, но ложно: "Родом я из долины лугов обширных. Там, где трава тучна и реки чисты, Там, где волков не знают - там я родилась. В этой земле вы живёте, жизнь проклиная В страхе не можете носа из града сунуть, Только лишь Нейны луна в небеса восходит И покидает вас ясного Бальдра солнце. Там, где жила я, земля обильно кормит. Всем там хватает добра, а волков не видят. Бальдр хранит эту землю от войска Хёда, Чтобы счастливо жить со своим народом. Что вам сей город каменный и холодной? Я одолела путь дальний из стран счастливых - Вместе вы тем вернее тот путь пройдёте, Бальдр вас защитит от волков и мора! Даже когда и не может - способны сами Недругов прочь прогнать и лишить их жизни!" Начали спорить кони - остаться в граде Или идти за Марой в чертоги счастья? Форсети задал Маре вопрос тревожный: "Что ты сама ушла из страны счастливой? Риску зачем подвергла себя дорогой?" Мара ответила Форсети, сжавши губы: "Бальдра ты сын, а трусливый, как жеребёнок! Я ради вас столько трудностей одолела - Хоть бы "спасибо" сказали вы мне, собратья! Бальдра ты сын, а отца ты давно не видел. Он же в заботе о вас ту страну и создал! Я, как герой, в одиночку и без отряда Через леса к вам скакала, стремясь помочь вам И увести от жестоких волков подальше! Кони и лошади, выйдем на встречу с Бальдром! Форсети, выйди и ты, повстречайся с папой, Хватит средь каменных стен в холод ночи мёрзнуть, Если вас ждёт страна безопасна, сыта А до неё добраться нам вместе проще!" Форсети согласился начать с рассветом Путь к своему отцу, взяв с собой весь Глитнир. Договорился с конями о сменах стражи, Что будут оберегать табун ночами В землях без крова против волков атаки, Ныне же повелел лошадям всем крепко Ночь без тревоги спать перед путём опасным. Зря не велел он страже стоять и ныне - Перед рассветом Мара к воротам вышла, Их отворила, внутрь волков впустила. Тихо вошли за стену, крадучись, волки. Разом напали на всех лошадей усталых Быстро, внезапно, беззвучно атаковали. Мара сказала над градом, кровь разливала, Ей упиваясь, как нетопырь жестокий, Крася зарю с луной лошадиной кровью С примесью лишь мельчайшую крови волчьей. Мало кто выжил там из бедняг-копытных, Волки всю ночь пировали, хваля друг друга, Мару и Хёда, повергших народ враждебный, Вновь водворивших жертву на её место. Ночь пировали, другую, потом и третью, Только потом тревожно на небо смотрят - Кровью рассвет алеет, звезды не видно, Только не поднялось на востоке Солнце, Только трава зачахла совсем без света.