Рой Гарднер напряжённо жевал губы и отчаянно пытался придумать, что им было делать. Он прекрасно понимал, что в комнате, переполненной испуганными за жизнь Гилберта женщинами, мало кто был в состоянии исправить сложившуюся ситуацию, а ведь это могло иметь плачевные последствия. Если только он сам не возьмёт инициативу в свои руки…
— Я вам ещё раз повторяю, — неустанно всплескивая руками, ворчал треклятый мистер Мортимер — единственный в Эйвонли врач, который упрямо отказывался лечить Гилберта, несмотря на все их мольбы. — Он уже нежилец…
Выплеснув пар, этот толстый, коротконогий старикашка повернулся к Рою и, игнорируя раздавшиеся вокруг отчаянные женские возгласы, попенял тому пальцем.
— И эта ваша касторка уже точно не поможет. Вы меня не переубедите. Слишком поздно уже что-то менять.
Энн схватилась за голову и, не в силах противостоять эмоциям, отошла вглубь комнаты, лишь бы не слышать больно жаливших слов Мортимера. Кристина Стюарт тотчас же последовала за ней и стала что-то настойчиво объяснять его бывшей невесте, чтобы успокоить ее. Рой даже засмотрелся на них. Похоже, в этой комнате все же был человек, на которого он мог рассчитывать. Мисс Стюарт вела себя поразительно стойко, выказывая недюжинное хладнокровие и похвальное присутствие духа. Кто же знал тогда, в Редмонде, что эта задиристая особа с острым языком могла оказаться таким хорошим другом, готовым в тяжелую минуту подставить своё крепкое плечо?
Бросив беглый взгляд на Мариллу Касберт, Диану Барри и других женщин, которые уже были готовы лишиться чувств, Рой Гарднер неожиданно осознал, что ему пора было действовать.
Но что он мог? Как убрать с дороги этого мерзкого человека, порочившего звание врача? Как Мортимер вообще им стал? Что за нелепица… Рассказывал ли ему когда-то отец, лучший стряпчий в Шарлоттауне, что-то об этом семействе? Слышал ли он эту фамилию раньше?
Эврика.
Одним быстрым шагом Рой приблизился к Мортимеру вплотную и, сократив расстояние между ними до минимума, зловеще ему зашептал:
— Это, к вашему сведению, не касторка, а лучшее лекарство против тифа, которое я нашёл в Шарлоттауне.
Толстяк громко фыркнул, так что даже его двойной подбородок неистово затрясся.
— Все равно, юноша. Это дела не меняет. Я же вам говорю, хватит надеяться за него, — сердце Роя налилось кровью, когда Энн устало прикрыла веки, услышав эти слова. Кристина Стюарт снова подбадривающе взяла за руку Энн, хотя в ее глазах тоже читалась непередаваемая боль. Черт возьми, что бы ему это ни стоило, но он вытащит Гилберта из этого состояния. Пусть даже с того света! — Да и мой вам совет. Думайте лучше о себе. Вы все… Все, кто находится в этой комнате, можете быть заражены. Возможно, вы даже уже заболели. Поэтому мне придётся закрыть вас здесь на неопределенный срок на карантин, и…
— Послушайте меня сейчас внимательно, мистер Мортимер, — не желая терпеть эту бессмысленную болтовню больше, Рой Гарднер резко перебил так называемого врача и так глубоко понизил голос, чтобы никто из присутствовавших, кроме самого Мортимера, не мог его услышать. — Если вы сейчас же не начнёте нормального лечения мистера Блайта и не дадите ему лекарства, что я вам привёз из Монреаля, я немедленно свяжусь со своим отцом, и одно очень грязное дело из вашего прошлого незамедлительно выйдет наружу. Уж можете мне поверить…
Подобного выпада толстяк явно не ожидал. Его и так весьма красная физиономия стала ещё больше похожа на переспелый помидор, и, надеясь найти поддержку у остальных, он окинул комнату беглым взглядом. Однако союзников среди них он так и не нашёл. Все смотрели на них с Роем невидящими глазами, и только Кристина Стюарт иронично усмехнулась.
— Вы не посмеете! — нервно дёрнув себя за воротник слишком туго сидевшего костюма, пролепетал-таки Мортимер. Пот заструился с него в три ручья, и это изрядно повеселило Роя. — Я давал клятву Гиппократа!
— Вот широкая общественность и узнает, как именно вы ее давали… Про ваш фальшивый диплом, про подкупленную комиссию на выпускных экзаменах, про взяточничество и коррупцию. Про все-все узнает…
На тот момент все собравшиеся поняли, куда дул ветер, поэтому и стали очень напряжённо подслушивать этот разговор. Когда Мортимер все-таки смог поднять с пола пристыженный взор, то он почти сразу же наткнулся на несколько пар едва ли не ненавидевших его глаз.
— Если вы сделаете это, юноша, — хриплым голосом наконец отозвался доктор, пытаясь воззвать к совести своего оппонента, хотя сам он вспоминал о ней нечасто. Особенно в ситуациях, когда приходилось лечить никому не нужных деревенских парней в то время, как его ждали гораздо более важные и скорые дела в эксклюзивных медицинских кругах Шарлоттауна. Впрочем, если Рой Гарднер действительно сделает то, на что так тонко намекал, то, видел Бог, вход туда для него, мистера Августа Мортимера, навсегда будет воспрещён. — То я пропал.
Кристина Стюарт усмехнулась в сторону после этой реплики. Энн, еле державшаяся на ногах, неустанно качала головой, удивляясь полному отсутствию представлений о морали у этого человека. Молчать не стала так же и Марилла Касберт.
— Как вам не стыдно называть себя доктором, когда вы так хладнокровно относитесь к лечению своего пациента? Да вы никогда не будете настоящим врачом, даже если мы никому ничего о вас не скажем!
— А мы и не скажем, — примирительно заявил Рой, взглядом призывая мисс Касберт к спокойствию. У него, мол, все было под контролем. Ей не о чем было волноваться. — Если только вы, мистер Мортимер, сделаете так, как я вам велю. Дадите Гилберту лекарство и сделаете все необходимое, пока я не выпишу из Шарлоттауна нормального врача, который, будьте уверены, прекрасно вылечит случай, который вы называете безнадежным.
Последние остатки растоптанной чести проснулись в тот момент в Мортимере, и Роя это крайне позабавило. Ну, надо же… Даже у такого мерзкого человека были представления о высоких материях.
— Вы не можете просить меня о том, чтобы я отошёл в сторону, тем самым подписав едва ли не на бумаге, что я бессилен здесь, как врач.
— Но вы же сами нам об этом твердили несколько минут назад, — справедливо отозвалась миссис Линд, все это время подозрительно хранившая молчание.
— И ещё пару часов до этого, — в поддержку выступила и Диана Барри. — Мы постоянно слышим от вас эти слова с тех пор, как Гилберт заболел, и мы вызвали вас. А ведь ему не становится лучше.
Мортимер, как загнанный зверь, забегал глазами по комнате. Рой глубоко вздохнул, протянув своему оппоненту лекарство.
— Отойдите уже в сторону и позвольте истинным представителям этой профессии делать свою работу. Это все, о чем мы вас просим.
Мужчина кивнул и, молча забрав из рук Роя пакет, без слов отправился в комнату Гилберта, где больного безустанно караулили его верные друзья: Баш и Мэри Лакроикс.
Через пару минут он вернулся обратно в гостиную и, стараясь не смотреть никому из присутствовавших в глаза, поспешно покинул этот дом.
— Можно ли кому-то из нас теперь проведать его? — напоследок горячо спросила Мортимера Энн: это было единственное, что ее теперь интересовало.
— Я бы не советовал, но если его невеста так этого желает, — мужчина перевёл взгляд на Кристину и хотел было проводить ее в комнату, когда та к его искреннему удивленную упрямо воспротивилась. До всех вдруг дошёл смысл недоразумения, которое только что произошло, что даже немного развеселило их после всех потрясений того знойного дня. Баш, к этому моменту вернувшийся из комнаты больного, едва подавил улыбку, когда заметил, как посмотрели друг на друга Энн и Кристина.
— О, нет-нет. Я не его невеста, — голос мисс Стюарт тогда осекся, и Рой Гарднер готов был биться об заклад, что услышал в нем нотки сожаления, хотя он уже успел до этого узнать от Энн о пресловутом сговоре между Кристиной и Гилбертом. — Уже. Теперь она… — кивок в сторону Энн. — Его невеста.
Все переглянулись. Мортимер в замешательстве разинул было рот, чтобы что-то сказать, когда Баш по-дружески схватил его за плечи и настойчиво развернул к выходу.
— Молодежь, понимаете? Долгая история. Я как раз вам ее расскажу, пока буду провожать вас на станцию.
— Но вам нельзя выходить из дому, вы же на карантине! — эти слова несчастного доктора все услышали за две секунды до того, как звякнул колокольчик на двери. Мортимера ждала весьма увлекательная дорога до станции. Уж в этом все собравшиеся, прекрасно знавшие словоохотливую натуру Баша, могли быть полностью уверены.
Колокольчик звякнул, и в гостиной как будто стало слишком пусто. Несколько секунд стояла тишина, прежде чем Кристина вновь обратилась к Энн.
— Иди же, — настойчиво произнесла мисс Стюарт, кивнув в сторону лестницы на второй этаж. — Сколько можно ждать?
— Он будет очень рад, а положительные эмоции помогают выздороветь, — поддержал ее Рой, едва ли не подталкивая Энн к комнате Гилберта.
Но Энн все мешкала, переводя странный, печальный взгляд с Роя на Кристину и обратно.
— Спасибо вам, — промолвила она в конечном итоге и даже схватила Кристину за руку. В глазах ее стояли слезы, когда она благодарно взглянула на Роя. — Что бы я без вас делала? Что бы мы с ним делали…
В этот момент Кристина и Рой встретились взорами и прочитали в глазах друг друга одну и ту же мысль.
— Хочешь нас отблагодарить? Тогда поторопись!
— Ты же столько рвалась туда? А теперь путь открыт, а ты все равно медлишь? Непорядок…
И Энн вскоре действительно скрылась на втором этаже, с трудом подавив благодарную улыбку. Кристина и Рой проводили ее такими же улыбками, но стоило ей только покинуть их, как притворная радость сошла с их лиц, а на ее место пришло выражение тяжёлой тревоги.
Молодые люди вернулись в гостиную, опустились на диван чуть поодаль от Мариллы, Дианы и миссис Линд и стали напряжённо ждать. Ждать. И ещё раз ждать. Минуты потянулись нескончаемым потоком, сравнимым для них с настоящей пыткой.
Внезапно Рой широко улыбнулся каким-то своим мыслям, и Кристина, пребывавшая в большом эмоциональном напряжении, не на шутку из-за этого вспылила.
— Он умирает, понимаешь? А ты улыбаешься? Что здесь смешного?
Рой перестал так откровенно улыбаться, но все ещё ухмылялся уголками губ, наблюдая за ее реакцией. Просто друг? И кого она только пыталась обмануть!
— Ты ведь тоже его любишь, да? — глаза Кристины оскорбленно округлись. — Да-а. Умеет же он нравиться женщинам. Мне даже завидно.
В других обстоятельствах молодой человек бы безусловно пожалел о грубости, которую себе позволил, но рядом со стоящей за дверью смертью предрассудки всегда невольно стираются. Это понимала и Кристина, хотя в первую минуту она все же схватилась за свою давнюю ложь, как за спасительную соломинку.
— Ты что… Не слышал? — мисс Стюарт передернула плечами. — Мы притворялись, чтобы вызвать ревность Энн. Все было фарсом. Комедией.
Тяготеющую тишину комнаты нарушил ещё один насмешливый смешок.
— Да брось. Ты видела себя со стороны в тот момент, когда тебя назвали его невестой? Или сейчас, когда Энн нет рядом? — Кристина взволнованно закусила нижнюю губу: похоже, ее раскусили. — Ты места себе не находишь ничем не меньше, чем она.
Будучи по природе своей отъявленной кокеткой, она не хотела сдавать позиции так скоро, хотя и ясно понимала, что почти проиграла. Но ведь почти — это ещё не значит совсем?
— Зачем мне так переживать за их с Энн отношения, если я сама в него влюблена? Это же не логично.
Рой одобрительно кивнул.
— Верно. Ты не была влюблена в тот момент, когда соглашалась на сделку. Ты влюбилась в процессе. А сейчас очень много факторов, которые сдерживают тебя от борьбы…
Сбросив маски, Кристина посмотрела на своего собеседника в упор. Он поймал ее взгляд и долго не отводил от неё своего. Между ними что-то пробежало. Что-то, похожее на электрический разряд. Даже воздух между ними нагрелся.
— Точно так же, как и меня, — горячо зашептал в итоге Рой, с трудом заставив себя отвести от нее глаза. — Мы в одной лодке.
Совершенно неожиданно для всех присутствовавших, Кристина позволила себе искренне улыбнуться на эту его реплику.
— Я и не знала, что ты такой умный парень, Рой Гарднер. Я всегда считала тебя избалованным папенькиным сынком, который ничего в жизни не умеет…
Подхватив ее шутливый тон, он тоже тепло рассмеялся.
— А я тебя невоспитанной занозой, которая любит совать свой нос в чужие дела просто от нечего делать.
В этих определениях была своя доля правды, не правда ли? Но была ли эта правда всем, и какая картина скрывалась за ней? Это им ещё предстояло узнать.
***
— Ну и разборки тут происходили из-за тебя, Блайт! — через несколько недель, когда Гилберт окончательно пришёл в себя и так окреп, что смог выходить из дому, Баш не отказал себе в желании пожурить бывшего больного. — Гарднер просто по стенке размазал непутевого эйвонлеевского врача. Кристина как тигрица готова была растерзать глотку любому за тебя. Энн столько слез пролила! — Баш хлопнул себя по правой ноге. — Да ты тот ещё! В тихом омуте… Ох, в тихом омуте!
Гилберт, которого все это время активно подкармливала Мэри, чтобы он быстрее восстановил иммунитет, едва ли не подавился ароматным чаем и горячими тостами.
— Рой и Кристина? Они были здесь?
Гилберт ещё не чувствовал себя полностью излечившимся, поэтому в первую минуту даже подумал, что эти откровения ему определённо точно померещились.
Однако Баш настойчиво уверил его в обратном.
— А что Энн тебе не рассказывала? Были, ещё как. Все под дверью твоей стояли. За жизнь твою боролись, пока ты лихорадил. А уж как Гарднер за тебя вступился перед Мортимером!
— Гарднер? За меня? — в удивлении Блайт обратился даже к Мэри, которая как раз несла к столу только что вскипевший чайник. — Я все правильно понял?
— Все верно, — с лукавой улыбкой поддержала мужа Мэри, проворно подливая Гилберту в кружку чай. — Все за тебя так переживали. Ни на минуту одного не оставляли…
Ну надо же! Сколько он проспал? Вот так и бывает, стоит тебе только заболеть, как кажется, будто мир вокруг перевернулся вверх дном.
— Эй, ты куда? — удивлённо воскликнул Баш, когда Гилберт встал из-за стола и, никому ничего не объяснив, стремглав бросился к выходу.
— А как же завтрак? — не менее пораженно промолвила Мэри. — Ты ведь ничего не поел!
— Я позже… — уверил их Гилберт, уже захлопывая за свой дверь. — У меня встреча с Энн возле Озера Влюблённых. Не хочу заставлять ее ждать.
Муж и жена после его ухода ещё раз переглянулись. Что за Озеро Влюблённых, они так и не смогли разобрать, даже общими усилиями. Но не будем их слишком порицать. Ведь они не обязаны были знать кодовые названия, которые давала окрестности Эйвонли горячо любимая Гилбертом Энн?
***
— Я до сих пор не могу во все это поверить, — в сотый раз повторял Гилберт, когда Энн все-таки рассказала ему во всех подробностях о тех днях, что он пролежал без сознания. — Кристина во всем тебе призналась, хотя сама, по твоим словам, влюбилась в меня, да и Рой привёз для меня врача, всячески участвовал в лечении … Сколько же я пропустил!
Энн тепло улыбнулась Гилберту, с любовью разглядывая его точеный профиль. Конечно, он изрядно исхудал после болезни, его щеки впали и осунулись, а лицо все ещё было болезненно бледным, но таким она любила его ещё больше! Господь услышал ее молитвы и вернул ей любовь всей её жизни, несмотря на все те ошибки, что она допустила по своей глупости. Могла ли она быть более благодарной, чем была сейчас? Могло ли ее сердце чувствовать большее удовлетворение?
Она нежно коснулась его плеча рукой, и он, перестав опираться на мост, развернулся к ней всем телом.
— Не все ли равно, что было? Главное, что ты вернулся ко мне. Что смерть не смогла отобрать тебя у меня, хотя я, право слово, была так глупа, что заслужила наказание…
Не дав ей договорить, он ласково взял ее за руку и поцеловал тыльную сторону ее ладони. Она на несколько секунд осеклась, наслаждаясь моментом.
— Судьба всегда нам подсказывала, что мы созданы друг для друга. Даже смерть не может этого изменить.
— Я уверена, что так и есть. Наша любовь… Всех нас. Она спасла тебя. Мы вернули тебя назад на землю своей любовью…
Гилберт поймал себя на мысли, что Энн превзошла саму себя: так красиво на его памяти она ещё никогда не говорила.
— Судьба, наверное, сильно расстраивалась, когда ты была с Роем, а я с Кристиной, — решил пошутить молодой человек, чтобы немного разрядить обстановку. Но мог ли он знать, чем это обернётся?
Энн лукаво стрельнула глазками.
— Я думаю, она расстраивалась вдвойне, потому что не только мы игнорировали ее знаки, но и кое-кто другой…
Гилберт вопросительно повёл бровями. Девушка снисходительно улыбнулась.
— Пока ты болел, случилось ещё кое-что. Мы все очень сблизились, пока ухаживали за тобой. Особенно
они…
Сколько раз за этот день он подбирал челюсть с пола? И сколько раз ему ещё придётся это сделать?
— Кристина и Гарднер? Уму непостижимо! Они же терпеть друг друга не могли в Редмонде…
Энн глубокомысленно вздохнула.
— Предубеждение так же пагубно, как и романтизация. Я чуть не пострадала из-за второго, а они почти стали жертвами первого…
Все было так запутано, что Гилберт чувствовал, будто ему не хватит целой жизни, чтобы восстановить события нескольких дней. Впрочем, ему это было даже в радость, ведь все, что заканчивается счастливым воссоединением влюблённых пар, является хорошим предзнаменованием чего-то большего, не так ли?
