A Change of Heart

      Он даже не подозревал о том, что вошел в мой офис. Он практически не обратил внимания на надписи на стенах, просто слил чернила и ушел.       Я прокрался за его спину, так просто, и ударил его доской, которую нашел. Топор рухнул на пол, как и мужчина, который взглянул на меня до того, как потерять сознание. — Преклони свою голову, пора в кровать. Он потерял сознание. Мне с трудом удалось поднять его. Я был не так уж и силен, не так, как привык думать. Я решил забрать его топор. Утащив его туда, где собирался устроить жертвоприношение, я крепко привязал мужчину к столбу веревкой и поставил топор неподалеку, казалось бы, так близко, но в то же время так далеко, как моя прошлая жизнь и воспоминания. У меня никогда не было шанса вернуть их, так же и у мужчины не было шанса вернуть топор.       Подготовив все, я ждал его пробуждения. Веселья не будет пока он не придет в себя, страдая от ограничений и умоляя. Вот то, что мой Повелитель оценил бы больше всего, а я стремлюсь ему угодить.       Я вздрогнул, когда человек взглянул на меня, еще не до конца придя в себя. — Должен признать, для меня честь, что ты проделал весь этот путь вниз, ко мне. Получается почти так, будто то, что я собираюсь сделать — жестоко.       Это все — лишь игра. Я знал, он пришел сюда не ради меня. Он даже не догадывался о моем существовании. Он отказался слушать. — Но верующие должны почитать своего Спасителя. Мне нужно, чтобы он заметил меня. — Взглянув на человека, я замер с чувством, что он был мне знаком. Я знал его. Имя вертелось на кончике моего языка, но я никак не мог вспомнить. Похоже, все рушится, как только я пытаюсь вспомнить что-то за пределами моего понимания. — Погоди-ка, твое лицо знакомо мне. — Я нерешительно наклонился, ослабляя веревки, сдерживающие его. Выпрямившись, я действовал так, словно ничего не произошло. — Не сейчас, ибо Владыка зовет Нас, моя маленькая овечка. Настало время жертвоприношения. И тогда я наконец буду освобожден из… этой тюрьмы. Этой… Чернильной… Темной бездны, которую я зову телом. — Услышав шум, я притих. — Ш-ш-ш, тихо. Слушай! Я слышу его, ползает сверху. Ползает! Давай же начнем. Ритуал должен быть завершен! Скоро Он услышит меня. Он освободит нас.       Я развернулся и ушел в комнату, сердце бешено колотилось в моей груди. Зачем я ослабил веревки? Мне казалось, я знал этого человека, и я не мог оставить его без шанса на свободу. Если он им воспользуется, то это будет на нем, а не на мне.

Я взял микрофон и начал ритуал.

— Овечка, овечка, овечка, время спать. Преклони голову, пора в кровать. Утром, может быть, проснешься, или утром ты умрешь. Услышь меня, Бенди! Появись из тьмы! Появись и прими мое подношение! Освободи меня! Молю тебя! Я призываю тебя, Чернильный Демон. Покажись и возьми эту нежную овечку!       Мне следовало осознать мою ошибку с самого начала. Демон видел все, знал все. Он знал, что было у меня на уме, и как я упрашивал его, и, конечно же, он знал, что я колебался, ослабляя веревки, дав человеку шанс уйти.       Он знал это, и Он собирался наказать меня за это. — Нет! Мой Повелитель! Не подходите! Я — Ваш пророк! — выкрикнул я, попятившись прочь. Сердце заколотилось, и грудь отяжелела. Я умолял его о пощаде, однако он не слушал. — Я твой…— начал было я кричать, когда Он вцепился в меня, его когти пронзили мою плоть. Мои крики превратились в бульканье, и все исчезало в темноте. Теряя все, я чувствовал умиротворение.