***
Фриск приходила к нему каждую ночь и тихо сидела на подоконнике, наблюдая, как любимый ею монстр разваливается на части. Ночные кошмары, казалось, стали чем-то обыденным, но оттого не менее ужасным. Девушка никогда не старалась подойти, потому что понимала, что будет бесполезна, но это ночью все изменилось. Санс, наконец, понял, что она рядом, и начал идти в верном направлении. По крайней мере, брюнетка на это надеялась.***
Громкий стук в дверь разбудил всех обитателей дома, кроме его хозяина, который и вовсе не ложился. Он медленно поплелся на первый этаж, намереваясь прогнать всех и каждого, как вдруг услышал голос отца, объясняющего, видимо, Альфис, что сейчас не лучшее время и лучше зайти чуть позже. — Ну, Гастер, дорогой, это важно, — мило улыбнулась девушка передернувшемуся от такого обращения ученому. — Альф, пожалуйста, он действительно не в лучшем состоянии… — Нет, — подал голос Санс, — все нормально. Что ты хотела? — повернулся он к блондинке. Та стояла, все еще слащаво улыбаясь, и в целом выглядела как обычно, за исключением злорадного блеска в глазах. — Что, даже не предложишь девушке войти? — она притворно надула губы, и мэр, недовольно нахмурившись, чуть отступил, давая ей проход. Альфис прошла на кухню, поздоровавшись с сонным Папирусом, готовящим завтрак, и бесцеремонно уселась прямо на стол. В молчании прошла еще минута, в течение которой обстановка накалилась до предела. Первым не выдержал Санс: — Так что тебе нужно? — Мхм, — ученая притворно задумалась, — даже не знаю… Может, твоя смерть, м? — Что?! Что я тебе сделал? — блондин выглядел ошарашенным, как, впрочем, и его брат. — Ты — ничего, милый, а вот твой отец… — Альфис многозначительно замолчала. — Альфис! — грозно вмешался Гастер, — это между тобой и мной, не смей вмешивать сюда моих детей! Он быстро подошел к ученой, глаза его метали молнии, и почти телепортировался вместе с ней куда подальше, но девушка посерьезнела и не позволила ему этого сделать. — Окей, что происходит? — решил прояснить все Папирус. — Санс, ты дебил, — мягко сообщила ученая, — это я убила Азриеля и собираюсь убить Фриск. — Ты… Что? — парень стоял ошеломленный, пытаясь поверить в это. Получалось ну так себе. Все эти гребаные годы он сам и все Подземелье считали виновным в гибели королевских детей именно мера, а в это время Альфис тихо сидела и в ус не дула! Черт. Очередное доказательство, что никому нельзя доверять. Спасибо, Вселенная, это очень ценный урок. — Ладно, — вздохнула девушка, — только ты и я, Гастер, но сперва, — не договорив, Альфис внезапно выстрелила в Санса, который молча смотрел на нее и только в последний момент исчез в клубах голубого дыма, появившись чуть в стороне. Фриск стояла как громом пораженная. Этот придурок едва успел! Слезы гнева вперемешку с облегчением брызнули из ее глаз. Брюнетка, с невидимыми для всех слезами на глазах, замахнулась, понимая, что ее рука пройдет насквозь, но остановиться уже не могла. И тогда… Санс перехватил летящий ему в челюсть кулак прямо у лица и посмотрел на Фриск с такой сильной любовью во взгляде, что она заплакала еще сильнее, улыбаясь вселенной в его глазах. — Но… Здесь… Меня здесь нет!.. Как?! — путая слова, произнесла девушка. Он молчал. Они стояли, а вокруг пролетали пули, вспышки магии, вовсю кипело сражение, а они даже не поняли, как все перенеслось из тесной кухни на просторное поле, с которого все и началось. Они стояли, пока решались их судьба. Они стояли, защищенные магией Санса от пуль и лишних глаз, и тогда он заговорил с мягкой улыбкой на лице: — О, Фриск… Для меня ты всегда есть. Ты рискнула, полюбив меня, а я… Рискнул в ответ. — Я… Да… Я рискнула, Санс. Я прыгнула в пустоту. Рискнуть полюбить тебя — все равно что руками схватить раскаленную звезду — это страшно и больно, но в жизни твоей становится столько света, столько тепла, что даже Солнце кажется тусклым и холодным. Я не думала, что снова смогу к тебе прикоснуться хоть раз в жизни, но… Посмотри, как все сложилось, — она горько усмехнулась, — мы здесь, и мы… Вместе? Да? — Единственная долговечная ценность, которую я могу тебе предложить, это поделиться с тобой одной истиной: ты не властна над другими людьми, Альфис, — Санс словно перестал слышать ту, кого любил больше всего на свете, как бы это ни звучало, и обращатился к ученой, — Не в том, что имеет значение. Ты можешь попытаться. Ты можешь ими манипулировать — отнять то, что они любят, или же дать то, чего они жаждут; ты можешь запугать их, можешь сломать их, можешь возвысить и прославить. На какое-то время они могут даже подчиниться твоим желаниям. Но когда-нибудь твоя власть пойдет прахом, и все будет кончено — они уйдут, и что бы тебя ни заставило всего этого добиваться — все твои причины тоже рассыплются пылью. Как будто их никогда и не было. Если ты поймешь это, — на самом деле поймешь, не просто научишься повторять, а примешь всем сердцем, то приобретешь самое ценное знание, какое только может достаться человеку: знание, что никто не властен и над тобой тоже. Парень вздохнул, покачав головой. - Я знаю, что ты никогда не решилась бы на такое сама, поэтому, кто бы ни стоял за этим нападением, просто помни, что ты... Можешь отпустить и двигаться дальше, не позволяя кому-либо собой манипулировать. Альфис стояла, пораженная. Все ее планы рушились, а Фриск постепенно приобретала очертания. Когда она появилась окончательно, Санс сжал руку брюнетки и снова посмотрел на ученую. — Ты вела игру, Альфис. И ты проиграла. Она отошла, отвернувшись, а Санс отпустил руку Фриск. — Все закончилось. Я спас тебя, - он впервые за много дней искренне улыбнуся — Да… Спасибо. — Теперь все может вернуться на свои места. Ничего не изменится. — Ничего не что?! Ну да… Да! Я должна была понять, что это ничего не значит для тебя, — сказала Фриск, снова всхлипывая, не в силах остановиться, понимая, что потом пожалеет об этом, но сейчас все равно ничего уже нельзя было исправить, потому что эмоций было слишком много, — должна была понять, что ты ничего не чувствуешь, ну или не умеешь чувствовать, а может, умеешь, но не ко мне, ведь я для тебя… я, ну, всего лишь глупый человек, хах… Но тогда ты тоже мог бы понять, что я просто человек, да, я же просто несовершенный человек с человеческими чувствами, человеческой любовью, и я не умею, как ты, включать эмоции и выключать их, когда приспичит, и... Она пыталась продолжать, но он просто закрыл ей рот — поцелуем. Санс просто не мог больше это выносить. Не мог позволить ей плакать. Потому что она совершенно не права — он любит ее каждой частью своей души, каждым осколком сердца и каждой клеточкой тела. Да, Санс всегда видит ее, всегда слышит и постоянно — каждую секунду, — любит. И он сможет сделать ее счастливой теперь, потому что они рядом, они вместе и больше ничто не сумеет разлучить их. Никто и ничто. Но, как всегда говорят, и это не конец — в последний момент Альфис успела нажать на курок и выпустить свою последнюю пулю, которая снова летела в Санса, и на этот раз он не успевал он не успевал уклониться…