«Как он может быть моим учителем?! Нет, это явно сон! Господи, ущипните меня кто-нибудь!» — неслось в моих мыслях, пока я ждала, когда все покинут класс, чтобы поговорить с Марком.
Сынван вприпрыжку подбежала к столу Туана и, хихикнув, начала что-то быстро говорить.
— Ой, Туан-сонсэнним! Можно мне заранее договориться с вами о дополнительных занятиях? Просто у меня всегда всё было плохо с историей…
«Что, блин? Дополнительные занятия?! Она охренела?! Она не видит разве, что он занят?! Да я же её…» — я мысленно проклинала Сынван, стоя в стороне.
— Что? Вы с ума сошли? У нас ещё целый год впереди. Какие дополнительные занятия? Почему я должен тратить на вас своё свободное
внерабочее время, которое, стоит отметить, мне никто не будет оплачивать? Консультации я буду проводить по мере успеваемости учащихся и тогда, когда я сам посчитаю нужным провести их.
— Но… Госпожа Ким в прошлом году поставила мне «C» за год… Я всего лишь хочу подтянуть свои знания по этому предмету…
— Сон Сынван, не делайте из меня идиота, пока у вас «D» не появилась. Во-первых, для того, чтобы «подтянуть» свои знания по этому предмету, можно нанять репетитора. Во-вторых, я вам что, мальчик на побегушках, чтобы исполнять все ваши желания и прихоти? Я пришёл сюда работать, а не выслушивать бредни учениц. Свободны, — Туан опустил глаза назад в журнал, упорно сосредотачивая всё своё внимание на нём.
«Жёстко… — подумала я, смотря на поникшую одноклассницу, которую только что унизил парень, что совсем недавно целовал
меня. — Ну и плевать. Эта сучка заслужила. Марк мой».
Как только Сынван, что только что была в прямом смысле слова отшита, скрылась за дверью кабинета, я подбежала к столу парня и, хлопнув по деревянной поверхности обеими руками, подалась вперёд, оперевшись ладонями на край столешницы. Парень вздрогнул, но всё же продолжил писать размашистым почерком.
— Эй! Ты серьёзно?!
Неуд?! — вскрикнула я.
— Вас что-то не устраивает, Пак Суён? — усмехнулся парень, не поднимая глаз.
— Марк! Что случилось? Я отлично знаю историю! У меня никогда не было неудов!
— Теперь будут. Учитесь усерднее, Пак Суён.
— Это нечестно! Ты в школе ко мне будешь относиться только так?! Можно чуточку помягче?..
— Пак Суён, вы сейчас на что намекаете? — Марк по-прежнему не смотрел на меня.
— Я, конечно, понимаю, в школе мы должны держать дистанцию и всё такое, но… «D»?!
— Вас что-то не устраивает? Вы хотите «E»?
— Что?.. — опешила я, совершенно не узнавая в сидящем передо мной парне своего Марка.
— Покиньте кабинет, пожалуйста. Не отнимайте мою перемену. Я не хочу тратить её на вас.
— Эй, а в тот вечер ты не был таким занудой…
— Пак Суён! — Марк выскочил из-за стола так, что шариковая ручка, которой он несколько секунд назад писал, отлетела в сторону.
— Прости… — испугалась я, увидев уже гнев в его глазах вместо безразличия.
Туан вопросительно посмотрел на меня, видимо, не понимая, почему я всё ещё не ушла.
— Я знаю, что должна была сказать про возраст… Но всё так закрутилось, что я и вовсе забыла. К тому же ты даже не спросил… Марк, ты мне очень нравишься, и я не хочу, чтобы всё закончилось именно так…
— Пак Суён, пожалуйста, прошу последний раз, покиньте кабинет. Его нужно проветрить — это во-первых. Во-вторых, не отнимайте моё свободное время и уж тем более на перемене. В-третьих, для вас я Туан-сонсэнним. Свободны.
Хмыкнув, я подалась вперёд, заставив парня отпрянуть и сесть обратно на стул. Происходящее мне никак не нравилось и уж тем более не внушало спокойствия. Я ведь чуть не отдала этому человеку девственность! Чёрт, да он видел меня полуголой! Неужели после всего, что произошло, он будет отвергать меня? В мыслях творился сущий бардак, который никак не удавалось преобразовать в полный порядок. Уж точно не в этот момент.
— Неужели ты забыл, что было в машине, Марк?.. — стиснув зубы, спросила я.
— Пак Суён! Выйдите вон! Иначе у вас появится ещё одна «D»! — стараясь не смотреть мне в глаза, ответил Марк, на лице которого выступил лёгкий румянец.
Я опешила, замерев с мыслью: «Неужели Марк Туан смущается?.. А тогда, в машине, он был решительным и не краснел, как первоклассник. Парни — это явно загадка всего человечества».
Я даже не двинулась с места, а учитель, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, смотрел на меня самым ненавистным взглядом.
— Забудьте о том, что было, — сквозь зубы процедил Туан.
— Забыть то, как тебя почти трахнули в парке? Забыть то, как тебя едва не лишили девственности? Ты это, чёрт возьми, серьёзно? — я уже не сдерживала смеха. — Какой же ты парень после этого, а?!
— Я
мужчина, который не страдает педофилией — запомните это.
Закатив глаза, я усмехнулась:
— Сказал мужчина, в машине которого я оставила свой лифчик. Ох, Марк, Марк, Марк… А ты ведь сам не хотел торопить события, но в итоге мы чуть не переспали в вечер нашей второй встречи! Для тебя это шутки, да?! Обидно, что я была совершенно другого мнения о тебе…
— Я же сказал — забудьте об этом. Что было, то было. Я ваш учитель, вы моя ученица. А сейчас выйдите вон, иначе мы пойдём к директору.
Хмыкнув, я схватила свой рюкзак с парты и, закинув его на плечо, вышла из кабинета, хлопнув дверью. От досады прикусив губу, я сопела, должно быть, как чёртов паровоз. Такой злой я ещё никогда не была, а ведь стоило-то всего лишь познакомиться с парнем.
«Да что он вообще возомнил о себе?! Думает, я так просто оставлю его! Ну уж нет! Не на ту напал! Да я его так…» — мои мысли прервало столкновение с Ёнджэ, который уже, по-видимому, заждался меня.
— И чего это ты пропадаешь? Вы теперь по очереди будете бегать к этому сорнячку? — нахмурился Чхве, скрестив руки на груди.
— Сорнячку?.. — зависла я, не понимая, о ком говорит друг.
— Этот Туан-сонсэнним тот ещё слизень! Ты прикинь, меня ещё не заставляли стоять весь урок за то, что я передавал записки Джухён! Ну ты прикинь! Да он старпёр конченый! Госпожа Ким со своими старушечьими печеньями была куда милее, чем этот… Дерьмо, а не учитель, отвечаю!
К слову, госпожа Ким хоть и была женщиной среднего возраста, она постоянно приносила в школу упаковку странных печений, которыми хрустела на переменах. Вскоре Югём прознал, что это было за печенье, которые так любила женщина. Оказалось, что они специально для стариков, у которых проблемы с зубами.
— Сколько эмоций… — выдохнула я, потирая висок, который начал пульсировать от напряжения.
— Ещё бы! У меня ноги затекли ужас как! Я на него в суд подам!
— Не драматизируй, Выдрочка. Он вредный засранец, конечно, но согласись, сейчас все девки будут у его ног… — разочарованно протянул рядом с нами мимо проходящий Югём, решивший задержаться.
— Я смотрю, твоё «подземелье разврата» терпит закрытие? — усмехнулась я.
Да, Ким всегда называл этот подвал «подземельем разврата», потому что наш Югём был идиотом, у которого не было фантазии на что-то более существенное и без выпендрежа, зато он круто танцевал, даже я тащилась от его выступлений на школьных мероприятиях, где он постоянно принимал участие. Но хорош он был только в танцах, ну ладно, целовался он тоже отменно.
— Пак, заткнись и не забывай,
что было в этом «подземелье разврата», а теперь, — Ким обратился к Ёнджэ, — я вот думаю, может, нам избавиться от этого учителя? Что скажешь? Доведём его, и девчонки снова наши, м?
— И как же ты его доведёшь, идиот ты подземельный? Да он сам скорее тебя доведёт, чем ты его. К тому же не интересуют его ваши девки, — прошипела я, пытаясь встать на защиту Марка. — Он при мне несколько минут назад так отшил Сынван, что никто не позавидует ей уж точно.
— Суён, ты себя слышишь вообще? — хмыкнул Ёнджэ. — Значит так, я только «за», но я не могу не обсудить всё с Суён, ибо без неё я действовать не буду. Понял? Завтра решим, что и как, идёт?
— Ладно, — недоверчиво прищурился Ким, — тогда до завтра, педики.
У Югёма все были «педиками», особенно мы с Ёнджэ. Ким слишком сильно любил это дурацкое, но смешное слово. Смешнее всего он щурил глаза, когда произносил это слово, ей-богу, можно было умереть и не встать со смеху.
Ёнджэ выхватил мой рюкзак, и, закинув его на спину, повёл меня в сторону спортзала, где нас уже вовсю ждала сдача весенних нормативов. Друг приобнял меня за плечи, как делал всегда, а затем, резко остановившись, словно что-то забыл, достал из кармана шоколадный сырок с ежевикой, который я очень любила, и протянул его мне.
— Да моя ж ты псинка, как я тебя люблю, — улыбнулась я и обняла Чхве.
В этот момент из своего кабинета вышел Марк и, конечно, увидел нас, обнимающихся посреди коридора, из-за чего закатил глаза и скрылся в противоположном направлении.
Я разочарованно выдохнула, что не скрылось от внимания Ёнджэ.
— Только не говори, что и ты туда же… Ей-богу, я его из окна выкину, — скрестил руки на груди парень. — Отдай назад, ты не заслужила, — Ёнджэ выхватил из моих рук сырок, который я почти поднесла ко рту, и целиком впихнул его себе в рот.
— Чем ты таким занимаешься, что тебе удалось сожрать за один укус целый сырок? Что там у вас с Джебомом за собрания такие? — от обиды прищурилась я, при этом продолжая коситься в сторону удаляющейся спины Марка.
— Пошли, иначе Ван заставит нас нарезать круги по залу. Я-то справлюсь, а вот ты — точно нет. И да, после урока я жду объяснений по поводу этого Сорнячка. За каким хреном и ты там у него задержалась, и почему Сынван вышла раньше тебя, — Ёнджэ схватил меня за руку и побежал вдоль коридора, снося всех школьников на своём пути.
Спустя несколько минут бега мы с другом разошлись по разным раздевалкам. Я никогда не любила переодеваться перед кем-либо, ибо всегда отчётливо чувствовалось, что на тебя все пялятся, а ты, чтобы избежать взглядов, как дура, отворачиваешься лицом к стене, лишь бы на тебя не смотрели. Сынван прямо-таки и буравила меня недовольным взглядом, и скрыться от этого взгляда не помогала никакая стена.
Признаться честно, мне просто было некомфортно под столь пристальными взглядами, когда чуть ли не каждая девушка, находящаяся в раздевалке, смотрит на тебя так, словно вот-вот сделает в тебе дыру, оценивая твою фигуру и нижнее бельё. Кстати, из-за этой оценки фигуры многим приходилось втягивать живот и не дышать, как бы то смешно ни звучало, чтобы некоторые личности, любящие посплетничать, не обсмеивали тебя за твои физические данные, стоя где-нибудь в углу школьного коридора.
Пару раз у нас были случаи, когда парни наглели и вламывались в раздевалку к полуголым девушкам, которые визжали как сумасшедшие от испуга и чувства «оплёванной» чести. Правда, за такие похождения парням здорово попало от нашего физрука, и они неделю переодевались в коридоре на глазах у всей школы. Джексон Ван хоть и являлся молодым учителем, но он всегда был честным человеком. Он никогда не давал спуску своим ученикам, поэтому даже когда директриса попросила Вана дать парням более приличное наказание, а не превращать школу в бесплатное стриптиз-дефиле, Джексон отказался, основываясь на том, что клин клином выбивают.
Оглядываясь по сторонам в поисках Джухён, которой нигде не было видно, я поставила рюкзак на скамейку и начала стягивать с себя одежду, стараясь как можно быстрее переодеться.
— Ой, Суён-а! А что это у тебя за синяки на бёдрах? — подлетела ко мне со спины любопытная одноклассница. — А это что? Засос?! Ого, мощный!
— Отвали, Венди! — прикрыв руками верхнюю часть грудной клетки, заорала я.
«О мой боженька, откуда? Господи, почему я утром не увидела? Почему я не подумала о синяках?.. Ну всё, сейчас пойдут сплетни…» — панически крутилось в моей голове.
— И кто же он? — усмехнулась девушка, скрестив руки, тем самым открывая вид на довольно выразительную грудь, что скрывалась за бирюзовым бюстгальтером. — Югём? Ёнджэ? А может, вся спортивная команда? Хотя нет, ребята бы не остановились на одном засосе… Да и кому ты нужна, ума не приложу…
— Не переживай, было бы что приложить, то у тебя бы получилось. Но ты не расстраивайся, в семье не без урода, как говорится, — саркастично выдохнула я, завязывая на поясе шнурок штанов.
Сон с усмешкой фыркнула, но всё же промолчала. Мы хоть и подкалывали с ней друг друга, но врагами не были, да и эти подколы брались не на злостной почве, а скорее, на почве чистого женского юмора. Если у Венди, как она просила себя называть, возникали какие-либо трудности и она просила у меня помощи, то я, не набивая себе цену, спокойно могла помочь ей точно так же, как она помогала мне.
— Девчонки, как вам наш историк? — крикнула на всю раздевалку Чеён. — По-моему, очень даже ничего! Я бы его…
— Что ты несёшь, дурная?! — я швырнула в девушку кроссовку, призывая держать язык за зубами. — Он же наш учитель! Закатай губу! Он же не педофил!
— А ты проверила уже, что ли? — хмыкнула Сынван, возвращая мне мою обувь назад.
— Конечно, смотри какие синяки и засос, круто, да? — я вновь засы́пала Сон сарказмом, из-за которого едва ли не краснела. Ещё бы, в этом сарказме сплошная правда, о которой могли догадаться только мы с Марком.
— Так всё же, если на полном серьёзе, кто это сделал с тобой? — к оставленному Венди допросу присоединилась Йерим.
— С пылесосом шалила. Поверьте, горячее любого мужика! Это не реклама, нет, просто попробуйте, вам понравится, отвечаю, — я вышла из раздевалки под громкий девчачий хохот.
Только я повернулась в сторону спортзала, как на меня налетел какой-то парень, сбив с ног и заставив мой зад испытать пол на удобность и, конечно же, прочность. К слову, напольное покрытие оказалось вполне себе прочным, вот только совсем неудобным.
— О господи, прости меня, пожалуйста! Я правда не хотел! Я просто хотел найти туалет, но я ничего здесь не знаю, и, вообще, я, кажется, потерялся… — поднял меня на ноги темноволосый.
— Да ладно, в следующий раз смотри, куда идёшь, — отряхнув свой зад, пробубнила я, боясь нащупать на штанах дырку, причём не в самом удачливом месте.
— Пак Джинён, — протянул руку парень.
— Пак Суён, — пожав его кисть, представилась я. — Я бы ещё поболтала, но мне нужно идти на урок, так что прости.
— Скажи, пожалуйста, где здесь туалет и как дойти до кабинета истории?
«О-о-о, уж кабинет истории я тебе подскажу, не переживай», — мысленно хмыкнула я.
— Ну, туалет для парней находится на первом и третьем этажах, просто прямо по коридору иди и увидишь. А история на третьем этаже, триста второй кабинет. Не теряйся, а лучше всего не опаздывай, иначе неуд тебе обеспечен, уж поверь, — улыбнулась я, спускаясь по ступенькам к спортзалу.
— Спасибо большое! — парень крикнул мне в спину, но я больше не оборачивалась, боясь, что наш физрук точно загоняет меня.
Достав из кармана телефон, я быстро написала Джухён: «Где тебя черти носят? Почему тебя не было в раздевалке?», но ответ не пришёл так быстро, как обычно. А где её носило, я и предположить не могла даже со всем своим багажом знаний о собственной подруге.
В голову ударили воспоминания вечера, проведённого с Марком в машине. «Этот парень обязательно должен знать,
что он мне оставил», — фыркнула я, приоткрывая дверь спортивного зала, за которой слышались крики, топот и удары мяча.
Войдя в спортзал, я простояла в дверном проёме несколько минут, наблюдая за бегающими в поту одноклассниками. Ребята бежали строем, а наш физрук Джексон Ван подгонял их равномерным свистом в металлический свисток. Да, наша школа не поскупилась на металлический, чтобы показать всё своё уважение к Вану, который физоргам давал только пластмассовые, не позволяя тем пускать слюни на свой свисток.
— Эй, Пак! Да-да, ты, опоздавшая Пак, которая задолбала лапать косяки моих дверей! А ну быстро сюда подошла! — просвистел откуда-то с конца зала Ван, натягивающий с Ёнджэ новую волейбольную сетку.
Большинство наших девчонок открыто пялились на его накачанные мышцы, которые он прятал под чёрной майкой, но мы-то девочки, мы знаем, что от нашего внимания ни одна деталь не ускользнёт, так что любая майка для нас уже не майка, а сплошная зона созерцания фигуры парня. Я бы ни за что не поверила тем девушкам, которые отнекивались от своих действий, готова даже держать пари, что каждая рассматривала своих тупых одноклассников и учителей. «Искренне сочувствую тем, в чьих школах есть не бицуха, а шарики, как они только выживают…» — присвистнула я, понимая, что скоро начнётся вынос мозга и агрессивный топот Пак Суён по спортзалу.
Я трусцой приблизилась к физруку, делая вид, что запыхалась от бега, а он, вместо того, чтобы сказать, какая я молодец, раз занималась, влепил мне лёгкий подзатыльник.
— Э-э-э, разве учитель может избивать своих учеников? — возмутилась я.
— Разве ученик не должен приходить на урок до звонка, Пак? Ты думаешь, я слепой?! Что ты мне тут запыхаешься, я знаю, что ты нихрена не делала. А ну живо пятнадцать кругов! Я не дам тебе спуску в этом году! Всё-таки Туан-хубэ правильно с тобой поступил, теперь так же буду делать!
— Чего?! Этот Сорнячок хвастается тем, как он школоту усмиряет?! — возмутился рядом стоящий Ёнджэ.
— Сорнячок? Чхве, ты не попутал? Он твой учитель, вообще-то! — в прямом смысле слова обалдел Ван.
— Да он меня на ногах стоять заставил!
— И ты устал? Хорошо, попрошу у хубэ, чтобы в следующий раз он заставил тебя стоять на руках, в чём проблема?
— Да я весь урок стоял!
— Сейчас ещё урок простоишь только уже на руках.
— Да Ван-сонсэнним!..
— Давай-давай, заканчиваем с сеткой, и ты бежишь с Пак. А Пак уже должна бежать! — гаркнул мне прямо в ухо Джексон.
«Теперь они с Туаном будут вместе меня изводить? Ну ничего… Учитель Марк, ждите моего второго визита», — выдохнула я, начиная лёгкий бег.
Я продолжала бежать лёгким бегом, иногда переходя на шаг, уже около двадцати минут и размышляла о самых жестоких и извращённых способах убить Вана и Туана, которые уж точно договорились загонять меня: один физически, а другой морально. «А ведь Югём хотел как-то довести Туана… Почему бы не помочь ему? Если Марк не будет учителем, то мы сможем вернуть наши недоотношения и сделать из них настоящие отношения! Бинго! Суён, да ты просто огонь-баба! — я мысленно восхищалась собой, пока кто-то не кинул мне в лоб тяжёлый баскетбольный мяч, из-за удара которого я полетела на пол. — Ну и сука же тот, кто сделал это…» — подумала я при падении, пока моё тело не ощутило всю твёрдость пола.
А на полу, как я успела подметить, оказалось много царапин, чёрных полос от подошвы обуви, о, а ещё пыли. Много пыли и грязи. «Значит, Ван за дверные косяки переживает, а за состояние пола — нет? Было бы здорово, если бы кто-нибудь заставил его отмывать эти полосы… Хотя нет, он бы заставил это делать тех, у кого чёрная подошва. Держи ластик и вперёд, оттирать пол от своих "тапочек", здесь даже думать не надо», — хмуро думала я, расстилаясь на этом полу и ударяясь о него же лбом.
Все столпились вокруг меня, смотря с волнением и не понимая, почему я не спешила подниматься, а кто-то смеялся за спиной, и это были явно мои обидчики. Хотя я бы даже не назвала их обидчиками, всё-таки будь я на их месте, тоже бы смеялась и не со зла, а просто от того, что смешно.
— Эй-эй-эй! Пак, ты чего?! — ко мне подлетел физрук, а за ним и Ёнджэ. — Господи, нахрена ты родилась такой кривоногой?! — Ван подхватил меня на руки непонятно за какой целью, а девчонки ахнули. Признаюсь, в тот момент я ничего не понимала и практически не слышала, голоса отдавались в голове как-то приглушённо, словно я была под водой.
— Что ты ржёшь, дура?! Я всё видел, стерва! Обещаю, этот год тебе запомнится надолго! — за широкой спиной Джексона орал Ёнджэ, который, закончив свою тираду, побежал вслед за Ваном и мной.
А я, всё так же находясь в руках парня, искренне не понимала, что происходило и почему вокруг меня столько внимания и шумихи.
* * *
Вонь больницы — самое противное и страшное в этом мире. Никогда не любила врачей, ибо все они те ещё говнюки. Пишут вечно какую-то непонятную дичь, после чего задаёшься вопросом: «А нахрена вам ваши культяпки? Зачем вы пишете мне ногами? Как я разберу название этого препарата? О'кей, кажется, я умру, а не вылечусь. Спасибо, вот ваши деньги, доктор». Но ведь каждый врач знал об этом интересующем многих вопросе и всё равно писал как китаец, вырисовывающий предсмертную записку во время землетрясения и отключки света.
В медпункте не было никого, кроме меня. Единственное, что я слышала — звук лениво двигающихся стрелок настенных часов, висевших где-то слева от меня. У двери в светлом кабинете стоял стол школьного медика, который, как стоит заметить, благополучно отсутствовал; были ещё цветы, причём искусственные, которые находились в кабинете просто так, для интерьера. Нет, меня хоронить, слава всему святому и несвятому тоже, не собирались. Цветы были, разумеется, хоть и искусственными, но комнатными. Мою кушетку слегка прикрывала белая ширма, которая мне тоже не особо нравилась точно так же, как и пол, покрытый старушечьим линолеумом. «Похлопайте тому, кто обустраивал этот кабинет, желательно по лицу, ибо мне тут жутко не нравится», — недовольно простонала я, садясь на своей кушетке.
Кое-как сев, я перехватила падающую с моего лба повязку и тут же подлетела к зеркалу, когда осознала, что нахождение в медпункте, да ещё и с повязкой на голове — это слишком нехороший знак. На лбу красовался огромный синяк и ссадина, с которыми я точно не сунусь в кабинет Марка.
— О нет… Только не сегодня… — схватившись за голову, всхлипнула я, смотря на себя с жалостью.
— Кто это сделал с тобой? — требовательно раздалось за спиной.
Обернувшись, я увидела злого Марка, которого никак не хотела видеть именно сейчас. «Кто угодно, только не ты… — мысленно вздохнула я. Опомнившись, я тут же прикрыла лоб рукой. — Ты видел меня полуголой, Марк Туан, но этот шишак ты видеть точно не должен».
— Мне нужно повторить свой вопрос, чтобы ты услышала и ответила?! — уже вскрикнул парень, заставив меня попятиться к кушетке, чтобы залезть под неё и спрятаться от всего, что сейчас окружало меня. — Суён!
— Не смотри на меня, я сейчас слишком уродливая! — взвизгнула я, собираясь уже юркнуть под кушетку, как Марк схватил меня за предплечье и потянул на себя.
— Эй, ты же у меня самая красивая, — Туан провёл указательным пальцем по моей щеке, а затем заправил прядь упавших мне на лицо волос за ухо. — Но я хочу знать, кто это сделал, — процедил парень.
— И что ты сделаешь? Неуд по истории поставишь? — невольно усмехнулась я.
Марк опешил, а потом выдал:
— Хорошо. Ты сама вынуждаешь меня. Между прочим, я переживаю за тебя.
Туан прошёл к двери медпункта, а затем, повернув ключ, что торчал из замочной скважины, начал приближаться ко мне, медленно расстёгивая белоснежную рубашку. «Что этот чёрт творит?.. Это так он переживает? Да у меня же сейчас из-за него Марк головного мозга случится! — сглотнула я подступивший ком к горлу. — В принципе, давно бы так, а то строил из себя недотрогу весь день. Вот я знала, что надолго его не хватит. Марк Туан, ты проиграл сам себе!»
Как только Туан подошёл ко мне и окончательно расстегнул свою рубашку, а затем кинул её в меня, я чертыхнулась от неожиданного поворота событий. «Стриптиз, что ли, решил устроить? Да вы, сонсэнним, тот ещё шалун и развратник. Продолжайте в том же духе, и я точно выпрыгну в окно в экстазе, — я пыталась сохранять серьёзный вид, но в голове творилась полная неразбериха. — Так. Стоп, мы же в медпункте…» — в этот момент в меня прилетели джинсы, а я, присвистнув, села на кушетку, широко распахнув глаза и смотря на Марка, который продолжал вытворять «взрослые шалости», как бы сказала Джухён.
Туан подошёл ко мне и, протянув к моему лицу руку, провёл большим пальцем по нижней губе, заставив меня податься вперёд в ожидании поцелуя. Только Марк приблизился к моему лицу, как всё прекратилось из-за каких-то нескольких слов, ударивших в голову вопиющим голосом Югёма:
— А ну вставай, инвалид херов!
В медпункт влетели Ёнджэ и Джухён, а следом за ними и сам ненавистный мне Ким. Джухён, видимо, не скучала, пока был урок физкультуры: её губы были чересчур покусанными, да и волосы чуть ли не в разные стороны торчали. «По-любому Канпимук, чёртов кошатник, был здесь, ну, если не он, тогда кто так постарался?..» — хмыкнула я сама себе, садясь на кушетке.
Ёнджэ вообще был какой-то нервный. Из-за чего я задавалась вопросами по типу: что же не так с моей Выдрочкой, почему Чхве такой невесёлый? «Суён, ты вообще себя в зеркале видела? Не думаю, что тебе было бы до смеха, если бы у кого-то из твоих друзей на лбу была такая хрень. Хотя да, ты бы громче всех тут уссыкалась и каталась на полу в припадке», — я мысленно дала себе ответ.
Тут же подорвавшись с места и подлетев к зеркалу, пытаясь увидеть на своём несчастном лбу огромную шишку, которая, как оказалось, была намного больше, чем в моём сне. «Выходит, эти подсолнухи испортили мой самый обалденный эротический сон, а эта шишка серьёзный разговор с парнем? — я округлила глаза, продолжая смотреть на себя в зеркало. — Чертовски обидно. Теперь я тоже буду врываться в ваши сны, товарищи друзья. Всратый Ким Югём, тебе достанется больше всех, обещаю».
И я действительно похоронила почти все надежды на серьёзный разговор с Туаном. Никогда не считала, что можно серьёзно поговорить, будучи жалким дурачком, вызывающим своим видом один лишь смех. Вот и я бы точно больше насмешила парня, нежели добилась от него слов понимания и перемирия.
— Пак, ты чего как ошпаренная? Случилось что-то? — невинно захлопал ресницами Югём.
— Случился ты, даунидзе, — недовольно прошипела я, прячась за ширмой, чтобы поправить отстегнувшуюся лямку бюстгальтера.
Я уже успела десять раз пожалеть, что родилась такой невнимательной и оставила в машине Марка свой самый любимый лифчик, который, как я всегда считала, приносил мне удачу и придавал больше уверенности в себе.
— Как ты? — неуверенно спросила Джухён.
— Жива, здорова, след в истории оставить ещё способна, — съязвила я, выглянув из-за ширмы.
— Уж не отсылочка ли это к нашему учителю по истории? — хмыкнул Чхве.
Я закатила глаза. Ёнджэ всегда умел подкалывать меня, но что-то мне подсказывало, что подколы, связанные с Марком, надолго будут моими спутниками, особенно судя по недовольному выражению лица моего друга.
— Ладно, Пак, тебе лучше, а значит, я могу это сказать, — хохотнул Югём. — Ты же хочешь соблазнить своего старпёрского Сорнячка? Хочешь, по глазам видно, а если не хочешь, то тебе придётся захотеть, потому что я твой друг.
— Ким, ты что несёшь? — нахмурилась я, наконец отведя взгляд от Ёнджэ. — Какой Сорнячок? Что, чёрт возьми?
— Ёнджэ всё рассказал, хе-хе, но ты не переживай, я могила, — подмигнул одноклассник. — Да и по тебе видно. Ты краснеешь! Ладно, слушай. Твой Туан в край охуел, короче говоря. Я шёл такой спокойно себе по коридору, разговаривал с Сану на обычном языке, как эта Златовласка позвала меня за собой, и не поверишь куда! В кабинет директора, мать его!
— Югём, для тебя нормальный язык — это когда рот в рот, я не удивлена, — фыркнула я, скрестив руки на груди.
— Ой, да что ты, нормально же общались. Вот не будь ты такой… — Югём посмотрел на Ёнджэ, — кхм, не важно. Короче, план такой: для начала ты должна достать номер телефона Туана. Я подключил к этому делу Чонгука, он сказал, что учитель не забирает с собой телефон, когда выходит из класса. Так вот, я хочу изменить его рингтон, а потом, во время урока, а лучше во время разговора с директором, позвонить ему! Что думаешь, если вместо привычной мелодии заорут стоны?! Стоны! Да я гениален же!
— Югём, ты больной. Я не участвую в этом мракобесии. Отвали со своими тупыми планами. Да и как ты хочешь, чтобы я достала его номер? М?
— Ну… ты баба. У тебя есть сиськи. Покажи ему сиськи! — вскрикнул Ким.
— Я бы ему показала твои, но боюсь, он не возбудится от их вида.
Доводы бесящего друга становились с каждым разом всё страннее и невыносимее для восприятия. Я никогда не злилась на Югёма, он, конечно, дурак ещё тот, но я понимала, что его юмор неизменен. Югём нравился мне таким, каким был: туповатым, безумным, пошлым и часто употребляющим нецензурную лексику, которая строго-настрого запрещалась не столько в нашей школе, сколько по всей стране в рамках этикета и воспитания нравственности в людях.
— Ой, да ладно, неужели он тебе не нравится?! Ой, точно, я и забыл, что тебе нравлюсь я, — Югём снова посмотрел на Ёнджэ, который смотрел то на меня, то на него не самым одобряющим взглядом, — кхм-кхм, как душно, дайте воды…
Джухён молча сидела, метая в меня довольно выразительные взгляды, которых я совсем не понимала, отчего ещё больше злилась. Мало того, мне досталось на физкультуре, так теперь и подруга шифровалась, то ли не понимая, что я не могла думать и «разогревать» своё серое вещество, то ли прикидываясь, что у неё нервный тик.
— С меня хватит, что за детский лепет, Гём? Мы взрослые люди, в конце концов, — выдохнула я, выходя из медпункта, на ходу заклеивая лейкопластырем свой пострадавший лоб.
* * *
Сама того не понимая, я пришла именно в кабинет истории, где за учительским столом сидел никто иной как сам Марк, а рядом с ним… Сон Чеён — учительница корейского языка и молодая язва. Девушка улыбалась и как бы невзначай касалась руки парня, затем извиняясь перед ним за это «недоразумение», а сам Марк мило улыбался ей в ответ, давая понять той, что всё нормально. Но всё было далеко не нормально, особенно в эти минуты со мной. Сердце начало глухо пропускать удары, а я, постучавшись в дверь кабинета, заглянула внутрь, сказав:
— Извините, учитель, можно вас?
— Проходите, я вас слушаю, — сухо ответил парень, переменившись в лице, на котором до этого была шикарнейшая улыбка.
— Нет, мне нужно сказать вам это наедине. Извините, Сон-сонсэнним! — поклонившись, чуть ли не сгорала со стыда я.
Марк закатил глаза, но с места поднялся и направился к выходу. Словно в замедленной съёмке, парень вышел в пустующий коридор. Такой же, каким запомнился мне: постоянно изящный, нереально красивый и… горячий, настолько горячий, что даже кровь закипала при виде него.
— Что на этот раз, Пак Суён? — недовольно спросил сонсэнним, заметив мой лоб, на котором красовался лейкопластырь, увидев который, он на долю секунды смягчился, но тут же надел свою маску суровости назад.
— Я… Эм… — я покраснела, засмотревшись на его бледную шею, где выступила вена. — Марк, ты должен это видеть! — и в этот момент я сотворила то, на что бы никто точно не решился. Я подняла подол юбки так, чтобы были видны только синяки, оставленные парнем сутки назад. — Ты не должен меня отталкивать после того, что было! А ещё это! — я показала засос на верхней части грудной клетки. — Ты думаешь, это шутки?! Зачем ты так со мной?..
— Суён! Что вы себе позволяете?! — парень тут же убрал мои руки от задранного подола юбки. — Сейчас же прекратите! Вы за этим меня позвали?!
Я уже не могла слушать этот бред его глупой и несправедливой по отношению ко мне игры, ведь щёки просто полыхали от стыда и неловкости, а я сама не знала, куда смотреть, поэтому, ничего лучше не придумав, я попыталась поцеловать его, но парень легко увернулся и, сказав, что больше не хочет меня видеть, скрылся за дверью кабинета.
Марк заставил меня почувствовать себя отшитой Венди. Хуже этого чувства я ещё никогда не испытывала. Моя мама всегда говорила мне, что у девушки должен быть один мужчина на всю жизнь, поэтому я не могла позволить себе просто взять и оставить всё как есть. После того, что мы с Марком делали в машине, он как минимум должен быть более снисходительным по отношению ко мне. По крайней мере, я так думала.
— Ну и мудак же он, — послышалось за спиной.
В дверном проёме между лестницей и коридором стоял Ёнджэ, скрестив руки на груди.
Я подошла к другу и обняла его, дав волю слезам. В этот момент я была согласна со всем, что сказал и мог сказать Ёнджэ. Я очень нуждалась в поддержке и простых дружеских объятиях, желая высказаться насчёт Марка и его поведения.
— Хочешь, я тебя угощу мороженым? М? А баббл-ти хочешь? Я знаю, что хочешь, пойдём, там обсудим, что тебе делать, хорошо? — Ёнджэ приобнял меня, и мы двинулись к выходу из здания, по пути оба вытирая мои же слёзы.
«Ничего, слёзы — это всегда полезно. Раз ты захотел поиграть в строгого учителя-недотрогу, то я, так уж и быть, сыграю с тобой в эту игру. Марк Туан, ты ещё не знаешь, что я так просто не сдаюсь», — я мысленно успокаивала себя.
— Оппа, мы должны для начала найти Гёма.
Походу, это был первый раз, когда я назвала Ёнджэ оппой. Мы даже оба замерли, словно нам послышалось то, что вылетело из моих уст, но после, пожав плечами, парень беззаботно сказал:
— Без проблем, но только потом ты мне всё в подробностях расскажешь.
