***
Шастун очнулся в кромешной темноте — лишь одинокая свечка, почти погаснувшая освещала помещение. Он не узнавал это место. В углу стоял письменный стол с кучей пергамента, рядом множество стендов с огромными фолиантами, а сам он лежал на небольшой кушетке, которая явно служила не для полноценного сна, а легкого отдыха. Его тело было накрыто пледом. Напротив него потрескивал камин, от которого было достаточно тепло в уже холодный предзимний вечер. Антон принял сидячее положение и потер виски. По его внутренним ощущениям было уже больше семи вечера, а значит он опоздал на отработку и Попов с него тысячу шкур сдерет или назначит еще тысячу дополнительных отработок. Возможно даже, что до конца учебы он от него не отделается. Он тихо засмеялся и покачал головой. Дурак, так легко повелся на эти шуточки, и сам хорош, ничего не скрывает. — Над чем смеемся — над своей глупостью или над ситуацией в целом? — прорезал тишину грубый голос Попова, от чего Антон дернулся и бросил взгляд на дверь. Арсений стоял, облокотившись о косяк, сложив руки на груди. Его недавно подстриженные волосы теперь не прикрывали даже ушей. С таким стилем ему можно было дать почти 20 лет, что намного меньше истинного возраста. Если бы Шастун не знал какое коварство кроется внутри него, то сказал бы, что он достаточно привлекателен несмотря на яркую бледность и огромные круги под глазами. Антон сам не понял с каких пор стал так внимательно рассматривать своего профессора, старательно сравнивая его с младшей версией, ища изъяны или схожесть. — Простите, профессор, — негромко начал Антон, — кажется и в этот раз я пропускаю вашу отработку. Арсений покачал головой и, юноша мог поклясться собственной головой, едва заметно улыбнулся. — Почему я совсем не удивлен этому, Шастун? — Попов вновь покачал головой и оттолкнулся от косяка. Он медленно направился в сторону парня и спустя какое-то время уселся рядом с ним на кушетку. Антону стало совсем некомфортно, разве он мог позволить себе вот так сидеть рядом со взрослым мужчиной, который к тому же еще и являлся его преподавателем? — Кажется я просто гора неприятностей, — Антон рассеянно пожал плечами и устремил взгляд вновь на камин. Он уже не видел с каким тяжелым взглядом его рассматривал Попов. Вот так молча они посидели пару минут, пока Антон так же молча не встал и не направился к выходу из личного кабинета профессора Зельеварения. Лишь у двери он обернулся и увидел какое-то движение в огне, но палочки в руках у профессора не было, так что, сославшись на усталость, он решил, что ничего и не было. Дверь захлопнулась, пальцы Арсения щелкнули и феникс растворился в огне. Шастуна слегка мотало из стороны в сторону, сказалось то, что он не ел весь день. Ему не давали покоя мысли о Корфе, а также о том, что Позов уже должен был вернуться, а они так и не встретились на обеде. Да еще и Арс чудил, молча ушел и даже ничего не сказал. Время было уже позднее, они должны были вернуться с тренировки. В гостиной Гриффиндора было достаточно пусто, только в углу сидела какая-то второкурсница и не спеша читала книгу. Юноша поднялся в свою комнату и распахнул дверь. И это все произошло максимально вовремя, потому что он застал следующую картину — Арсений одной рукой удерживал за кофту Сергея, а другой уже замахивался для удара, но его остановило открытие двери. — Какого хуя тут вообще происходит? — ошалело взвизгнул Антон и подскочил к друзьям. — Уйми нахуй этого придурка, иначе я за себя не ручаюсь, — прохрипел Матвиенко. Арсений засмеялся и правый кулак мгновенно нашел место для удара на лице парня. Тот зашипел от боли и попытался закрыть лицо от нового удара, но он не последовал. Антон успел оттащить Попова. Матвиенко поднялся с пола, коснулся рукой губы и снова зашипел. — Ты вроде не со Слизерина, чтобы так удачно говорить на парселтанге, — едко отметил Арсений, но был тут же заткнут тычкой под ребра от Антона. — Что произошло? — максимально спокойно спросил Шастун. — Тренировку не поделили, — лучезарно улыбнулся Арсений. — Ты не говорил мне, что записался в гомики, — грубо произнес Сергей и покосился на руки, обвивающие Антона. Парень молчал. Он боялся что-либо сказать, а еще он понимал, что сейчас его объяснения будут звучать глупо. Дальнейшие слова решат судьбу их дружбы. И будет ли хоть что-то между ними дальше? Шастун тяжело вздохнул, сильно потер виски и посмотрел в глаза Сергею. — А ты не говорил, что записался в гомофобы, — ледяной тон, Антон изо всех сил пытался сделать так, чтобы его голос не дрожал. — Не думал, что ты поддашься дурным влиянием и тебе будет плевать на нашу дружбу. — Как мы заговорили! — рассмеялся Матвиенко, сложив руки на груди. — Это еще Позов не знает, а вот когда я ему… — Он знает, — негромко перебил юноша. — Я писал ему письмо. Матвиенко завороженно посмотрел на Шастуна. У него никогда не было от него секретов, он не узнавал его. Сергей перевел взгляд на спокойное лицо Арсения и ему захотелось тоже проехаться кулаком по этой наглой физиономии, но это вряд ли бы вышло. — Мне неприятно с вами находиться, — плюнул Сергей и вышел из комнаты. — Как и нам, — тихо произнес Арсений вслед закрывшейся двери. Попов аккуратно приобнял Шастуна, не навязываясь, но в тоже время показывая свою поддержку. Так они простояли несколько минут, пока Антон не вздрогнул. — Что такое? Шастун выбрался из кокона рук. Он грустно улыбнулся и покачал головой. Слишком быстро, слишком много всего. — Давай спать, Арс, поздно уже. С завтрашнего дня у меня возобновляются отработки у тебя, — Попов состроил страдальческую гримасу, чем вызвал громкий смех Антона. — Было бы неплохо надавать тебе по башке, потому что так нельзя издеваться над студентами. — Мы это изменим! — хихикнул Арсений и забрался на кровать Антона. — Эй! — наигранно возмутился Шастун и сложил руки на груди. — У тебя есть свое место! — Да ладно, — Арсений с довольным лицом похлопал рукой по месту рядом. — Я уверен, что ты хочешь узнать все подробности игры в квиддич и что произошло с Матвиенко. Антон лишь тяжело вздохнул и с грустной улыбкой кивнул. Он прав, ему нужно было понять все это, разобраться в себе. Юноша скинул с себя кофту и оставшись в одних штанах, забрался на кровать, в теплые объятия Арсения, который тут же начал свой рассказ, который продолжался почти до утра. Но это ничего, ведь сегодня уже пятница, а значит впереди скоро выходные и куча свободного времени.Глава 9
18 октября 2019 г. в 00:51
Антон медленно отложил перо и выдохнул. Он наконец-то закончил письмо для Димы, юноша уже завтра должен был вернуться в школу, но это тема не терпела отлагательств. Ему нужно было поделиться со своим лучшим другом о том поцелуе. И пусть, что он, возможно, мог бы получить море неодобрения Димы, особенно учитывая то, что Арсений его профессор, хоть и будущий, а также то, что этот юноша может исчезнуть в любой момент, а сам Антон останется наедине со своими чувствами.
Приоткрытое окошко гнало слишком холодный воздух, он слегка поёжился и передёрнул плечами; хотелось уже залезть под одеяло. Его сосед еще где-то бродил, Сергей оставался до позднего часа и тренировался, пока ему везло на отсутствие старост, иначе их факультет каждый раз на утро не дощитывался бы пары десятков баллов, а Матвиенко бы ждало неминуемое наказание. И одно наказание над ним висело, он его быстренько выполнил, пока Шастун отмазывался от него, находясь всё своё свободное время у кушетки Арсения.
— Nox, — юноша потушил свет и положил палочку на прикроватную тумбу.
На душе всё ещё немного скребли кошки, но после выражения эмоций на письме уже не так сильно. Он улёгся, накрылся с головой одеялом и отчаянно зажмурился — Антон мог сказать наверняка, что влюблялся в Арсения. В своего Арсения, который должен стать его преподавателем, кто вообще в это может поверить?
Когда Сергей зашёл в комнату, Шастун уже мирно посапывал — его нога торчала из-под одеяла и так манила, чтобы её пощекотали. Матвиенко едва удержался от этого порыва и лишь тихо рассмеялся. В комнате было ощутимо прохладно, парень решительно закрыл окно и плюхнулся на собственную кровать. Он тоскливо взглянул на своего друга — ему стало не хватать его, постоянно пропадал в Лазарете, на уроках полностью вникал в предмет, всё слушал и с ним невозможно было даже поболтать.
К тому же сегодня подходила к нему Кэрро и сообщила о том, что она нашла нового ловца. Он, конечно, был согласен, что прошлый или нынешний так себе, почти ни разу так и не поймал. Все лежало на плечах загонщиков, поэтому они ни разу так и не получили первое место. Всегда вторые, а упрямому Матвиенко это уже знатно поднадоело, так что он был переполнен надеждой на новую кровь в команде.
На следующее утро Шастун еле разлепил глаза, он, словно чувствовал, что начал заболевать. Видимо открытое окно в холодную ночь сказалось на нем, и он мог простыть. Пересилив яростное желание пойти в Лазарет и попросить лекарство, он быстро оделся, накинув сверху теплый длинный кардиган, и отправился на Зельеварение. Конечно же с ненавистным Слизерином. Ему было терпимо уживаться с этим факультетом до этого года. В этом году их отношения стали напряженными и все из-за кубка, а подначивали их в этой вражде сами преподаватели. Так что вражда на словах постепенно сформировывалась и в жизни.
Антон зашел в класс буквально за минуту до начала занятия. Его счастью не было предела — Арсений вернулся и радостно ему помахал рукой с предпоследней парты. Шастун сделал шаг к другу, он был так ослеплен и рад, что… Не заметил профессора Попова слева от себя и врезался в него почти со всей силы. Мужчина неприятно зашипел и пара слизеринцев, сидящих максимально к ним близко, были готовы поклясться, что слышали проклятья на парселтанге. Антон зажмурился и весь как-то подобрался — настолько он был напуган и ожидал своей скорейшей казни.
— Шастун, вы что, за своим ростом уже ничего дальше своего носа не видите? — профессор начал говорить негромко, чтобы слышал только его факультет. — Меня до сих пор беспокоят ваши прогулы назначенных вам отработок. Что могло вас отвлечь от этого занимательного дела?
Антон молчал и лишь только возмущенно засопел — конечно, сам Попов это все прекрасно знал, но ему нужно поиздеваться перед всеми над ним. Особенно после увиденных воспоминаний. Особенно, когда ему нужно сдерживать себя абсолютно во всем. Арсений каким-то образом услышал часть с разговором про отработку и, о ужас, вскочив с места, направился к ним. Он бесцеремонно вклинился между ними и с прищуром посмотрел на свою взрослую копию.
— Прошу прощения, но я тоже пропускал ваши отработки, прикажете приступить к ним с сегодняшнего вечера? — Арсений замолчал, но глаза Попова говорили о многом. — А, точно… Сэр.
— Вы просто невозможны, Кристиан, — профессор едва вспомнил имя, прежде чем оно успело сорваться с его уст. — Кажется, вы запамятовали, но время, проведенное в лазарете, вам было засчитано за отработку, потому что там вы выполняли все задания и не отстали от других предметов. Вам это простительно, тем более у вас сегодня первое занятие по квиддичу, его конечно же нельзя пропускать, — последние слова были произнесены весьма ехидно.
Молодой Арсений уже было раскрыл рот, чтобы снова побороться за медаль в остроумии, но взмах руки Антона мгновенно его заткнул.
— Хорошо, сэр, во сколько я должен спуститься к вам в подземелья?
— 7 часов, Шастун, без опозданий, — рыкнул Попов и, проследовав на свое место начал занятие.
— Вы оба просто круглые идиоты, — прошипел Антон, закатив глаза и торопливо затолкал Арсения к своему месту.
— Убей меня сейчас, пока я молод и не такой упертый баран, — пробормотал сокрушенно юноша и сел на место.
Антон покачал головой и раскрыв пергамент, приступил к написанию лекции, которую начал вести профессор. Слизеринцы продолжали посматривать на Шастуна, который вообще ни на что не реагировал. Чего не скажешь о другом молодом человеке. Он решительно не стал ничего писать и просто нахальным образом сидел сложа руки без дела.
— Кристиан, подойдите ко мне, — громко прозвучал голос Попова спустя пару минут безделья ученика, но проигнорировать юноша не мог.
Он медленно поднялся со своего места, бросил взгляд на умоляющие глаза Антона и неторопливо двинулся к столу декана. Когда он подошел к нему, то в глазах Попова можно было много эмоций прочесть, одна из них — моментально испепелить на месте. Но вместо этого, профессор просто протянул небольшой пергамент, и Арсений незамедлительно его развернул. После прочтенного юноша лишь кивнул, собрал свои вещи и проигнорировав непонимающий взгляд Шастуна, вышел из кабинета.
Антон посмотрел на закрывшуюся только что дверь и перевел взгляд на профессора. Он не успел прочесть последнюю эмоцию в его глазах, слишком быстро ледяная маска легла на его лицо.
Оставшаяся часть занятий прошла в тишине, Матвиенко тоже не появился в кабинете что очень удивило Антона. Хоть тот и отработал свои дни, но следующих наказаний еще никто и не отменял. К тому же они так давно не разговаривали по душам, с момента прибытия Арсения. Он даже не знал когда будет следующий матч по квиддичу, чтобы сходить на него туда с Арсением.
— Что, свидание обдумываешь, Шастун? — прозвучал едкий комментарий от слизеринца.
— Это не твоего ума дела, Корф, — фыркнул Антон, отворачиваясь от парня в другую сторону.
— Какие мы стали храбрые, — рассмеялся Владимир, подмигнув своим друзьям. — Но без Сереги и гейского дружка ты никто и ничего не можешь сделать.
Антон резко вскинул голову — в его голове набатом отбивались последние слова… Гейского дружка. Клеймо. Та самая метка. Он автоматически потер запястья и потеребил браслет, скрывающий шрам. Антон научился пользоваться правильной магией и все большие скрывал с ее помощью, оставляя только один, который был нанесен с помощью темной магии. Его было невозможно скрыть.
— Что тебе нужно, Корф? — устало буркнул Шастун.
— Да просто интересно, у вас там гейские оргии на Гриффиндоре или только вы трое?
— Не боишься получить знатных пиздюлей от Матвиенко за такие слова? — усмехнулся Антон.
Корф оскалился и нанес удар Шастуну под дых. У Антона перехватило дыхание, его сложило пополам, в глазах помутнело.
— Профессор! — взвизгнула какая-то гриффиндорка, кажется Оксана, но Антон уже ничего не увидел.