***
Арсений вдруг оказывается в своем поместье и испуганно оглядывается. Ему рано было еще перемещаться, да и находится он в школе, значит он бы в ней и оказался. Значит это всего лишь сон. — Всего лишь сон? — вторит его мыслям холодный женский голос. Попов резко оборачивается и у камина видит женщину средних лет, которая является его опекуншей. Пока еще является. Он прекрасно помнил, что перенесся с помощью маховика ровно в тот момент, когда на него хотели наложить Империо, подчинить его и исполнить предназначение, пусть и не по его желанию. Юноша ощупывает свои карманы, но палочки не находит. — Ты же прекрасно владеешь беспалочковой магией, — усмехается женщина, осматривая парня с головы до ног. — В тебе что-то изменилось. — Что вам нужно, госпожа Романова? — скрепя зубы спрашивает Арсений, стараясь успокоить бешеный ритм собственного сердца. — Ох, ничего такого, солнышко, — Анна Константиновна лучезарно, но не искренне улыбается. — Всего пара заклятий на то, чтобы ты поскорее вернулся и выполнил кое-что для нас. — Как вы смогли преодолеть время? — как бы невзначай спрашивает Попов. Ему это действительно непонятно и очень волнует, а еще он пытается потянуть время. Возможно, Шастун проснется и сможет вытащить его из навязанного сна. Он точно сможет ему помочь. Время… Главное успеть. — Ты же отличный легилиментор? Как же ты позволил проникнуть в свой разум во сне? — женщина явно наслаждалась превосходством над юношей. Арсений едва слышно прошипел ругательство. Романова рассмеялась. Именно она учила его парселтангу. — Недостаточно поработал над окклюменцией, — пожимает плечами Арсений, стараясь скрыть эмоции, что дается ему чрезвычайно сложно. В следующее мгновение в руках у женщины оказалась палочка. Она покрутила в ее руках, а парень неосознанно начал пятиться от нее. — Ты же понимаешь, что должен вернуть мне должок и выполнить предназначение. — Я отплатил вам чем смог, зачем требовать с меня сверх положенной меры? Но ответить Романова ему не успела. Гостиная начала мутнеть, расплываться, как и черты лица женщины. Они оба услышали мальчишеский голос, который отчаянно звал Арсения. — Не может этого быть… — прошептала Романова, на секунду потеряв самообладание, но тут же бросилась в сторону Попова. — О нет, я не закончила с тобой! Она успела ухватиться за его плечо и до уха юноши долетели слова, похожие на мелодию, значения которых он не знал. И, прежде чем Арсений смог очнуться, одно заклятие уже было наложено. Попов с криком открывает глаза, его сердце бешено бьется, яростно ударяясь о ребра, грозя выскочить в любой момент. На его шею тут же бросается Антон, у которого почему-то было мокрое лицо. Арсений несколько раз глубоко вздыхает, выравнивая разбушевавшееся сердце и чуть отстраняет другого парня. Он приподнимает двумя пальцами подбородок Шастуна и начинает рассматривать его. — Что случилось, Шаст? — тихим голосом интересуется юноша. Антон всхлипывает и делает попытку вырваться из цепких пальцев Арсения, но тот лишь крепче сжимает его подбородок, а другой удерживает за предплечье. По щекам Шастуна вновь побежали слезы, которые он был не в силах сдержать. — Ты… кричал, — всхлипнул юноша, опустив голову. — Я пытался тебя разбудить, звал… Но ты продолжал метаться по кровати. А потом… Сердце Арсения пропустило удар, и он почувствовал в эту минуту что-то новое внутри себя. Неизведанное, чуждое ему, а самое главное абсолютно непонятное. — Что было потом? — Попов едва смог проглотить комок в горле. — С твоих пальцев начала струиться темная материя. Сначала это было едва заметно, она была пепельной, но с каждой секундой она темнела и темнела и я… Антон вновь начал плакать. — Я проник в твою голову. Попытался сделать то же, что и ты. Хотел помочь тебе. — Ты это сделал, родной, — улыбнулся Арсений, хотя новости о тьме и его пальцах нагнали на него ужас, но он сдержался. — Ты все правильно сделал, если бы не ты я… Но договорить Попов не смог, потому что он увидел нечто и его словно прошибло током. На руках Антона возникли татуировки цвета самой темной и безлунной ночи. Эти узоры были ему знакомы из фолиантов темной магии. — О, Мерлин, что ты подцепил из-за меня… — сокрушенно прошептал Арсений, взяв руки Антона в свои. — Кажется, меня пометили, — просипел Шастун, глубоко выдохнув.Глава 12
24 октября 2020 г. в 04:01
Сон резко обрывается, по потолку ползут тени растущих во дворе деревьев, призрачные капли дождя омывают стены, густыми потоками катясь вниз, словно слезы. Похоже, за окном танцует настоящая разбушевавшаяся гроза. Тени от воды каким-то образом успокаивают встревоженное дыхание Антона. Кошмары почти не пугают, он научился жить с ними, реальность нередко бывает чудовищней любого изощренного сна хотя бы потому, что ее не прогонишь с наступлением рассвета. Яркая вспышка осветила занавешенную мраком комнату Лазарета, на мгновение вокруг воцарился день, тени исчезли, ветви страдальчески не изгибались возле светильника, даже дождь, казалось, остановился. Глаза Шастуна отозвались болью, юноше пришлось спрятать лицо под одеялом, но картина отступившей темноты все еще оставалась в голове. Все во мраке кажется незнакомым, даже пугающим, но лишь одной секунды хватает, чтобы опознать, чем являются незнакомые очертания в светлое время суток.
Он с неохотой взглянул на часы, висевшие у двери — 5 утра. До рассвета совсем недалеко. Зима решила начаться с грозы? Неожиданно. Будто предзнаменование того, что в скором времени все люди будут лить слезы.
Уснуть ему больше не удалось, поэтому он решительно встал с кушетки, не торопясь оделся, захватил все свои вещи и бесшумно вышел из Лазарета. Свой путь он держал в родную комнату факультета. Самочувствие его стало явно лучше, но без палочки он не решился колдовать, чтобы снова скрыть свои шрамы на руках, которые после заклинания снова стали заметны. Антон был уверен, что об этих шрамах его будет расспрашивать сам Арсений. Он улыбнулся. Арсений… Это имя стало все реже ассоциироваться с хмурым профессором и больше с заводным бесстрашным подростком.
Когда он прошёл через картину с паролем, то оказался в общей гостиной. Ему тут же стало некомфортно от воспоминаний у камина — как его рука горела и он ничего не мог сделать, как Арсений проник в его разум и попытался помочь… Антон тряхнул головой, отгоняя темные мысли, натянуто улыбнулся и прошёл в свою комнату. Было слышно сопение с одной кровати и храп с абсолютно противоположной. Сергей спал, предварительно закрывшись пологом, Арсений же наоборот, раскинулся на всей кровати в позе звездочки, даже предварительно не раздевшись. Его лицо сохраняло спокойствие во сне, лишь аккуратные длинные пальцы иногда дергались, будто пытались за что-то ухватиться. Антон смущенно оглядел все тело парня и, спустя время, он принял решение улечься рядом с другом. Юноша оставил принесенные вещи на своей кровати, скинул с себя рубашку, быстро сменил брюки на ночные пижамные штаны и вдруг резко замер. Они же не одни в комнате. Как отреагирует Сергей, когда увидит их спящими вместе? Шастун думал всего секунду. Он бросил хмурый взгляд в сторону кровати Матвиенко, угрюмо хмыкнул и улегся в объятия Арсения. Конечно же Попов мгновенно проснулся, почувствовав нарушение личного пространства. Он столкнулся лбом с Антоном. В глазах будущего профессора можно было прочесть миллион ругательств, но злость тут же ушла, когда Шастун прижался всем телом к нему и задрожал.
— Не прогоняй меня… — едва слышный шёпот и Арсений судорожно выдыхает.
— Горе луковое, — прошипел Попов и вытащил палочку из-под подушки.
Он быстро взмахнул несколько раз палочкой и полог полностью скрыл их от посторонних глаз, потом еще один взмах и Антон понял, что это было заглушающее заклинание. После того как Арсений убрал палочку обратно под подушку, другой парень мгновенно расслабился и заулыбался. Попов на мгновенье залюбовался красотой мальчишки — бледное лицо, из-за этого едва заметные веснушки, придавали невинность Антону, но вот его улыбочка говорила абсолютно противоположное.
— Шаст, какого, собственно говоря, хрена ты оказался здесь? — юноша попробовал максимально нахмуриться, чтобы придать себе какой-никакой строгий взгляд, но у него это выходило так себе.
Антон перестал улыбаться и серьезно посмотрел на друга. Точнее, начал рассматривать его и касаться — родинки над бровью, потом пальцы аккуратно прошлись по носу и замерли, едва касаясь губ. Попов внимательно наблюдал за действиями парня, не подгоняя его и в тоже время, не делая ответных реакций.
— Арсений, вернувшись в свое время ты будешь все помнить? — раздался хриплый голос Антона в тишине.
— Да, основную часть я запомню, — кивнул Попов. — Но, чем старше я буду становиться, тем больше этих воспоминаний будет заменяться моим новым настоящим временем.
Шастун тяжело вздохнул и собрался убрать руку, но Арсений успел поймать ее и прижать тыльной стороной к своей щеке. Он аккуратно потерся о ладонь и едва ощутимо поцеловал.
— Ты забудешь и меня? — голос Антона сквозил такой болью, что она нашла отражение даже в сердце Попова.
— Разве возможно тебя забыть?
После этих слов Шастун набросился на губы Арсения, в яростном, полном отчаяния поцелуе. Он сминал его губы, то ли стараясь навредить другому, то ли стараясь доказать, что эти губы будут принадлежать только ему. Но Попов остановил юношу, мягко оттолкнув от себя. Арсений переместил Антона на лопатки и навис над ним сверху. Юноша наклонился к губам Шастуна, мягко засосал нижнюю, потом губы начали спускаться ниже, к шее, оставляя влажную дорожку. Антон закатил глаза, на его щеках появился легкий румянец. От такого вида Арсений не сдержался и зубами слегка прихватил нежную кожу на шее. Потом он спустился ниже, проводя дорожку из поцелуев по голому худому торсу.
Попов дуреет от обжигающе острого и сладкого запаха возбуждения, исходящего от Шастуна, от вкуса вязкой смазки, которую он слизывает с острой темно-розовой головки, от тихих, просящих поскуливаний мальчишки. Арсений плотно обнимает губами твердый член, неспеша опуская голову все ниже, скользит языком по набухающим, пульсирующим венам. Антон рвано двигает бедрами, сжимая в пальцах простынь, прокусывая губы в попытке сдержать череду просто нереально громких стонов. Попов со знанием дела пропускает головку в горло, и Шастуна выгибает дугой, он закрывает рот ладонью, сжимая зубы, пытаясь одновременно заткнуть себя и хотя бы немного отрезвить — по телу проходит волна крупной дрожи и вслед за ней волна такого нестерпимого жара, что в глазах темнеет от удовольствия.
Арсений пошло облизывается, поднимая голову, скалит зубы в улыбке — в ушах набатом гудит быстрый шепот другого подростка, повторяющего его имя, и ему это нравится. Антона трясет так сильно, что вот-вот зубы должны раскрошиться в пыль, он напряженно выдыхает, уткнувшись лицом в шею склонившегося над ним парня и молчит.
Только счастье не может длиться долго — спустя время Шастун откидывается на подушку, с трудом собирая нечленораздельные звуки в слова, а Попов тем временем поднимается, щелкает пальцами, чтобы убрать остатки спермы с простыни и частично с живота парня. Потом Арсений ложится на бок и по-хозяйски прижимает к себе Антона, тот немного ёрзает и тянется к стояку парня, который не был удовлетворен. Попов берет руки парня и кладет их себя на грудь, помотав головой.
— Не надо, Тош.
— Но я тоже хочу… Ты же… — прошелестел Антон, целуя в шею Арсения и у того на мгновение перехватывает дыхание, но он все же берет себя в руки.
— Все в порядке, в другой раз мы продолжим, договорились? — Попов многообещающе ухмыльнулся, и Антон кивнул. — Давай немного поспим? У нас есть немного времени до пробуждения.
— Хорошо, — Шастун сладко зевает и утыкается в грудь Арсения.
Спустя небольшое количество времени они оба проваливаются в глубокий сон. Почти перед самым пробуждением некто проникает в сон Попова, чему он точно не будет рад.