Кто-то, похожий на тебя

Кухню заливал такой яркий солнечный свет, что можно было увидеть лишь силуэт девушки, склонившейся над столешницей. Она хлопотала над завтраком, солнечные зайчики играли на светлых волосах, отчего они переливались золотом. По кухне витал умопомрачительный запах свежесваренного кофе. Минако взяла две чашки, чтобы налить бодрящий утренний напиток, пританцовывая в такт доносившейся из радио музыки. Короткое домашнее платье на запа́хе колыхалось от её активных движений бедрами, соблазнительно обнажая стройные ноги. Бритни Спирс надрывалась в динамиках со своим «Oops!.. I Did It Again», а Минако все больше увлекалась, подражая певице и изображая из венчика микрофон. Облокотившись на дверной косяк, за ней наблюдал муж и улыбался. Он только вышел из душа — пепельные волосы потемнели от влаги, по обнаженному торсу скатывались капельки воды, а вокруг бедер было обернуто полотенце. — Упс! — Минако вздернула руку с туркой вверх, забывшись, и остатки кофе выплеснулись на пол. За долю секунды Кунсайт оказался рядом, обнимая жену со спины и осматривая руку. — Не обожглась? Минако вспыхнула. — Ты подсматривал за мной все это время? — Да, а что я не могу полюбоваться любимой женой? К тому же, у тебя довольно неплохо получается, — рассмеялся он, переплетая ее пальцы со своими и целуя макушку. — Ты чертовски привлекательна в этом платье. — Угу, — она деланно отвела взгляд, смущаясь. — Извини, кофе я пролила, придется варить заново. — Ничего, я выпью его в больнице, — ответил он, проводя носом по краю ее уха. — Ты до сих пор почему-то так смущаешься моих комплиментов, что мне даже не верится, что мы познакомились в ночном клубе, а не в библиотеке. Но я понимаю, почему те сопляки так хотели познакомиться с тобой поближе. Вот чтобы ты без меня делала? — Ты мне будешь до конца жизни припоминать, как спас меня тогда? — она рассмеялась и попробовала его от себя оттолкнуть, шутливо шлёпнув ладошкой по носу. — Давай завтракать, твои пациенты не простят тебе опоздания. — Не простят, — согласился Кунсайт. — Но я не опаздываю, и у меня есть ещё полтора часа. — Целых полтора часа? — протянула Минако, разворачиваясь лицом к нему в кольце его рук и запуская пальцы в его волосы. — И что мы будем делать? — последний вопрос она произнесла, томно прикрыв глаза, почти касаясь своими губами его. — Дразнишься? Он коротко рыкнул и легко подхватив жену на руки усадил ее на ближайшую столешницу. Минако взвизгнула и рассмеялась, запрокинув голову назад, открывая для его взгляда тонкую шею. Он не смог устоять и легонько провел пальцами по шелковистой мягкой коже, его ладонь остановилась на её затылке, и Кунсайт притянул жену к себе для поцелуя. — Я думаю, мы придумаем, как использовать свободное время, — прошептал он ей на ухо. Близость ее тела всегда сводила его с ума. Кожа неуловимо пахла сиренью, каждое прикосновение дарило ощущение всепоглощающего восхитительного счастья, пробираясь в самые темные уголки его души. Одна его ладонь уже нетерпеливо скользила по плоскому животу в поисках завязок платья, вторая гладила внутреннюю часть бедра между коленок, и Минако чуть раздвинула их, пропуская пальцы дальше. Времена, когда его касания будоражили новизной, прошли, но теперь, каждая клеточка ее тела трепетала заранее, уже предвкушая удовольствие, отдаваясь в теле приятной тяжестью, разливаясь горячей лавой во все уголки сознания. — Ты знаешь, что я обожаю, когда ты так делаешь? — тяжело дыша, спросил Кунсайт, не встретив препятствия в виде белья под платьем, и сжал в руках округлости ягодиц. От его низкого, бархатистого голоса у нее привычно покрылись мурашками коленки. — Знаю, — Минако облизнула пересохшие губы. От этого нехитрого движения у него вырвался непроизвольный стон. — Знаю, — повторила она, заставляя полотенце соскользнуть с его бедер на пол. — Это заранее спланированная акция. Солнце сияло все выше, беспощадно воруя время у бесконечно влюбленной пары. У них было одно дыхание на двоих, в артериях одинаковым ритмом бился пульс. Им было почти все равно, казалось, что весь мир принадлежит только им двоим, потому что они бессмертны, они центр вселенной, вокруг просто сами собой пролетают цветочные лепестки, желтые листья, капли дождя, снежинки. На небе день прячет миллионы ночных звезд под покрывала всех оттенков голубого, только для них, и не существует больше ничего, кроме любви. — Кажется, завтрак остыл, — прошептала она, когда им удалось оторваться друг от друга, и они уютно устроились на диване в гостиной. — Ничего, я люблю холодные оладьи, — признался Кунсайт. — Правда, я действительно ужасно голоден. — Я принесу! — Минако вскочила с дивана, на ходу сбрасывая с себя одеяло, и направилась к столу. Кунсайт провел жену плотоядным взглядом. — Знаешь, если ты будешь расхаживать по дому обнаженной, есть вероятность, что я вовсе не смогу отправиться на работу, — он вновь настиг её, завлекая в объятия и нежно целуя за ухом. — Это было бы чудесно, — она закусила губу. — Любимый, съешь блинчик, совсем не хочу, чтобы ты ушёл голодным. — Не стоит, я уже почти опоздал, — он взглянул на часы и начал в спешке одеваться. — Спасибо, дорогая. Я зайду к тебе в обед, — промычал Кунсайт, с благодарностью жуя предложенный блинчик прямо из рук жены. Минако опять расхохоталась. Таким было каждое их утро, наполненное улыбками и нежностью, уютом, заботой, любовью друг к другу. И никак, и никогда не могло быть иначе. Минако проводила мужа к двери, на прощанье повиснув на шее и даря поцелуй в губы, и начала тоже собираться на работу. Небольшую кофейню они открыли с Макото вместе. Так им удалось осуществить сразу две маленькие мечты — днем Мако завоевывала город сладкими произведениями искусства в виде разнообразной выпечки поила посетителей настоящим сицилийским кофе, а вечером заведение превращалось в караоке-бар, и Минако, иногда лично выступающая на сцене, была вполне довольна результатом. Кофейня была их любимым детищем. Они сами делали ремонт, добавляли в интерьер свои собственные идеи по дизайну, с любовью колдовали над каждым пирожным и подбирали самую лучшую музыку для их заведения. Днем, во время прогулок с полугодовалой малышкой, к ним частенько наведывалась в гости Усаги. Пока ребенок спал, она имела возможность немного поболтать с подругами и развеяться от домашних дел, которые порядком успели поднаскучить. Мамору слишком много времени проводил на работе в ожидании грядущего повышения, и ей было откровенно грустно дома без него. — Привет! — Минако с удивлением нырнула в полумрак кофейни. Неужели Мако опоздала? Но в помещении витал коричный запах свежей выпечки вперемешку с едва уловимым ароматом ванили, что однозначно говорило о недавнем присутствии подруги. — Мако? Ты здесь? — Она подняла жалюзи, впуская солнечный свет в помещение, и осмотрелась. Макото, свернувшись калачиком, сладко спала на одном из диванчиков, завернувшись в плед. — Макото? Ты вообще уходила домой? — блондинка возвышалась над подругой, сердито уперев руки в боки. Макото подскочила на месте и невидящим взглядом уставилась на Минако. — Ну… Я немного заработалась, — она, словно оправдываясь, отвела глаза в сторону. — Зато витрина на сегодня вся заполнена. Я сделала и лимонных маффинов, и тех пирожных с кучей крема. Между прочим, ты могла бы тоже иногда открывать кафе, — проворчала она, приходя в себя. — Если я когда-нибудь решусь на такую глупость, пристрели меня, пожалуйста, из пистолета Рей. Ну, или отведи к доктору, вдруг спасет мой рассудок от помутнения, — фыркнула Минако, внимательней присматриваясь к подруге. Что-то было в ней странное сегодня, Макото конечно, любила заниматься выпечкой, но не до такой степени, чтоб ночевать на работе, вдалеке от любимого. Однако сейчас Мако упорно отворачивалась и всем своим видом показывала, что в её сумке целая отдельная вселенная, в которой нужно срочно найти расческу. — Ладно, пора открывать, и так опоздали на час. Вид подруги довольно сильно настораживал ее, но собрать мысли в кучу не получалось и Минако немного посомневавшись оставила эту задачу на потом. — Я сегодня займусь кофейней сама, а ты иди домой, нужно же отдыхать, ты так совсем себя изведешь. Тем более, работать сегодня все равно не одной. Мако, собирая плед, только неопределенно кивнула в ответ. Минако перевернула табличку на двери, включила музыку, поправила кексы на витрине, проверила печь, добавила освещение. Вскоре должны были появиться еще их помощники Такеши и Сатоми, обычно они появлялись ближе ко времени ланча, когда сотрудники ближайших офисных зданий приходили перекусить и выпить чашечку ароматного кофе в свой законный перерыв. Такеши и Сатоми были двойняшками. Сати страдала какой-то редкой формой аутизма, что было достаточно нетипично для девочек, а Такеши не мог оставить сестру одну. Он следил за её работой и контролировал все её действия, был почти тенью сестры, совсем не считая это бременем. Подготовив кофейню к посещению гостей, Минако решила расслабиться и, наконец, выпить утренний капучино. Не успела она отправиться к кофемашине, как увидела, что Макото никуда не ушла, разве что, пересела за другой столик, более незаметный для взора Минако. Она уже было открыла рот, чтобы позвать подругу выпить кофе, но от вида одинокого силуэта у окна у Минако тревожно застучало сердце. Что-то было не так. Макото сидела за столом, опустив голову и комкая в руках порядком смятую салфетку. Минако, так ничего не сказав, подошла и села напротив, молча пододвинув чашку кофе подруге в руки. — Мако? — Я… я… не могу, — она закрыла руками лицо и помотала головой. — Чего ты не можешь? — Пойти домой, — Мако, наконец, оторвала ладони от лица и посмотрела на подругу остекленевшими глазами. Минако замерла в беспокойном ожидании. — Почему? — Я н-н-не могу… — упорно замотала головой Макото и демонстративно отвернулась к окну. — Там Нефрит. — Конечно, там Нефрит, вы же живете вместе! — не выдержала Минако. — Или он превратился в кровожадного монстра и поедает невинных младенцев, пока ты тут выпекаешь кексики? — она попыталась пошутить, но внутри все больше нарастала паника. Похоже, случилось что-то явно выходящее за рамки обычной ссоры. Макото на миг замерла и вдруг тихо произнесла: — Просто… я беременна. Беременна. У Минако кольнуло под солнечным сплетением, горло сдавило от острого желания заплакать. Вот так просто. Беременна. Она осознавала, что это зависть, самая настоящая, но ничего не могла с этим поделать. Почти год их с Кунсайтом попыток ни к чему не привели. Забеременеть не получалось, а Минако обзаводилась всё большим количеством пузырьков с лекарствами и обрастала не меньшим количеством комплексов. Минако радовалась малышке Усы, обожала играть с ней и помогать Усаги с редкими просьбами посидеть с ребенком, но после часто ощущала тянущую сердце боль, и дышать с ней было почти невозможно. — Мако… Это же чудесная новость? Чего ты? — она взяла ладонь подруги в свою руку и успокаивающе погладила ее. — Мако? — Просто Нефрит не хочет детей, он вообще не хочет… — она замолчала и опять упрямо отвернулась к окну. — Что ты такое говоришь? — Минако совсем не понимала, что происходит, в голове уже заварилась непонятная каша из обрывков информации. На ее памяти Макото и Нефрит были одной из идеальных парочек. Они, конечно, были довольно экспрессивны в своих отношениях, но было совсем не похоже, что ожидание ребенка поставит их отношения под удар. — Какой у тебя срок? — Десять недель, — чуть помедлив, ответила Макото. — Это же почти три месяца. Ты хочешь сказать, что только узнала? Удивлению Минако не было предела, правда, это было вполне объяснимо. Сама Минако делала по несколько тестов даже ранее предполагаемой задержки. Только результат всегда был отрицательным. Макото вздохнула, как будто собиралась что-то еще сказать, но входной колокольчик прозвенел, оповещая о приходе посетителей — в заведение зашло несколько людей вместе с Такеши и Сатоми. Минако была вынуждена прервать разговор с подругой. — Тебе точно стоит отдохнуть. В моей сумке лежат ключи от старой квартиры, ты же знаешь, она сейчас пустует. Если ты не хочешь возвращаться домой, езжай туда и отдохни, пожалуйста. Я вечером приеду, и мы поговорим на свежую голову, хорошо? И я точно не стану звонить Нефриту с разборками, — опередила она вопрос Мако. Макото слабо улыбнулась и, кивнув, начала собираться. Пока ребята переодевались к работе, Минако, улыбаясь, готовила напитки и обслуживала посетителей. Время после полудня всегда было самым активным, нельзя было упустить ни одного гостя. Работа кипела. В зале переливисто звучала музыка, входной колокольчик все чаще оповещал о прибытии новых гостей. — Приятного аппетита! — улыбнулась Минако очередному клиенту. — У вас очаровательная улыбка. За стойкой стоял молодой человек лет тридцати, темные волосы выбивались из-под пушистой шапки, светлые глаза внимательно разглядывали Минако. Наверное, его можно было бы назвать симпатичным, но половину лица скрывал большой шарф, несмотря на довольно теплую погоду этой осенью. — Спасибо! Вы так тепло одеты, должно быть простудились? Приготовить вам имбирного чаю? — Приготовь, пожалуйста, всю наличку из кассы, — прошептал он, наклонившись к ее лицу. Из-под полы пальто на стойку скользнул пистолет. — Н-н-но… — она побледнела, тело, будто вмиг одеревенело. От страха Минако не могла пошевелиться. — Быстро, я сказал! — прошипел мужчина. Она начала судорожно открывать кассу. Прямо возле ящика с деньгами находилась тревожная кнопка, вызывающая охрану, и Минако удалось ее нащупать. Очередь не замечала происходящего и привычно гудела, обсуждая выпечку. Колокольчик в дверях снова жалобно звякнул, в помещение зашел Кунсайт с коллегой. Видимо, он был в хорошем настроении — они болтали, Кунсайт увлеченно что-то рассказывал, затем, поискав взглядом жену, помахал ей рукой. Она машинально подняла голову и ответила рассеянным кивком. — Что за знаки ты подаешь?! — парень вытащил ещё один пистолет и направил его в Минако. — Еще одно лишнее движение, и я тебе мозги вышибу, поняла?! На пол всем! — Второй пистолет тут же был направлен в толпу. Люди начали разбегаться в стороны, кто-то завизжал. Прогремел первый выстрел. Музыка перестала играть — он выстрелил в колонку при входе в заведение. Повисла звенящая тишина, иногда прерываемая всхлипами маленькой девочки. — Зачем ты это делаешь? — голос Кунсайта разрезал пространство, заставляя грабителя переключить внимание на источник звука. Кунсайт посмотрел на жену. Та, пыталась совладать с дрожью в руках и достать из кассы разноцветные бумажки. — Ляг, иначе я выстрелю! Парень направил оружие в Кунсайта. Тот примирительно поднял руки вверх, наклоняясь к полу. — Ладно. Она отдаст тебе сейчас все деньги, что ты дальше будешь делать? Убьешь здесь всех? Ведь полиция уже едет сюда, зачем ты усугубляешь ситуацию? Кунсайт медленно шагал к парню. Тот явно нервничал и не был слишком опытен в подобного рода мероприятиях. — Не тебе это решать! Я что, непонятно выражаюсь?! Лежать! — он кивнул в сторону замершей Сати. Она стояла за Минако, впечатавшись в стену, опустив взгляд в пол, и теребя руками косичку. — Лежать! — девчонка присела, спрятавшись за Минако, и вцепилась руками в её лодыжку. Минако продолжала доставать деньги из ящика. Во рту пересохло, руки почти не слушались. В ушах стоял гул, голова казалось набитой ватой. — Сколько ты будешь копаться?! Шустрее! — он приложил к ее виску оружие, и она почувствовала его холод на своей коже. Кунсайт замер будто изготовившийся к прыжку зверь. Костяшки кулаков заострились, скулы побелели от напряжения. За окнами послышался оглушительный вой сирены. — Мина, ложись! — скомандовал Кунсайт, и она послушно приземлилась на пол к Сати. Девчонка мелко тряслась и бледнела. За стойкой послышался выстрел. Сдавленный вскрик. Что-то грузно ударилось о пол. Это не его голос. Всё хорошо. Это не Кунсайт. Минако оцепенела, не в силах шевельнуться. — Мне очень жаль, Мина-сан, мне очень жаль, мне очень жаль, — внезапно зашептала Сатоми, подняв глаза на Минако. — Мне так жаль, жаль… Звон разбитого стекла. И ещё один выстрел. Ещё один. Ещё звон стекла, заглушающий окружающие звуки. Сердце оборвалось и запульсировало где-то в животе. Минако на дрожащих ногах поднялась из-за стойки. В зале кофейни творился бардак, в заведение забежало несколько полицейских. Ветер терзал занавески, купленные на прошлых выходных, люди вставали с пола, отряхивались, пытаясь удержаться на ногах. Два окна были разбиты, мебель перевернута, динамик дымился, и с него свисали провода. Свежий аромат выпечки странно диссонировал с запахом горелой проводки. Ремонт обойдется очень дорого. Минако перевела взгляд на пол, и ущерб, нанесенный кафе, в миг потерял всякое значение. Мир пошатнулся, и стало трудно дышать. Крик страха и отчаяния застрял где-то в горле, и вместо него Минако издала сдавленный хрип. В глазах замелькали темные точки. На полу, среди осколков стекла и посуды, в тёмно-бордовых, почти чёрных, лужах крови лежали два человека. Земля ушла из-под ног — один из них был её муж, её Кунсайт.