Emovere

      – Что, прости? – я на пятках повернулась к источнику голоса. – Твоя?!       Я посмотрела на капитана так, словно видела и слышала его первый раз.       – Твое нестабильное психическое состояние могло сорвать эту миссию, – голос Леви был скучающим, но за его словами явно скрывалось еще что-то помимо основного их смысла.       «Капитан и до этого был не самого высокого мнения обо мне, а теперь в совокупности с моим недавним нервным срывом и с тем, что он узнал сегодня об испытании лекарства, можно считать, что я пробила дно», – подумала я с горечью.       На несколько секунд мне даже захотелось прочитать его эмоции, вопреки своему принципу не делать этого без необходимости. Но я испугалась узнать правду. Почему-то такие вещи пугают намного сильнее, чем «улыбка» Титанов, чем острие клинка и даже сильнее, чем тот человек из Стохесса.       «Кстати об этом… Надо бы просветить капитана…» – вспомнила я, без поворотников сменив направление своих размышлений.       Протяжно вздохнув, проговорила:       – Что ж, справедливо. Впредь постараюсь, вести себя более обдуманно, – но произнесла я это тоном, не скрывающим абсолютного пренебрежения к только что данному обещанию.       Естественно, никто тоже мне не поверил, однако возражений в ответ так и не услышала. Предполагаю, что всем тоже интересно, когда я в своих поступках достигну наивысшей точки по шкале безумства. Не скрою, мне тоже было любопытно.       Здесь вообще может понравиться только тем, у кого не все дома. Мне, например.       – Эрвин, скажи, среди разведчиков есть еще раненые? – спросила я будничным тоном.       Командор был немного удивлен резкой перемене во мне, однако мгновенно подстроился под мой темп. Его голубые глаза снова выражали сосредоточенность.       – Я распоряжусь, чтобы всех раненых направляли к тебе, – Главнокомандующий бросил короткий взгляд на лежащего солдата, но ничего не сказал.       После ухода Эрвина повисло тяжелое молчание, которое своим весом заставляло снова сесть на остывающую землю. Я вернулась на свое место рядом с пациентом. Капитан тоже не торопился покидать моего общества.       Желание продолжить предыдущий разговор так и не возникло, поэтому я решила рассказать о своем новом знакомом.       – Капитан, хочу поговорить о поездке в Стохесс… – начала я, но тут же замолкла, так как не продумала, как преподнести эту информацию.       – Что в Стохессе? – капитан внимательно посмотрел на меня. От его взгляда не ускользала ни одна мельчайшая деталь.       Я избегала смотреть ему прямо в глаза, так как осознавала, что в ином случае не смогу так просто отвести от них свой взгляд. Поэтому глядя чуть выше его левого плеча, я, осторожно подбирая слова, начала рассказывать.       – Когда ходила по городу, наткнулась на странного человека, – не вдаваясь в подробности ощущений, полученных от первой встречи напротив ювелирной мастерской, продолжила. – Я его никогда раньше не видела, но он меня определенно знает. Он явно ожидал моего появления.       Краем глаза я заметила, как капитан немного подался вперед, то ли пытаясь заглянуть мне в глаза, то ли просто в ожидании продолжения.       – И он спрашивал. Спрашивал о тебе. Полагаю, именно для этого он меня и ждал, – произнесла все также не глядя на него. Мой голос становился тише, будто я боялась, что этот незнакомец находится где-то рядом и подслушивает нас.       – Как он выглядел? – капитан слегка сощурил глаза, глядя на меня. Было не понятно, о чем он сейчас думает.       – Хм… – я стала вспоминать внешность этого человека, от чего сразу вспомнила и испытанные ощущения от взгляда на него. Побежали мурашки. – Высокий мужчина… в шляпе… А! И еще он курил.       – И что он сказал?! – обычно хладнокровный, капитан вдруг напрягся.       – Поздоровался и назвал меня «малышкой», а потом вдруг заговорил о тебе. Капитан, ты его зна… – я осеклась, когда, наконец, перевела взгляд на лицо капитана.       В этот момент лицо Леви выражало злость, растерянность и что-то вроде беспокойства. Правда на счет последнего не была уверена, так как не поняла из-за чего бы величайшему воину человечества беспокоиться. Капитан также не торопился посвящать меня в детали своих размышлений об услышанном. Одно было ясно – он не просто понял, о ком шла речь, но и хорошо знал этого человека. Знал, насколько тот тип опасен.       Уж не знаю, сколько мы так сидели в молчании, но вдруг тишину потревожил сначала тихий, а затем нарастающий стон. Затем раздался чуть слышный шепот.       – Воды, воды… – веки раненого разведчика задрожали, и он слегка приоткрыл глаза.       Я аккуратно приблизилась к нему, поднося к губам флягу с водой и помогая приподнять голову, чтобы он не захлебнулся. Из уголков рта тут же побежали струйки воды, стекающие дальше по шее. Его мучила жажда, но он не успевал сглатывать воду, утоляя ее.       После того, как почти треть фляги была осушена, солдат поморщился от накатившей волны боли и, откинувшись на спальник от бессилия, снова потерял сознание.       «Оно и к лучшему. Это поможет пережить самый сложный и болезненный период заживления», – глянула я на него с сочувствием.       Его температура все еще держалась, поэтому я продолжала время от времени смачивать ткань на лбу и протирать шею, грудь и руки.       Периодически ловила на себе взгляд капитана, который внимательно следил за моими движениями. Спрашивать его о чем-то я не решалась.       На горизонте с востока появилась розовая полоса. Только тогда я обратила внимание на наш спящий лагерь. Лишь несколько человек бодрствовали, время от времени подбрасывая ветки в костры, аккуратно передвигаясь между спящими на земле товарищами. Эрвин тоже не спал, о чем-то беседуя с Ханджи. В очках Ученой отражались оранжевые язычки пламени, тем самым скрывая ее глаза. О чем они говорили, я не слышала. Закончив блуждать взглядом по лагерю, повернулась к Леви.       – Капитан, тебе бы тоже поспать. Мы сможем отправиться в путь не раньше вечера, – посоветовала я.       – Снова «капитан»? – спросил он тоном, в котором слышались нотки издевки.       – Хм? Ты о чем? – ответила вопросом на вопрос, потирая уставшие за ночь глаза, стараясь не обращать внимания на этот его тон.       – Не так давно ты обращалась по имени, – пояснил он все тем же тоном.       – Что? – я тут же убрала руки от глаз, взглянув на капитана с изумлением. – Когда это я…       Но договорить не успела, к нам подсела Петра.       – Доброе утро, – бодро поздоровалась девушка.       – Неправда, – поприветствовала ее в ответ.       Она удивленно посмотрела на меня, слегка наклонив голову вбок.       – Утро добрым не бывает. По эффективности работы я сейчас вообще где-то на уровне баклажана, – устало произнесла я, быстро переведя взгляд с капитана на Петру.       Я сомневаюсь, что внимательная к деталям Петра этого не заметила, обратив внимание на то, что она открыла рот, собираясь что-то сказать. Но девушка быстро закрыла его, обеспокоенно взглянув на меня. Почувствовав, как что-то влажное скатывается над губой, я поняла причину ее беспокойного взгляда.       «Снова…» – я быстрым движением стерла стекающую каплю крови.       После последней миссии весь Разведкорпус был в курсе моей «проблемы». Но тактично обходили эту тему стороной. Порой я ловила на себе обеспокоенные или любопытные взгляды, но никто не решался спросить меня. Как и я не торопилась давать какие-либо комментарии по поводу своего состояния здоровья.       – Элис, прости. Мы так беспечно эксплуатировали твой дар, несмотря на то, что он наносит такой урон твоему здоровью, – произнесла Петра извиняющимся тоном. В ее карих глазах отражалось искреннее сожаление.       Уже давно поняла одну вещь об этой разведчице: она никогда не притворяется в выражении своих чувств и эмоций. Я бы даже смело сказала, что в толковом словаре рядом со словом «искренность» расположена ее фотография. С ее присутствием в комнате становится светлее, а находясь рядом с ней, ощущаешь некое душевное спокойствие.       – Вы ничего не знали о моем состоянии, так как я вам ничего не рассказывала, поэтому нет нужды в извинениях, – улыбнулась я устало.       Однако девушка продолжала смотреть на меня грустным взглядом.       – Что-то рано ты меня хоронишь, – сказала я наигранно беззаботно, чтобы скрыть досаду в своем голосе, от того, что всем стало известно о последствиях использования эмпатии. – Тем более не все так плохо…       – Элис, у тебя кровь из носа идет, как ты можешь говорить, что все не плохо? – возмутилась разведчица, сведя брови к переносице.       – Знаешь, если бы у меня была, например, коагулопатия, я бы забеспокоилась. А так мне всего лишь нужно с осторожностью использовать эмпатию и периодически отдыхать, – пожала я плечами.       – Коа…-что? – спросила она растерянно.       – Ко-а-гу-ло-па-ти-я, – повторила по слогам, – нарушение свертываемости крови… да это и не важно. Со мной все хорошо!       Я старалась говорить максимально убедительно, однако, по взгляду Петры поняла, что не смогла окончательно ее убедить в том, что с моим здоровьем полный порядок.       Оставшийся день и до самого вечера Петра помогала мне осматривать раненых солдат. Критичных травм, как у едва непроглоченного разведчика не было, в основном обращались с ушибами и порезами. Наконец начали опускаться сумерки. Я потянулась, разминая уставшие и затекшие конечности. В очередной раз, потрогав лоб моего спящего пациента, отметила снижение температуры. От прикосновения к своему лбу, веки солдата дрогнули, и он открыл глаза.       – Как самочувствие? – задала я дежурный вопрос.       – Как будто меня прожевали и выплюнули, а потом повторили программу сначала, – сказал он и попытался посмеяться, но вместо этого закашлялся, обхватив перевязанный живот.       – Эй-эй, осторожно. Тебе пока рано так радоваться жизни, – предупредила я, усмехнувшись. – Однако то, что ты шутишь, уже хороший признак.       – Значит, я не умру? – спросил он.       – Ну, все мы когда-нибудь умрем, но именно в данный момент твоя жизнь вне опасности, – сказала, мягко улыбаясь.       – Спасибо, доктор Элис.       – Без доктора, просто Элис. Кстати, а тебя как зовут?       – Клаус. Клаус Вебер, – он тут же представился и кивнул в знак приветствия, насколько позволяло его лежачее положение.       – Хорошо, Клаус. А теперь позволь мне осмотреть твои раны… – и, не дожидаясь разрешения, убрала покрывало, которым он был накрыт.       Вдоль линии талии бинты местами слегка окрасились кровью. Я с особой осторожностью начала их разматывать, пока, наконец, не оголила кожу. Некогда открытые глубокие раны начали рубцеваться, не было заметно воспаления на краях еще не до конца затянутых ран. Швы было решено снять завтра.       – Все так плохо? – Клаус по-своему интерпретировал мое молчание.       – О, нет! Совсем нет! На самом деле все очень даже хорошо. Тебе повезло, что позвоночник не пострадал, – ответила я и секунду помолчав, добавила чуть грустнее. – Вот только, к сожалению, от шрамов избавиться не получится.       – Я жив и это твоя заслуга! Шрамы – малая цена за возможность жить!       – А я вот чуть не заплатила печенью за то, чтобы просто исследовать лекарство, – проговорила я тихо.       – Что?       – Что? А, нет-нет, ничего. Сейчас я перевяжу тебя новыми бинтами, так что придется потерпеть.       «Поразительно! Не устаю удивляться потрясающим свойствам этого растения! Правда, хорошо бы доработать состав лекарства, чтобы он не вызывал таких сильных болевых ощущений…» – рассуждала, попутно перевязывая раны бинтом.       – Ну, вот и всё. Я сейчас попрошу кого-нибудь, чтобы тебя покормили.       Я поднялась на ноги и тут же слегка покачнулась от головокружения. Подойдя к какому-то солдату, чье лицо я даже не рассмотрела из-за того, что у меня все плыло перед глазами, я озвучила свою просьбу. Меня послушались без возражений, и едва я осталась одна, как почувствовала, что земля уходит из под ног. Теряя сознание, почувствовала, как меня ловят чьи-то крепкие руки. Что произошло дальше, я уже не знала, так как провалилась в темноту.       Сколько я была без сознания, сказать не могу, но когда открыла глаза, на улице все еще было темно. Лежа на спальнике, чувствовала слабость во всем теле и легкий тремор кистей своих рук. С трудом сжав и разжав пальцы несколько раз, я смогла вернуть над ними контроль. Игнорируя отчаянные вопли всех моих мышц на любое мое движение, приподнялась на локтях, чтобы осмотреться: я все еще находилась в лагере, и справа от меня горело пламя костра, а вот слева… Я несколько раз моргнула, чтобы прогнать видение, но оно не исчезло. Слева от меня в сидячем положении спал капитан. В том, что он спит я поняла по закрытым глазам и ровному дыханию.       Странно, но эта картина полностью прогнала остатки сна. Вместо этого начал активно работать разум, задаваясь вопросами, три из которых были самыми главными: во-первых, почему я сплю здесь; во-вторых, почему капитан спит рядом в сидячем положении; и наконец, в-третьих, сколько времени, черт возьми, я уже сплю.       А для того, чтобы получить ответы, мне было необходимо поговорить с капитаном, которого не хотелось будить. Но взглянув еще раз на него, я поняла, что это и не понадобится – Леви уже не спал, глядя на меня.       Я поспешила занять вертикальное положение, отчего перед глазами тут же расплылись темные круги.       – Прости, я тебя разбудила… – капитан не ответил, и я продолжила. – Сколько я спала?       Вместо ответа Леви посмотрел куда-то мне за спину. Я последовала его примеру и тоже обернулась: на востоке небо начало слегка светлеть – близился рассвет.       – Значит я проспала почти всю но… Ох! А как же Клаус? – я подскочила, но тут же осела обратно из-за головокружения.       – Он в порядке, – произнес Леви негромко. – Четырехглазая с ним.       Я повернула голову в сторону своего пациента и в самом деле увидела рядом с ним сидящую Ханджи, которая о чем-то с ним разговаривала. Одно из потрясающих качеств Ученой – она полностью стирала границы, разделяющие людей по званиям. Ей было абсолютно все равно, кто перед ней: горожанин, рядовой солдат или сам Главнокомандующий. Для нее все равны.       «Хм, отчетливо представляю ее встречу с королевской семьей…» – я засмеялась своим мыслям, но тут же поймала на себе странный взгляд капитана, который явно рекомендовал мне обратиться к врачам узкой направленности, специализирующимся на психических и психофизических заболеваниях. Уж больно красноречивое в этот момент у него было выражение лица.       Однако дальше произошло кое-что, чего я совсем не ожидала: капитан протянул мне кинжал в ножнах. Я удивленно перевела взгляд с ножен на его лицо, не понимая, чего он от меня хочет.       – Что? – озадаченно наклонила голову набок.       – Если встретишься с тем человеком, используй не раздумывая.       Я собиралась рассмеяться, думая, что это какая-то шутка, однако лицо капитана убедило меня в самоубийственности этой идеи. Я нервно сглотнула. В памяти всплыли воспоминания нашей встречи с тем незнакомцем, и ощущения, которые он после себя оставил, поэтому я, наконец, осознала всю серьезность ситуации. Медленно протянула руку и забрала нож из ладони Леви. Расстегнув ножны, вытащила лезвие на свет, которое сверкнуло оранжевым, отражая язычки пламени. От этого холодок пробежал по спине.       – Так или иначе, пора возвращаться к своим обязанностям… – я медленно поднялась на ноги, убирая кинжал обратно в ножны.       «Если повезет, мне никогда не придется его применять», – мысленно понадеялась, крепя ножны к поясу моих брюк.       В этот момент к нам подошел Эрвин.       – Да-да, я знаю, что ты хочешь знать. Полагаю, что состояние пострадавшего позволяет нам его транспортировку в телеге со снабжением.       – Когда можем выдвигаться? – командор спрашивал мало и только по делу.       – Я планирую сейчас снять швы и наложить свежую повязку, поэтому, как только закончу, можем выдвигаться.       – Хорошо, – кивнул Эрвин и продолжил чуть понизив голос, так чтобы было слышно только мне и находящемуся рядом капитану. – Надо обсудить нашу стратегию в Шиганшине.       Леви никак не отреагировал на слова Главнокомандующего, поэтому я предположила, что он уже был в курсе того, что хочет сказать Эрвин.       – Мне следует что-то знать? – я нахмурилась.       – Для начала, как только мы достигнем точки назначения, к нужному месту отправятся несколько человек: я, Леви, Ханджи, Эрен Йегер и ты, Элис.       – Эрен Йегер? – переспросила я удивленно, впервые слыша это имя.       – Мы направляемся в подвал дома, который принадлежит отцу Эрена Йегера – Грише Йегеру.       Я вопросительно посмотрела на Эрвина в ожидании продолжения.       – Он врач. И по обрывочным воспоминаниям Эрена, имеет некоторое отношение к происхождению Титанов.       – Что?! – воскликнула я, но тут же прижала ладонь к губам, так как несколько солдат оглянулись на нас. – Что значит «имеет отношение к происхождению»?       – Это нам и нужно выяснить. Незадолго до падения Шиганшины, Гриша Йегер передал своему сыну ключ от подвала в их доме и сказал, что там он сможет найти ответы на вопросы о происхождении Титанов.       – Почему ты говоришь мне об этом?       – Есть несколько причин тебе доверять, – произнес Эрвин твердо, однако через секунду я поняла, что озвучивать он их не собирается.       – Хорошо. Ты говорил «для начала», есть что-то еще?       – Да. Оставшаяся часть Разведкорпуса будет размещена на Стене Мария. На этом всё.       «Ну почему после разговора с Эрвином у меня всегда остается ощущение, что он что-то не договаривает», – задумавшись, я провожала спину Главнокомандующего.       Встряхнув головой, я отправилась к своему пациенту.       – О, какие люди! И даже живые! – бодро поприветствовала я Клауса.       – Ты уже пошутила? Смеяться можно? Тогда ха-ха! – ответил он с наигранной серьезностью.       – Фу, какой ты прозаичный! Ты явно не догоняешь свободное парение моей мысли! – наконец, я не выдержала и рассмеялась. – Ну да ладно, закончили обмен любезностями. Теперь серьезно. Как твое самочувствие?       – Значительно лучше. Правда, еще пока тяжело находиться долгое время в вертикальном положении.       – До Шиганшины мы будем тебя транспортировать на телеге снабжения. А через пару дней ты уже сможешь передвигаться самостоятельно, – проговорила я, снимая швы с ран.       На месте глубоких следов от зубов Титана в напоминание остались лишь розовые полоски шрамов. Полученная сыворотка из цветов в десятки раз ускорила регенерацию клеток. Интересно было, на что еще способно это лекарство. Возможно, оно обладает безграничным потенциалом, о котором я даже и не подозреваю. Захотелось поделиться своей теорией с Ханджи, но я тут же вспомнила о нашей молчаливой ссоре. Я обреченно потерла шею.       – Что-то случилось? – озабоченно спросил Клаус.       – Все в порядке. Нам уже пора собираться, скоро выдвигаемся.       Через час весь Разведкорпус был готов к продолжению своего пути в Шиганшину. Двигался теперь весь строй в радиусе действия моих сил. Солнце поднялось очень высоко, когда на горизонте показалась Стена Мария.       «Наконец-то…», – подумала, глядя взволнованно на нее.       Я уже была здесь с Элитным Отрядом, когда мы отправлялись в экспедицию на поиски Цветка Жизни, но после неудачной предыдущей миссии, возник какой-то трепет от предвкушения долгожданного удачного завершения нашего путешествия.       «Правда это еще не конец», – раздумывала я в ожидании, когда все солдаты поднимутся на Стену.       Наконец наша небольшая группа из пяти человек въехала в ворота Шиганшины. Повсюду между полуразрушенных домов сновали уродливые существа. Я внимательно осматривалась, когда мой взгляд приковало лицо парнишки, которого, судя по всему, звали Эрен Йегер. Его зеленые глаза выражали смесь ужаса и злости. И чем ближе мы подъезжали к конечному пункту, тем ярче становилось выражение его глаз.       – Это здесь, – наконец проговорил он, остановившись у разрушенного здания.       Валяющиеся каменные и деревянные обломки лишь отдаленно напоминали о том, что когда-то здесь стоял дом. Среди обломков, ближе к краю одной из разрушенных стен виднелись коричневые пятна, и их было много. Лишь подойдя ближе, я поняла, что это давно запекшаяся кровь. Мое воображение быстро воспроизвело возможные события, произошедшие здесь. Нетрудно было догадаться, чья это может быть кровь. Сознание тут же спроецировало события на мою жизнь, отчего появилось впечатление, будто я стою на пороге своего дома.       В ужасе я попятилась назад и тут же налетела на кого-то. Чьи-то руки с осторожностью придержали меня за плечи, чтобы я не упала.       – Ох, прости… – я обернулась и увидела серьезное лицо Леви.       Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем я смогла взять себя в руки. Только тогда я поняла, что почему-то непроизвольно считала эмоции Эрена. Повернувшись, взглянула на его лицо, кожа которого сейчас демонстрировала пятьдесят оттенков серого.       «Видимо был сильный всплеск эмоций. Значит, я была права, когда предположила, что это может быть кровь кого-то из его родных, скорее всего его матери, так как Эрвин в разговоре ничего не сказал о статусе его отца», – в сердце неприятно кольнуло и я поспешила поскорее абстрагироваться от его душевного состояния.       Мы подошли к месту, где располагалась лестница, ведущая к двери в подвал. Я старалась осматриваться с особой внимательностью. Почему-то меня здесь что-то настораживало, но я не могла понять что именно.       Потребовалось немного времени, чтобы расчистить это место от небольших обломков. После чего, мы аккуратно спустились по лестнице к запертой двери. Эрен снял с шеи шнурок, на котором висел ключ. Осторожно вставив ключ в замочную скважину, он повернул его несколько раз, пока не раздался характерный щелчок. Толкнув дверь, мы, наконец, смогли войти в темное помещение. Света с улицы не хватало, чтобы всё рассмотреть, и нам пришлось зажечь несколько керосиновых ламп. Но то, что мы увидели, повергло всех в шок.       – Что за...? – я первая прервала молчание.