***
Карантир понял, что в эту ночь он уже не уснёт. Навигатор метался по кровати в безуспешных попытках выбрать удобную позу для сна. Ему всё мешало, шёлковая простынь сбилась в кучу, одна из подушек соскользнула по гладкой ткани на пол, вместе с книжкой, которую эльф в последние дни читал на ночь. «Как воспитывать рабов. Том первый» — неплохой справочник по нюансам дрессировки Dhoine. Но далеко не мысли о рабыне мешали ему уснуть, хоть девчонка не переставала его удивлять дикой смесью из собственной беззащитности и магической мощи. Карантир всю ночь думал о том, что ему завтра предстоит идти на встречу с Аваллак’хом. Это событие его, мягко говоря, не радовало. Отношения с бывшим наставником были более, чем натянутые. Карантир не понимал его. Карантир его ненавидел, презирал. Даже молчаливое присутствие Кревана рядом обычно выводило за доли секунды Навигатора из себя. Если бы не приказ Эредина, чародей бы ни за что не пошёл в обитель бывшего учителя. Карантир знал наверняка, — Лис принимает непосредственное участие в попытке переворота, вполне вероятно, даже является её идейным вдохновителем. Иллюзий насчёт хитрости и коварства Кревана эльф не питал. Аваллак’х всегда действовал исключительно из соображений собственной выгоды, ничьей больше, у него не было ни авторитетов, ни сильных привязанностей, ни совести. Карантир знал Кревана хорошо, как никто другой. Можно было сказать, что в прошлом ведун заменил ему отца, он воспитывал его чуть ли не с пелёнок, обучал магии и премудростям врачевания. В детстве Карантир очень любил своего учителя, он всегда стремился проводить с ним побольше времени. Он спрашивал его обо всём на свете — об истории Народа Ольх, о правилах поведения в высшем обществе, о политическом устройстве Государства, а когда немного подрос, начал задавать вопросы на тему обольщения представительниц противоположного пола. Аваллак’х обращался с мальчиком холодно, старался дистанцироваться, но любопытство ученика ему льстило. В моменты, когда парень задавал интересные вопросы, Лис мог часами рассказывать свои истории. Ведун напоминал мальчику ходячую библиотеку, полную тайн и секретов. Впрочем, это было не так уж и далеко от действительности. Стоит ли говорить, что Карантир был привязан к Кревану? Привязан как ребёнок к своему родителю. Когда будущему Навигатору Дикой Охоты исполнилось семь лет, он впервые за всё время назвал Аваллак’ха «папой», это произошло в первый и последний раз. Он помнил как лицо наставника сморщилось от недовольства и непонятной брезгливости, он помнил, как в тот день ведун почти сразу ушёл прочь, ссылаясь на какие-то неотложные дела. После Креван не приходил к мальчику ещё месяц, а потом как ни в чём не бывало явился и продолжил уроки. С тех пор Карантир не осмеливался проявлять открыто своё расположение и любовь к наставнику. Сейчас эльфу было противно вспоминать о том, насколько он был глуп и наивен в детстве, когда доверял этому двуличному Лису. В детстве Карантир искрене верил, что причина холодности Кревана заключается именно в нём самом. Что он не так смотрит, не так общается, не так выглядит, что он даже не имеет души, так как был создан «из пробирки». Мальчику не хватало тепла, внимания, поддержки, суррогатную мать он не знал, она, после того как получила внушительную сумму за вынашивание ребёнка, бесследно исчезла. Мальчик рос сам по себе: играл сам с собой, занимался чтением книг, рисованием и созданием макетов дворцов из бумаги. Он был очень одинок. Он чувствовал себя забытым, ненужным. Когда Карантиру исполнилось девять, его магическое искусство начало быстро набирать обороты. Глаза Аваллак’ха загорались странным блеском, когда он видел успехи своего воспитанника. Мальчик тогда получал то, о чём давно мечтал — одобрение и поощрение. Карантир днями и ночами проводил время в тренировках, он перечитал всевозможные книги о магии, он практически дышал ею. Креван на фоне этих событий стал буквально носиться с «Золотым Дитя», в эти дни Карантиру казалось, что он счастлив и наконец добился взаимности от наставника. Да, были моменты, когда Карантир проявлял непослушание и черезмерную эмоциональность, но это происходило на фоне гормональных изменений в его организме. Каждый раз после эмоционального взрыва, Карантир долго извинялся перед наставником. И вот, когда юноше исполнилось шестнадцать лет, он решил сделать сюрприз Аваллак’ху к празднику Саовины, он с помощью магии полностью, в мельчайших подробностях, воссоздал из льда и снега лабораторию учителя. Он создал даже алхимические аппараты, которыми можно было эффективно пользоваться, пока лёд не растаял. Карантир с предвкушением ожидал как глаза Аваллак’ха снова загорятся восторгом и гордостью за ученика, как он будет хвалить подростка и, может быть, проведёт с ним чуть больше времени, чем обычно. Но Креван лишь нахмурился, заявив, что ему больше нечему научить Карантира и что его роль в наставничестве на этом окончена. Даже не рассмотрев как следует комнату, Креван снова исчез. Карантир ждал возвращения учителя месяц, два, три. Только потом он понял, что Лис больше не будет приходить к нему в гости и вести долгие беседы об устройстве жизни в Тир на Лиа, что их общение подошло к концу. Молодой эльф чуть ли не выл волком от одиночества, он бродил по улицам города туда-сюда, пытаясь найти себе место. Однажды он остановился рядом с казармой, чтобы понаблюдать за тем как тренируются Всадники Дикой Охоты, их боевые навыки его завораживали. Он простоял за оградой не дольше десяти минут, когда к нему подошёл Эредин, увидев его, юноша стушевался, ведь Креван любил запугивать ученика рассказами о жестокости и агрессивности Ястреба. Но Эредин был на удивление мягок и любезен с парнем, он без капли напускной таинственности стал рассказать ему о премудростях обращения с холодным оружием. Он сразу же познакомил его с Имлерихом, Нитралем и прочими воинами, все Всадники были дружелюбны к Карантиру, его в тот же день потащили на тренировочную площадку и стали в игровой форме обучать военному искусству. Так, впервые за всю свою жизнь, Карантир обрёл семью.***
«Снова сбегает. Это уже становится предсказуемым, » — подумал Карантир, когда зашёл в лабораторию Кревана и увидел как тот собирает вещи. — Доброе время суток, Карантир, — мягко поприветствовал его бывший наставник. В сердце Навигатора что-то с болью щёлкнуло, но потом сразу же замерло. — И тебе не хворать, — огрызнулся чародей, ему не хотелось обмениваться любезностями с эльфом, который когда-то его предал. — Что привело тебя ко мне, Дитя? — Ты прекрасно знаешь по какой причине я здесь. Нет, мне вовсе не доставляет удовольствие лицезреть твою лисью морду. Я по поручению Эредина. НЕ называй меня больше так, я давно не ребёнок. Мне уже тридцать пять. — Такой юный возраст… помню каким забавным я сам был в тридцать, таким несмышлённым. Когда тебе исполнится не первая сотня лет, ты поймёшь меня… во многих вопросах. Твоя импульсивность и гнев — не более, чем подростковый максимализм. Карантир демонстративно поднял глаза к небу. Ну вот, началась старая шарманка. Аваллак’х обожал в общении с воспитанником нарочито подчёркивать его неопытность, мол, поживи с мой век, сразу поумнеешь. — Не заговаривай мне зубы, Лис. Я пришёл сюда, чтобы узнать что за бредовая ситуация произошла на последнем приёме во дворце. Это выступление самонапыщенного ублюдка на публику — твоих рук дело?! — Ты слишком строг к Мириту. Он — достойный воспитанник Института. — Твой воспитанник?! — Карантир вопросительно изогнул бровь, напрягаясь. Липкое, противное чувство ревности затронуло его душу. Да, надо было быть идиотом, чтобы поверить, что Лис делал ставки только на «Золотого Дитя». В этот момент Карантиру захотелось прирезать долбанного бастарда. — Воспитанник Института. Не передёргивай, — Креван мило улыбнулся, найдя уловку для ухода от прямого ответа, — Его требования законны и входят в рамки конституции. По крайней мере, он хочет добиться власти честным путём, чего не скажешь о твоём «друге», об Эредине. — Не тебе говорить о чести, Лис. — Карантир, я всегда хотел тебе только добра. Как жаль, что ты до сих пор не понял этого. Послушай моего совета, не лезь в дела Знающих. Ты плохо знаешь Эредина, он не тот, кому можно доверять. — А кому нужно доверять в Тир на Лиа? Может тебе?! — язвительно засмеялся Карантир. — Почему бы и нет… я помню, что наше общение далеко не всегда было радужным. Я не смог тебе заменить отца. Были моменты в твоём воспитании, когда я был, возможно, не корректен. Признаком зрелости является способность прощать. Мы могли бы стать союзниками. Могли бы вместе путешествовать по мирам, не пытаться захватывать их, а изучать. Возможно, когда-нибудь я бы мог предложить твою кандидатуру на обучение в Институт. Подумай об этом. Никогда не поздно выбрать правильный путь, Карантир. Навигатор Дикой Охоты застыл на месте, он не ожидал услышать это предложение от Аваллак’ха. Предложи он такое раньше, лет двадцать назад, Карантир был бы счастлив такой возможности и непременно бы согласился. Но не сейчас. Карантир чувствовал, как в его венах закипает ненависть, ненависть за то, что Креван пытается переманить его на свою сторону, настроить против Эредина, отобрать у него, тем самым, его «семью». Да, Лис, задумал действительно что-то грандиозное, раз решил переманить Карантира на свою сторону. — Мне не нужно от тебя подачек. Мы никогда не станем друзьями. Я слишком долго пытался с тобой говорить с уважением и терпением, которые ты не заслуживаешь. Выкладывай всё, что знаешь о Мирите, Лис. Выкладывай, если не хочешь, чтобы наша сегодняшняя встреча закончилась смертью одного из нас. Я жду.