***
Аварит поклонилась господину, как всегда изящно и с блеском преданности в глазах. Как же Карантиру нравилось смотреть на то, что его любовница подчиняется ему, мало того, он часто в её глазах в последнее время начал замечать нечто больше, чем просто уважение… нечто романтичное. Она его любит? Влюблена? Если так, то прекрасно. Рабыня должна любить хозяина, любить так, чтобы быть готова отдать за него жизнь, если это будет необходимо. Но прав ли Эредин? Быть может, он и сам не знает кто она такая. Навигатор не любил ошибаться в подчинённых, ох, как сильно он этого не любил. Милая dhoine. Его зверушка, его вещь, его шлюшка. Он впитает в себя все её воспоминая, всю её суть, какой бы она не была. Он должен, вернее, обязан знать, что за девушка делит с ним постель, когда он её зовёт к себе. — Здравствуй, Аварит. Хочу признаться, что в последнее время ты мне была очень полезна. Король доволен моим успехом. Скажи честно, тебе было жалко ублюдка? — Нет, господин, — она лукавила, но в первую очередь лукавила сама себе. Если хочет врать себе — её право. — Я долго думал, чем тебя порадовать. Послушная собачка всегда получает лучший корм от доброго хозяина, не так ли? — ухмыльнулся Карантир. Девушка смутилась, но затем нежно ему улыбнулась. Что же творилось в её голове? — Да, господин. Как сочтёте нужным. — Сегодня ты проведёшь весь вечер со мной. Я тебя угощу самым дорогим вином, что есть в моих погребах. «Песнь солнца» — фруктовое вино с нотками вишни и граната, если ты разбираешься в алкогольных напитках, то должна оценить. Присаживайся, — навигатор указал на своё колено. Аварит тихонько подошла к нему, осторожно уселась, поправляя шёлковые складки изумрудно-зелёного платья, что эльф ей недавно подарил. Карантир обнял её за талию, прижав рыжевласую ведьму к своей груди. — Вы очень добры, господин, — Сорока приняла из его руки бокал, полный алой искрящейся на свету свечей жидкости. Эльф с ожиданием глядел, как девушка пьёт вино, как только она выпила первую часть, он налил ей снова и продолжил за ней наблюдать. Он специально не предлагал закуски. Она должна опьянеть. Мало того, Карантир загодя добавил в бутылку стабилизирующее психику зелье. Сегодня ей предстоит окунуться в своё прошлое, чтобы не было помех для внедрения в её разум, она должна быть полностью расслаблена и спокойна. — Очень вкусно, господин, вы правы, отличный напиток. — Скажи мне, Сорока, почему ты никогда не пыталась что-нибудь мне рассказать о себе? — девушка нахмурилась, погрустнела, а потом, словно замёрзшая кошечка, плотнее прижалась к нему своим худеньким телом. — Во мне нет ничего особенного, господин. Ничего, что могло бы вас заинтересовать. — Почему ты так решила? — Карантир осторожно оглаживал её обнажённые над линией декольте плечи. — Я всего лишь dhoine. — Аварит поцеловала в шею Навигатора, она знала, что он в хорошем настроении и будет не против. — Я помню. Но хочу во всём ещё раз убедиться, куколка, — он внезапно жёстко обхватил её голову, впиваясь взглядом в карие напуганные глаза. Девушка от неожиданности вцепилась тонкими ноготками в его камзол. Мир вокруг закрутился в вихре серебристых витражей, и ей показалось, что она оказывается в гнетущей невесомости, прежде чем потеряла сознание.***
Карантир видел, как вокруг него раскинулась бесконечная сеть тонких и хрупких стеклянных паутинок воспоминаний, в местах, где кружева сплетались особенно плотно, образовывались светящиеся разными цветами огоньки, словно небесные звёзды. Чем ярче и сильнее воспоминание, тем ослепительнее свет маленьких солнц. Это те воспоминания, которые больше всего влияют на сознание рабыни. Карантир прикасался к ним, поглощая их чарующий свет.***
— Что с ней батюшка? — спрашивает молодая миловидная по меркам dhoine женщина у толстопузого мужика в чёрной рясе. Маленькая девочка сидит у стеклянной двери и подслушивает взрослых. — Я вижу одержимость бесами, уважаемая. — О Боже! — женщина прячет лицо в ладонях, плечи её содрогаются от бесслёзных рыданий. Симулирует? — Моя свекровь, бабка Кати была ведьмой. Дьявольское семя… — Не печальтесь, мамочка. Господь видит всё, он даёт благословение всем, кто готов обратить взор к Небесам. Бог вам поможет. Вам нужно водить каждое воскресенье девочку на службу, пусть целует иконы, пусть молится. Научите её молитвам, в её возрасте все православные дети наизусть знают «Отче наш», «Богородица Мария, радуйся», «Молитву святому духу». — Она прекратит пророчествовать всякие ужасы? — Прекратит, когда Бог её простит за грехи бабки. Да будет на то Господня воля. Девочка ёжится к стене, отступая от места прослушивания. Ребёнок плачет, ребёнок напуган. Она до дрожи в коленях боится странного батюшку, который сегодня что-то странное над ней шептал, окроплял какой-то водой и дымил кадилом. Ей мама говорила, что он знает всё на свете, что он может читать мысли и видит все её грехи вольные и невольные. Девочка хочет быть хорошей, хочет, чтобы её мама любила, а не избегала. И почему она такая? Следующее воспоминание. Девочке лет тринадцать на вид, мальчишки, сидящие за соседними партами закидывают наперегонки её бумажками, обклеенными изолентой. Ей больно, но она старается делать вид, что ничего особенно не происходит. «Не обращай внимания, они отстанут» — так ей советует мама. Отец же учит бить морды и не терпеть издевательства. — Катька-то наша совсем дура! Ты посмотри в её глаза. Она ведь сумасшедшая. Давайте её назовём «дуркой»? А! Хорошее погоняло! — кричит один из зачинщиков травли. Девушка злобно на него зыркает, в ответ он заливается злобным смехом. — Заткнись, Вася! Я тебе рожу сломаю, — девушка сжимает крошечные кулачки, зажав между ними циркуль. — Дурка, что ты мне сломаешь? Ты же трусливая блядь, — пацан не унимается, кидая в неё огромный шар из бумаги, в этот раз, попадая ей прямо в лицо. Девушка хватается за глаз, сжимает зубы, чтобы не расплакаться перед обидчиком. Что-то в ней переворачивается. Она понимает, что игнорирование ребят ей не поможет избавиться от насмешек. Девушка поднимается со стула, хватает шар, нашпиговывает его циркулем и идёт прямо на парня. Тот усмехается, готовый, если что ударить девушку. Он замахивается кулаком в её сторону, Катя успевает его перехватить. Сейчас она находится в том возрасте, когда девочки пока ещё сильнее мальчиков. И она начинает бить сама его шаром по лицу, по голове, по рукам, по спине. Остальные ребята хлопают в ладоши, наслаждаясь зрелищем, никто не спешит помочь товарищу победить девушку. Циркуль распарывает щеку мальчишки, струится кровь, зачинщик начинает трусливо визжать. Ей его совсем не жаль. Она бьёт снова и снова. Пусть через кровь в него вобьётся страх по отношению к ней. Пусть лучше боятся, чем дразнят. В классе воцаряется тишина, подбегает белая как снег учительница и разнимает ребят. — Ты будешь наказана, Имлева! Я вызову твою мать в школу! — вопит молодая женщина, словно заведённая. Она, видно, не понимает кто жертва, а кто агрессор. Катерина вылетает из класса, подхватив рюкзачок, громко хлопнув дверью. Её трясёт от несправедливости школьных будней. Девочка молится у иконы бородатого старика. Она пытается попросить прощение у Бога за свою греховность. За свою жестокость. Она правда не знает откуда та взялась. Икона внезапно с жутким грохотом падает с полки, хлипкий пластик разлетается на куски. Разве Бог не хочет её слышать? Сегодня умер отец. Кате пятнадцать лет. Мама говорит, что он напился и поехал кататься с друзьями ночью на мотоцикле. Его жизнь вырвалась из тела, размозжённого колёсами грузовика. Хоронят в таких случаях в закрытом гробу. Но Катя знает, в гробу не её отец, в гробу — куски мяса. Но это не он. Она не хочет думать о том, как он умер. Она будет помнить его улыбчивым и весёлым, красивым, высоким и таким добрым по отношению к ней. Он её всегда любил, в отличие, от матери. Матушка винит в смерти мужа свекровь, хотя та уже давно ушла из жизни. Последние годы бабушка жила в деревне с дедом. Как-то раз деда, после серьёзной ссоры с женой и угроз развода, подговорили мужики закрыть дом на амбарный замок и поджечь. Бабушка сгорела заживо. Кто сказал, что идеи инквизиции для современного мира мертвы? Мать Кати держит на руках чумазого, избалованного и полного ребёнка. Другое дитя чуть постарше держится за дорогое платье женщины. Сейчас их семья живёт в коттедже в элитном районе города. Катя моет руками пол, стоя на коленях. Какой-то хмурый и неприятный мужчина специально кидает бычки сигарет под ноги девочки. — Убирай и это, доченька. Ха-ха. — Мама, если он сейчас же не прекратит, я уйду из дома! — Твой отец прав, ты слишком ленива. Такую никто замуж не возьмёт. Ты должна всё уметь делать по дому, должна быть хозяюшкой. Ты же хочешь выйти удачно замуж, так же, как и я?! — женщина упивается чувством собственного превосходства над дочерью. Она ей завидует — её молодости и красоте. Но никогда не признается себе в этом. — Он — не мой отец. Мой настоящий папа умер. — Твой папа был бандитом. Сумасшедшим клубным байкером. Он сдох так же глупо, как и жил, — смеётся отчим. Он ревнует жену даже к мёртвому мужчине. Девочка поднимается с колен, швыряет с ненавистью тряпку в ведро и снова убегает. Убегает на улицу, ей нужно остыть, подумать, проветриться. Девочка даёт себе слово научиться кататься на мотоцикле, мотоцикл — единственная вещь, которая её связывает узами воспоминаний об отце. Катерина затягивается дымом сигареты, сидя в дорогой иномарке рядом с молодым мажором. Парень симпатичный, жалко, что глупый и двух слов связать не может. Но он видит себя, естественно, иначе. Ей же хочется просто хоть с кем-то провести время, чтобы только не появляться как можно дольше дома. Её девятнадцать. В этом году она лишилась девственности. Она постоянно думала о собственной греховности и падении нравов. Но ей хочется тепла, простого человеческого тепла. Кто же виноват, что только секс ей его может дать на короткое время? Девушка возвращается домой, в дверях стоит рассерженный отчим, он хватает Катю за ухо и тащит, словно собачонку за ошейник, домой. Он всё видел. Видел, что она трахалась с тем богатеньким мальчиком. Определил по запотевшему стеклу и тихим стонам. Да, он способен и не на такую подлость, лишь бы сохранить власть и почувствовать себя главой семейства. — Совсем ёбнулась, шлюха? Ты уже готова под любую шваль лечь! И куда смотрит мать? Мать пока ещё не вернулась от мастера по маникюру. Отчим не хочет думать о том, что жена ему может изменять, вместо этого, ему удобнее спроектировать ситуацию на падчерицу. — Отстань, моя жизнь — делаю что хочу. — Катя скалится, словно волчица. — Ты как с отцом разговариваешь, шаболда? Ну, ничего, я тебя поучу манерам, — он явно пьян. Мужчина швыряет девушку на кровать и начинает снимать дорогой пиджак. У него давно не было секса, сейчас он хочет получить всё, что только может девушка дать. Она ведь не его кровь? Значит, это и не инцест, — Я что, зря за тебя плачу? Я содержу всю вашу блядскую семью, оплачиваю твой институт, даю тебе деньги на шмотки. Ты мне должна, мразь! Он пытается залезть на девушку, насколько ему это позволяет опьянение. Девушка вырывается, пытается его оттолкнуть. Это происходит в первый раз, она даже не подозревала, что он когда-нибудь осмелится на такое… противоестественное действо. Её тошнит от него, от его запаха, от его вида. Когда он задирает её юбку и хищно целится сорвать трусики, в комнате взрывается лампочка, разлетаясь на сотни стеклянных осколков. Мужчина поднимает голову на громкий звук, он в недоумении. Девушка в это время хватает одну из пустых бутылок из-под пива, разбросанных по спальне родителей и разбивает её об голову мужчины. Тот оседает, падает, он всё ещё в сознании, когда она начинает его бить по почкам босыми ногами. Девушка снова убегает из дома, только в этот раз она мчится прочь уже не пешком, а на мотоцикле. Мать Кати плачет, обрабатывая раны на голове мужа. Ей жалко его. Ей жаль и себя, она знает, что их брак трещит по швам, но она слишком любит комфорт, чтобы что-то менять. Она не станет разводиться, ровно, как и он. — Как ты мне это объяснишь, Имлева? — женщина ставит ударение на фамилию дочери, их фамилии давно уже разные. — Он пытался меня изнасиловать, я защищалась, мам, — Катя тоже плачет, поминутно вытирая опухшее лицо от слёз. — Ты всё придумала, чтобы разрушить наш брак. Развести нас хочешь? — Нет! Живите вместе сколько хотите! Только меня не трогайте… пусть он меня не трогает. В комнате воцаряется тишина, изредка прерываемая всхлипами Кати. Мать с неким непонятным осмыслением смотрит на дочь. — Я всё поняла, Катенька… — Да, мам? — девушка ждёт, что мать наконец-то признает, что её новый муж — мразь и пьяница. Что она захочет от него уйти. — Ты хотела Стаса соблазнить, верно? Я же знаю, что ты со всеми подряд блядуешь. Ты решила отобрать у меня Стасика… сука. А он не поддался тебе и поэтому ты его ударила бутылкой? Верно? Мужчина начинает излишне активно кивать головой, такое оправдание своему поступку ему раньше не приходило на ум. Да, пусть жена думает, что всё так и было. — Мама! — Катя аж синеет от осознания ужаса происходящего. Как мать могла даже такое подумать? — Убирайся из моего дома. Стас больше не будет оплачивать твою учёбу. Живи где хочешь! — С удовольствием, — девушка собирает свои немногочисленные вещи и грузит в кофры мотоцикла. С такими родственниками и врагов не надо. И она снова бежит. Наверное, больше сама от себя, чем он них. Сердце разрывается на части — она любит маму. Но она никогда не простит ей это предательство. Девушка наглотавшись снотворного, садится в одежде в ванную. Для чего ей такая жизнь? Она дрожит, зная, что скоро умрёт. Она не хочет умирать. Но, может быть, это единственный выход? Она закрывает глаза, поддаваясь сну. Её тело сползает под толщу воды. Мужчина в тёмно-синем деловом костюме обеспокоенно смотрит на девушку, вокруг вертится врач. Желудок Кати уже успели промыть, весь «яд» должен был выветриться из её организма. Врач, получив взятку, молча уходит. Ему платят за молчание. — Детка, что же ты с собой делаешь? — спрашивает немолодой бизнесмен. Он женат, Катя — одна из его любовниц. Он сразу же забрал её в свой загородный дом, когда узнал, что та оказалась в затруднительной ситуации. Он добр. Жаль, что женат. У него двое детей, на них брак и держится. Ну и ещё на общем уставном капитале. — Какой смысл в этом, Марат? В этой жизни? Страдать? Мучаться? Нахер такую жизнь, — девушка пьёт воду. Ведьму вытащили с порога смерти. Она уже не дышала, когда её нашли. — Ты мучаешься не из-за себя, а из-за людей. Знаешь, я когда был помоложе, после первого развода, когда жена ушла от меня и отхватила всё имущество, тоже пытался… А потом подумал, если я умру, значит сдался, значит — меня победили? Ты — сильная, Катюха. Ты всё выдержишь. Всех ещё переживёшь, вот увидишь. После клинической смерти Катя начала видеть… видеть призраков, бесов, чертей. Всё то, после чего, обычно отправляют в психбольницу. Но она не хочет загреметь в психушку. К ней часто во снах стала приходить трагически погибшая во время пожара бабушка. Бабушка говорит с ней, учит колдовству, показывает разные ритуалы. Катя не верит в магию. Но она пробует повторить всё то, что видит во снах. И у неё получается — самое странное. Лучше всего у неё срабатывают порчи, возможно потому, что вся она пропитана горькой невысказанной миру ненавистью? У неё теперь много денег от клиентов, она берёт всех, кто просит убить или испортить врага. Бабка говорит, что если люди сами её нашли, значит, их привели к ней Тёмные Силы, значит, надо браться за любую работу. Она делает порчу на смерть отчиму. Он не достоин дальше жить. Она узнает от матери, что отчим развалил собственный бизнес и не помогает семье. К тому же, он сильно заболел, врачи диагностировали у мужчины рак последней стадии. Катя делает вид, что обеспокоена здоровьем отчима и узнает адрес больницы, в которой он уже месяц как лежит под капельницей, нашпигованный трубками. Она хочет в последний раз взглянуть в его наглые глаза. — Добрый вечер, Стас. Меня чудом к тебе пропустили, часы посещения, говорят, закончились. Но я всё равно договорилась. — Здравствуй, дочурка. Кхе-кхе — заходится он в кашле. Мужчина стал похож на живой скелет, кожа обтягивает пожелтевшие кости, — А я вижу, что ты приоделась, расхорохорилась. Нового ёбыря нашла? — Что ты, Стасик, так нервничаешь? В твоём состоянии нельзя волноваться, — Катя издевательски ухмыляется. — Значит, и впрямь нашла. Такая же шлюха, как твоя мать. Жалко, что ты на трусах бати не засохла, — отчим не раскаивается ни в чём, он ещё не понимает того, что этим только глубже роет себе могилу. — А ты сам как? По деткам своим скучаешь? По Володе, Ирочке? Не переживаешь, не волнуешься о них? Я так полагаю, что у них дела не очень, — лицо мужчины в мгновение бледнеет. Она задела больное место. Не сказать, чтобы он слишком сильно любил своих детей, но он считал их своими потомками, своей гордостью. Наследниками. — Что ты с ними сделала, тварь? — Катя ретируется к двери, идёт в сторону запасного выхода больницы. Мужчина, подхватив капельницу под руку, шатаясь, преследует девушку. — Ничего особенного. Просто им немного не хорошо, — девушка спускается по лестнице, — Мне так жаль. Жаль, что у них такой отец. Печально, что дети платят за грехи родителей, Стас. — Что ты с ними сделала? Сука?! — мужчина теряет самоконтроль и бежит за падчерицей, бежит за ней вниз по лестнице. Он слишком слаб, чтобы нормально передвигаться, да и капельница тому не способствует. В капельнице дорогое лекарство, у мужчины сейчас нет денег, чтобы размениваться такими вещами. В какой-то момент мужчина опасно наклоняется через перила и, не в силах удержать равновесие, падает кубарем вниз, с третьего этажа на первый. Больница дорогая, тут очень широкие лестницы, с широким проёмом. Он дёргается, блюёт, его ноги заплетены в какой-то неестественный узел. Скорее всего, перелом. Катя с улыбкой наклоняется над ним, как же она ждала этого момента! Да, пусть будет, что она сука. Пусть будет что она — тварь. Ей уже всё равно. К чёрту глухого к её молитвам Бога, она давно выбрала Дьявола. А Дьявол учит не прощать обиды, а отвечать на них семикратно. — С твоими детьми всё в порядке. Неужели ты думал, что я когда-нибудь докачусь до твоего уровня? — девушка набирает на телефоне номер младшего брата, включает громкую связь. Мальчик весело рассказывает сестрице о том, что у него день прошёл отлично, что они с малышкой-сестрой сегодня были в зоопарке и даже видели бурого медведя. Катя отключает телефон. — Сука, ты закончишь так же как твоя бабка… — Нет, Стасик, не закончу. Все вы, мрази, умрёте, а я буду жить, что бы не случилось. Понимаешь? Я победила. Мужчина плюётся сгустками чёрной крови. Катя чувствует, что ему дышать недолго осталось. Удивительно, она думала, что убивать тяжело. Но она не испытывает и толику сожаления. Он умирает. Она думает про себя «Жил как собака и сдох как собака. Чтоб твою душу черти терзали до скончания времён.» Следующее воспоминание. Короткое. Мать просит деньги, просит оплачивать счета в коттедже, где Катя уже давно не живёт, просит покупать продукты и вещи. Катя покупает. Она всё ещё надеется, что однажды мама осознает, что была не права, что однажды извинится за то недоразумение. Но мать её ненавидит пуще прежнего. Мать верит в то, что смерть её второго мужа — проклятие погибшей свекрови на весь их род. Мама и не знает, чем занимается Катя. Кате двадцать один. Она колесит по ночным дорогам вместе с новыми друзьями. Она снимает квартиру на пару с одногруппником. Нет, она не бросила институт, сейчас у неё достаточно средств, чтобы оплачивать своё обучение. Одногруппника зовут Денис, он уже давно неровно дышит к Кате, пытается ухаживать, дарит цветы и шоколад перед лекциями. Ведьме он не слишком интересен — посредственный, скучный, безработный и вечно голодный студент. Но мальчик очень настойчив, он так похож на хорошего, обиженного френдзоной парня… А вдруг, он действительно любит её больше всего на свете? А вдруг, он тот самый надёжный человек, с которым никогда не останешься в беде, человек, который будет всегда рядом? И пусть он не верит в магию, пусть молится Богу, пусть вечно ходит в старой поношенной одежде. Может быть, это действительно её человек? Тогда, какая разница, ведь главное — любовь? Говорят, мужчина должен любить женщину, а она лишь принимать его любовь. Катя не верила, что умеет любить. Она никогда не влюблялась. Но она готова принять через год-другой его ухаживания, в надежде, что жизнь её изменится к лучшему. И действительно, её жизнь на время превращается в сказку — медовый месяц в Крыму, полные ночи романтических бесед и неудобного секса, куча комплиментов, восторженных взглядов, нежных улыбок. Она рада тому, что он с ней рядом счастлив. Он даже находит какую-то работу в пыльном офисе на полставки, пусть денег почти нет, зато он её действительно любит. Он просит её лишь об одном, — он просит прекратить колдовать, ведь его родители недовольны этим. А он так хочет, чтобы они её полюбили как дочь! Как дочь. Катя на какое-то время верит в то, что чужие люди могут дать ей ощущение домашнего уюта и любящей семьи. Катя откладывает в дальний ящик все свои магические инструменты, в конце концов, ради любви Дениса можно и потерпеть. Так ведь? Она лучше устроится тоже в офис, пусть будет получать в несколько раз меньше, ну и что? Любовь требует жертв. Она сама не замечает того, как быстро интересы и желания мужа стали для неё единственной точкой опоры. Она теряет себя. Она хочет развода. Денис плачет, почти воет, бегая по квартире. Он дарит ей цветы, сорванные у кладбища. Хорошо, что она ведьма, иначе эти цветы ей бы быстро подпортили энергетику. Но Денис ведь старается? Разве нет? Муж уверяет, что ребёнок смог бы возродить былые чувства. Он уверяет, что ребёнок — это то, что им действительно нужно, чтобы быть вместе. Его родители вторят ему. И она начинает пить лекарства, потому как не получается забеременеть обычным путём. Всё с женскими органами у неё нормально, просто что-то не получается. На гормональных препаратах она быстро набирает вес, у неё начинается депрессия, ничего ей не хочется. Хочется только смотреть днями и ночами в потолок немигающим взглядом. Это — самое лучшее развлечение из тех, что у неё есть. Она наконец-то получает две долгожданные полоски на тесте. Беременна! Её целыми днями тошнит, мутит, депрессия не прошла. Но теперь она должна попытаться вернуться к нормальному состоянию ради ребёнка — она ходит в кружки по рисованию, слушает классическую музыку, танцует, поёт, играет на гитаре. Всё ради ребёнка. И вот однажды она выходит на улицу погулять, ей нездоровится. В последние дни она даже не может нормально поесть из-за боли, содержимое желудка выходит наружу каждый раз после приёма пищи. Денис не слышит её жалоб на самочувствие. Все женщины симулируют! Просто, как думает он, она хочет к себе внимания. Вышла новая игра на консоли, теперь ему не до жены, тем более, она как-то странно опухла и пострашнела. На самом деле, он был бы не против сейчас развестись. Катя падает посреди улицы с пакетом продуктов в руках. Её везут в областную гинекологическую больницу, у неё внематочная беременность. Врачи не пытаются спасти яичники, ведь денег у неё на взятки сейчас почти нет. Ей удаляют яичники. Хорошо, что хоть матку оставили! Она две недели лежит в больнице с низким гемоглобином, за всё это время Денис ни разу не пришёл её навестить, всё рассказывает по телефону о том, что новая видеоигра уж очень увлекательна. Мать тоже не является. Она снова одна. Когда Катя возвращается домой, то видит, что Денис трахается с проституткой. Разве он Катю когда-то любил? Разве он просто не захотел ею обладать тогда, когда она была недоступна и красива? Катя уже знает правильный ответ. Любви не существует. Люди всегда лгали. Она снова бежит, снова от самой себя. Она с товарищами едет в Краснодарский край на мотоцикле, всё, что ей необходимо всегда есть рядом, — походный ножик, фонарик, палатка, бутылка воды и немного крупы. Большего и не надо. Она быстро возвращается в прежнюю форму, худеет. Она купается в море с ребятами и снова начинает забываться в объятиях видных мужчин, приехавших, как и она, за курортными романами и приключениями. Ей никого и ничего не жаль. Нет, она не будет портить мужа, ей даже не хочется думать об этом. Наверное, она растеряла все навыки колдовства. В тот момент, когда она едет уже в сторону очередного курортного городка, её останавливает полиция. Оказывается, Денис подал в розыск и обошёл все морги. Дурак. Она живее всех живых. Муж приезжает к ней, в Приморско-Охтарск, жалуется на то, что промотал всю зарплату на билеты на поезд и на такси до города. Он снова клянётся ей в вечной любви, целует руки, носится с букетами. Ничтожество. Она чувствует, что каждой клеточкой кожи презирает его, как презирает дождевого червя, который забрался в босоножку. Да, теперь-то он хочет снова начать всё сначала, когда она похудела, похорошела, набралась положительных эмоций и, главное, снова недоступна для него. Она возвращается, но только для того, чтобы немного заработать денег на съёмную квартиру, да чтобы забрать свои вещи под шумок. Она врёт мужу о том, что простила. И вот она встречает Гюнтера, он обещает ей помочь вернуться в ремесло. И вот за ней мчится ледяной всадник… Карантир.***
Навигатор, тяжело дыша, наконец-то возвращается сознанием в свое тело, убирает руки от головы плачущей на его груди рабыни. Она не хотела всё это видеть снова. Она не хотела, чтобы он это всё видел. Ей по-прежнему горько. Но почему-то в этот раз боль быстро утихает. Он испил всю её боль до дна.