Служанка из Зазеркалья

— Ты снова провинилась, Сорока. Опять, — цокает языком Карантир, покачивая легонько головой из стороны в сторону, показывая тем самым дополнительный жест неодобрения. Ведьма молчит, опустив голову, разглядывая прожилки мраморного пола под своими коленями, — Тебе надоело ссориться со слугами. Теперь ты препираешься с эльфийками? Верно? — Да, господин, — девушка послушно кивает. Он не потерпит отрицания правды. Тем более, ведьма прекрасно понимает, что Карантиру глубоко наплевать на те мелочи, в которых он её сейчас обвиняет. Он и так знает, что его бывшая любовница первой вступила в словесную перепалку с рабыней и получила очень осторожный и остроумный ответ. Ответ, который не нарушал рамки приличия этикета Народа Ольх. Ему нужен был просто повод. Повод, чтобы как следует насладиться жестокой игрой с рабыней. Карантир присел на корточки, приподнял остренький подбородок своей наложницы, заглянул лазурью своих прекрасных глаз в её глаза, карие. На нём сегодня был надет простой, без вышивок и каких-либо украшений, камзол из чёрной тонкой кожи, высокие сапоги до колена из схожего материала и тёмно-синие хлопковые штаны. Под широким клиновидным вырезом камзола проступала обнажённая грудь эльфа. Тёмные волосы с белыми прядками небрежно спадали на плечи мужчины, изящно окаймляя остроскулое лицо. Катерина не смогла снова не восхититься сказочной красотой своего господина, это было легко прочитать по выражению её глаз. Карантир ухмыльнулся, этот взволнованный и восхищённый взгляд ему очень нравился, он ему льстил. — Тебя придётся наказать, куколка, — сердце Кати от этой фразы забилось быстрее. Она, как и Карантир, предвкушала предстоящую забаву. Разве не смешно, что её не страшат такие игры? Разве не странно, что ей они самой нравятся? Возможно. Было бы иначе… ей пришлось бы очень тяжко в неволе у Навигатора. Но так сошлись нити Предназначения, что ему нравилось ей доставлять боль, тщательно сплетённую с удовольствием, а ей нравилось её испытывать в его исполнении. Никому другому она бы такого не позволила. Никогда. — Да, господин, — послушно ответила ведьма, скрывая смущенную улыбку. Карантир осторожно завёл её руки за спину, начав вязать хитрые узлы из красной хлопковой верёвки. Верёвка опоясывала её грудь, плечи, спину и тонкие запястья. Эльф закрепил конец верёвки на подвесе и резко потянул наверх, девушка, громко вскрикнув, поднялась на ноги, вернее, ей удавалось лишь касаться носочками напряжённых ножек мраморного пола. Карантир закрепил конструкцию новыми узлами вокруг подвеса. Неудобная и болезненная поза вынуждала рабыню цепляться пальцами ног за пол, склонившись корпусом вперёд, в этом положении особенно мило смотрелась выпеченная назад голая попка девушки. Навигатор наслаждался открывшейся перед ним картиной. — Тебя следует выпороть, куколка. Ты хочешь этого? — Нет, господин. — Отвечай правду, не гневи меня, — Карантир грубо схватил ведьму за волосы, заставляя ещё сильнее прогнуться в спине и поднять голову наверх, встретиться взглядом с ним. В его глазах читалось недовольство. Он прекрасно знал, что она солгала. Если бы ей не нравилось, она бы так соблазнительно не извивалась в путах, так нежно не смотрела бы на него, и так сильно… не текла бы. — Я хочу, чтобы вы меня выпороли, господин. Я это заслужила, — голос Кати сорвался из-за жгуче опасного признания в собственной извращённости. Никогда ещё она не признавалась ему в том, что порка ей приносит удовольствие. Странное удовольствие. Нет, конечно, боль ей определённо доставляет дискомфорт, она любит не саму боль. Ей нравится эффект от экзекуции, который проявляется потом. Ей нравится наконец-то отпускать себя, терять самообладание во время порки, кричать, материться, плакать, выплёскивать наружу чувства и эмоции. Ей нравится ощущать психологическое высвобождение негатива внутри себя, отпускать всяческое напряжение в теле. Этого напряжение итак активно скапливается во время тренировок Дикой Охоты, только там она не имеет право проявлять слабость, там она терпит любую боль, сжав зубы. И только наедине с Карантиром она может побыть собой; слабой и податливой девушкой. — Хороший ответ. Мне нравится, — Карантир мягко прикоснулся губами к её лбу. Эльф подобрал моток верёвки с ледяного кресла, распустил его и сложил верёвку вчетверо. Получалась импровизированная плеть, достаточно мягкая, чтобы не создавать серьёзных повреждений на теле Аварит и достаточно гибкая и длинная, чтобы доставать до любой точки её тела, — Считай удары. — Сколько их будет, господин? — Я пока не решил. Посмотрим на твоё поведение, куколка, — на ягодицы приходится первый удар, пока что ласковый, осторожный. — Раз, — Катя уже привыкла к тому, что сначала идут удары на разогрев, поэтому она даже не стонет от боли. Пока что как таковой боли нет, только жар чуть выше бёдер. — Два, три, четыре, пять… — кожа нагревается всё сильнее, боль уже ярче, но по-прежнему это терпимо. Пока. — Шесть! — Катя подпрыгивает на кончиках пальцев, переминаясь с ноги на ногу. Вот в этот раз уже действительно больно. — Семь! Восемь! Девяяяять… — девятого удара так и не последовало, верёвка просвистела где-то рядом, но так и не коснулась её. Карантир решил подразнить девушку. Ему нравилось видеть, как она судорожно замирает, сжимается, готовясь вытерпеть новый удар, который специально проходит мимо. — Врунишка. Может, заново счёт начнём? — Пожалуйста, не надо! Господин. Девять! — в этот раз удар пришёлся по заднице как раз в тот момент, когда она меньше всего ожидала, девушка не успела сгруппироваться, поэтому было куда больнее, чем обычно. — Десять! Блять… — ведьма срывается на мат. Карантир заливисто смеётся, видя, как рабыня инстинктивно пытается отскочить от него вперёд. В этот раз он попал по бедру девушки, немного распоров тем самым нежную белую кожу. Верёвка над головой девушки угрожающе потрескивает, сильнее натягивая бандаж груди и рук, вызывая новые волны боли. — Одиннадцать. Двенад… ой…цааать — Аварит не в силах терпеть новый жгучий удар по ногам, отбегает вперёд. Носочкам уже не за что зацепиться и верёвка по правилу маятника тянет её назад, словно качели, прямо в руки господина. Карантир подхватывает её, прижимая стройное тело рабыни к себе. Сквозь ткань брюк можно легко ощутить его возбуждение. — Какая шустрая. Убежать хотела? — его холодные пальцы нежно поглаживают измученную кожу рабыни, считая красные полоски. Из некоторых ранок течёт кровь. Он залечит их. Но позже. Не сейчас. — А мы ведь только начали играть. Ты хочешь, чтобы всё закончилось? Сейчас? — Да, господин, — Аварит жмётся к своему мучителю, в надежде на его милость. — Это неправильный ответ, куколка, — он опускает рабыню на пол, но только затем, чтобы привязать лодыжки к напряжённым бёдрам девушки. И эльф снова протягивает верёвки через подвес на потолке, заставляя девушку уже полностью повиснуть воздухе на высоте паха мужчины. Ноги Аварит при этом разведены в стороны. Карантир невесомо и нежно касается лона ведьмы, дразнит пальцами нежные складочки, будто случайно задевая клитор, вызывая у девушки теперь стоны наслаждения. Возбуждена. Как всегда во время таких забав. Ему нравится вид беззащитной позы своей ручной демоницы. Как бы он хотел сейчас войти в неё… но тогда игра будет тогда не такой интересной. Эльф достаёт из кармана камзола восковую свечку и с помощью заклинания зажигает фитиль. По щекам Сороки бегут слёзы, она максимально напряжена, Карантир с хладнокровным выражением бледного лица капает на неё расплавленным воском. — Ай… ай…ай, — девушка чертовски соблазнительно извивается в путах, пытаясь найти положение, в котором боль не будет такой резкой, но её попытки тщетны. Она слишком надёжно зафиксирована, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию. Воск струится по пояснице вниз, к полу. Спина в местах ожога покрывается маленькими розовыми пятнышками. Девушка плачет, но вместе со слезами, выходит и напряжение. На душе становится легче, как-то проще. Карантир напевает незамысловатую мелодию, он явно пытается изобразить какой-то узор на её спине. Аварит погружается в странный транс, немигающим взглядом разглядывая сапоги господина. Постепенно боль отступает, становится приглушённой. — Тебе хорошо, Сорока? — Карантир с наглой улыбкой поднимает её голову за волосы к себе, он видит, что зрачки рабыни расширены, она находится словно под действием наркотика. — Да, господин. Мне хорошо, — новые дорожки слёз прокладывают путь по её порозовевшим щекам. — А ты хитрая, птичка. Подсадила меня на эти игры, зная, что ни одна эльфийка не сможет тебя заменить в этом увлечении. Или не захочет. Таков был твой план? — Навигатор прекрасно знает, что девушка сыграла на его слабости. — Да, господин. Таков был мой план, — отвечает она тихим голосом. Чёрт, ни одна её маленькая женская хитрость не могла скрыться от его внимательного взора. — Ты прекрасно знаешь, что всё происходящее меня безумно заводит. Ведь так? — он небрежным жестом руки расшнуровал завязки штанов. Девушка кивнула. Катя никогда ничего подобного не пробовала во время прежней жизни среди людей, да, она слышала о БДСМ, даже немного интересовалась этим направлением. Но всё только ради общего развития, не более того. И кто знал, что впервые она попробует это именно с эльфом? Звучит безумно. Но таково положение дел. И, самое необычное, что её всё происходящее тоже безумно заводило. Это было логичным продолжением развития отношений господина и рабыни. Очень даже логичным. Не удивительно, что именно эта игра пришлась по душе властолюбивому Карантиру. Два извращенца нашли друг друга между мирами. Как-то даже иронично вышло. Если таково было Предназначение, о котором любят чуть что талдычить представители народа Ольх, то у существа, который его создавал, была крайне воспалённая фантазия. Уж, не у Гюнтера ли? Навигатор Дикой Охоты провёл головкой по губам рабыни, размазывая собственную смазку. Девушка, пошло улыбнувшись, облизнула пухлые губы. Приятный вкус. Карантир потрепал наложницу по щеке. День сегодня определённо задался. Девушка потянулась язычком к члену, эльф немного подался бёдрами вперёд, со вздохом наслаждения, ощущая, как Аварит вбирает его плоть в свои уста. Терпеть гнетущее напряжение ему было невмоготу. Он сделал ещё одно резкое и стремительное движение вперёд, насадив тем самым глотку рабыни на свой член. Аварит закашлялась, попыталась отстраниться, хорошо, что хоть рвотный рефлекс у неё за время прошёл. Горлышко девушки судорожно сжалось, вырывая из груди мужчины новые стоны. — Хорошая девочка, — Карантир какое-то время осторожно потрахивал свою игрушку в рот. Грубые движения сейчас были неуместны. Всё-таки это игра, а не экзекуция. Затем мужчина, наконец, отпустил её голову, обошёл девушку сбоку, кончиками пальцев пересчитывая торчащие позвонки. Прикоснулся к влагалищу. Какая же она… мокрая. Как же его хочет, — Хочешь, чтобы я тебя трахнул, куколка? — Да, господин. — М? — он лениво двумя пальцами совершал медленные, до ужаса медленные фрикции в её лоне, словно случайно задевая особо чувствительную зону внутри. Пальцем большой руки эльф поглаживал клитор. Девушка с новой силой начала извиваться в путах, пытаясь бёдрами двинуться навстречу, но Карантир не давал ей этого сделать. Он дразнил её. — Я хочу, чтобы вы меня трахнули, господин… — Может быть, сюда? — один из пальцев переместился к анальному отверстию рабыни, норовя проникнуть внутрь. Она не любила анальный секс. В последний раз это произошло на «тренировке» и она ещё долго потом ходила враскорячку. — Нет, господин. Пожалуйста, не надо, — Карантир недовольно хмыкнул. Не то, чтобы ему сильно нравилось такое, но он хотел бы больше послушания от рабыни, — Я сделаю всё что угодно, только не это… Эльф напряжённо выдохнул. Ну и запугал он в своё время девушку! В глубине души он сожалел о том, что так далеко зашёл на «тренировке», ибо злился он тогда напрасно. Порча сработала и сработала блестяще. Аварит была ни в чём не виновата. А ведь главным аспектом воспитания раба является наказание по делу, а не исключительно по прихоти. В руководстве писали о том, что если зайти слишком далеко, то раб может отчаяться и либо покончить жизнь самоубийством, либо убить своего господина. В голове подневольного обязан существовать некий образ справедливости, может и искусственно созданный, тогда раб будет предан и будет любить своего хозяина. Внезапно Карантир понял, что на сегодня так забавляться ему уже не хочется, он осторожно развязал Аварит, взял дрожащую девушку на руки и понёс в сторону спальни. Пусть лучше отдохнёт.

***

— Вы на меня злитесь, господин? — спросила Аварит, нежно поглаживая Карантира по кубикам пресса. — Нет, Сорока. Я не злюсь. — Навигатор лёг набок, повернувшись лицом к рабыне. Такая маленькая. Такая хрупкая. Девушка прижалась к нему всем своим телом, закидывая ногу на бедро господина. Он снова начал возбуждаться. Он снова её хотел. Аварит целовала его шею, обвивая его, словно змея, руками и ногами. Карантир усмехнулся, чертовка желала продолжения и дразнила его. Эльф резко оттолкнул её от себя, перевернув девушку животом вниз, и одним движением бёдер вошёл в её лоно. Он дал ей то, о чём она так долго мечтала. Аварит на мгновение замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. От долгого возбуждения без разрядки уже порядком побаливал низ живота. Тяжесть разгорячённого эльфийского тела над ней была запредельной, но ей она нравилась. Девушка сжала плотнее ноги, зная, что так ощущения будут ещё приятнее. Карантир застонал, продолжая двигаться, ему было безумно хорошо. Сегодня секс был долгим, осторожным, нежным. Навигатор в эту ночь не стал выставлять девушку из своей спальни, вместо этого он, после изнуряющего оргазма, приобнял Аварит за талию и мгновенно погрузился в крепкий сон.