Служанка из Зазеркалья

— Пойдемте, Ваше величество. Здесь не на что смотреть. Король Ольх не шелохнулся. С одной стороны, его подданные были абсолютно правы — в мертвой пустыне, покрытой снегом, и правда, не на что смотреть. Снежинки лениво кружили в воздухе после страшной бури, что погребла под белой толщей целые поселения. Западная провинция королевства Aen Elle превратилась в череду холмов, в чьем силуэте еще угадывались контуры самых высоких городских зданий. Больше не было причин оставаться здесь — они успели спасти поселенцев и вывезти их в защищенное от Хлада место. Пока защищенное. Однако короля съедала мысль, что катастрофу можно было не только предугадать, но предотвратить вообще. Сейчас, в том месте, где стоит Эредин со своим отрядом, мерцает почти невидимый Барьер. Снежинки витают в морозном воздухе, но не достигают бледного лица эльфа. Кто знает, когда придет следующая буря, и удастся ли Щиту удержать её? Солдаты, сопровождающие Эредина, ждали приказов. Впереди было много работы: организовать жилье для беженцев из заснеженной зоны, выделить необходимые средства из казны. Вот чем нужно заняться королю, потерпевшему поражение. Но эльф лишь стоял на границе мертвых и живых земель, пригвожденный к месту чувством собственного бессилия и ярости. С самого первого дня, получив корону, Эредин мечтал о власти более безграничной чем та, что оказалась в его руках. Жадная тщеславная натура всегда требовала большего. Он представлял, как заручившись поддержкой своего племени, пойдет дальше по тропе завоевания Вселенной. Не хватало лишь одного компонента в его рецепте успеха. Но, вопреки ожиданиям, заветным Ключом он так и не завладел. Другие миры остались недоступными, а собственный дом — место, откуда должен был начаться его триумфальный путь — уничтожался на глазах. Эредин молча развернул коня, копыта звонко застучали по мерзлой земле. Отряд последовал за ним, кто-то отдал команду открыть порталы домой. Но король пренебрег помощью своих рядовых чародеев и на ходу создал свой собственный портал. У него никогда не получалось делать это достаточно хорошо. Перемещения в рамках одного измерения не были для Эредина проблемой. Но сейчас эльф не хотел возвращаться домой к безрадостной рутине. Его влекло другое место, и король последовал туда, повинуясь неосознанному порыву. Межмировое пространство выдалось плотным, труднопроходимым. Конечно, у него не было навыка навигатора, он не умел распознавать нужные участки, где Пространство истончалось и не препятствовало переходу. В этом случае ему очень пригодился бы Карантир. Тот всегда безошибочно находил путь для комфортного перемещения. И не важно, шла речь об отряде Дикой Охоты или о целом корабле. Будучи безоговорочным властителем всего народа Ольх, Эредин имел право объявиться прямо в покоях Навигатора, оторвать его от домашних развлечений и потребовать немедленного содействия. Но он не стал этого делать. Первое, что уяснил Эредин, получив свою первую незначительную крупицу власти, это то, что нужно уважать тех, кто стал с тобой плечом к плечу против недруга. Сколь не был бы король силен и влиятелен, он ни на что не способен без верных, душою преданных соратников. Эредин не мог сделать ничего безрассудней, чем перегнуть палку и оттолкнуть от себя самого могущественного эльфийского чародея. Поэтому король сосредоточился, применив максимум усилий, чтобы справиться без Навигатора. И ему это удалось. Конские копыта снова застучали, но гораздо тише — приглушенные мягкой густой травой. Эредин оглянулся и шумно втянул воздух — едва не позабытый воздух болотин и лесов старого мира Seidhe. Вокруг тишина да глушь. Теплые сумерки окутали лес, надвигалась душная ночь. Даже в темноте он узнал это место. Давно, когда Эредин был всего лишь командиром Dearg Ruadhri, он совершал набеги на поселения d'hoine, взыскивая долги презренных людей. Он лично вырезал этих свиней, заковывал в рабские кандалы сильных мужей и молодых девиц и волочил их — отребье разумных существ — в неволю. Нынешний король с удовольствием вернулся бы к старому развлечению, но теперь ему негоже заниматься подобной работой. С некой грустью Эредин вздохнул и тронул поводья. На небосклоне вырисовалась одинокая фигура всадника. Король с иронией посмотрел вверх и ухмыльнулся своему жуткому призрачному отражению. Всадник ощерился, показав ряд гнилых зубов; красный отблеск сверкнул в пустых черных глазницах. Это был невероятно зрелищный фокус, повергающий в ужас пустоголовых d'hoine. Верно, только этих примитивных существ можно было напугать маскарадом с демонами на конях. Призрак поднял вверх свой ржавый меч, сделал круг под низкими свинцовыми облаками и растаял, превратившись в дымку. Эльф продолжил свой путь по лесной тропе. Не только ради поимки рабов приходил сюда Эредин. Знаки указывали на то, что где-то в этом мире притаилось сокровище, утраченное эльфами много лет назад. Сокровище, в чьих силах дать надежду Aen Elle. Сосуд, содержащий безумную Силу. Ключ, отворяющий Великие Врата. Он искал Её, никогда прежде не видя, но отчаянно желая заполучить. Но ему не удалось. В погоне за Сокровищем он протянул к ней руку, почти дотронулся пальцами её совершенства. Она, считай, уже оказалась в его цепких объятиях… Однако мечтам Эредина не суждено было сбыться — Ласточка упорхнула. Он увидел её собственными глазами гораздо позже — в своем мире в сопровождении проклятого Авалак’ха. Тяжелый душный воздух был не в состоянии выветрить из головы мысли о том дне. Его настигло горькое разочарование, которое он стойко проглотил в угоду государственным интересам. Zireael нужно было уложить в постель короля. Эредин, честно говоря, не завидовал ему. Будь эльф чуть подлее, то мог бы повернуть ситуацию в свою пользу. Для этого образовалась вполне пригодная почва. С удивлением и отвращением Эредин почувствовал, как он нравится уродливой обезьянке, что хранила в своем взгляде отблеск очей погибшей Лары. Что ему стоило переманить на свою сторону девчонку и взять от неё всё, что она способна дать? Теперь Эредин жалел о проявленном благородстве. Зато хитрый Лис обманул их всех. Конь мерно ступал по тропе, а вокруг короля оживали воспоминания. Это было здесь. По этой дороге мчалась галопом Zireael, чувствуя за спиной погоню. Здесь она убегала от кошмаров, убегала от настигающих её демонов. Эредина привела сюда скорбь по утраченным возможностям. Он жаждал мести тому, кто этих возможностей его лишил. Но всё, чем он мог сейчас удовлетворить себя, это память о той ночи. Только тогда пахло не болотом, а сладостью близкой добычи. И Эредин не был королем. И жил в мире, нетронутом ужасным Пророчеством. Король открыл портал. Пора возвращаться домой. Его ждут дела. На лесной дороге, уходящей от Горс Велена, больше не на что смотреть. 

***

— Разве в этом есть необходимость? — гневно спросил Карантир, сминая в руках план занятий по обучению Аварит. — Естественно есть, иначе я бы не стала предлагать столь радикальные методы. Ты же хочешь, чтобы она преобразилась, чтобы в ней исчезло всё, что имеет отношение к dhoine. — Но не настолько… — Вы, мужчины, так боитесь перемен в женской внешности, что готовы годами терпеть тусклый серый образ рядом. Ты хочешь видеть демона во плоти, а не человеческую девчонку. Разве нет? — Да. — Тогда положись на меня. — Если результат меня не устроит… — Результат тебя более, чем устроит. Я никогда не промахиваюсь с подбором образа, — ухмыльнулась Велла, припадая губами к деревянному мундштуку.

***

Больно. Жгуче больно. Сколько бы тебе раньше не довелось испытать разнообразной боли, к ней невозможно раз и навсегда привыкнуть. Можно научиться терпеть, сжав зубы, можно научиться дышать особым образом, чтобы отгонять наиболее острые наплывы, можно научиться игнорировать боль, но вот отключить чувство боли без вмешательства зелий или магии — невозможно. Аварит было снова больно. Весь сегодняшний день был пронизан потоками жгучей боли. Сначала её погрузили в глубокую ванную, где пахучий серый раствор выбелил кожу практически до лёгкой, едва заметной, мерцающей голубизны. Затем ей в глаза закапали раствор, который обесцвечивал карие радужки, меняя их цвет на светло-янтарный. Волосы выкрасили в ярко-красный, киноварный оттенок, оставив нетронутыми краской лишь белые прядки. Аварит не хотела думать о том, что она увидит в зеркале, ей казалось, что последствием этих жестоких и глупых вмешательств в её природу будет лишь уродство. Но она ошибалась… Белые прядки заплели в мелкие косички, алые же пряди завили в шикарные локоны, предварительно увлажнёнными растительными маслами, придающими блеск и объём причёске. В кожу втёрли серебристую мерцающую пыльцу, вместе с ароматическим эфирным маслом вишни и миндаля. Хотя бы парфюм ей оставили прежний… И без того узкую талию утянули в корсет из чёрной ажурной кожи, подобрали тёмную полупрозрачную кружевную юбку сделанную, словно из крыльев гигантской бабочки. Образ завершала чёрная шифоновая накидка. Всё чёрное… — В твоём образе должно сочетаться максимум три цвета — красный, чёрный и белый. Больше никаких. Никакого зелёного, голубого, розового, фиолетового и прочих вариаций. Только три цвета. Никакого жёлтого металла, только серебро и белое золото. Ты поняла? — спокойно спросила Велла, Аварит кивнула, изящно склонив перед наставницей голову. Так её учили. Каждый жест должен быть точёным, каждый жест должен быть красивым. Нужно при этом учитывать падение света и тени на лицо, угол наклона головы, пластику тела. Нужно двигаться осторожно, словно пантера: невесомо, грациозно, тихо. Каждое движение должно излучать скрытое достоинство и уверенность, в каждой улыбке и выражении лица должна проявляться женственность, демоническая женственность. Такой её видела Велла, такой, должно быть, хотел видеть её и Карантир. И ведь это было только началом обучения, так скажем, первым классом. Сколько ещё месяцев, лет она будет обучаться, познавать искусство игры на музыкальных инструментах, искусство танца, пения, каллиграфии, тайны ведения непринуждённой беседы и тонкого флирта? Наверное, это обучение может продолжаться вечно. Велла лишь первые недели обучения была язвительной и жестокой, насмешливой, но как только Аварит стала меняться, поддаваясь новым законам и правила поведения, на лице наставницы стали проявляться терпимость и принятие. Нельзя сказать, что обучение давалось легко, порой Аварит думала о том, что тренировки Дикой Охоты куда проще. Особенно нелегко ведьме давались уроки пластики, развивающие гибкость и выносливость. — Ты должна уметь принимать любую позу, которую захочет испробовать твой господин и находиться в ней сколь угодно долго. Ты должна чувствовать своё тело, контролировать его целиком и полностью. В чём главный секрет грации, Аварит? — В пластике. — В чём секрет пластики? — В умении удерживать равновесие… изящно удерживать равновесие… — шептала Аварит на занятии, стоя на носочках на тонкой деревянной перекладине, пот лился градом, время тогда словно замерло. Нужно было продержаться, стоя в такой позиции, минимум пять минут. Какими же мучительными они тогда казались! Сейчас же, это упражнение давалось с лёгкостью, теперь от неё требовалось больше — уметь стоять на руках, удерживая на пятках кувшин с молоком. Если сдашься раньше времени — будешь вся облита молоком, дольше — помощники наставницы помогут убрать кувшин. Аварит не могла не отметить про себя то, что такие занятия ей приносили ощутимую пользу, уворачиваться от ударов холодного оружия на тренировках Дикой Охоты стало куда проще. Выносливость девушки росла. И вот сейчас, наконец-то ей дали первые за последние пару-тройку месяцев выходные, дабы она могла немного расслабиться после сдачи экзаменов в школе наложниц. И всё было бы замечательно, если бы Аварит не боялась узреть отвращение, неодобрение на лице Карантира при виде её нового, изменённого облика. К сожалению, ведьме так и не дали оглядеться в зеркале. Карантир ждал её во дворце, лениво развалившись посреди парчовых подушек в спальне. В руках эльфа был бокал тёмно-бордового вина, будто не случайно под цвет её губ… — Иди сюда. Ближе, — приказал ей мужчина, как всегда он был нетерпелив. Эльф с замиранием сердца осторожно приподнял тёмную кружевную вуаль, скрывавшую лицо Аварит. — Ужасно? — Велла была права, — эльф ухмыльнулся, потягивая вино из хрустального бокала, — Так лучше. Намного лучше. — Могу я взглянуть на себя в зеркало? — Не сейчас, — эльф облизнул острым язычком губы Аварит. Татуаж на её губах. Несмываемая краска, по крайней мере, в ближайший год-два точно несмываемая. Это радует, значит можно не бояться следов помады на дорогих одеяниях и коже, — Отсоси мне, Аварит, — Карантир пошло оскалился. Новый образ девушки был настолько чарующим и близким к облику первозданного демона в его истинном виде, что ему не терпелось насладиться своей властью над ней. Снова. Раньше лицо Аварит залилось бы пунцовой краской от весьма колкой фразы эльфа, но сейчас её кожа не могла отражать эти изменения. Демон не может краснеть. Девушка мягко кивнула лёгким наклоном головы и склонилась над пахом мужчины, развязывая плотные завязки его штанов. Вечер обещал быть весьма увлекательным.

***

Пустота. Спокойствие. Отрешенность. Вот, что в последние несколько месяцев испытывала Аварит. Ушли прежние страхи, тревога, комплексы и смятение. Она начинала жизнь, словно с белого листа. Она помнила почти все события, которые, так или иначе, связывали её с Карантиром, но она не помнила ничего о своей прошлой жизни. Чародей утверждал, что прежней жизни у девушки не было вовсе, что он занимался демонологией и однажды призвал в свой мир её, демоницу, а потом подобрал ей, подходящее для жизни в плотном мире, тело. Так ли это было на самом деле? Ведьма не знала ответа на этот вопрос, но, самое странное, что и не жаждала узнать его. Какая разница, в конце то концов, что было? Главное, что есть сейчас и что будет потом. Однако чувство гнетущей недосказанности время от времени мучало её. Она, сама не зная почему, желала в такие моменты подольше побыть одна. Она запиралась в своей комнате или уходила гулять вглубь сада Навигатора. Сначала Карантира не сильно беспокоили эти исчезновения, ведь он всё равно мог без труда отыскать её, почувствовать, прочитать её мысли, но его сбивало с толку то, что раньше девушка так себя не вела. Раньше она была рада провести с ним время, а сейчас он нередко замечал, что она стала желать одиночества. Он не мог позволить ей такой роскоши. Он не должен был утратить контроль над рабыней. Может, было бы лучше, если бы он оставил всё по-прежнему? Ну и что, что была очень похожа на dhoine, ну и что, что над ним из-за этого смеялись некоторые эльфы? Такие глупости — все эти условности… но нет, он уже сделал непоправимое, он уже стёр ей память, он уже расколол грани её личности и сейчас был просто обязан участвовать в её преображении, не только во внешнем, но и во внутреннем. Карантира разбудил среди ночи резкий порыв ветра, шумно колышущий высокий полог над кроватью. Дверь на балкон была настежь открыта. Аварит в постели рядом с Навигатором не оказалось. Вдруг страшная догадка, а затем и паника обуяли разум чародея, вынуждая наспех накинуть шёлковый халат на плечи и побежать на балкон… Аварит ведь не посмела?! Ведьма стояла, одетая в одну лишь ночную сорочку, на высоком парапете балкона, с любопытством оглядывая происходящее внизу. Босые ступни девушки, казалось, практически в любой момент могли сорваться с узкой полоски мраморной отделки перил. — Прыгать собралась? — спросил он спокойно, хоть сердце и стучало в его груди громко и отчаянно, будто набат. Но показывать свой страх он не собирался, паника может только усугубить ситуацию в том случае, если она действительно решила покончить жизнь самоубийством. — А? — она не сразу его заметила и не сразу расслышала, — Нет, господин. Я просто решила попробовать… здесь постоять. — И… как?! — Удивительно, но я не чувствую страха. Совсем, — девушка говорила правду, он знал это. Ей было интересно исследовать новые грани познания мира. — Слезай, — Аварит кивнула, разворачиваясь на носочках к нему лицом. Карантир дрогнул, не выдержал, подхватился, в мгновение телепортируясь к ней. Он успел обхватить колени девушки ровно в тот момент, когда снова подул порыв резкого ветра, — Не делай так больше. Никогда! Поняла?! Или стоит тебя приковать цепью к изголовью кровати, чтобы ты больше не делала глупостей?! Карантир наконец-то дал волю эмоциям, всё напряжение и страх за наложницу вылились в гнев. Но девушка была спокойна, она его больше не боялась. Аварит нежно прикоснулась ладонью к его тёмным волосам, поправляя белые прядки. — Я поняла, Карантир. Я не буду так больше делать, если это заставляет тебя сильно волноваться… Эльф мог бы возмутиться на то, что она стала называть его на «ты», на то, что она называет его по имени, на то, что общается с ним просто и легко, словно с равным себе, а не со своим господином. Но он не стал возмущаться. Пока что не стал. Навигатор закинул девчонку к себе на плечо и потащил обратно, в тёплую постель. Да, она словно начинала жить заново. Будто ребёнок, она бесстрашно и самоотвержено познавала мир, и с ней теперь, видимо, и придётся носиться, как с ребёнком. Как с ребёнком крайне игривым и потенциально опасным.