***
Когда Навигатор очнулся, солнце клонилось к горизонту, прорезая последними яркими лучами воздух. Аварит тихонько напевала незамысловатую эмоцию, то ли пытаясь вернуть эльфа в чувство, то ли усыпляя. Кожа девчонки блестела бисеринками морской воды, видно, она недавно искупалась. Карантир приподнялся, застёгивая завязки штанов, а затем и прикрыл плечи светлой рубахой. Надо было возвращаться к обыденной жизни, к своим обязанностям. В эти непростые времена, провести целые сутки в праздности, было совсем кощунственным. — Скажи Илларии, что готова вступить в Игру. — Уверен? — Аварит сомневалась в верности решения господина. — Уверен. А ещё я уверен в том, что ты — лишь малая часть плана действий Ге’эльса. И если мы хотим выяснить, что же конкретно он задумал, нужно немножко подыграть. Ты ведь умеешь подыгрывать? Лучше всего на свете умеешь. — Карантир отряхивал песок с волос и одежды. Определённо дома нужно будет принять ванную. — Только не вздумай уточнять, как именно собираешься вступать в Игру. — А если Эредин узнает? — Он узнает, я об этом лично позабочусь. Чтобы прекратить самодеятельность советника, нужно поймать его за руку, вот в чём проблема. Вот почему прежде все его интриги оставались безнаказанными. Предъявлять обвинения на основе слухов, домыслов, даже твоих слов; бездоказательно. Если без видимых причин, без суда и следствия, подвергать гонениям наместника, это вызовет лишь неодобрение Народа Ольх. У него слишком много приближенных эльфов, слишком много доверенных лиц… — Что же ты мне предлагаешь в отношении Ласточки? — Аварит не могла не заметить, как лицо Карантира стало бледнеть, черстветь от далеко не приветливого отношения к пленнице короля. — Провоцируй. Пусть докажет, что стоит хоть ноготка Эредина. Пусть докажет, что не полная идиотка. Пусть докажет, что способна контролировать дикарские проявления собственного невежества. И лучше пусть спотыкается перед тобой, чем перед другими, куда более агрессивно настроенными личностями. Её ведь сожрут местные дами с потрохами! Пусть не думает, что попала в сказку. Тир на Лиа никогда не был сказкой.***
В Тир на Лиа наступила ночь, к моменту, когда Карантир с правителем Народа Ольх отправился в теневую резиденцию. На небосклоне ярко-оранжевым светом сияла полная луна, маленькие звёздочки казались столь близкими, будто до них можно было дотянуться рукой. Захватывающее зрелище. Но высокопоставленные эльфы собрались вдвоём вовсе не для того, чтобы любоваться ночным небом. Эредин Бреакк Глас выглядел то ли взволнованным, то ли чем-то расстроенным. Интересно, что могло повлиять на его настроение? Соитие с Ласточкой? Или, быть может, иные нюансы жизни, подчинённой чёткому распорядку королевских обязанностей? Карантир первым начал разговор, понимая, что только так он сможет смягчить гнев Его Высочества, в том случае, если то, что скажет он, покажется королю попросту возмутительным: — Я попросил Аварит вступить в Игру. Боюсь, что план Ге’эльса простирается далеко за границы предложенного Сороке. И если ситуацию пустить на самотёк, либо отказаться от Игры, мы так и не узнаем, что конкретно он хочет предпринять. Одно я знаю точно, пока Ге’эльс плетёт паутину за нашими спинами, Ласточка не может быть в полной безопасности. Думаю, было бы правильным усилить меры предосторожности… — Я и так слишком много думаю о различных мерах предосторожности, — жестко ответил король, направив взор куда-то в сторону. Однако позже его голос стал мягче, прозвучал смиренно: — но этого не достаточно. Мы должны быть хитрее. Но что, если она оступится? — Я первым это узнаю. Но она не должна совершать серьёзных ошибок, мы уже проводили симуляцию основных линий вероятности событий, — Карантир непринуждённым жестом указал на тонкую царапину на ладони, демонстрируя тем самым, как именно они проигрывали сюжеты поворотов в Игре. — Пусть Ласточка привыкает к трудностям. Как говорится? Путь к королевскому ложе усыпан розами, под лепестками которых ловко спрятано битое стекло… Что мы знаем о Zireael? Только то, что её прошлая жизнь была полна невежества и ужаса. Девчонка привыкла действовать прямо, рубить мечом, хамить, брыкаться, она не знает иных методов взаимодействия в опасной ситуации. Однако лучшей битвой считается та, что была разрешена вне прямого вооружённого противостояния. Ей нужно учиться быть мудрее. Иначе… ты сам знаешь, какое будущее ждёт её здесь… — Знаю, — король по-прежнему не смотрел на Навигатора. Разговор о столь очевидных вещах не был ему приятен. Эредин всё время невнимательно вертел перстень на безымянном пальце, кривил губы, слушая Карантира. Это сложно было назвать явными признаками тревоги, но некое беспокойство безошибочно читалось на суровом лице короля. — Ласточки не коснётся физическая угроза, — уверил его чародей. — Но если Сорока хорошенько промоет ей мозги, это пойдёт девчонке только на пользу. Креван… — Карантир будто выплюнул это имя, выплюнул с презрением и жесткостью, — Креван если и готовил Zireael к чему-либо, так только к тому, как оказаться абсолютно беспомощной вне его протекции. Это удобно, согласен. Но девочка, развяжи ей хоть чуть-чуть руки, начнёт творить глупости, снижать твой авторитет в глазах Двора. Вывести её сейчас в высший свет, то же самое, что представить прибожка Ивасика с Кривоуховых Топей. Хотя даже он вызовет больше одобрения, чем линия поведения Zireael. Эредин устало вздохнул и, наконец-то, удостоил взглядом чародея. — Но ни я, ни Аварит не вступим в Игру, без твоего непосредственного согласия, Эредин, — Навигатор упёр голову рукой, опираясь на широкий подлокотник кресла, ожидая ответа правителя. — Моя бы воля, я бы вообще не выводил её в высший свет, — признался король после длительного молчания. — Но если идея с воспроизведением наследника окажется успешной, то этого не избежать. Aen Elle должны поклоняться ребенку, который будет одновременно носителем Старшей крови и крови королевской. Но этому не бывать, если его родительница презираема народом. С этим нужно что-то делать. Так что, считай, мое непосредственное согласие у тебя есть. Но что-то продолжало мучить Эредина. Он задумчиво прошелся по комнате, несколько раз замер отсутствующим взглядом на оранжевом диске луны, видневшимся в распахнутом окне. И только потом заговорил: — Но прежде всего, я сам должен отвыкнуть от презрения к ней. — Вы провели вместе ночь, — улыбнулся Карантир. — Разве ты не можешь похвастаться успехами? Король тоже улыбнулся, только совсем безрадостно. — Я кое-кому обязан этими успехами. Чародей удивленно приподнял бровь. Король снова отвернулся, налил себе вина и произнес, не глядя на Карантира: — Аварит. Это похоже на безумие, но вчера я испытывал такое ощущение, будто в моей постели лежит вовсе не Zireael. Я видел не её. И чувствовал не её. Боги, как это сложно объяснить! — Эредин одним глотком осушил бокал и пораженно покачал головой. — Не знаю, в покоях было темно, я мало что видел. Но, клянусь, в какой-то момент я был абсолютно уверен, что имею твою Аварит. Это было похоже на галлюцинации, я подумал, что схожу с ума. Но, вместе с тем, я так завелся, что довести дело до конца не составило труда. Карантир пригубил глоток вина из изысканного граненого хрусталя бокала и вновь откинулся спиной в мягкие объятия шёлковой обивки кресла. Чародей усмехнулся, словно сам себе: — Не думал, что и тебя это коснётся. Видимо, ей ты действительно интересен… — в словах еле заметно прозвучала горечь, смешанная с нотками ревности. Но и, видно, сам Навигатор понимал бессмысленность этого чувства, поэтому быстро погасил угольки неприятных эмоций в лазурных глазах. — Королевские регалии не дают покоя наложнице? — Да не в этом дело, — Карантир грустно засмеялся, в мгновение, становясь таким похожим на Гласа. — До того ритуала в храме, мне не были доступны некоторые особенности. Я раньше думал, что понимаю Аварит, понимаю, исходя из собственных взглядов на жизнь, убеждений. Но это не так. Ни черта я не понимаю! А знаешь почему? Да потому, что это абсолютно иное существо, с абсолютно иным разумом и восприятием действительности. Не dhoine, не эльф, ни кто-либо другой. Это — демон. Причём ещё и ребёнок-демон, демонёнок… уж не знаю, как правильно объяснить. Порой я жалею, что стёр ей память… Слегка удивленный откровенностью Навигатора, Эредин окинул его внимательным взглядом. Волнение всё еще тлело в привычно холодных глазах правителя. Он не стал перебивать Карантира, оба понимали, что сейчас пойдет речь о том, что давно беспокоит и короля, и подданного. Но чародей вдруг сам замолчал, и Глас негромко сознался: — Если ты ни черта не понимаешь, то я тем более. — Она любит называть нас, эльфов, «светлыми существами», «детьми Света», «полубогами». Я думал, что так она льстит. Думал, до того как забрался ей в голову и до того как увидел мир её глазами. Знаешь, что я увидел? Мерцающий свет в своих глазах, в твоих глазах, в глазах других Aen Elle, свет яркий, но мягкий, как звёзды на ночном небосклоне. И он манит её как мотылька. Как нас манит Тьма в её глазах, так её манит этот Свет. Чей-то свет ярче, чей-то бледнее… я пока не понял, из-за чего возникает подобная разница. Даже Тир на Лиа она видит иначе, будто через призму радужного свечения. И ей интересно, она наблюдает, пытается нас понять. Демонесса изучает меня не менее увлечённо, чем я её. Быть может, она права? Быть может, мы и есть потомки эльфийских богов? Мы ведь живём долго, ценим жизнь во всех её прекрасных проявлениях, ценим природу и животных… я не знаю сам, был бы ответ? Аварит с детской непосредственностью влияет на всё, к чему испытывает интерес, неосознанно в большинстве случаев. Ей интересна кошка? Она поманит кошку и будет сидеть с ней на коленях до тех пор, пока кошка не привыкнет к ней, не начнёт ластиться, мурлыкать. Ей интересна гончая Дикой Охоты? Она поманит и гончую, обнимет и её, не видя принципиальной опасности и разницы с котом. И, самое интересное, гончая будет вести себя со временем не менее приветливо по отношению к ней, чем кошка. Если что-то Аварит не нравится, и она может разрушить это, словно ненужный элемент, — так она относится к dhoine. Я запоздало понял, что если хочу, чтобы она стала осторожней по отношению к той разрушительной силе, которой обладает, то должен показывать ей и красоту, и добро. И поэтому помимо тренировок, Охот на людей, я беру её с собой и в путешествия по чистым, неиспорченным человеческими пороками, мирам. И ей они нравятся. В ней появляется желание быть привлекательной для этого мира и его хранить, оберегать. Для мира Ольх. Ей понравился ты, и она вовсе не думает о том, как и зачем на тебя сама влияет. Она просто хочет изучать твой Свет. Звучит безумно? Но это правда. Девочку нельзя обижать… — Карантир как-то странно изогнулся, кончики его губ дрогнули, словно он говорил не о своей жене, а о дочери. Что-то изменилось и в самом Навигаторе, будто он действительно поверил в то, что он — светлое по своей природе существо. Это не могло не удивлять. В глазах чародея, что чаще пугает резкостью, порывистостью, мелькала ныне и теплота, странная мудрость, что невыразима словами, но ощущается во взгляде. — Она даже к сексу относится иначе, — Карантир задумчиво заулыбался. — Считается, что демоны — квинтэссенция порока, их лик. Но на самом деле пороки не могут управлять демонами, похоть ими не может управлять. Они сами управляют пороками, управляют похотью. Кто-то ждёт искушения, кто-то сам хочет искушать. Аварит общается через секс, обменивается энергией. Но она не будет это делать с теми, кто ей неинтересен, вот в чём загвоздка. Не будет вступать в связь с тем, чей Свет её не манит. Не будет… я даже изменой не могу назвать то, что у неё было с тобой… она хотела взглянуть на тебя с другой стороны, искусить и напиться твоей энергией до краёв, отдавая свою взамен абсолютно равнозначно. Поэтому ты и был охвачен Тьмой, ровно, как и я… — И как я, по-твоему, должен к этому относиться? — король Народа Ольх после сказанного смотрел на чародея с иронией. Все эти пояснения совсем не утешили его. Эредин не обладал способностями Карантира, не воспринимал того, что Навигатор пытается до него донести. В понимании Гласа секс был сексом, измена изменой, а мания к Свету и желание чужой энергии если не пугали эльфа, то уж точно оставались для него необъяснимыми. — Принять к сведению и только. Просто прошу… Не обижай девочку, и она ответит тем же. И… — Карантир нахмурился, замолк, обдумывая дальнейшие фразы, словно боясь допустить ошибку, выстраивая диалог. — Эредин, я не могу больше сносить это напряжение между нами. С каждым днём думать о той ночи становится только тяжелее… и если тебе Аварит так нравится, то бери, только не таясь, только не за моей спиной… Король не знал, что сказать. Чародей слышал в его мыслях глубочайшее удивление и недоверие. Если слух его не подводил, то Карантир только что разрешил ему поддаться нездоровому влечению и завладеть Аварит, если к тому приведет его желание. Нет, он не уступил девчонку правителю. Она по-прежнему принадлежит Навигатору, но тот не против, если... если будут повторятся совместные ночи, проведенные втроем? И ярость не разрушит сердце Карантира, если он будет знать, что любимая женщина отдается другому? — Наверное, на это способен только демон, — король так и не смог найти истину ни в своих чувствах, ни в словах Карантира. Он просто сел в кресло, сложил перед собой тонкие длинные пальцы, снова вертел перстень. Чародей слышал звенящую пустоту в его сознании. Без логических связей Эредин не умел выстраивать цепочку мыслей, не мог найти пояснение тому, что происходит между ним, Навигатором и Аварит. — Иногда мне кажется, что это результат какого-то коллективного умопомешательства. И здесь задействованы такие Силы, которые мне попросту не дано понять, — Эредин задумчиво вытер влажные от вина губы, будто обдумывал что-то еще, а потом обреченно добавил: — и черт с ним.