***
Карантир нервничал, дёргался, каждый его шаг отдавал металлом. Он спешил, опасаясь за благополучие своей наложницы. Спешил встретиться с Эредином Бреакк Гласом, поговорить, убедить в том, что Аварит не могла ни на что повлиять, что она оказалась такой же заложницей произошедшего события, как и глупая ведьмачка. Только вот Аварит он не считал глупой. Нет, ведьма поступила правильно. Но как бы ты не был прав, порой обстоятельства разрешают за тебя сценарий весьма опасных ситуаций. Наверняка кто-то был замешан в той жестокой постановке на главной площади Тир на Лиа. Наверняка. Но это была не Сорока, он точно знал. Карантир всегда контролировал обстановку, малейшие колебания в вольготном существовании благородных эльфов. Колебания происходили в обществе elle редко. Крайне редко. Эльфы — не dh’oine, что подвержены уловкам хитрых манипуляторов. Чтобы заставить благородного эльфа проявить непочтительность к власти, должно происходить что-то действительно серьёзное. Да, многие не одобряли стремление монарха продолжить род Старшей Крови столь примитивным способом, как непосредственно сношение с человеческой самкой. Да, сей факт немного снижал позиции Гласа, снижал его популярность. Что важно отметить: немного. По большей части горожанам было всё равно, просто нужно было о чём-то судачить. Интересные новости и подробности так редко просачивались до острых ушей жителей столицы. И тут такое неприятие, такое неосмотрительное нападение. Были ли подобные прецеденты раньше? Ар-Фейниэль сильно в том сомневался. О произошедшей травле Ласточки первым сообщил Нитраль, мгновенно ворвавшись в восточные угодья страны, где чародей Дикой Охоты проверял прочность магических щитов. И Карантир бросил все дела, чтобы скорее вытащить Аварит из весьма неоднозначного положения. Она же спасительница. Она же — первая подозреваемая. Ведь она прекрасно знала, когда и где будет Ласточка, выбирала место прогулки, о вылазке знала ещё за три дня. Ведьма всегда всё планировала заранее, обсуждала со своим господином. Идея вывести человечью девку в город Карантиру с самого начала казалась излишней, мол, и во дворце Его Величества вполне достаточно места для прогулок. Но рано или поздно ведьмачку всё равно было бы необходимо выпустить немножко погулять «на поводке»: показать красоты Тир на Лиа, дабы та прониклась ими, отбросила прочь идеи о побеге в свой грязный, полный опасностей и насилия мирок. Но эффект оказался обратным. Навигатор резким движением руки толкнул дверь в кабинет Эредина. Его женщина сидела, понурив рыжеволосую головку перед королём и тихо, спокойно рассказывала подробности произошедшего события. И только Карантир мог считать её нервозность. Он её знал слишком хорошо, пугающе хорошо. Она мастерски скрывала чувства, скрывала эмоции, и только незначительные, на первый взгляд, незаметные мелочи могли открыть её истинное состояние. — Добрый вечер, Эредин, — чародей лишь коротко кивнул головой, выражая почтение. В кабинете кроме монарха и Сороки никого не было, можно было не заморачиваться об условностях. Гласа сложно было назвать умиротворённым. Он крепко сжимал подлокотники кресла, глядел на девушку жёстким, немигающим взглядом. То, что он услышал, ему явно не понравилось. Осознание упущения контроля для любого эльфа, стоящего у власти, было горьким, неприятным, разящим, будто острый клинок, в эго. — Ты, я так полагаю, в курсе? — Эредин всегда говорил коротко, быстро. — Нитраль всё сказал. — Тем лучше. Ступай, милая, посмотри как там Zireael, — король отпустил Аварит, и та незамедлительно, мило поклонившись своему господину, вышла за дверь. Карантир сразу же присел за кресло, налил себе вина из графина и залпом осушил ёмкость. Он сегодня много времени провёл за работой, не отвлекался даже на питьё и еду. В его стремлении сделать всё качественно и быстро была некая маниакальность. — Это не Аварит! — эмоции подводили чародея, заставляли говорить всё, что он думал, как на духу. Он боялся за наложницу. Боялся, что она впадёт в королевскую немилость. — Я и не собирался обвинять. Выслушал её версию. — Кто-то пытается подставить Аварит… — Кому это нужно? И с чего ты взял, что её кто-то подставляет? — Глас механическим движением тонких пальцев прокрутил массивный перстень на большом пальце правой руки. — С этим и предстоит разобраться, — Карантир не мог пока однозначно ответить на эти вопросы. — Разберусь. Мои люди разберутся, — Эредин сверкнул изумрудами пронзительного взгляда. Карантиру стало, мягко говоря, некомфортно. Он ожидал, что монарх сам поручит именно ему вести расследование. Кто мог ещё лучше копаться в чужих головах, воздействовать на разум так, что внешне не придерёшься, а вот по факту — практически пытать? О, он бы с превеликим удовольствием вытащил все сведения и довёл предателя до ручки. — Неужели, ты мне не доверяешь?! — чародей, словно снова вернулся в состояние эльфийского мальчишки, что предстал перед строгим воспитателем. — На тебя возложено излишне много обязанностей. Тех обязанностей, которые ты сам не можешь делегировать. Ты выбрал такой путь. Если делать одновременно много дел, результат будет оставлять желать лучшего, — резонно заметил Глас. Но от Навигатора не укрылось чёткое ощущение того, что ему монарх всё-таки не доверяет. Быть может, он переборщил с публичными подколами дурочки-ведьмачки? Возможно, слишком явно стал походить на её обидчика? Да, его неприязнь была у всех на виду. Теперь и он был в числе подозреваемых. — Как считаешь правильным, — воспротивиться воле монарха он не смел. — Цирилла слишком мнительна. Я разочарован. — У dh’oine весьма примитивная нервная система, легко подвержена перегрузкам. А те, кто не подвержен перегрузкам, являются психопатами и способны на любые злодеяния в обход здравому рассудку. — У Аварит я что-то не замечал подобных слабостей. — Потому, что она не dh’oine по сути своей. И всё равно иногда её нервная система перегружается. Я с этим работаю. — И как? — Zireael не понравятся эти методы, — Карантир пошло ухмыльнулся. У Сороки был скрытный тип личности, она могла бесконечно копить в себе негатив, заглушать все низменные человеческие аспекты психики, но это не означало того, что ей это не было в тягость. Чтобы вытащить из неё всё, что она скрывает, требовались радикальные методы. Порой только порка могла оказаться тем спусковым механизмом, что давал ей возможность проплакаться, прокричаться, отпустить всё, что гложет через физическую боль. Душевная боль переходила на физический план, и тогда Навигатор умело устранял последствия экзекуций. Такие вот своеобразные игры в их паре. У какой пары нет скелетов в шкафу? — Ясно, — Гласу не требовалось уточнений. — А регулы у девчонки давно были? У людских самок они раз в месяц… — вдруг задумчиво подметил Карантир. Эредин снова прокрутил перстень на пальце. Как Навигатор полагал, Глас был слишком занят государственными делами, чтобы изучать столь незначительные вопросы. Всё контролировали его слуги. Да и вообще эльфы в большинстве своём не слишком хорошо разбирались в людской физиологии. Карантир знал о таких нюансах только потому, что Авалак’х его обучал в лаборатории, так скажем, на наглядных пособиях. Нередко людских самок Креван искусственно оплодотворял сперматозоидами чистокровных эльфов с целью дальнейшего выведения более сильных, выносливых и долгоживущих слуг. Такая практика приносила высокую прибыль работорговле. Это всё выглядело обыденным. Людей тут считали за скот. Исключения были столь редки, что только подтверждали правило. — Сегодня лекари проверят её положение. Возможно, твои догадки верны. — От меня что-то требуется? — Нет, Карантир. Ступай, — холод в голосе короля Навигатору не нравился. Он замялся, чуть помедлил, прежде чем покинул кабинет Короля Дикой Охоты. Чувство недосказанности, ощущение недоверия угнетало его. Но пока что изменить отношение Эредина к себе он не мог. Расследование покажет, кто был причастен, а кто нет. И Карантиру оставалось лишь надеется, что его и Сороку никто не подставит. Дома ведьма разложит карты и, вероятно, они помогут найти хоть малейшую зацепку, раз правитель Ольх решил поручить дело другим исполнителям.***
Свет сплошным ярким потоком разрезал всё пространство комнаты ведьмачки, он безжалостно вырвал её из сна. Или то был обморок? Странно, но Цири не помнила, что было после купания, возможно, она потеряла в какой-то момент сознание. А быть может, её снова ведьма успела погрузить в сон без сновидений. Глаза слезились от слепящего солнечного света. Цирилла недовольно пробурчала что-то несвязное, крепко зажмурилась, а затем приподняла такое тяжелое, такое чужое тело на высоких пуховых подушках, села на постели. Запоздало она заметила высокую фигуру Эредина Бреакк Гласа у окна, он лично убирал плотные бархатные шторы в сторону, давая путь лучам по-дневному настойчивого солнца. Король удивительно часто не прибегал к помощи слуг, занимаясь столь несвойственными для своего положения делами. Уселся за кресло, поправляя шикарный, расшитый золотом шёлковый камзол. Зелёный камзол. — Как себя чувствуешь, Zireael? — Я… не могу понять… — Цири действительно не понимала своего состояния. Ей было с одной стороны как-то безразлично происходящее вокруг, с другой стороны, её всё раздражало, всё тревожило. — Ты стала чувствительной. Ласточка обиженно взглянула на него. Она сама знала о своей слабости в минуты отчаяния. И она сама же ненавидела эту слабость. Но что она могла сделать с нею? Оставалось признать её, как свершившийся факт. — Наверное, — однозначно ответила ведьмачка. Эредин улыбнулся кончиками губ, надпил вина из хрустального резного бокала. Выдержал небольшую паузу в диалоге и затем сказал то, что меньше всего на свете хотела бы услышать девушка в столь тяжёлое для неё время: — Ты — беременна, Zireael.