***
Аварит было неспокойно. Она прекрасно изучила своего господина с разных сторон, и знала, что Карантир как всегда будет брать на себя слишком много. Он не может иначе. Он привык к роли спасителя всея Ольх, к роли исключительного мага, к роли ближайшего помощника и соратника Эредина. Ар-Фейниэль в порыве альтруизма измучает себя, отдаст энергию до капли, дабы всем в очередной раз доказать, что он — особенный. Мда, если кто-то вздумает избавиться от Навигатора: достаточно дать ему практически невыполнимую задачку и наблюдать, просто наблюдать. У всех есть слабые места. И задетое эго — ахиллесова пята ученика Кревана. Нужно было спешить: ведьма собирала в холщовый наплечный мешок зелья и припарки, отыскала пару мощных ёмких кристаллов, мерцающих поразительной по объёму силой, полный филактерий. Да, она выполнила приказ Карантира — вернулась домой. Он ведь не отдавал приказа не покидать дворец? Значит, вполне себе логично, что она отправится к восточным границам своим путём.***
Память — удивительная структура человеческого сознания. Память формирует личность. Память формирует убеждения и строит моральные ценности. И, утратив память, казалось бы, человек лишается важнейшего фундамента, что определяет его суть. Но это… не совсем так. Некогда созданные нейронные связи никуда не исчезают. Поэтому порой человек, потерявший память, совершенно неожиданно для себя начинает без труда пользоваться теми способностями, о которых и не подозревал после амнезии, например, водить велосипед, говорить на иностранных языках, творить рукодельные произведения искусства. В истории русского народа было совершенно уникальное явление. Декабристские жёны. Женщины, что во время репрессий и ссылки мужей на Север, были готовы отказаться от сытой, полной достатка жизни в имениях, дворцах, лишь бы быть рядом с супругами. Было ли это любовью? Или было что-то ещё, что-то ощутимое, как долг, как влияние рока? Говорят, подобное явление было засвидетельствовано только в России. Оно противоречило логике и здравому смыслу, оно привело в итоге к многочисленным смертям самоотверженных дам. Дворянки, в большинстве своём, даже не знали, как развести огонь, как испечь хлеб, как охотиться на мелких зверьков и ловить рыбу в условиях Крайнего Севера. И они шли на верную смерть. Зачем? Ответа на этот вопрос не было, были лишь предположения. Возможно, виной тому романтические настроения благородных дам, возможно, сыграла роль пропаганда необходимости таких действий нескольких, наиболее ярых активисток, возможно, это было формой протеста, вроде публичного самосожжения на центральной площади столицы. А возможно… женщины Царской России считали мужей самой важной ценностью в жизни, неким символом справедливости и добра. Кто знает? Вряд ли и декабристки отдавали себе отчёт. Аварит не помнила ничего о том, откуда она родом, каким был её народ, какими ценностями и идеями он располагал, в какой культуре она была взращена. Однако, что-то заставляло действовать её по старому сценарию декабристок: нестись со всех ног к супругу, дабы помочь, спасти, защитить. Ведьма внушала себе, что ей самой это крайне выгодно: если умрёт Карантир, погибнет и она. Это было логичным. Но… Эредин бы никогда не допустил столь глупую смерть важнейшего из своих солдат. Наложница оказалась в обители хлада ближе к ночи. Часть пути она преодолела на верной, может и не быстрой, но старательной лошадке. А затем ей посчастливилось встретить раздосадованного и измученного Нитраля. Его отправили на отдых: поужинать, восстановиться, вздремнуть. Чародею достаточно было отдать один из кристаллов для пополнения магического запаса, и за спиной Аварит вспыхнул портал. Благо, лейтенант Дикой Охоты не задавал лишних вопросов, он и не был осведомлён о приказе Карантира к Сороке. Восточные границы встретили девушку порывистым, шумным воем метели. Всюду в небе горели светильники, мельтешили знающие, то и дело, вскидывая руками и плетя новые заклинания. Аварит никто не замечал. Фигура Навигатора была легко узнаваема благодаря широкой кожаной юбке поверх доспеха и меховому воротнику. «Я же сказал: не лезь!» — Карантир выглядел прескверно: тёмные тени залегли под глазами и острыми скулами. Кожа словно истончилась, стала на вид хрупкой, как пергамент. А выражение лица казалось диким, звериным. Ведьма молча протянула ему холщовую сумку, забитую вспомогательными средствами чародейского ремесла. Навигатор громко вздохнул, закинул на плечо барсетку. «Спасибо…» — тут же добавил он, и в усталом лазурном взгляде промелькнула благодарность. Как бы сильно он ни сопротивлялся спасательным инициативам возлюбленной, в глубине души, всё оставаясь тем нелюбимым, брошенным родителем ребёнком, он был рад доказательствам искренности её чувств. За это и готов был осыпать драгоценностями. За это и носил на руках. За это и не знал, как быть без неё. Красота девушки, яркий, лишённый всякого стеснения и предрассудков, секс и шпионаж были приятными дополнениями, но не более того. «Мне лучше уйти, милый?» «Оставайся. Эта зона вот-вот станет безопасной. Слуги сразу же поставят шатры», — Карантир наскоро чмокнул наложницу в макушку, и отошёл вперёд, продолжая формировать полупрозрачные своды гигантской сферы. Ведьма завороженно наблюдала за ним. Ей не давалась магия созидания, она не владела и магией стихий. Она умела только уничтожать, только разрушать, только поглощать. И, видя, как Навигатор, будто древний бог, будто могущественный демиург, плетёт мощнейшие структуры фактически из воздуха, её сердце наполнялось необъяснимой нежностью и восторгом. Ни одно другое зрелище во всём Aen Elle не могло сравниться с этим…