Тайна в его глазах. Книга II.

Который час? Кажется, уже утро. Смотрю на небо, Какое оно голубое и прекрасное. Телевизор работает, но на экране — Только твоя фотография. Встаю, завариваю кофе, Пытаюсь читать, но книга слишком Короткая. Слава богу, тебя здесь нет, и ты Не увидишь меня в таком состоянии. Трачу свое время, Смотрю, как уходит день за днем, Чувствую себя таким ничтожным, Тупо пялюсь на стену, Надеясь, что ты обо мне тоже думаешь. Трачу свое время… Поднимаю трубку, но не знаю, что Тебе сказать, Так что оставляю поцелуй на твоем автоответчике Помогите же мне, Может ли кто-нибудь заставить меня Очнуться от этого сна? Spending my time. — Roxette *** Великобритания, как островное государство, всегда существовала обособленно от других европейских стран. Благодаря этому ее население отличается консерватизмом и приверженностью многовековым традициям. Это касается стиля жизни и даже еды. Традиционный английский завтрак, о котором большинство европейцев узнало после экранизации романов А. К. Дойла — только подтверждение этому. Традиционный полный английский завтрак состоит из яичницы-глазуньи, хрустящего бекона, поджаренных тонких колбасок, помидоров на гриле, тушеной белой фасоли или грибов, подрумяненных тостов, масла, джема и пудинга (белого или черного). Все ингредиенты аккуратно выкладывают на большой тарелке, поскольку подаче блюда уделяется большое внимание. Прием пищи утром дополняется напитками — чаем с молоком, апельсиновым соком, или кофе. Такой набор продуктов отнюдь не случайный, он обоснован историческими и географическими факторами. Его основа была заложена еще в викторианскую эпоху. В то время англичане много работали, передвигались преимущественно пешком, поэтому требовалось позавтракать так, чтобы получить заряд энергии на целый день. А выдержать холодный и влажный климат острова позволяла только горячая и сытная еда. Шумная стая мальчишек кружилась возле огромного обеденного стола, размещенного в элегантной столовой люксовых апартаментов, и в восхищении пожирала глазами все то разнообразие блюд, которое было заманчиво выставлено перед ними. Гостеприимные англичане, конечно же, не забыли и о традиционных предпочтениях американцев в еде, поэтому на столе также присутствовали картошка фри, несколько видов сэндвичей, куриные крылышки Баффало, сосиски в тесте и прочие «представители» нездорового питания. — Ух ты, Ти Джей, смотри! Твоя любимая картошка и острый соус чили к ней! — Картошку я и дома, в Америке, поем. Сейчас я бы съел что-нибудь другое. Видеокамера в руках парня тихо жужжала каждый раз, когда он наводил резкость, пытаясь заснять для истории все это гастрономическое великолепие. — Тадж, ну как тебе английская глазунья с фасолью и беконом? —  поинтересовался закадровый голос у парня в светлой бейсболке. — Мм…просто пальчики оближешь, — тот отвернулся от своей тарелки и демонстративно довольно облизнулся на камеру. — А где дядя Майкл? Почему не идет завтракать? Парень показал жест рукой, обозначающий молчание, а следом еще один жест «без комментариев». — Ясно. Не будем мешать гению страдать. Ты не знаешь, что случилось на этот раз? — Понятия не имею, — пожал плечами обладатель светлой бейсболки и продолжил с наслаждением уплетать сытную еду со своей тарелки. Ти Джей, еще немного поснимав утреннюю трапезу своих братьев и прочих представителей их шумной компании, наконец выключил камеру и присел за стол вместе с остальными. — Итак, с чего начнем? — задумчиво протянул он, бегая глазами по тарелкам с едой. — Начни уже с чего-нибудь, — улыбнулся ему брат и положил себе в рот кусочек жареного на гриле томата. *** В это же время Раннее утро. Над Лондоном разлит привычный местным жителям серый, удушливый смог. Большой колокол на башне Биг-Бен, в сопровождении четырех колоколов поменьше, своим четким перезвоном ознаменовал наступление нового часа. Майкл в одиночестве сидел на большой террасе своего президентского люкса и качал ногой в такт создаваемой колоколами мелодии. Сегодня знаменитый певец выдвигался из Лондона в Кардифф, чтобы дать свой единственный концерт в этом английском городе. Большая часть его огромной команды уже отправилась вперед — монтировать сценическое оборудование и репетировать шоу. Слава Богу, что между городами всего каких-то три часа на машине, а значит можно избежать авиаперелетов, коих Майкл до жути боялся. У черного входа в отель уже загружали все необходимое для поездки, а также чемоданы с личными вещами поп-звезды в черный тонированный минивэн, в котором, рядом с известным певцом, поедут лишь избранные, в том числе и дети, которых он взял с собой в тур, а также его племянники. Карен Фей ловко командовала сразу несколькими грузчиками, давая им четкие указания, что из вещей складывать в багажное отделение, а что нести прямиком в салон. Билл Брей деловито покрякивал рядом, иногда поправляя Карен, но не особо вмешиваясь в процесс: личный визажист поп-короля прекрасно справлялась со своей задачей и без его явного вмешательства. Майкл Джексон никогда лично не участвовал в дорожных сборах по вполне понятным причинам. Во-первых, не царское это дело, а во-вторых, его появление возле машины мгновенно вызвало бы огромное столпотворение и всеобщее помешательство. И Джексон благоразумно отсиживался в своем роскошном номере, пока на улице перед отелем во всю кипела работа. Когда колокольный перезвон закончился и утренний воздух наполнился прозрачной, звенящей тишиной, певец сам начал тихо напевать какую-то душевную мелодию, и казалось, что все у него хорошо, но это было далеко не так. Настроение у молодого мужчины было хуже некуда, и это понимали все, кто был близко с ним знаком. Несколькими минутами ранее Майкл наотрез отказался от завтрака и, взяв со стола лишь стакан свежевыжатого апельсинового сока, сразу же прошел на террасу и сел спиной ко входу. Это был своего рода условный знак — не подходить, не тревожить, не доставать своими расспросами — который знали все особо приближенные поп-короля, включая маленьких детей. И никто не подходил и не беспокоил. Майкл сидел в полном одиночестве, погруженный глубоко в свои мысли, так ни разу и не притронувшись к стакану с соком. Его размышления были мрачнее тучи и ядовитее знаменитого лондонского смога. Он вновь и вновь мысленно ругал свой идиотский характер, свою вспыльчивость и чрезмерную обидчивость, причем возникающую фактически на пустом месте. И что взбесило его больше всего в недавнем телефонном разговоре с Наташей, так это тот факт, что она во многом была права относительно семей Робсонов и Сейфчаков. Но Майклу как всегда было очень нелегко признать чью-то правоту, гораздо проще было считать, что он поступает абсолютно правильно и искать себе все более и более веские оправдания. Ну что может быть плохого в том, что он делает чью-то жизнь хоть чуточку ярче, интереснее и комфортнее? Ведь он ничего не просил взамен, а просто делился тем, чем мог. Деньгами. Чертовы, чертовы, чертовы деньги… В них скрыта чудовищная дьявольская сила, способная развратить кого угодно. Он уже много раз в своей жизни наблюдал за тем, как маячившие на горизонте большие деньги делали из некогда добропорядочных людей отъявленных негодяев, которые всеми правдами и неправдами пытались урвать себе столь завидный куш. И он прекрасно понимал, что зверский аппетит приходит как раз во время еды и что матери этих мальчишек иногда слишком уж явственно показывают свою огромную любовь к зеленой наличности и роскошной жизни. Порою ему даже казалось, что им откровенно плевать на сыновей, главное подольше тянуть деньги с их обожаемого и баснословно богатого кумира, и этот факт невероятно огорчал Джексона. И, как ни странно, заставлял отдавать им все больше и больше. Он видел алчный огонь в глазах этих женщин. Но он боялся. Боялся, что если скажет им «Нет», то гнев этих бестий обрушится на их собственных сыновей. А он этого не хотел. Замкнутый порочный круг, из которого, казалось, уже не было выхода… А что, если все-таки послушать Наташу и отпустить парней в свободное плавание? Ведь он и так достаточно много сделал для них, и возможно пришла пора помочь кому-то еще? Мужчина тяжело вздохнул и устало потер переносицу. Несмотря на смог и полное отсутствие солнца на нем были традиционные очки-авиаторы с темными непроницаемыми стеклами и черная шляпа федора. За стеклами очков и за надвинутой на лоб шляпой можно было спрятать свои истинные эмоции от всего мира. Ото всех, но только не от себя самого. Он жутко не любил ссориться и выяснять отношения. Тем более с Наташей. Это надолго выбивало его из привычной колеи, заставляя страдать, как морально, так и физически. Как взрослый человек он понимал, что невозможно прожить жизнь ни разу ни с кем не повздорив, но его внутренний ребенок каждый раз сжимался в маленький комочек и тихим голоском просил мира и тишины. Его внутренний ребенок еще в детстве настрадался от жестокости отца-тирана, и казалось, что на целую жизнь вперед. До встречи с Наташей он очень легко разрешал любые конфликты со своими женщинами — он просто-напросто исчезал с их горизонта. Но Романова заставила его повзрослеть, научила нести ответственность за свои слова и поступки и, наконец, открыла глаза на то, что иногда и он бывает неправ и тогда надо уметь признать свою неправоту и извиниться. Майкл поднес стакан с соком к губам и недовольно поморщился. Затем заглянул в емкость и с отвращением скривил рот: от одного только вида мясистой оранжевой жидкости его замутило. Из-за сильных душевных переживаний даже любимый апельсиновый сок не лез в горло, не говоря уже о куске какой-нибудь еды. Мужчина со вздохом поставил стакан обратно на стол, так и не притронувшись к нему. Немного помедлив, он достал небольшой сотовый телефон из нагрудного кармана черной шелковой рубашки и принялся вертеть его в руках, напряженно о чем-то размышляя. Наконец решившись, он нажал на большую среднюю кнопку и электронный экран ожил. Указательный палец замер над кнопкой вызова. — Черт… Майкл откинулся на спинку кресла и страдальчески прикрыл глаза. У него все-таки не хватало духа позвонить Наташе, поговорить с ней и попросить прощения за вчерашнее. В это же самое время Наташа задумчиво вертела в руке мобильный телефон и даже не подозревала, что где-то, в другой стране, Майкл также держит в руках свой мобильник, все никак не решаясь набрать ее номер. *** — Алло? — Прости меня, Радуга… — И ты меня прости, Майкл… Между ними повисла неловкая тишина. Мужчина нервно облизал пересохшие губы и судорожно выдохнул, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить все, что он хотел ей сказать. — Я не должен был кричать на тебя. Наташа, я не хочу ссориться с тобой. Но послушай, что плохого в том, что я пытаюсь помочь этим семьям? Что плохого в том, что я делаю чью-то жизнь чуточку счастливее? Эти мальчишки талантливы, каждый по-своему, и мне хочется, чтобы их путь наверх был не таким трудным, как мой. — Хочешь и дальше играть роль удобного финансового костыля? Валяй! Но не ты ли любишь повторять прописную истину — хочешь денег, пойди и заработай?! — Наташа, для меня очень важно твое мнение, но… — Но ты не изменишь своего… — Прости. Вот такой я засранец. В их телефонном разговоре вновь повисла гнетущая тишина. — У меня концерт в Вене двадцать шестого числа. Можно… — Майкл запнулся, сильно смутившись, но после недолгой паузы продолжил: — Можно я приеду к тебе? Если ты еще хочешь меня видеть… — Я очень хочу видеть тебя, Майкл. Помнишь, я обещала угостить тебя вкуснейшим салатом с инжиром и малиной, а я привыкла держать свои обещания, — игривый тон ее голоса внезапно сменился на соблазнительно-чувственный. — Я очень сильно соскучилась по тебе и очень жду нашей встречи… И не смей говорить мне, что не знаешь об этом… — Знаю, детка, знаю, — тепло улыбнулся мужчина. — Но иногда я веду себя как последний дурак, после чего мне становится очень стыдно за себя. — Ну что ж, вы снова прощены, Ваше Величество, — томно выдохнула Наташа, и внутри у него все сладко заныло в ответ на ее слова. — Жду Вас в Вене, мой сир. В любое время дня и ночи. Мужчина тихо рассмеялся, после чего в трубке послышались короткие гудки. «В любое время дня и ночи, — мысленно повторил Майкл и откинулся на спинку дивана, счастливо при этом улыбаясь. —  Я так люблю тебя, детка. И за что мне, идиоту, так повезло повстречать такую как ты…» *** 24 августа, Вена, Австрия. — Привет, Билл! — они искренне и крепко обнялись. —  Очень рада тебя видеть! — Взаимно, Наташа, взаимно, — мужчина по-отечески похлопал девушку по спине, и они разомкнули свои объятия. — Где он? — Наташа с интересом смотрела ему за спину. — Где Майкл, Билл? — В машине. Спит сном младенца, — улыбнулся телохранитель. — Укатали сивку крутые горки… — Это моя поговорка! — Ну так с кем поведешься! Наташа широко улыбнулась и пошла в сторону машины. Оказавшись внутри просторного салона автомобиля премиум-класса, она сразу же обнаружила спящего в нем Майкла — певец калачиком свернулся на широком кожаном диване и тихонько сопел носом, укутавшись клетчатым пледом до самого подбородка. — Майк… — прошептала Наташа, бережно убирая кудрявые прядки от его лица. — Как же я скучала… Какой же ты милый… — Угу…когда спит, — хохотнул Брей, и Наташа метнула в него молнию глазами. —  Молчу, молчу! Вверяю его шилопопую задницу в ваши заботливые руки, мадам. — Би-и-и-ил… — Все, меня уже здесь нет! — Детка… А почему так темно? Сонный голос другого мужчины мгновенно привлек все ее внимание. — Так потому что три часа ночи, Джексон! — съязвил Билл и тут же получил от Наташи диванной подушкой по спине. — Романова, хорош драться! Я ведь и ответить могу, — по-доброму проворчал телохранитель. — Хотел бы я на это посмотреть! —  расхохотался Майкл, окончательно проснувшись. — Делаю ставку на агента ФБР. Прости, Билл, ничего личного. — Да ну тебя, Джокер… И троица, весело смеясь и подшучивая друг над другом, переместилась из салона машины в красивый двухэтажный дом в готическом стиле. Майкл уже успел пошутить на тему того, как точно архитектурное решение жилища соответствует характеру его обитательницы, на что Наташа ничуть не обиделась и тотчас отпустила в ответ парочку шуток про Неверлэнд и его чудаковатого хозяина. Билл Брей с улыбкой наблюдал за словесным поединком этих двоих, иногда откровенно посмеиваясь над их остроумными фразами — в умении тонко чувствовать и передавать юмор они были подстать друг другу. Майкл еще с порога был пленен внутренним убранством Наташиного дома и очень просил провести для него экскурсию по всем этажам и комнатам, но девушка по-быстрому отправила его досматривать сладкие сны, так как молодой мужчина определенно выглядел сонным, постоянно зевал и тер кулаками глаза. Наташа уложила Майкла на просторную кровать в своей огромной спальне, показала преданному телохранителю певца его гостевую комнату, после чего они с Биллом отправились на кухню. — Билл, хочешь есть? — заботливо произнесла Наташа, сосредоточенно рассматривая содержимое внушительных размеров холодильника. — Есть?! В три часа ночи?! — мужчина сделал вид, что сильно возмущен. —  Конечно же хочу! Благодаря неуемному желанию Его Королевского Величества скоропостижно ехать к своей даме сердца я остался сегодня без ужина. — Что, Майкл совсем тебя не кормит? —  улыбнулась девушка, извлекая из холодных недр бытовой техники всевозможные сэндвичи и закуски на тарелках, обернутых пищевой пленкой. — Ни кормит, ни поит! — проворчал мужчина, присаживаясь на высокий барный стул с деревянной резной спинкой и круглым сиденьем, обтянутым гладкой черной кожей. — О’кей, Билл, намек поняла, — Наташа выставила на стол перед ним запотевшую бутылку русской водки и упаковку апельсинового сока и, поймав на себе вопросительный взгляд мужчины, пояснила: — Будем делать классическую «отвертку». Уверена, тебе понравится. По идее сок должен быть свежевыжатым, но я боюсь потревожить чуткий сон Майкла, поэтому сойдет и такой. Фреш будем пить утром и в чистом виде. Девушка наполнила два бокала хайбол кусковым льдом, влила водку и добавила апельсиновый сок. После чего аккуратно все перемешала и украсила каждый бокал ломтиком апельсина. — Вуаля! — Наташа с улыбкой протянула коктейль Биллу. — За ваш приезд. — Угум… — промычал в ответ мужчина с набитым ртом и, прожевав сэндвич с индейкой, салютнул девушке бокалом: — Ваше здоровье, мадам! — Мне кажется, или ты какой-то напряженный? — поинтересовалась Наташа, замешивая им по второму коктейлю. — Мне все никак не дают покоя письмо с угрозами и его отправитель. Что думаешь обо всем этом? Нашла уже что-нибудь? — мудрые глаза мужчины смотрели на нее с нескрываемой тревогой. — Можно и так сказать, — Наташа сделала большой глоток из своего бокала. — На дне конверта криминалисты обнаружили микроскопическую частицу. И это оказался очень дешевый табак. Кроме того и на самом конверте были найдены едва уловимые следы запаха все того же табака. Какой можно сделать из этого вывод, мм, мистер бывший полицейский? — Наташа развернулась всем корпусом к Брею, внимательно ожидая его ответа. — Ну, например, что у парня нет денег на хорошие сигареты. — Верно, — кивнула головой девушка. — Есть конечно вероятность, что табак попал туда случайно, но я так не думаю… Итак, наш парень небогат. Развиваем мысль дальше. Майкл сейчас в мировом турне, а точнее в Европе, которая довольно далеко от США… — И чтобы прилететь сюда, ему надо купить билеты, снять гостиницу, на что-то питаться, а это очень недешево… —  закончил ее мысль Брей. — В яблочко, Билл. И я почти уверена, почти, потому что мы не знаем степень сумасшествия отправителя письма и еще среди моих знакомых есть очень обеспеченные люди, которые курят всякое дешевое дерьмо, что пока Майкл в туре ему ничего не угрожает. А вот когда он вернется в США во время перерыва в гастролях, вот тут психопат может проявить себя во всей красе. Кстати, ты не помнишь, псих, который угрожал Джанет, курит? — Не помню… По-моему нет… Ты так и не хочешь сбрасывать со счетов Джонса, и это несмотря на то, что тот заперт в психушке? — Надо рассматривать все версии, Билл, даже самые, казалось бы, невероятные, — задумчиво произнесла Наташа и залпом осушила свой бокал. Брей последовал ее примеру. — Будем молиться и надеяться на то, что в Европе Майкл в безопасности. А дальше… Дальше будем решать проблемы по мере их поступления. — А еще лучше, будем на два шага впереди психопата. Можешь быть уверен, я никому не позволю причинить Майклу вред. Каким бы хитрым и изворотливым он ни был, мы должны быть на голову хитрее и дальновиднее. Они еще поболтали немного и спустя полбутылки водки на двоих и пары сэндвичей для Билла наконец отправились спать. *** Утреннее австрийское солнце ярко освещало просторную гостиную, которая при свете наступающего дня выглядела уже не такой мрачной и величественной, какой показалась ночью. Майкл медленно перемещался по комнате, с неподдельным интересом изучая причудливые и редкие предметы искусства — квадратные по форме картины в массивных багетных рамах, латунные напольные подсвечники сразу на шесть высоких восковых свечей, тяжелые бронзовые статуэтки и прочие редкие интерьерные вещички, подчеркивающие неординарный вкус хозяйки дома. Узорчатые дубовые полы, устеленные искусственно состаренными, бордового цвета коврами, высокие потолки с добротными деревянными балками, винтажная мебель и кирпичный фальшкамин, — он чувствовал себя восторженным мальчиком в настоящем королевском замке. Из всех предметов интерьера ему особенно понравилась стоявшая в углу возле камина деревянная лошадка-качалка, на которой гордо восседал сшитый из тряпья всадник в высоких сапогах-ботфортах и потертом белом плаще. Мальчишеское сердце Джексона конечно же не смогло пройти мимо столь колоритной игрушки, и певец долго ее рассматривал, а затем бережно тронул ладонью трогательную фигурку, от чего та пришла в движение и начала мерно раскачиваться вперед-назад. Спустя несколько минут мужчина нехотя, но все-таки отошел от качалки, и его внимание сразу же привлекла тряпичная фигурка шута, который сидел на резбленном журнальном столике, свесив ноги вниз и ухмыляясь своим игрушечным ртом. Шут в своем характерном бордово-зеленом одеянии, но без традиционного колпака на голове был похож на старинную марионетку из уличного кукольного театра и выглядел весьма потрепанным и печальным. Майкл ткнул указательным пальцем в мягкий тряпичный живот, и в воздух тотчас поднялась мелкая взвесь бытовой пыли и плавно закружилась в разноцветных лучах солнца, которые причудливо преломлялись и окрашивались, проходя сквозь огромные витражные окна. — Это Шико, любимый придворный шут Генриха III, — раздался женский голос у него за спиной. — Погиб на войне в 1591 году. Храбрый Шико захватил в плен графа де Шалиньи, но не стал отнимать у него шпагу, желая продемонстрировать свои достижения королю. Оскорбленный шутом аристократ ударил того по голове эфесом шпаги, что и стало причиной смерти. — Как грустно и нелепо… — произнес Майкл и выпрямился в полный рост, продолжая рассматривать тряпичную фигурку Шико. — Я знаю, ты любишь вещи с историей. Я дарю его тебе, — в женских словах сквозила трогательная нежность, и Майкл повернулся к ней лицом, желая не только слышать ее, но и видеть. Наташа стояла на приличном расстоянии от него, облокотившись на одну из деревянных колонн, которые отделяли каминную зону гостиной от остального помещения. Девушка очевидно только что вернулась с утренней пробежки, о чем красноречиво говорил ее внешний вид. Джексон судорожно сглотнул подступивший к горлу ком, пока разглядывал соблазнительную женскую фигуру, облаченную в короткие спортивные шорты и в не менее короткий спортивный топ. Среди готической таинственности и помпы девушка, в своем современном беговом одеянии, выглядела словно гостья из будущего — интригующе и броско. Мужские глаза с томительной медлительностью изучали ее стройный, подтянутый силуэт: длинные, идеальной формы ноги, покрытую золотистым загаром нежную кожу, плоский, тренированный живот, высокую грудь, которая до сих пор учащенно вздымалась после долгого бега. Мужчина перевел взгляд на ее лицо: на женских щеках играл легкий румянец, а на лбу блестели мелкие капельки пота. Слегка растрепанные волосы, то тут то там тонкими прядками выбивающиеся из высокого хвоста, и весь ее вид напомнили ему события многолетней давности — он вспомнил разгромленный дом Даэрти и Наташу, вернувшуюся тогда с утренней пробежки. Он вспомнил их спонтанное бегство к нему домой от неизвестных злоумышленников, проникших в поместье его друга, и их первый с Наташей чувственный и страстный секс. Секс. Это слово горячей пульсацией отдавалось внизу его живота, бросая то в жар, то в холод, отчего мужчина непроизвольно провел языком по пересохшим губам и засунул руки в карманы брюк, желая скрыть набирающее обороты сексуальное возбуждение. Наташа конечно же заметила его состояние, но утреннее чувственное соитие с любимым пока не входило в ее планы: нужно было некоторое время подержать Майкла «на сухом пайке», позволяя трахать себя лишь мысленно и глазами, зато потом… В конце концов он должен получить хоть какое-то наказание за свою несдержанность и за то, что наговорил ей гадостей по телефону, пытаясь защитить «добрые» намерения двух своих протеже. — Хей, доброе утро, мистер! — девушка помахала ему рукой, пытаясь отвлечь от эротических мечтаний.  — Все хорошо? — Да, все в полном порядке, — резко встрепенулся Майкл, внутренне ощущая небольшую неловкость и смущение перед ней (он даже не сомневался, что она все поняла про него), — если не считать, что я проснулся в полном одиночестве и побрел на кухню в поисках обещанного салата. Но ни салата, ни хозяйки я на кухне так и не обнаружил… — Хозяйка уже здесь, а салат готовится очень быстро. Я сейчас в душ на пару минут, а затем накормлю тебя вкусным завтраком. Наташа игриво подмигнула ему и прошла мимо по направлению к спальне, соблазнительно виляя бедрами. Майкл несколько секунд пожирал глазами упругие, обтянутые тонким трикотажем женские ягодицы и хотел было рвануть следом за ней, но что-то его остановило. Его внутренний скромник не так часто подавал свой голос в присутствии любимой женщины, но сейчас он прислушался к нему и решил, что торопиться все-таки не стоит. *** — Мм…твой салат восхитителен, — промычал Майкл и, положив в рот очередную дольку инжира, с наслаждением прикрыл глаза. — Мм…мм…оно стоило того, чтобы лететь к тебе ночью из Лондона сразу же после концерта. — То есть ты ко мне, Джексон, вкусно поесть приехал? — беззлобно пошутила девушка. — Угу, и не только, — улыбнулся певец и намекающе пошевелил бровями. — «И не только» будет чуть позже, а сейчас я заварю тебе зеленый чай с цедрой лимона и тонкими дольками яблока. Кстати, у меня к тебе есть одно предложение. Как насчет совершить своего рода безумство? — Звучит интригующе… — Так да или нет? Майкл сделал вид, что глубоко задумался. — А это опасно для жизни? — наконец изрек он. — Очень может быть… — девушка неопределенно пожала плечами и сделала глоток кофе, пряча от него предательски ползущую по губам улыбку. — Тогда я говорю «Да»! Так что за сюрприз? — Майкл игриво улыбался, и в его глазах горел яркий огонек неподдельного любопытства. — Мы едем на велопрогулку в один потрясающе красивый парк, который находится здесь неподалеку. Услышав это, мужчина хмыкнул, и принял весьма озадаченный вид. — Все это конечно хорошо, но я не умею ездить на велосипеде. От слова совсем. — Не умеешь? Забавно… Но ничего страшного, я тебя научу. Допивай скорее свой чай и пойдем брать уроки веломастерства от самой Наташи Романовой. *** — Да уж, — деловито крякнул Билл, — и Майкла Джексона можно научить кататься на велосипеде. Главное, чтобы учитель попался хороший. Телохранитель стоял рядом с Наташей и наблюдал, как Майкл уверенно нарезает круги по большой мощеной площадке за домом. Наташа довольно улыбалась, радуясь очевидным успехам своего талантливого подопечного. — Но, как я понимаю, все эти маневры не просто так. И куда же вы собрались, дети мои? — На велопрогулку в парк. — В парк? — Билл даже слегка присвистнул от удивления. — А ты абсолютно уверена, что это безопасно? — Посуди сам, Билл. Предположим, ты рядовой житель пригорода Вены. Каковы твои шансы повстречать Майкла Джексона — звезду мировой величины, поп-короля, который и носа на улицу не кажет без своей многочисленной охраны — утром, в венском парке, да еще и на велосипеде? Брей громко заржал, представив себе подобную картину. — Считай, что ты меня убедила! Джексон в общественном парке и на велике! Я бы точно не поверил! — Вот, и никто не поверит. Если, конечно, Майкл не наденет свое золотое сценическое боди и не станет на весь лес горланить какой-нибудь из своих забористых хитов. Теперь уже оба смеялись в полный голос, чем привлекли внимание катающегося по кругу на велосипеде мужчины. — Надо мной смеетесь! — прокричал им Майкл, подъезжая ближе. — Нет, милый, я просто рассказала Биллу один очень смешной анекдот. Наш урок окончен, пора переходить к практике. *** — Ты великолепен… — тихо прошептала она и, положив голову на влажную от пота мужскую грудь, закрыла глаза от нахлынувшего, расслабляющего блаженства. Они совсем недавно вернулись с очень значимого для его бизнеса великосветского раута и занялись любовью, едва переступив порог его спальни. Пока мистер Хариф решал важные рабочие дела со своими ближневосточными партнерами, Марго неспешно потягивала в сторонке терпкое красное вино и с наслаждением ловила на себе завистливые взгляды некоторых великосветских дам. Некоторые из них время от времени с заговорщическим видом о чем-то перешептывались друг с другом, косо поглядывая в ее сторону. Марго прятала свою довольную улыбку за хрустальным бокалом и делала вид, что не замечает ехидных ухмылок этих расфуфыренных змей. Она чувствовала себя абсолютно счастливой, как когда-то в далеком, упоительном детстве, когда они с отцом после работы шли есть ее любимое клубничное мороженое в старое, но такое уютное кафе на одной из узких улочек Вены. Или когда отец просто так принес ей целую охапку разноцветных воздушных шаров, и она носилась с ними по двору их небольшого домика, громко визжа от восторга. Чем больше она анализировала свою болезненную привязанность к Зафару, тем больше понимала, как сильно он похож на него… Папы не стало, когда ей было четырнадцать, и вместе с его кончиной в ее жизнь пришли одиночество и боль. Она даже пыталась дважды свести счеты с жизнью, в шестнадцать завела знакомство с наркотиками, сигаретами и бутылкой, но один очень хороший и неравнодушный человек вытащил ее из этой дьявольской круговерти и стал ее первым любовником. Позже он перевез ее из Европы сюда, в США, но по трагической случайности погиб незадолго до их свадьбы. Так как у него не было наследников, все свое имущество он завещал обожаемой Марго, тем самым сделав ее весьма обеспеченной особой. Марго и сама не понимала, что ее толкнуло на скользкий путь элитной проституции, ведь у нее была вполне приличная профессия и она далеко не бедствовала. Но что-то неумолимо тянуло ее в порочный круг плотских утех, ей было невыносимо больно снова кого-то полюбить, и она променяла столь светлое человеческое чувство на секс за большие деньги. И так было до тех пор, пока она не встретила Зафара. Он очаровательно и слегка нахально улыбнулся ей на одном из голливудских приемов в честь премьеры фильма, в котором у нее была пусть не главная, но очень яркая роль, и женское сердце дрогнуло, словно очнувшись от долгого, многолетнего сна. Через какое-то время он подошел к ней и шепнул на ухо, что знает про ее тайный промысел спать с богатыми и знаменитыми и предложил сбежать со скучной вечеринки к нему домой. Марго до сих пор помнила, как от его томного шепота все ее тело сплошь покрылось мурашками, а голова приятно закружилась и поплыла. Они так и не доехали до его шикарных апартаментов, занявшись горячим сексом прямо в машине. Марго была уверена, что не увидит его больше, но она ошибалась. Зафар стал постоянным клиентом и время от времени пользовался ее интимными услугами, даже когда был в отношениях с другими женщинами. Марго особенно чувствовала свою ценность и значимость для него, когда он изменял с ней своим официальным пассиям. С годами она научилась слушать его, чувствовать его, понимать его, угадывать его настроение и желания (диплом психолога по семейным отношениям был хорошим ей подспорьем). Она всегда знала свое место, знала, что Зафар слишком хорош и недосягаем для нее, но в последнее время что-то неуловимо изменилось между ними… — Говорю же, Зафар никогда не появляется на таких статусных мероприятиях со своими разовыми любовницами. Значит красотка Марго… — женщина замолчала, едва завидев ее на пороге дамской комнаты и, быстро поздоровавшись, сделала вид, что поправляет перед зеркалом макияж. — Зафар Хариф не из тех мужчин, кто легко попадается в женские сети, — произнесла ее собеседница так, чтобы Марго ее услышала. — Многие пытались, да ни у кого не вышло. Он меняет любовниц как перчатки, и я не уверена, что он вообще женится когда-нибудь. У Марго сильно чесался язык, чтобы сказать что-нибудь едкое в ответ, но она благоразумно промолчала: язык без костей не устает, пускай болтают, а ей нет никакого дела до всех этих сплетен. — Марго? — глубокий мужской голос прервал ее размышления. — Мм… — лениво протянула она, поднимая на него свои глаза. Зафар несколько секунд молча смотрел на нее, затем медленно опустил свой взгляд на ее чувственные, слегка полноватые губы. — Та зеленоглазая девушка, кто она? —  Марго давно мучал этот вопрос, но она вздрогнула, сама от себя не ожидая, что наконец озвучила его. — Ты о ком? — выражение его лица оставалось абсолютно непроницаемым. — О той девушке… На вечеринке в Белом доме… Кто она тебе? — Марго судорожно сглотнула, чувствуя подступающие к горлу слезы. А она точно хочет знать правду? Зафар со вздохом откинулся на подушки и устремил свой взгляд в потолок. — Ты уверена, что хочешь знать? — он вслух повторил ее мысленный вопрос самой себе. —  Она моя сбежавшая невеста. Я в жизни никого так сильно не любил, как ее. И мне кажется, что люблю до сих пор… Его признание хладнокровно и жестоко полоснуло по ее сердцу, и Марго с силой зажмурила глаза, пытаясь держать в узде свои эмоции. «Нельзя показывать Зафару, что ты влюбилась в него. Не будь глупой девочкой, Марго, не позволяй ему увидеть всю твою боль и привязанность». — Ей очень повезло, Зафар, — произнесла женщина спокойным, ровным тоном, при этом ощущая, как миллионы острых иголок горечи и ревности вонзаются в ее легкие. — Ее любит такой потрясающий мужчина как ты… Она даже нашла в себе силы улыбнуться, заглушая голос истекающего кровью раненого сердца.