Ты видишь меня?

Орн обещал быть долгим и тяжелым с самого начала. Хотя… нет, не так. Этому шарково тяжелому и нудному дню предшествовал самый… печальный и радостный вместе с тем день. Годовщина начала войны и признание в любви, официальное начало… новых отношений. В каком-то смысле, это было даже безнравственно в виду того, в какой день это все случилось. В день всеобщей скорби, в день, когда просто не было места для чего-то светлого и положительного. Но что сделано, то сделано, изменить прошлого было нельзя. Ох, как же Арси была рада услышать его признание, как рада была оказаться в его объятиях и как же долго они просто сидели и обнимали друг друга… а уже ближе к середине ночи Арси вновь потянулась к его губам, ее небольшие ладони обхватили шею красно-синего, притягивая ближе к себе и вовлекая в еще более страстный и глубокий поцелуй. Жаркие прикосновения, крепкие объятия и еще более крепкие и жаркие поцелуи. До горячего энергона с крии так дело и не дошло. Не так. Ни Арси, ни Оптимус даже и не вспомнили о том, для чего Прайм пришел в гости к маленькой лазурной фембот. Но как только наступило утро, красно-синему пришлось покинуть свою подругу — у них с Тропсом было назначено совещание, не придти или перенести было нельзя. Поэтому грузовик осторожно уложил разведчицу на платформу, укутав термоодеялом, быстро смыл кое-какие следы минувшей ночи, поставил входную дверь на автоблокировку и покинул кварту лазурной, отправив ей на личный канал связи извинения за то, что вот так оставил ее. С большим удовольствием колесник остался бы с ней, вновь обнял ее, но нет, сегодня было совсем никак не пропустить встречу с крайне неприятным механоидом и не остаться там, где было в сотни раз приятнее находиться.  — Я еще раз говорю тебе: мы пока не можем перейти к полной демилитаризации, да и военные заводы мы тоже пока не можем полностью переоборудовать или вовсе уничтожить — не хватит рабочей силы и ресурсов, — спустя четыре джоора препирательств и дискуссий, Прайм наконец не выдержал, обратился к собеседнику более грубо и нетерпеливо, нежели обычно. Уже надоело слушать одно и то же, не было сил выслушивать попытки Тропса убедить в том, что сейчас нужно держать курс на полное разоружение и уничтожение любых намеков на военную промышленность, при этом продолжая нынешнюю политику подъема экономики и уровня жизни граждан. Он так распинался, так старался убедить в своей правоте, прямо уже даже мелкие тонкие магистрали на лбу вылезли от напряжения и злости, но он все распинался и настаивал на своем. Вероятно, он просто что-то задумал, а для этого ему нужно было согласие соправителя для того, чтобы это его что-то осуществить. Быть может, это снова был его план по изничтожению любых соперников в его единоличной, по сути, борьбе за власть. Но сейчас у него ничего не выйдет, шарка с два он сможет и сейчас обмануть хранителя Матрицы Лидерства.  — А я еще раз тебе говорю: сейчас и только сейчас нам и нужно этим заняться! Если мы сейчас не разберемся со всем этим, мы не сможем нормально выстраивать дальнейшую политику — у таких, как тот же Мегатрон, будет постоянный соблазн вновь развязать войну, ведь у нас стоят вполне себе целые заводы, которые можно в любой клик запустить и снова начать клепать оружие, бомбы, военную технику!  — Мегатрон не станет так поступать, он не…  — Откуда тебе знать, что он так не сделает? Он что — пообещал тебе, что больше не будет так делать и попросил прощения?  — Даже если и так, то какое тебе…  — Если не Мегатрон, то найдется еще кто-нибудь с теми же притязаниями на мировое господство!  — Мировое господство и мое имя в одном предложении? — насмешливый, но при этом полный сухого безразличия низкий голос с привычной хрипотой прозвучал откуда-то сзади, со стороны двери в кабинет, занимаемый двумя правителями Кибертрона. Оба присутствующих в отсеке обернулись на звук, глядя на серебристого гладиатора в дверном проеме. — Мне определенно точно нравится, как это звучит, но слишком трудоемко и энергозатратно. Можно без той части, где нужно веками бороться за мировое господство и где уже не нужно терять миллионы жизней? Это все так утомительно.  — Что ты здесь делаешь? — вдруг подорвался со своего места и встал лицевой пластиной к пепельному Тропс, уперев собственные несуразно большие манипуляторы в бока, тем самым показывая всю степень своего недовольства появлением бывшего гладиатора в помещении. Оптимус же лишь облегченно уронил шлем на сложенные на столе манипуляторы.  — Пришел повеселиться в вашей безмерно веселой и интересной компании, что же еще? — гладиатор бесцеремонно прошел внутрь, обходя немаленьких размеров стол и активируя в другом конце отсека большой голографический экран, на котором он открыл программу для… рисования. — Четырнадцатое, полдень. Ближайшие полтора-два часа — вы мои шлюшки, забыл? На стол упало три датапада, два из которых Мегатрон через несколько мгновений оттолкнул в сторону обоих правителей планеты. Он всегда так себя вел, всегда словно бы он был хозяином Вселенной, снизошедшим до того, чтобы пару джоор порассказывать простым смертным о своих великих деяниях. Это было очень интересно и даже забавно, ведь Мегатрон умел удерживать на себе внимание собеседников и умел делать так, чтобы его хотелось слушать часами. И вот Юникрон его знает, все дело было в его харизме или же он просто в совершенстве владел ораторским искусством? Или все вместе…  — Выбирай выражения хоть иногда, — буркнул бордово-коричневый, усевшись в кресло и уставившись в датапад, предоставленный бывшим лидером Десептиконов. Видимо, он назло пишет такие объемные отчеты, только чтобы его слушали, а не читали эти самые отчеты. Шарков выблядок!  — Я подумаю над твоим предложением, Тропс, но не уверен, что у меня получится, — хмыкнул пепельный, начав что-то чертить на голографическом экране. — Слушай, а ты знал, что твое имя — палиндром слова «спорт»? Я вот когда это понял, был очень удивлен. Забавное совпадение, не правда ли? Бордово-коричневый ощутимо напрягся. Прайму показалось, что он прямо-таки услышал, как заскрипели дентопластины Тропса. Вероятно, Мегатрон нашел что-то, смог надавить в нужное место.  — Палиндро́мон — движущийся обратно, возвращающийся. Правда, в данном случае, слово у нас не совсем палиндром, потому как оно не читается в обе стороны одинаково, это, скорее, слово-перевертыш, но все равно весьма близко по смыслу, поэтому не буду вдаваться в подробности и длительные рассуждения. О! Есть еще очень забавное выражение, которое считается палиндромом: а роза упала на лапу Азора. Жаль, что я не в полной мере понимаю значение этого выражения, но да какая разница, правда же? Звучит весело, этого хватит, — серебристо-пепельный завершил свои художества, теперь же отворачиваясь от какой-то замысловатой схемы на экране к своим собеседникам. — Знаете, на Земле много таких интересных литературных и речевых приемов, точнее, их обозначений. Эту часть их культуры я счел весьма занимательной, вы со мной согласитесь?  — Давай уже ближе к делу, у нас не весь орн свободен в отличии от некоторых, — огрызнулся бордово-коричневый, откинув датапад на стол и принявшись напряженно постукивать пальцами по поверхности стола.  — Ох, неужели, кто-то работает, в то время как я развлекаюсь и радуюсь жизни? Простите, не учел такую важную деталь, — начал кривляться пепельный. Не успел Тропс вновь ответить на его слова ответными колкостями, как в их препирательства встрял красно-синий:  — Довольно, — грузовик грозно поднял надлинозовые дуги, выказывая все свое недовольство. На самом деле, недовольство было напускным, только чтобы прекратить эту перепалку с большей вероятностью, но все же… — Мегатрон, давай перейдем к делу.  — Предлагаю начать с…  — Мегатрон, можешь предоставить разъяснения по поводу недавнего происшествия вблизи строящегося здания суда? — вновь встрял бордово-коричневый, очевидно, надеясь, что это как-либо заставит пепельного напрячься. — Насколько мне известно, там произошла серьезная потасовка, в ходе которой погиб один из твоих бывших последователей.  — Да, было такое дело, погиб. Может, ты сам нам расскажешь? Мне кажется, у тебя это получится куда лучше, чем у меня, — серебристый был слишком спокоен. У него словно бы не было эмоций вовсе, а все, что он говорил, было заранее подготовленной речью. И взгляд у него был какой-то… мутный. Все это Прайм заметил только сейчас, только после того, как гладиатор несколько неловко упер манипуляторы в стол, так, будто бы у него онемели руки… /Мегатрон, что с тобой? Ты в порядке? / Да, вероятность того, что гладиатор ответит, была равна нулю, но… попытка не пытка, верно?  — Я могу, да только это твоя работа и ты там был лично, так что ты и рассказывай, — сейчас уже Прайму хотелось просто… забить что-нибудь большое и твердое в приемник Тропса, только бы тот заткнулся и позволил наконец начать Мегатрону. Взгляд пепельного, мутный и словно бы расфокусированный, прошелся по отсеку, в этот раз красно-синий заметил, что механоид посмотрел и на него, хотя за весь прошедший мегацикл он еще ни разу этого не сделал. Можно ли считать это прогрессом?  — В девятом часу вечера, за ныне строящимся зданием городского суда, началось незаконное массовое собрание, целью которого было публичное избиение бывших приверженцев дела Десептиконов и их последующее убийство. Мой отряд успел к месту событий с небольшим опозданием: это «культурное мероприятие» было в последний момент перенесено с одного места в другое.  — И ты этого не учел? Часто же бывает так, что подобное переносят в последний момент из одного места в другое, ты и сам так делал в свое время, так почему ты не принял это во внимание и не подготовился? — Тропс откинулся в кресло, сложив на грудной броне манипуляторы. Нашел ведь квинт повод, чтобы вновь перебить Мегатрона!  — Согласно данным разведки, у нас было три потенциальных места проведения публичной казни, и на каждом потенциальном месте у меня было по отряду быстрого реагирования.  — И ты все равно облажался. Прайм заметил, как дрогнула правая ладонь бывшего Десолидера и как дернулись его губы — такое происходило всегда, когда пепельный злился или только начинал злиться. Шлак. Было нужно что-то предпринять, причем в самом скором времени.  — Я не отрицаю своего промаха. Данные оказались неверны или же среди моих подчиненных завелся крот. Я предпринимаю все доступные меры для того, чтобы вычислить предателя или же выяснить, каким еще образом нарушителям закона удалось узнать о том, что мы были в курсе их планов.  — Значит, ты берешь на себя ответственность за смерть и тяжелые травмы пострадавших и одного из рэкеров?  — А вот в этом моей вины нет: все, что я должен был сделать для предотвращения случившегося, я сделал, мой функционал оказался выполнен — виновные схвачены и переданы в соответствующие органы.  — Но ведь по твоей вине…  — Тропс, не хочешь ли ты завалить приемник? Или же ты хочешь послушать некоторые детали этого дела, что мне удалось узнать в ходе расследования? — гладиатор вновь упер манипуляторы в столешницу, немного наклонился, с вызовом и злобой глядя на бордово-коричневого. Поза у него была крайне угрожающая, как и весь его вид — в таком состоянии и расположении духа Мегатрон мог сорваться в любое мгновение и натворить очень много всего. — Например, я могу рассказать, что виновники произошедшего — члены целой подпольной организации, финансирование которой можно проследить практически до личного счета «анонимного доброжелателя». И есть не подтвержденные, но очень четкие и заметные каналы, по которым от этого самого «анонимного доброжелателя» к самой организации отходят приказы.  — Ты хочешь обвинить в этом меня? — Тропс тоже напрягся, теперь же вновь подорвавшись со своего места и встав в позу, аналогичную позе бывшего Десептикона: угрожающую и готовую к нападению. Но шансов против Мегатрона у несуразного колесника не было никаких, он это прекрасно понимал и сам, только… ждал и пытался вывести Мегатрона из себя, чтобы после обвинить в нарушении договора!  — Я считаю, будет лучше прекратить наше совещание и перенести его на другое время, — Прайм поднялся из-за стола, постаравшись привлечь все внимание присутствующих к себе. Не получалось. — Мегатрон, я думаю, тебе следует провести детальное расследование, чтобы предоставить нам более конкретные материалы дела. Тропс, у нас еще много нерешенных вопросов, что требуют нашего скорейшего вмешательства, стоит уделить этому внимание, а не… Договорить Оптимус не смог. В фокус его голубой оптики попала тонкая струйка фиолетово-голубой жидкости, вытекавшая прямо из окуляра Мегатрона. А пепельный, судя по всему, и не подозревал о том, что по его лицевой пластине течет энергон — гладиатор стоял неподвижно, сверля мутным и почти полностью расфокусированным взглядом бордово-коричневого.  — Мегатрон… тебе нужна медицинская помощь, — красно-синий начал приближаться к более крупному механоиду, но тот вдруг зло рыкнул, отталкиваясь от стола и вновь принимаясь что-то рассказывать, теперь же основательно игнорируя попытки Тропса как-либо себя спровоцировать. Да только недолго серебристо-пепельный смог дальше отчитываться о проделанной за неделю работе. Экс-гладиатор замер, тяжело гоняя по системам воздух. Алые линзы, под которыми были уже два полноценных подтека энергона, вдруг сильно замерцали, стали бледнеть. Тропс уже в нетерпении смотрел на пепельного, надеясь, что тот вот-вот просто рухнет на пол и больше никогда не встанет с него; на его неприятной лицевой пластине уже растянулась самодовольная улыбка шакала… Глядя на него, могло появиться впечатление, что он как-то причастен к нынешнему состоянию бывшего Десолидера… И вот Десептикон все-таки пошатнулся. Он бы и правда упал на пол, неплохо приложившись о него шлемом, но рядом вовремя оказался Прайм, ожидавший момента, когда случится что-то подобное, чтобы успеть помочь. Оптимус уже вызвал медиков, уже связался с Рэтчетом, сказав ему, что необходима его помощь или хотя бы консультация… И теперь он держал отключившегося Мегатрона в полустоячем положении — как и велел Рэтчет до прибытия медиков. Шлак, а ведь день мог быть таким хорошим…

***

 — И что могло стать причиной? — Прайм стоял напротив оранжево-белого механоида, стараясь чуть ли не прочитать его мысли и узнать, что же такого написано в датападе, что находился в манипуляторах медбота.  — Оптимус, если ты будешь пялиться на меня и стоять над Искрой — читать я быстрее не стану и ответ тебе не дам точно, — раздражительно пробурчал Рэтчет, отходя от друга чуть подальше и присаживаясь на скамью в коридоре больницы. Вдоль длинного и хорошо освещенного коридора туда-сюда ходили немногочисленные врачи, санитары, уборщики, пациенты, посетители… Народу было немного, но именно сейчас почему-то казалось, что в коридоре просто не протолкнуться, негде и ногу поставить. Но и этому странному ощущению тоже было свое объяснение. Все то же объяснение, что и вчера — волнение. Как бы и что бы не произошло, Оптимус все равно еще чувствовал ответственность за пепельного, волновался за него. А тут такая ситуация, столь страшные симптомы и пока что полная неизвестность. По дороге в больницу, пока Прайм старался хотя бы что-то узнать у Рэтчета о том, что же могло вызвать такое состояние гладиатора, красно-синий наслушался весьма много непонятных диагнозов, каждое последующее название которых звучало еще страшнее, чем предыдущее. И теперь хранитель Матрицы всеми силами старался надеяться на то, что все то, что совсем недавно произошло с Мегатроном — самое безобидное из всех предположенных заболеваний. Ну, чисто на слух и по своим собственным убеждениям, Прайм считал наиболее безобидным диагнозом сильный стресс. Уж лучше так, чем разрыв каких-то там топливных магистралей в процессоре, верно?  — Ну, все не так страшно, как могло бы быть, — наконец произнес Рэтчет. Начало было весьма обнадеживающим, правда ведь? — Анализ на токсикологию выявил повышенное содержание седативных веществ в его топливе…  — Успокоительные могли привести к такому результату? — по-настоящему удивился грузовик.  — Да дай ты договорить! — нахмурился оранжево-белый, снова что-то подсмотрев в датападе с результатами анализов Мегатрона. — Препарат сильный, в больших дозах, он явно принимал его, чтобы скрыть свое психическое состояние или отсрочить окончательный нервный срыв — это уже потом у него спросим, когда он придет в себя. Но это не столь важно, скорее, просто довожу до сведения информацию.  — Если седативные — не причина его состояния, то что же?  — А вот тут уже… я могу только одно логическое объяснение предоставить: кто-то намеренно пытался его отравить. Что за яд — сказать практически невозможно, он либо был подмешан достаточно давно, либо относится к разряду тех ядов, что не оставляют после себя практически никаких следов; либо этого яда оказалось просто слишком мало, чтобы он остался в системах и мы могли определить его, — напряженно произнес медик, как-то нервно несколько раз стукнув по краю датапада пальцем, а после совершенно неосознанно приложив к грудной броне ладонь на несколько мгновений, будто бы хотел успокоить самого себя таким жестом или… — Специалистов в этой области у нас нет, но я могу с уверенностью сказать, что тот, кто пытался отравить Мегатрона, ошибся с дозой — для его габаритов нужно было как минимум вдвое больше.  — Значит, риска жизни нет?  — Сейчас — нет. Скорее всего, он еще какое-то время будет в не до конца хорошем состоянии, но, в принципе, жить будет к великому огорчению отравителя и всех тех, кто тоже желает Мегатрону скорейшей и мучительнейшей дезактивации, — заключил Рэтчет, теперь же серьезно глядя в окуляры друга. — Оптимус, я думаю, нам с тобой нужно как-нибудь поговорить. Наедине. Желательно в обозримом будущем.  — Рэтчет, что-то случилось?  — Нет, я просто считаю, что мы с тобой достаточно давно не общались, пора бы уже.  — Хорошо… нужно будет только выбрать подходящее время и…  — Об этом чуть позже, — кажется, медбот наконец сменил гнев на милость, расслабился, успокоился. — Тебя уже ждут.  — О чем… — Прайм не успел задать свой вопрос — Рэтчет кивнул куда-то за спину красно-синего механоида. Колесник обернулся, практически сразу же встретившись взглядом с Арси… Мотоциклетка быстро двигалась в его сторону. Ее оптика горела столь же тепло и нежно, как и прошлой ночью. Обоим стоило огромного труда не начать широко и совершенно глупо улыбаться друг другу; огромного труда стоило не броситься навстречу друг другу, сплетая пальцы в замок… сложнее, казалось, еще ничего не было. Но оба справились, уже победа, маленькая, но победа, не правда ли?  — Здравствуй, Опттимус.  — Здравствуй, Арси, — глядя сверху-вниз на лазурную фем, произнес Прайм, готовый все-таки в любой момент сорваться и подхватить маленькую колесницу на манипуляторы, крепко-крепко прижимая к грудной пластине… Но разведчица, судя по всему, уже приспособилась к тому, что все нужно прятать, скрывать и делать все, чтобы никто и ничего не понял. Конечно, столько времени скрывать свои чувства к лидеру…  — Как он?  — Стабилен. Этому оплавку даже смерть ни по чем, нет смысла вообще о нем беспокоиться, — снова недовольно фыркнул Рэтчет, собираясь уходить. — И вообще, я думаю, что его можно было и не везти в больницу вовсе, бросили бы где-нибудь отлежаться, он через пару джоор встал бы и пошел дальше заниматься своими делами.  — А так мы хотя бы будем знать, что в этот раз пыталось его убить, но так и не одержало победы в этом начинании, — хохотнув, пожала плечами фембот, сложив руки на груди. — Так что пыталось помочь всему миру избавиться от Мегатрона в этот раз?  — Оптимус все расскажет, мне некогда уже с вами, — бросил оранжево-белый, теперь же поспешив ретироваться куда-то подальше от своих товарищей. И их осталось двое…  — Оптимус, — лазурная совершенно ненавязчиво и, возможно, даже незаметно коснулась манипулятора крупного механоида своей ладонью, разворачиваясь и чуть отходя в сторону, немного поближе к широкому окну в палату, где неподвижно лежал пепельный гладиатор. Почему-то было такое ощущение, что он… обманывает всех. Юникрон его знает, почему, но было стойкое ощущение чего-то такого, чего-то лживого и неправильного. Или ложь ей мерещилась совсем не там, где она была на самом деле… — Так что с ним? То, что с ним произошло… звучит весьма страшно. Красно-синий вдруг задумался. И теперь у него тоже было достаточное количество вопросов…  — Арси, не подумай ничего плохого, но… кто сообщил тебе, что Мегатрон в больнице и откуда ты знаешь о том, что с ним произошло?  — Мне сообщил твой секретарь…  — Но… у меня нет секретаря, — настороженно произнес хранитель Матрицы, приближаясь к разведчице. Все это было слишком странно. Но кому-то точно зачем-то понадобилось, чтобы Арси пришла в больницу. Хотелось верить или хотя бы надеяться на то, что тем, кому это понадобилось, был не Тропс.  — Кажется, он пришел в себя, — вдруг произнесла фембот, отвлекая Прайма от тяжелых рассуждений. Оба поспешили молча войти в палату. Теперь, казалось, странное волнение за жизнь того, кто не раз обманывал смерть и возвращался живым оттуда, где просто невозможно выжить, охватило обоих. Десептикон болезненно скорчил лицевую пластину, с трудом поднимая манипулятор и прикрывая им оптику от света ламп. Какой шарково-яркий и отвратительный свет…  — Мегатрон, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Прайм, чуть приблизившись к платформе бывшего… друга и врага.  — Где Кастор? — прохрипел пепельный, не убирая ладони от окуляров.  — Это можно рассчитывать, как «все хорошо, можете не беспокоиться»? — съязвила фем, глядя на слегка бледноватого Десолидера.  — Это можно рассчитывать, как где Кастор и как я не хочу видеть вас обоих, — прорычал на этот раз Мегатрон, резко принимая сидячее положение, несмотря на попытки вошедшего врача уложить его обратно всеми доступными способами. Механоид просто оттолкнул небольшого бота от себя легким движением манипулятора, сразу же попытавшись, кажется, написать сообщение упомянутому им летуну, но, судя по всему, ничего не вышло и гладиатор связался с ним иначе: — Кас, где ты? Шарк тебя дери во всех позах, скажи, что ты вернулся в отсек…  — Нет, я палату найти пытался, — в помещение вдруг заглянул небольшой белый мех, на которого теперь было обращено всеобщее внимание. И медбот, стоявший в паре метров от пепельного, и Арси, и Оптимус, и Мегатрон — все смотрели на совершенно невинную, но омраченную беспокойством и «странного вида» влажными следами под оптикой лицевую ничего не понимающего летуна. Он не был готов к такому вниманию к своей скромной персоне, а тут прямо… все, кто мог, смотрели на него. Он просто хотел найти единственного более-менее знакомого ему механоида, от переживания за которого у него чуть Искра не погасла. Тем более, что Мегатрона у него на оптике вынесли из кабинета, где он отчитывался перед правителями Кибертрона, на носилках. Подтеки энергона на лицевой бывшего лидера Десептиконов все еще словно бы… стояли перед оптикой летуна. Еще никогда ему не было так страшно за чью-то жизнь. Кастор в тот момент даже не заметил того, что вляпался ладонью в какую-то сухую, но неприятную на ощупь пыль или вроде того — просто отряхнул руки, да отправился следом за медработниками. Но, по его великой удачливости, отстал, заблудился в коридорах «Немезиды», из-за чего на несколько часов потерялся по пути в больницу… Бывший лидер Десептиконов грязно выругался, отключая оптику и укладываясь обратно на платформу. Медик что-то говорил по поводу того, что Мегатрону нельзя сейчас совершать столь резкие действия, что это может навредить и все такое, а пепельный, походу, и не слушал вовсе — он пару раз похлопал крепкими когтями по платформе, после чего взволнованный белый летун, которого Прайм видел только один раз мегацикл назад и которого Арси вообще видела впервые, медленно подошел ближе к платформе. Кастор подождал около клика, пока врач проверял какие-то показатели и записывал результаты в датападе, а потом сел на край платформы в ногах у серебристого, начав покачивать в воздухе своими сервоприводами. С Мегатроном, кажется, все более-менее в порядке, теперь… теперь можно переставать волноваться.  — Мы продержим Вас под наблюдением еще пару дней, пока следов яда в Ваших системах полностью не останется.  — Яда? — удивились в голос Арси и серебристо-белый. Фембот недоверчиво зыркнула в сторону летуна, а летун лишь беззвучно фыркнул, отвернувшись. Ни лазурной не понравился Кастор, ни Кастору лазурная. Мгновенная взаимная неприязнь, просто чудесное начало. Теперь медик начал нудно что-то объяснять и говорить о том, что это там, возможно, за яд, какое он оказывает действие на системы, к чему все это может привести в том случае, если не остаться под наблюдением еще минимум на сутки… Но примерно на середине «очень интересного» и познавательного рассказа, Мегатрон грубо прервал медика:  — Всем все ясно, спасибо, доктор, — гладиатор тяжело прогнал по системам воздух. Медбот снова что-то пробурчал, но, тем не менее, вышел из отсека, предварительно введя в системы гладиатора какой-то препарат. — Кас, ты с собой датапады брал?  — Только один… Но я на него скопировал отчеты с двух других, так же можно было?  — Ай, квинт с ним, пусть и так. Читай давай. Под недоумевающим взглядом двух Автоботов летун вынул из суб-кармана датапад, принявшись неспешно зачитывать текст чьего-то отчета.  — Мегатрон, ты серьезно? — возмутилась Арси. — Ты чуть не умер, как ты можешь сейчас думать о каких-то идиотских отчетах и о работе?  — Легко, — фыркнул экс-гладиатор. Кастор лишь пожал плечами, всем своим видом поддерживая недоумение и шок колесницы, но продолжил читать: главный Мегатрон, а не Арси.  — Мегатрон, это неприемлемо в данной ситуации, — поддержал Оптимус, осторожно, но настойчиво вытянув из белых манипуляторов с острыми коготками информационный носитель. — Сейчас тебе нужно отдыхать, а не напрягаться, думая о делах.  — Сейчас мне нужно, чтобы в отсеке остался только один посторонний мех, и это совсем не ты, Прайм, — буквально прорычал серебристо-пепельный, чуть активировав оптику и немного приподнимаясь на платформе. — Верни датапад и займись своими делами, не лезь в мою жизнь. Слова гладиатора были очень резкими, очень грубыми. Ему было больно. Не только физически больно, но и морально — физическую боль он умел терпеть и не стал бы так на нее реагировать.  — Оптимус Прайм, сэр, прошу Вас, верните датапад…  — Об этом не может быть и речи.  — Но Мегатрону нравится слушать, как я читаю, он так скорее переходит в спящий режим, — закончил прерванную фразу Кастор, теперь уже даже… воинственно вздернув вверх свои крылья, всем своим видом показывая, что теперь он готов за этот несчастный датапад вступить в… подобие драки — настоящая драка с кем-то, вроде Оптимуса, ему не светила никогда, ведь единственное, что он мог, это царапаться, пинаться и брыкаться. Навряд ли так он сможет хотя бы попытаться отобрать нужный ему предмет, но кто знает, может, его грозно-воинственный вид убедит Прайма отдать инфорамку обратно?  — Хорошо, — сдался Оптимус, возвращая тонкий носитель информации в белые манипуляторы. /Оптимус, он как-то… не внушает мне доверия. Он не кажется тебе каким-то странным? /       /Нет, Арси. Просто он молод и не знает, как правильно поступать в таких ситуациях: подчиняться знакомому и близкому механоиду или же прислушаться к тем, кого он совсем не знает./ /С чего ты взял, что он… Выглядит вполне зрелым, как мне кажется./       /У него взгляд такой же наивный, как у Смоукскрина и Бамблби, а наши друзья еще совсем юны. К тому же, посмотри, как он из юношеской вредности топорщит крылья и из-за неполной уверенности в себе ищет поддержки своих действий со стороны Мегатрона./ Фембот как следует проанализировала все то, что сообщил ей Оптимус. И правда, тут все было ясно, как дважды два — перед ними действительно сидел в принципе взрослый, но все еще очень молодой мех, не готовый на все сто процентов принимать осознанные решения в незнакомых и стрессовых для него ситуациях. Вот и сейчас он принялся послушно читать Мегатрону отчеты, только чтобы угодить тому, кого он знал и кто мог его поддержать.  — Я думаю, нам пора идти, — предложила колесница, посмотрев сначала на Десолидера, а после на Оптимуса. Прайм лишь согласно кивнул.  — Мы можем зайти позже и…  — А можете вообще не заходить?  — Мегатрон, — твердо обратился красно-синий, собравшись было наконец сказать все, что хотелось сказать весь орн, но он не успел начать свою гневную тираду: в отсек зашел Тропс в сопровождении двух телохранителей или же охранников. — Тропс?..  — Оптимус, Арси, Мегатрон, — поочередно поприветствовал почти всех присутствующих в отсеке бордово-коричневый, намеренно проигнорировав присутствие еще одного посетителя в палате. — Я провел срочное расследование на основании полученных от медицинской организации данных, — начал несуразный колесник, проходя в палату и останавливаясь рядом с платформой механоида, которого он совсем недавно всеми силами старался вывести из себя. Серебристо-пепельный даже активировал оптику, глядя на крайне противного ему меха. — И мне удалось найти твоего отравителя, Мегатрон.  — В зеркало посмотрел?  — Шути-шути, Мегатрон, ведь это ты сам пригрел киберзмею у себя на шее, — все и каждый, кто находился в отсеке, недоумевающе посмотрели на Тропса, явно ожидая разъяснений. А вот сам Тропс очень самодовольно и… неискренне ухмыльнулся, вынув из суб-кармана прозрачный герметично закрытый пакетик, в котором находилась баночка с каким-то белым порошком внутри. — Я и несколько специалистов провели обыск в твоем отсеке. В шкафу, что явно был выделен тобой твоему новому другу, мы обнаружили вот этот пузырек. Судя по всему, это как раз и есть тот самый яд, которым ты был отравлен. Все присутствующие замерли. Постепенно все внимание стало переключаться на небольшого белого летуна, что смотрел в оптику своего обвинителя совершенно непонимающим и испуганным взглядом. В уголках гетерохромных окуляров, кажется, даже вновь блеснул омыватель.  — Осмотр личных помещений без разрешения их хозяев или решения суда запрещено. И мог бы прикрыть свой собственный бампер более правдоподобной ложью, — фыркнул Мегатрон, опускаясь обратно на платформу. — Кастор все время находится у меня перед оптикой, без меня он сегодня впервые остался на несколько джоор. И ему просто неоткуда было взять этот Юникронов яд, так что просто скройся вместе с этим шлаком в своей конуре и надейся, что когда я восстановлюсь, я не решу оторвать тебе твою мерзкую голову.  — Правда, Тропс, прекращай этот цирк и не пугай юнца, — фыркнула лазурная, направляясь в сторону выхода, но спутники Тропса преградили ей выход.  — Этот порошок, при его использовании, на долгое время оставляет на броне свои следы, — не унимался бордово-коричневый, положив пакетик с уликой на небольшой столик, параллельно с этим вытаскивая из суб-кармана какой-то фонарик. Механоид подошел к серебристо-белому, резко схватив его за очень тонкий и даже хрупкий по сравнению с его собственным манипулятор. Тропс посветил на когтистые пальцы лучом фонарика, в свете которого на ладонях и пальцах Кастора стали видны небольшие красные пятнышки, точно те были просто запачканы пылью. — И вот доказательства моих слов. Колесник грубо дернул летуна сначала в одну сторону, чтобы все было хорошо видно Прайму и Арси, потом он подтащил пытающегося вырваться из его хватки крылатого к Мегатрону, чуть ли не в лицевую ткнув ему ладонью несчастного летуна.  — Откуда нам знать, что это яд, а не просто какой-то порошок? И что на пальцах Кастора точно то же вещество, что ты принес сюда, и которым был отравлен Мегатрон? — Оптимус хотел было заставить Тропса убрать руки от напуганного меха, но тот лишь оттолкнул Каса в сторону охранников, что тут же защелкнули на тонких запястьях магнитные захваты. Бывший гладиатор принял сидячее положение с тяжелым вздохом, глядя полупритушенной оптикой на все происходящее в отсеке. Но и тут Тропс не растерялся, он посветил своим фонариком на емкость с веществом, что он назвал ядом. Тот же красный цвет.  — Но это ничего не доказывает.  — Отпустите его, — вымучено и смертельно устало прохрипел Десолидер, испепеляющим взглядом буквально вырывая и сжигая Искру бордово-коричневого. — Если это все правда, я сам разберусь с ним так, как считаю нужным.  — Мегатрон! — летун окончательно сломался: его забила дрожь, по белым щекам сразу же побежали струи омывателя, а приятный голос сильно задрожал. Кастор кинулся было вперед, пытаясь подбежать ближе к пепельному, но его грубо и резко схватили двое охранников Тропса, после же вовсе подняв его под манипуляторы с двух сторон над полом. — Мегатрон-н… Я н-никогда не причинил бы тебе вреда! Мегатрон! Умоляю, верь мне! Мегатрон! Сорвавшегося на крик и писк летуна… просто выволокли из отсека по приказу бордово-коричневого. Даже из коридора были слышны крики Кастора, его просьбы отпустить его, отпустить к Мегатрону… откуда-то слишком уж далеко было слышно, как летун кричал о своей верности, о своих чувствах к тому, кого ненавидел почти каждый кибертронец… Пепельный снова резко встал. Ярость плескалась в его алой оптике бешеной бурей. Но он смог сделать всего пару шагов, после чего его же корпус подвел его: сервоприводы задрожали, подкосились, после чего он с огромным трудом и не без помощи Прайма не упал совсем. Второй раз за день…  — Я сказал, отпусти его, Юникронов ты ублюдок!  — Но-но, Мегатрон, это все из-за отравления, твой разум затуманен, на самом деле, ты прекрасно понимаешь, что я сделал все правильно, — самодовольно улыбнулся Тропс, пропуская в отсек Рэтчета и того же медика, что был тут буквально пару брийм назад, когда Мегатрон только пришел в себя. — Прошу вас, кажется, пациент слишком сильно перенервничал, не будет ли лучше ненадолго вывести его в спящий режим?  — Оплавок! Я тебя сейчас в мертвый режим выведу, если ты не захлопнешь свою лживую пасть! — прорычал пепельный. Сейчас… палка была о двух концах: Прайм понимал, что Тропс подставляет Кастора, это злит Мегатрона и все совершенно оправдано, но… в состоянии пепельного… ему было просто противопоказано вот так… напрягаться и нервничать. Сейчас придется поддержать Тропса для сохранения здоровья бывшего гладиатора, даже если из-за этого он еще больше возненавидит его…  — Рэтчет, давай транквилизаторы, — красно-синий не без труда завалил более крупного механоида на платформу, изо всех сил прижимая его к ней для того, чтобы оранжево-белый смог ввести в его системы препарат…