Пересекая черту

      — Ты видел это? — просто спросил Ник, входя в комнату.       — Видел что? — медленно сказал Финн, отрываясь от сценария.       — Публикацию Милли.       — О Господи, это что-то про Джейкоба, не так ли? — спросил Финн, с раздражением прищуривая глаза.       — Ну… Да.       Финн глубоко вздохнул и последний раз посмотрел на Ника, прежде чем взять свой телефон и зайти в Instagram. Выскочила фотография Милли и Джейкоба, стоящих на пляже в лунном свете.       Стоящих и целующихся.       Он закрыл приложение, швырнул телефон на диван и спрятал лицо в своих ладонях.       — И зачем она суёт это в лица людей вот так? — сказал он низким голосом, с трудом пытаясь оставаться спокойным.       — Я думал, ты смирился с этим.       — Я смирился. Или я думал, что смирился. Это было проще, когда я был в другой стране, знаешь? Когда я не должен был видеть её каждый день и был занят съёмками, — он вздохнул. — Ты думаешь, почему я соглашался на все эти проекты и фильмы, пока одновременно записывался новый альбом Calpurnia? Почему у меня не было ни одного свободного дня с ноября? — с отчаянием произнёс он.       — Финн… — Ник попытался сказать что-то ободряющее, но был перебит:       — Мне нужен свежий воздух, — сказал Финн, поднимаясь и хлопая за собой дверью.       Он прошёл прямо к своему трейлеру, неожиданно вспоминая, что он делит его с Милли.       «Боже, чья это была идея дать нам общий трейлер? Они пытаются убить меня», — подумал он, взбираясь по лестнице и открывая дверь в их трейлер.       Очевидно, что она была там, сидя на диване. Она вскользь посмотрела на него, здороваясь, и продолжила смотреть в свой телефон, когда внезапно разразилась хохотом, по-прежнему пролистывая Instagram.       — Ты видел комментарий Арианы под моей последней публикацией? Она такая забавная, — хихикнула она.       Блять, да ему было плевать. Ему было плевать на комментарий Арианы, серьёзно, на чей бы то ни было комментарий. И ему определённо было плевать на её последнее фото в Instagram, плевать на её отношения и её глупого парня. Зачем он вообще пришёл сюда? Это было не лучшей идей в подобной ситуации.       Он не мог поверить, что человек, сидящий перед ним, каким-то образом всегда делал его счастливым. Он не мог забыть этой уморительной огромной улыбки, отштукатуренной на его лице всякий раз, когда он видел, как она заходит в помещение. Что, когда бы они ни были на интервью или панели, или ещё где-либо, он всегда находил её глаза в этих больших, тесных пространствах среди всех этих безымянных людей. Это было только пару месяцев назад.       А ощущалось, будто вечность.       — Да, великолепно. Оставь меня в покое, — с отчаянием сказал он.       — Что? Ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? Что случилось? — Её глаза распахнулись в недоверии.       Он никогда не был таким грубым по отношению к ней, никогда.       — С меня хватит тебя и твоих глупых отношений, понятно? Ты можешь делать всё, что хочешь, и быть с тем, с кем хочешь. Мне будет всё равно. Просто не вовлекай меня во всё это, Бога, блять, ради! — огрызнулся он.       — Что? Ты действительно не знаешь, о чём говоришь…       — Ох, правда? — он перебил её с поддельным весельем.       — Правда! — сказала она, поднимаясь и скрещивая руки в защитном жесте, очевидно, раздражённая его отношением.       — Хм-м-м, давай посмотрим… Что насчёт того твитта всей этой сцены с поцелуем со Снежного Бала с коробящей подписью, лишь бы заставить Джейкоба ревновать? — сказал он с повышением гнева в голосе.       Его слова заставили её взгляд сначала вспыхнуть от осознания, а потом из-за раскаяния.       — И после этого он начал выставлять все эти подписи с «Никто меня не любит, мне так грустно…». Ох, и давай не будем забывать о его ретвитте твоей публикации с этим «Твоя девушка влюбилась в меня», — продолжил он, передразнивая подпись Джейкоба. — Итак, ты получила то, чего хотела, не так ли? И какое совпадение, что он подарил тебе мишку на следующий день, и вы оба вели себя прям лафки-лафки после всей этой Twitter-драмы.       — Финн… — начала она, но он перебил её:       — Финн? Финн что?! Прекрати использовать меня! Просто. Прекрати. Я не хочу быть вовлечённым во всё это. Мне плевать, что моя названная девушка влюблена в этого глупого, жалкого, бесталантного, задевающего женщин лжеца. Ты должна быть слепа, чтобы не видеть того, что видят все остальные. Это твоя жизни. Но не иди ко мне, когда он бросит тебя перед всем Instagram. Я не собираюсь быть там, когда всё это случится. Нам больше не по двенадцать лет. И ты вообще никогда не была моей девушкой. — Его голос был максимально наполнен холодной злостью, так что она подпрыгнула на его последних словах.       Но ему было плевать, он хотел сказать ей это очень давно; его мысли формировались ещё с декабря и сейчас нашли выход наружу.       Одна слеза медленно скатилась по её щеке, и неожиданно он почувствовал себя немного не по себе из-за своей выходки. Но только немного.       — Ты ничего не знаешь. Ты просто упираешься и веришь в то, во что сам хочешь верить. Ты даже не представляешь, на что моя жизнь похожа, — тихо сказала она.       Он хотел заставить её наконец-то понять, что она делала большую ошибку. Он хотел причинить ей боль.       — О, да? Чего я не знаю? Что он относится к тебе, как к дерьму? Не только к тебе, но и ко всем этим несовершеннолетним девушкам? Он тоже просил у тебя обнажёнку? — спросил он, а его голос был полон отвращения и сарказма.       И вот оно.       — Прекрати это! — сказала она с надломленным голосом и прерывистым дыханием, бесконтрольно всхлипывая, а крупные слёзы навернулись на глаза.       Она изо всех сил пыталась не разрыдаться, но провалилась на первой же попытке. Он был таким глупым и несправедливым, что ей хотелось ударить его прямо здесь и сейчас.       — Это для общественности! Всё это фейк! Мы обязаны фотографироваться и делать эти подписи! Теперь ты счастлив?! И я не могу выбраться из всего этого из-за глупого контракта! — закричала она, изо всех сил пытаясь не сломаться перед ним окончательно.       — Что? — Он сделал шаг назад, очевидно, шокированный. — Так… вы не вместе?       — Нет, не вместе! Мы должны притворяться, будто влюблены, перед папарацци и в социальных сетях, на этом всё. Только несколько людей знают.       — Как ты вообще согласилась на такое? Чья это была идея? А что твои родители?       — Их это не волнует, они просто хотят денег, — горько сказала она, отвечая на его последний вопрос. — Больше подписчиков с фэндома Джейкоба, а больше драмы из-за его поведения означает больше внимания и больше денег для нас и для наших менеджеров.       — Это какая-то чертовщина! Тебе было только тринадцать лет, когда всё это началось. Они используют тебя в своих собственных целях! — произнёс он, недоверчиво покачивая головой.       — Поверь мне. Я знаю.       — Боже, это отстой. Это так неправильно сразу со стольких сторон, что…       — Ты думаешь, я не знаю этого?! Того, что я должна обнимать его, держаться с ним за руки, Господи, целоваться с ним перед всем Instagram?! Это всё из-за того, что мои родители продали всё, чтобы протолкнуть мою актёрскую карьеру, и теперь я вроде как принадлежу им? И я заработала подписчиков, согласилась на новые проекты и фотосессии, я даже получила этот несправедливый скачок в «Stranger Things», а всё это потому, что я хочу расплатиться с ними так скоро, как это возможно, чтобы разорвать этот чёртов контракт! Я застряла! Я не могу быть нормальным подростком, я не могу реально влюбляться и я не могу делать ошибки, чтобы не быть осуждённой миллионами людей! Я устала, Финн, я так чертовски устала, ты даже не представляешь! — сказала она, сломавшись на последних словах, когда начала плакать ещё сильнее.       Он даже не знал, что делать или говорить. Он никогда не видел её такой сломленной. И не было таких слов, которые могли бы помочь в подобной ситуации, он знал это.       — Иди сюда.       Он подошёл ближе и попытался обхватить её своими руками, но она начала отталкивать его прочь. Хотя он не позволил, притягивая её ближе, и она наконец-то сдалась, пряча своё лицо в его груди, покрывая его полосатую футболку слезами.       Он всегда был способен утешить её. Она всегда принадлежала его рукам.       Некоторые вещи никогда не меняются.       Он начал поглаживать её кудри, которые у неё до сих пор остались после роли Элевен, оставляя маленькие поцелуи на её макушке.       — Прости, Миллс. Мне очень жаль. Господи, я даже не представлял себе такое, — прошептал он.       — Я просто хочу, чтобы это закончилось, — сломлено пробормотала она, её слова были приглушены, а лицо по-прежнему упиралось в его грудь.       — Я знаю. Я знаю. Мы разберёмся с этим. Я обещаю. Пожалуйста, не плачь.       Она просто обняла его сильнее в ответ.