Пересекая черту

      — Это о… о девушке.       Его слова заставили её немного напрячься; в мгновение ока атмосфера в машине сменилась с лёгкой и весёлой на более серьёзную.       Девушка? Она знала его годами, и он никогда не упоминал ничего о девушке. Не то, чтобы в его группе друзей не было девушек, но… Но он никогда ничего не говорил о… «девушке».       — Что о девушке? — спросила Милли, пытаясь звучать обыденно.       — Мне… — сказал Финн, немного кривясь. Он начал жалеть, что вообще поднял эту тему. — Мне кое-кто нравится.       Ох.       Ох.       Ей стало интересно, почему она внезапно почувствовала себя так странно и неуютно. Факт, что Финну кто-то нравится, не был чем-то плохим. Он был её лучшим другом, он заслуживал найти счастье и любовь. И она была счастлива за него.       Она была счастлива и вообще ничуть не ревнива. Не было абсолютно никаких причин для ревности.       — Кто это?       — Воу, я не расскажу тебе! — сказал он, смущённый, ещё больше стушевавшись на сидении; его руки стискивали руль немного крепче.       Был красный сигнал светофора, так что он мог на самом деле посмотреть на неё, но он не отводил взгляд от дороги. Было очевидно, что он не горел желанием говорить об этом, и она не могла винить его. Стоит добавить, что, если у тебя есть чувства к кому-то, тебе может быть неловко, в конце концов.       — Как ты её встретил?       — Она была вовлечена в один из моих проектов, и мы… Знаешь, как будто моментально нашли общий язык. — Его взгляд смягчился. — Я никогда не чувствовал ничего подобного прежде.       Оуч. Ну, это было неизбежно, что он в конце концов встретит кого-то, участвуя во многих проектах и фильмах. Но… Он никогда не чувствовал ничего подобного прежде? Никогда?       Милли думала, что с самого первого дня у неё была с ним эта особая связь, которая действительно была редкой и уникальной, но, очевидно, она была единственной, кто так думал.       Ладно, может быть, она была на девяносто восемь процентов счастлива и на два процента ревнива. Что такое два процента, верно? Ничего.       — Она известна? — спросила она. — Ну… Я не знаю, может, я слышала о ней.       Он только пожал плечами, не давая ей какого-либо ответа. На самом деле, это было действительно смущающе. Он мог чувствовать румянец, подбирающийся к его щекам, внутренне проклиная себя за то, что изначально вообще начал этот разговор.       «Должно быть, это всё из-за романтичной хрени, играющей в колонках, вот наверняка», — подумал он, убирая волосы с лица нервным жестом.       — Твои друзья знают её?       — Некоторые из них, да.       — Они знают, что она тебе нравится?       — Э-э-эм… Я не уверен. Может быть, — сказал он. — Я думаю, Ник может что-то подозревать. Я, наверное, был слишком очевидным, слишком часто упоминая её в наших разговорах. Но… Он думает, что это просто влюблённость.       — Но это не влюблённость? — спросила она, пытаясь держать свой голос стабильным.       Итак, это что-то серьёзное. Значит, что это длится давно. Она почувствовала себя немного раненой, потому что он не рассказал ей, но… Ну, это не была его обязанность. Не то, чтобы и она рассказывает ему обо всём подряд. Но она не могла забыть те времена, когда они рассказывали друг другу буквально обо всём. Она думала, что она были близки, что он знал, что может рассказать ей о чём угодно.       — Я… — начал он, погружённый в свои мысли, а его глаза были сфокусированы на дороге. — Нет. Нет, это что-то большее.       Её сердце ухнуло от его слов.       — В смысле… Она мне нравится уже давно, но… недавно я осознал, что хочу большего, — продолжил он. — Что я хочу быть больше, чем просто её друг, — сказал он, сжимая губы.       Она не могла упустить грусть в его голосе.       — Ты думаешь, что… ты тоже нравишься ей? — спросила она. — Ты знаешь… Прям нравишься-нравишься ей?       — Иногда… Да. Иногда я чувствую, будто между нами что-то есть, что-то… Э-э-эм… Я не могу даже объяснить этого. Но иногда… — он тяжело вздохнул. — Я чувствую, будто она воспринимает меня как друга. Я не знаю. Это сложно.       — Какая она?       — Она милая, — сказал он, мечтательно улыбаясь.       — Её личность, глупенький.       — Ух… Она умная, весёлая и добрая, и… — начал он, потирая шею. — Она много смеётся. И, когда она смеётся, у неё самая красивая улыбка — я мог бы проводить практически весь день, просто заставляя её смеяться, клянусь. И… О Боже, она самая упрямая девушка во всём мире — мы препираемся всё время, и это сводит меня с ума, — он усмехнулся. — Но… Даже препираться с ней весело. И я люблю проводить время с ней, будто я… Я никогда не устаю от неё, знаешь? Я всегда разочаровываюсь, когда приходит время прощаться, — горько улыбнулся он.       Она кивнула, нервно сглатывая.       Ладно, почему она чувствует себя так? Что это? Она должна быть счастлива, что Финн нашёл кого-то, верно?       Да, она была счастлива за него. Серьёзно. Он был одним из самых лучших людей, которых она знала, он заслуживал счастья. Он заслуживал его больше, чем кто-либо. Просто… Почему каждое его слово кажется ножом, загнанным в её сердце?       Она прочистила горло, не желая показывать свои эмоции. Хорошо, что Финн должен был смотреть на дорогу — она действительно была благодарна за это.       — Она кажется великолепной, — осторожно высказалась Милли, выдавливая улыбку.       — Да. — Финн кивнул. — Она действительно великолепна. Она лучшая. И… Я бы хотел пригласить её на свидание, но я боюсь, что она откажет, — сказал он, сморщивая нос.       — Не откажет.       — Откуда ты знаешь? Я имею в виду… Я, вероятно, не её типаж, — сказал он, а его голос был наполнен горечью.       Она посмотрела на него: на его очаровательные веснушки, разбрызганные по носу и щекам, на его тёмные кудри, на его карие, почти чёрные глаза, на полные губы, которые были чуть изогнуты в небольшую, мальчишескую улыбку, которая ей очень нравилась… Его губы, которые так много раз целовала Элевен на съёмочной площадке…       Она легко покачала головой, внутренне коря себя за то, что позволила своим мыслям вот так вот блуждать.       Но… Даже без этого, даже если бы его волосы не были кудрявыми, даже если бы у него не было веснушек, даже если бы его улыбка не была такой милой… Его личность компенсировала бы всё это. Он был весёлым, талантливым, умным, амбициозным, заботливым… У него было доброе сердце. Он был прекрасен.       Финн был мечтой каждого.       Эта девушка должна быть слепа, чтобы не видеть этого.       — Может быть, ты мог бы пригласить её на ужин, — высказалась она. — Девушки любят хорошую еду.       — Э-э-эм… Ты думаешь?       — Ага. — Она кивнула. — Финн, серьёзно, еда — это путь к сердцу; просто накорми её суши, и она будет твоей, — мягко усмехнулась она.       Это заставило её заинтересоваться, какой была эта девушка. Нравятся ли ей вообще суши?       Если эта девушка была типажом Финна… Это должна была быть одна из тех девушек из тех инди-групп, какая-то девушка в огромной футболке и комбинезоне, с большими очками и с гитарой в руках. Или, может быть, какая-то девушка с его съёмок, которой нравились те же вещи, что и ему — зависимость от видео-игр или этих фильмов, которые Финн обычно смотрит, фильмов, о которых Милли никогда не слышала и которые с непроизносимыми названиями.       Это было обезоруживающе. Это заставило её осознать, насколько они отличаются. Они оба сильно изменились за эти годы — их вкусы пошли в абсолютно разных направлениях. Они были очень похожи, когда были младше, и теперь… Теперь это ощущалось, будто у них нет почти ничего общего.       Ну, кроме их бессмертной любви к «Thank u, next» и «You're welcome».       Ладно, она знала, что она преувеличивает, но, в конце концов, это была не самая важная вещь. У них по-прежнему было много общего, просто… Что, если однажды им будет не о чем поговорить?       — Да, я думаю… Может быть, это могло бы сработать, — сказал он, задумчиво склоняя голову. — Спасибо, Миллс.       Она улыбнулась ему, но внутри она чувствовала себя странно. Она просто как бы помогла своему… другу заполучить девушку, которая ему нравится.       Угх.       — Э-э-эм… У меня ещё один вопрос, — произнёс он, останавливая машину и паркуясь у бордюра.       Слишком потерянная в своих мыслях, чтобы заметить, она даже не знала о том, что они добрались до её улицы.       — Да? — Она глянула на него.       — Э-э-эм, но… Сначала я проведу тебя до двери, ладно?       — Ладно, — сказала она, пока они отстёгивали свои ремни безопасности.       Затем они выбрались из машины и прошли к её дому, вниз по подъездной дорожке.       — Итак? Какой твой вопрос? — спросила она.       — Угх, это даже ещё более смущающе, — сказал он, пробегаясь рукой сквозь кудри.       — Что?       — Э-э-эм… Ладно, но ты не можешь смеяться надо мной, — вздохнул он.       — Я не буду.       — Итак… Дело в том… Что, если она согласится, и… Ты знаешь, что я могу быть действительно неловким, в смысле, что, если я буду нервничать и начну балаболить, и выставлю себя идиотом?       — Финн, ты не выставишь себя идиотом, — сказала она с серьёзностью в голосе.       — Да, правильно. Я выставляю себя идиотом всё время, — произнёс он, закатывая глаза.       — Ну, это часть твоей личности, — сказала она, заставляя его усмехнуться. — И если она не примет эту часть тебя, тогда… Ты знаешь.       — Наверное, ты права. — Он кивнул, выпуская долгий выдох; его руки были запиханы глубоко в карманы.       Она пристально посмотрела на него. Казалось, будто он ещё не закончил.       — Что? — Она пихнула его локтем.       — Это… Просто… Я не романтик. В смысле, вообще. — Он скривился, потирая шею.       — Финн, это общеизвестный факт, — усмехнулась она.       — Так что… — он глубоко вздохнул. — Я думаю, ей нравится романтичный стафф.       — Ладно… И?       — И я не знаю, что делать. Это худшее, клянусь, в смысле… Должен ли я принести ей цветы? Мог бы я поцеловать её на прощание, или я не могу этого сделать? В смысле, есть ли какие-то правила или что-то вроде? И я целовал людей только на съёмочной площадке. Что, если я не достаточно хорош в…       — Эй, стоп, ты начинаешь балаболить, — сказала она, беря его за руки, легко поглаживая их, чтобы успокоить его, хотя она сама тоже была взволнована.       Думать о Финне, целующем другую девушку, было…       Господи, она была такой эгоистичной, но она ничего не могла поделать.       Они много целовались во время съёмок, и… Его поцелуи на съёмочной площадке были такими опьяняющими, что она должна была напоминать себе, что это просто игра, что люди наблюдают за ними, что камеры снимают, что он был Майком, а она была Элевен… Что это ничего не значит. Он был партнёром по съёмкам, её другом… Просто другом, ничего большего. Ему нравился кто-то ещё. Конец истории. Кроме того, она не фантазировала о поцелуях со своими другими друзьями, верно? Почему это было бы иначе с Финном?       Даже если глубоко внутри она знала причину, неважно, как сильно она пыталась отрицать это. Всё ощущалось иначе с ним. С самого начала.       — Всё будет в порядке, просто… дыши, — продолжила она, а её руки по-прежнему удерживали его предплечья. — И не надумывай слишком много. Если ты нравишься ей так же сильно, как она тебе… Тогда всё будет восприниматься верно. Ты просто… поймёшь, что это правильный момент, чтобы поцеловать её. — Она сделала небольшую паузу, глядя на него с улыбкой, которая — она надеялась — выглядела убедительно. — Кроме того… Ты не должен волноваться, что ты плохо целуешься, — продолжила она. — Ты хорош в поцелуях.       Его рот удивлённо приоткрылся.       — Серьёзно?       — Я имею в виду… Я не могу говорить за себя, но я уверена, что Эл не жалуется… — она усмехнулась. — Так что… Да. — Она пожала плечами. — Серьёзно.       Он посмотрел на неё вниз, мягко улыбаясь.       — Спасибо. Честно, ты мне очень помогла сегодня, я имею в виду… Ты действительно очень важна для меня, и я… Я просто не хочу опростоволоситься, знаешь?       — Ты не опростоволосишься. Она должна быть глупой, чтобы не увидеть, какой ты великолепный.       — А-а-ав, Миллс… — поддразнивая, сказал он.       — Что?       — Это было мило, — он улыбнулся, приподнимая бровь.       — Ох, заткнись, — она усмехнулась, чувствуя, как жар подбирается к её лицу.       — Нет, нет, ты сказала, что я великолепный… — невинно произнёс он. — И что я хорошо целуюсь… Ох, и теперь ты краснеешь!       — Знаешь что? Пока, — игриво сказала она, отворачиваясь к двери.       — Ладно, я шучу, я шучу, — быстро произнёс он, хватая её руки и притягивая её к себе. — Итак, э-э-эм… Увидимся завтра?       — Ага.       Он притянул её ещё ближе, чтобы обнять на прощание, обхватив руками её талию и положив руки на спину. Её руки автоматически приподнялись и обернулись вокруг его шеи — она чувствовала его мягкие волосы под своими пальцами.       — Спасибо тебе за поездку, Финни, — сказала она, а её голос был приглушён его футболкой.       — You're welcome? — произнёс он весёлым голосом; он зарылся лицом в изгиб её шеи, губами касаясь её волос.       — Ладно, если я услышу это от тебя хотя бы ещё один раз… — Она достаточно отстранилась, чтобы посмотреть на него.       — Тогда что? — он усмехнулся.       — Богом клянусь… — сказала она, борясь с улыбкой.       — Ох, да? — Он приподнял бровь. Он всё ещё держал её, а его руки стискивали её талию. — И что же ты сделаешь?       Она покачала головой.       — Финн, серьёзно, это было даже не смешно!       — Угх, это ты, кто здесь не смешной, — игриво сказал он, показывая ей язык.       — Заткнись. — Она сузила глаза, пытаясь выглядеть устрашающей, но, казалось, это не сработало на него.       Он не казался испуганным ни на йоту.       — Ты заткнись.       — Нет, ты заткнись.       — Ты… — сказал он, пока поднял свою руку вверх, кладя большой палец на её нижнюю губу, заставляя её тихо и удивлённо охнуть, — заткнись… — закончил он, а его голос был тише, чем прежде, когда он склонился ближе, хотя они уже были очень близко друг к другу.       Она посмотрела вверх и встретилась с его взглядом, желая сказать что-то, но… Внезапно она забыла все слова. Она почти не могла дышать — она как будто получила мозговую травму; её сердце пропустило несколько ударов, когда она заметила его губы, изогнутые в милой, небольшой улыбке — той самой, которую она больше всего любила.       Он был так близко, что их носы почти соприкасались.       — Что ты делаешь? — тихо спросила она, чувствуя его палец, проходивший от её нижней губы до уголка рта, следующий дальше по её щеке.       Она не могла даже признать звук своего голоса.       — Я просто хотел заставить тебя замолчать, — невинно сказал он, убирая свой палец с её лица и отстраняясь.       Милли раздражённо фыркнула, легко шлёпая его по груди.       Она действительно была такой глупой? Как она могла даже на секунду подумать о том, что он хотел её поцеловать?       — Финн, ты такой тупой. — Она закатила глаза.       — Но это сработало, верно? — он усмехнулся.       — Угх, я ненавижу тебя, — с раздражением простонала она.       — Нет, не ненавидишь.       — Да, ненавижу.       — Заткнись.       — Ты заткнись.       — Ты зат… Нет, знаешь что, мы не будем делать этого снова, — он рассмеялся. — Ох, и прежде, чем я пойду… Могу я задать другой вопрос?       — Ты задал сегодня уже слишком много вопросов, ты знаешь? — сказала она, медленно раздражаясь.       — Это последний, клянусь.       — Да? — она вздохнула, подозрительно глядя на него.       Потому что… Что ещё он хотел от неё теперь?       — Что ты делаешь на этих выходных?       — Э-э-эм… Ничего, наверное, — сказала она, нахмурив брови. — Зачем тебе?       — Мне просто было интересно, хотела бы ты пойти со мной на ужин, — обыденно сказал он.       Ох.       Её губы приоткрылись, а глаза расширились от удивления, когда осознание накрыло её.       Динь-динь-динь.       Ладно. Наверное, он действительно был хорошим актёром.       Все те вещи, что он сказал о девушке, которая ему нравится: что они встретились очень давно, работая над одним проектом, что он любил смешить её… Все кусочки пазла наконец-то встали на места.       Она была такой, такой глупой. Как она не догадалась раньше? Более того, она сделала всё гораздо проще для него, потому что он просто одурачил её, пока она рассказывала ему обо всех вещах, которые ему следует сделать, чтобы заполучить девушку, которая ему нравится. И она рассказала ему обо всём, что нравилось ей. Она даже не была так раздражена, потому что… Он только что пригласил её.       О Господи, Финн пригласил её! Её губы немедленно изогнулись в улыбке. И он сказал, что она милая, и весёлая, и что она действительно очень важна для него…       Господи, она не могла перестать улыбаться.       — Финн, ты только что… — Она недоверчиво покачала головой, всё ещё чувствуя себя немного глупо из-за того, что он так легко облапошил её.       — Ага, — он усмехнулся. — Итак? Что ты скажешь? — спросил он, склоняя голову набок.       Она надула губы и постучала пальцем по подбородку, притворяясь, что раздумывает.       — Да ладно тебе, я накормлю тебя суши, — искушал он, видя её притворное сомнение. — Я слышал, тебе нравится хорошая еда.       — Ладно, это несправедливо, — она хихикнула. — Ты знаешь, что я не могу сказать «нет» суши.       — Я от части надеялся, что ты не скажешь «нет» мне, — игриво произнёс он. — Итак?       Она посмотрела на него, мягко улыбаясь.       — Ты имеешь в виду… как свидание?       — Ага, — сказал он. — Как свидание.       — И ты абсолютно обещаешь, что будут суши.       — Знаешь что, я начинаю думать, что ты согласишься пойти со мной, только если будут вовлечены суши, — сказал он, притворяясь обиженным.       — Почему это вдруг я захочу пойти с тобой? — невинно спросила она.       — Господи, женщина, — простонал он, закатывая глаза.       — Ладно, я шучу, Финни, — она рассмеялась. — Я бы пошла с тобой, даже если бы не было вообще никакой еды.       — Ух… Серьёзно?       Он посмотрел на неё вниз, улыбаясь, как дурак. И… Да, она не могла быть лучше. Её улыбка была такой широкой, что её щёки начинали болеть.       — Серьёзно.       Его улыбка стала ещё шире, если это вообще возможно.       — Ладно… Тогда, это свидание.