Со вкусом перца и граната

За завтраком Госпожа Юй сообщила, что двое учеников — сын Главы клан Юньмэн Цзян и первый ученик клан Юньмэн Цзян должны отправиться в Облачные Глубины на обучение к одному из лучших учителей их времени — Лань Цижэню. — Возражения не принимаются, — окончательно и бесповоротно сказала Госпожа Юй. Сердце пропустило удар и упало куда-то вниз. Лёгкие сдавливало от одной мысли, что совсем скоро он не сможет видеть своё сокровище как минимум год. Поборов свою панику и сжав чуть не выпавшие из рук палочки, Цзян Фэнмянь сделал глубокий вдох и обратился к своей жене:  — Моя Госпожа, неужели это необходимо?  — Необходимо. Нашему сыну нужно многому научиться, как в искусстве ведения боя, так и в совершенствовании духа. Вэй Ину же стоит привить хорошие манеры. Ты совсем его разбаловал. В Облачных Глубинах его быстро научат уму-разуму, — отчеканила Госпожа Юй. — Моя Госпожа, я согласен, что Цзян Чэна отправить в Облачные Глубины действительно стоит, но Вэй Ин… — голос его практически стих. Он был готов оправить в Гусу любого, только не его. — Ты меня плохо слушал? — Госпожа Юй встала из-за чайного стола. — Я сказала: возражения не принимаются. Послезавтра они отправляются на обучение в Облачные Глубины, — с этими словами она вышла из комнаты.  — Дядя Цзян, не беспокойтесь о нас, мы не ударим в грязь лицом и не опозорим клан Юньмэн Цзян, — лучезарная улыбка разлилась на ангельском лице Вэй Ина. Цзян Фэнмянь не мог налюбоваться этим опьяняющим очарованием зрелищем. «Ты мой яд, Вэй Ин. Забираешься под кожу глубже и глубже, отравляя сознание, душу и тело». — Отец, — голос сына, как капля благоразумия, отрезвила мужчину, отвлекая от мыслей о Вэй Ине, — не переживай, мы обязательно со всем справимся, — воодушевленно сказал Цзян Чэн, одаривая отца яркой улыбкой. Цзян Фэнмянь мельком взглянул на сына и перевёл взгляд на источник своих запретных снов и мягко улыбнулся. — Других слов от учеников клана Юньмэн Цзян я и не надеялся услышать.

***

Два дня, и Вэй Ин покинет Пристань Лотоса. Как быть Цзян Фэнмяню, если этот человек нужен как воздух? Как быть без тонких, дурманящих ноток граната и перца, проникавших в сознание день за днём? Фэнмянь не знал и теперь метался диким зверем, ведь его существование, казалось, напрямую зависит от одного единственного человека с возмутительно красивыми глазами. После утренних известий Фэнмянь не смог уснуть и пролежал с открытыми глазами всю ночь. Утром, после нескольких чашек своего любимого чая, без особой причины и скорее случайно, Фэнмянь оказался напротив комнаты Вэй Ина. Пройти мимо неё было сложно — она находилась под его собственными покоями. И, более того, Глава клана намеренно выделил именно её. Сначала потому, что хотел защитить от всех бед и напастей, но со временем это желание приобрело еще одну составляющую — держать поближе к себе, как дракон, охраняющий своё сокровище. Дотронувшись ладонями до сёдзе, Фэньмянь тихо-тихо позвал своё солнце по имени и, не услышав ответа, почти бесшумно вошёл внутрь. Переступив порог, он ощутил этот манящий запах, привкуса которого ему было катастрофически мало в легких и на губах, и сделал глубокий вдох: необходимо весь впитать его в себя, укрепить в памяти и немного на себе. К сожалению, на это не был способен даже самый дорогой и изысканный чай. Вэй Ин ещё спал, мужчина знал, что он поздно ложится и поздно встаёт, и никогда не ругал. Хотя бы потому, что любил украдкой наблюдать за его сном и тем, как он просыпается. О таких пристрастиях мужа Госпожа Юй, конечно, не знала, но мягкое отношение к первому ученику не одобряла, вся родительская строгость доставалась лишь Цзян Чэну. Комната была залита ярким светом, утреннее солнце нежными отблесками освещало юношу, а один надоедливый лучик устроился прямо на лбу у спящего. Тревожить сон возлюбленного не хотелось совершенно, и бесшумной поступью Фэнмянь подошёл вплотную к кровати. Юное тело приковывало взгляд, возбуждало и будоражило сознание. Лето в Пристани Лотоса жаркое и влажное, и этот негодник спал практически нагишом, укрытый лишь тонким льняным одеялом у самой поясницы. Длинные стройные ноги, плавный изгиб спины, изящная шея и тёмные пряди волос. Зрелище поистине ослепляло. Цзян Фэнмянь опустился на колени и позволил себе еще несколько минут созерцать умиротворённое лицо. Идеальные черты лица, длинные ресницы, манящие чувственные губы, к которым так и хотелось прильнуть, вкусить их мёд и упиваться им до тех пор, пока не придёт осознание от содеянного. Глава клана не мог этого сделать, но запретить мечтать ему ни что не в силах. Ласково и невесомо он провёл рукой по волосам Вэй Ина, запоминая ощущение тёмного шёлка, струящегося меж пальцев, и поднялся с колен. Время отбытия в Облачные Глубины близилось неумолимо быстро. — Вэй Ин, пора вставать. Вэй Ин, — Фэнмянь замолчал, не позволив бóльшему сорваться с уст. Вопреки благоразумию, он снова дотронулся до юноши: мягко коснулся лба и, не удержавшись, так же легко провёл по прямой линии носа, секунду помедлив и так и не дотронувшись до сладострастных губ, очертил мышцы шеи вниз, к яремной впадине и тонким ключицам. «Само совершенство…» В миг, когда он отдернул руку, Вэй Ин медленно открыл глаза и шумно потянулся, разминаясь ото сна. — Дядя Цзян, — обаятельная улыбка расцвела на его прекрасном лице, — доброе утро!  — Доброе утро, Вэй Ин, — жадно поглотив движение гибкого тела, произнёс Цзян Фэнмянь. Произносить его имя он обожал так же, как и до дрожи обожал его обладателя. Словно мерное постукивание дождя по бамбуковому желобку — успокаивает. Вэй Ин вздохнул и откинул льняное одеяло, и порочные мысли мужчины вновь вспыхнули, желая исполнить наяву сцены своих снов. «Изящная пытка», — подумал Цзян Фэнмянь и отвернулся. Вслух же произнес: — Опять спишь раздетый? Накинь что-нибудь на себя. О, если бы Вэй Ин знал, что творится сейчас в голове Фэнмяня. Первый ученик клана по просьбе любимого дяди всё же оделся и, сев на стул возле комода, принялся наспех расчесывать непослушные длинные волосы. Цзян Фэнмянь, заворожённый, наблюдал за его движениями. — Давай я помогу, — сказал Цзян Фэнмянь и сделал шаг навстречу, желая продлить это утро подольше. — Не стоит, дядя, — Вэй Ин мягко улыбнулся. — Я настаиваю. Ты ведь отправляешься в Облачные Глубины. «Дай мне провести с тобой ещё несколько минут, прежде чем ты оставишь этот дом», —подумал Глава клана и перехватил расческу из обожаемых рук. Медленно расчесывая длинные волосы, он поглядывал на отражение в зеркале. Толком не проснувшийся Вэй Ин сидел, разомкнув губы и прикрыв от удовольствия свои до невозможного пленительные глаза, и доверчиво запрокидывал назад голову вслед за тянущими движениями Главы клана. Цзян Фэнмянь отразил эту картину у себя в памяти навсегда. Спустя некоторое время расчёску пришлось отложить, и тогда Цзян Фэнмянь принялся плести аккуратные косы любви всей своей жизни. Вэй Ин, совершенно разморенный приятными ощущениями, сидел смирно, Цзян Фэнмянь не уверен, был ли он когда-либо счастливее, чем в этот миг, хоть сердце и сжималось от предчувствия разлуки. Закончив своё колдовство с волосами Вэй Ина, мужчина положил руки ему на плечи и, чуть погладив шею большими пальцами, попросил открыть глаза. Юноша себя узнал не сразу, словно постепенно выхватывал родные черты из образа совсем иного человека — красиво заплетённые волосы, совсем как у самого Цзян Фэнмяня, причудливо и непривычно смотрелись с его лицом. — Это… так изящно, — с тихим удивлением в голосе произнёс Вэй Ин, — не думал, что могу быть таким… — он запнулся и не стал продолжать. — Таким красивым? — вторил его тону Цзян Фэнмянь и склонился к самому уху, почти касаясь губами белоснежной кожи и жадно втягивая в себя преследующий всюду аромат. — Д-да, — выдохнул Вэй Ин. — Зря, — полушепотом, — ты прекрасен, Вэй Ин, — он едва коснулся губами манящей шеи, как у сёдзе раздались шаги и громкий голос Цзян Чэна в миг нарушил хрупкое спокойствие и магию этого утра. — Эй, ты идёшь? Нам пора отплывать, даю тебе десять минут, а иначе уплыву один, — отрезал Цзян Чэн с интонацией своей матери и, судя по стремительным шагам, быстро ушёл. Видимо, внутри этой комнаты они совсем потеряли счёт времени. Вэй Ин поднялся и, поклонившись, со сверкающей улыбкой поблагодарил дядю. Покидая комнату Цзян Фэнмянь подумал: «будь такая магия возможной, я бы вырвал свою душу и отправил вслед за тобой, лишь бы не чувствовать этой разлуки».