Настоящие

За окном неустанно бушевала вьюга и клубами вздымался снег. Графский дом, что находился в севере от столицы, был пуст и одинок. Смеркалось. Все медленно погружалось в зимнюю темень и заставляло еще больше проникнуться этим гнетущим чувством покинутости и совершенного одиночества. Это первое Рождество, которое молодой Граф встречает один. В гостиной, пусть и холодной, но родной, и еще пока не покинутой духом их чудесной маленькой семьи, Генри завернулся в одеяло на диване и скоротал время в компании книги, а в сознании ненароком всплывали воспоминания. Раньше, еще до того, как граф уехал с дипломатическими миссиями на соседние планеты, а графиня была жива, они любили собираться холодными вечерами со своими детьми, пить горячий чай вместе, и рассказывать друг другу интересные истории. Генри вздумалось о том, как жаль, что все это так быстро закончилось. Ему долго пришлось уговаривать сестру остаться во дворце, и встретить праздник в компании с любимым. Он хотел видеть её счастливой, пусть и в дали от дома. А сам же, он убивал одиночество и время за своим любимым занятием - чтением. — Эй, господин граф. — Послышался мягкий шепот со спины. — Пустите? — Марион! — Генри сразу же обернулся и испуганно схватил сестру за руку. — Но почему ты здесь? Мы же договорились, что ты останешься с Орителом. Рыжеволосая скинула с себя верхнюю одежду и отряхнула подол платья от налипшего снега. Ее тонкие руки легли на плечи брата и она также тихо прошептала ему на ухо: — Рождество принято встречать в кругу семьи, — начала девушка, расправляя спутавшиеся на морозе кудри. — А моя семья — это ты. Генри, тронутый словами девушки, замер на месте, не зная что и ответить. Похоже, все-таки сегодня сестра спасет его от холодного одинокого вечера, на который он, казалось, уже обречен. Он улыбнулся своей мысли о том, что еще остался на этой земле человек, который любит его и принимает. — Ну, и какие у нас планы на Рождество? — Мужчина отложил книгу на колени и поправил слегка съехавшие с переносицы очки. — Ох, ну что ты! Мы замечательно проведем вечер. - Марион обогнула плюшевый диван и примкнула к окну. — Мы задвинем все шторы. Девушка вскружилась на блестящем паркете, держась за свое пышное шелковое платье, и подхватила с канделябра пылающую свечу. Путешествуя с ней по просторной гостиной, она была необычайно весела и легка, и даже угрюмый Генри слегка улыбнулся задорному настроению своей сестрицы. Наконец, она остановилась у чайного стола и взяла с него гаситель. — Затушим свечи. — Она погасила пламя металлическим колпачком и вернулась к дивану. Ее руки коснулись мягкой обивки, и сползли к подушкам, которые служили предметам мебели своеобразными украшениями. Марион намотала на пальчик кисточку одной из них и резко дернула на себя, а позже, кинула на пол рядом с диваном. — Мы соберем все подушки с диванов...Скинем их на ковры. Плюхнемся на них! — Продолжала девушка. — И...уснем! Она пристроилась рядом с братом, и, уложив голову на спинку дивана, мечтательно и упоенно прикрыла глаза. Генри довольно глядел на сестру. Ему так не хватало ее задорности, звонкого, веселого голоса, и этого нескончаемого потока позитива, который не заканчивался даже в самые трудные времена. —А утром...— Марион будто вдыхала ароматы, которые представляла в своем голове. — Мисс Бон принесет нам по чашке ароматного чая с рождественским печеньем! Все как в детстве... — И это будет самое лучшее Рождество. — Подтвердил Генри и притянул сестру в свои объятия.